– Такова жизнь, – сказал он философски. – Ничего не поделаешь.
– Нет, – не согласилась с ним Иренэ. – Надо жить, жить полной жизнью и стараться быть счастливыми… А я не могу сказать, что я счастлива. Моя жизнь была наполнена ненавистью… Давай забудем о Монике и Даниэле!.. Что нам до них? Уедем отсюда и начнем новую жизнь.
– Ты опять завела свою пластинку? – недовольно поморщился Альберто. – Видно, беременность повлияла на тебя не в лучшую сторону. Ты стала чересчур настырной.
– Я не устану повторять тебе, Альберто… Уступи мне!.. Если ты действительно меня любишь, ты меня послушаешь, – сказала Иренэ.
– Но я тебе могу сказать то же самое. Если ты меня любишь, то должна мне уступить. Давай подождем, осталось совсем немного. Я не могу позволить, чтобы теперь, когда наш план близок к завершению, все пошло прахом, – Альберто обнял Иренэ. – Мы так ждали этого…
Иренэ отстранилась от него и встала:
– Я не хочу, чтобы ты отобрал ребенка у Моники. Если бы кто-нибудь осмелился сделать такое с моим ребенком, я бы умерла!
– Не говори глупости! Ты – совсем другое дело…
– Альберто, мне страшно! Меня мучают предчувствия! Ракель мне говорила, что Бог наказывает… И мне очень страшно! – Иренэ прижалась к Альберто.
– Да что с тобой? С чего вдруг ты стала суеверной? – рассмеялся Альберто. – К черту твои предчувствия и страхи!
…Когда Альберто ушел, Иренэ позвала Матильдэ.
– Я же говорила вам, сеньора, что сеньор Альберто неисправим, – сказала Матильда, выслушав Иренэ.
– Еще не все потеряно. Я не успокоюсь, пока мне не удастся убедить его, – возразила Иренэ. – Я добьюсь своего. Только не надо спешить… Иногда мне кажется, что я сошла с ума, что я никогда не смогу начать новую жизнь. Я даже подумала, а не поговорить ли мне с Даниэлой… Но нет, я не осмелюсь. Я сделала ей слишком много зла… Гораздо больше, чем она думает.
Матильдэ слушала свою хозяйку, не веря своим ушам: похоже, и в самом деле с Иренэ произошла непонятная ей метаморфоза.
Долорес налила кофе в изящную фарфоровую чашечку и подала ее Хуану Антонио.
– Меня очень беспокоит Мануэль. Он так постарел, а о его моральном состоянии я уже не говорю, – сказала озабоченно Долорес, помешивая кофе в своей чашке.
– Его можно понять, – кивнул Хуан Антонио.
– Знаешь, что я думаю? Иногда на небесах тоже ошибаются и делают что-то не то. Почему бы им не взять к себе меня? Я уже давно зажилась на этом свете. Так нет же, им зачем-то понадобилась Ракель, – с досадой произнесла Долорес. – И что это я с тобой разоткровенничалась? Совсем забыла, что я на тебя сердита. И ты прекрасно знаешь, за что.
– Я сам на себя злюсь! В мои-то годы и попался как мальчишка, – Хуан Антонио допил кофе и осторожно поставил чашку на стол.
– Послушай меня, Хуан Антонио! Никогда, слышишь, никогда ты не найдешь женщину лучше, чем Даниэла! Я, правда, не знакома с Летисией, но зато я знаю Даниэлу, – Долорес с сожалением посмотрела на Хуана Антонио.
– Да, вы правы, – уныло подтвердил он.
Раздался звонок в дверь, и Долорес пошла открывать. Из прихожей донесся ее голос:
– Проходи, ты легка на помине, а мы только что о тебе говорили…
В ответ раздался до боли знакомый голос:
– Здравствуйте! Вы говорили обо мне? Интересно, с кем же?
Даниэла, улыбаясь, вошла в гостиную. Когда она увидела Хуана Антонио, улыбка сползла с ее лица.
– Тебе, наверно, не очень приятно встретить здесь Хуана Антонио? – затараторила Долорес.
– Да нет. Мне все равно, – отозвалась Даниэла и сдержанно поздоровалась с Хуаном Антонио.
– Я не ожидал увидеть тебя здесь, – сказал Хуан Антонио.
– Поздравляю тебя, – холодно сказала Даниэла.
– Поздравляешь? С чем? – не понял Хуан Антонио.
– Ну как же? Разве Летисия тебе не сказала? – удивленно подняла брови Даниэла. – А вот мне она поспешила сообщить… Вчера Летисия пришла в Дом моделей и сказала, что ждет от тебя ребенка. Ты, должно быть, счастлив?
– Летисия посмела заявиться к тебе? – возмутился Хуан Антонио.
– Я ей сказала, что меня не касается, что у вас там происходит. И это действительно так, – с достоинством ответила Даниэла.
– Я вас тут оставлю одних, – засуетилась Долорес.
– Нет, Долорес. Нам с Хуаном Антонио не о чем говорить, – Даниэла хотела поскорее покинуть гостиную, но Долорес ее остановила:
– Нет, останься здесь. Мне нужно предупредить Ракель о твоем приходе. У нее сейчас Мануэль и Мануэль Хустино.
Долорес изчезла за дверью. Даниэла и Хуан Анонио остались одни. В воздухе повисла напряженная тишина. Даниэла рассматривала статуэтки на комоде, как будто видела их впервые в жизни. Хуан Антонио вздохнул и подошел к ней.
– Я рад тебя видеть, хотя ты мне и не веришь, – его лицо выражало смущение.
– Не могу ответить тебе тем же, – отрезала Даниэла.
– Даниэла, я очень сожалею о том, что случилось, – Хуан Антонио опустил голову.
– Что-то незаметно, – с сарказмом ответила Даниэла и устало махнула рукой. – Да и не надо тебе передо мной оправдываться! Ты теперь свободный человек. Живи, как знаешь…
– Если ты меня простишь, я вернусь к тебе! А остальное меня не волнует, – сказал Хуан Антонио.
– У Летисии будет ребенок от тебя. Откуда такое легкомыслие? Ты же не мальчик, Хуан Антонио! Ты сам, своими руками похоронил то, что было между нами. Прости, но я не хочу больше разговаривать с тобой. Давай лучше помолчим, а? – и Даниэла отвернулась от Хуана Антонио.
…Ракель ласково смотрела на сына. Сегодня она чувствовала себя получше и смогла даже сесть на кровати, подперев спину подушками. Она с нежностью погладила мальчика по голове:
– Обещай мне, что ты будешь вести себя хорошо, даже когда меня не будет…
– Я всегда веду себя хорошо. А куда ты уезжаешь? – спросил Мануэль Хустино.
– Нет, я никуда не уезжаю. Это я так, на всякий случай, – поправилась Ракель. – Ты должен стать хорошим человеком, чтобы я могла тобой гордиться. Я так тебя люблю…
– Я тоже тебя люблю, мамочка, – расплылся в улыбке Мануэль Хустино.
– Мануэль, – сказала Ракель обращаясь к мужу: – Я люблю вас обоих… Люблю больше всего на свете…
Мануэль дрожащей рукой прикрыл глаза, не в силах ответить жене.
В спальню вошла Долорес и прервала тягостную сцену. Она сказала, что пришла Даниэла.
– Бедная Даниэла, – вздохнула Ракель, – как ей, должно быть, неприятно встретиться здесь с Хуаном Антонио!
– На всякий случай я их оставила вдвоем, – сообщила Долорес.
– Не думаю, что Даниэле это понравится, мама, – сказал Мануэль.
– А почему развелись мои крестные? – полюбопытствовал Мануэль Хустино.
– Не задавай таких вопросов, – оборвал его отец.
– Проводите Даниэлу ко мне, – попросила Ракель, – лучше ей не оставаться с Хуаном Антонио.
– Пойдем, – Мануэль взял сына за руку и обернулся к жене: – Не разговаривай долго, а то утомишься.
Даниэла робко вошла в спальню Ракель, приветливо поздоровалась с ней.
– Может быть, Мануэль прав, и тебе было бы лучше в больнице, – сказала Даниэла, кивнув на столик с лекарствами.
– Нет, зачем? Развязка близка… Я хочу умереть здесь, дома, на этой кровати, – спокойно возразила Ракель.
– Не повторяй больше подобных слов, – нахмурилась Даниэла.
– Ты же знаешь, что это правда.
– Это слишком печально… Мы все тебя очень любим, – смутившись, сказала Даниэла.
– Да, я знаю… И именно поэтому я покину этот мир счастливой, – произнесла Ракель с улыбкой. – Я хотела сказать тебе… Здесь была Иренэ. Она раскаивается в том, что причинила тебе столько зла.
– Извини, но я ей не верю, – пожала плечами Даниэла.
– Она изменилась, Даниэла. И знаешь, почему? У нее будет ребенок! – сказала Ракель.
– Ребенок? Ребенок у Иренэ? – изумилась Даниэла.
– Да… От Альберто.
– Бедная Моника! Похоже, что все гораздо хуже, чем я предполагала… Мне следовало бы догадаться, что между Иренэ и Альберто что-то есть, – задумчиво проговорила Даниэла.
– То, что она станет матерью, заставило Иренэ взглянуть иначе на многие вещи, – заверила Ракель. – Не удивляйся, если она придет к тебе.
– Вот уж кого я хотела бы видеть меньше всего! – воскликнула Даниэла. – Я не знаю, смогу ли простить ее…
– Сделай это, Даниэла, – попросила Ракель. – Сделай это… ради меня. Я всегда была очень привязана к ней! Мне было больно видеть, какую жизнь она ведет…
– Может быть, ты права, и она изменилась, – заколебалась Даниэла. – Но Альберто наверняка остался прежним, он никогда не изменится! Меня не удивляет, что он связался с Иренэ. Его интересуют только ее деньги, я уверена. Если бы он хотел изменить свою жизнь, он не оставался бы с Моникой. Маргарита, подруга Моники, сказала, что он даже… бил Монику. Ну хватит о них. Лучше расскажи, как ты?
– Да что говорить? Сегодня я чувствую себя получше… Правда, мне хорошо, – лицо Ракель осветилось мягкой улыбкой.
…Мануэль Хустино подошел к Хуану Антонио и потянул его за рукав:
– Почему ты поссорился с моей крестной?
– Потому что я глупец! – вздохнул Хуан Антонио.
– Я уже сказал тебе, чтобы ты не задавал таких вопросов, – одернул Мануэль сына.
– А почему бы и нет? – вмешалась Долорес. – Он имеет право знать. Пусть лучше учится на чужих ошибках!
– Тино, – ласково обратился Хуан Антонио к мальчику, взял его руки и сжал в своих ладонях, – если ты найдешь женщину, которая тебя по-настоящему полюбит… береги ее! Это лучший совет, который я могу тебе дать.
– У меня будет не одна девушка, а несколько, – заявил Мануэль Хустино. – Акилес говорит, что это лучший вариант!
– Что он понимает, твой Акилес? – вскинулась Долорес. – Никчемный он парень!
– Ладно, я пойду! – сказал Хуан Антонио. – Я ставлю вас в неловкое положение.
– Ты уже столкнулся здесь с Даниэлой… – заметил Мануэль. – Что еще может случиться?
– А если они рады были увидеться? – спросил Мануэль Хустино с хитрой улыбкой.
– Тино! – воскликнул Мануэль, укоризненно покачав головой.
– Нелегко это будет, правда? – сказала Долорес, похлопав по плечу Хуана Антонио. – Нелегко вам будет помириться… А тут еще ребенок…
– Ладно, я ухожу… – Хуану Антонио неприятен был этот разговор. – Зайду в другой раз!
…Проводив Хуана Антонио, Долорес зашла к Ракель.
– Вот твой кофе, Даниэла, – она подала чашку с дымящимся напитком Даниэле. – Твой бывший муж уже откланялся, так что можешь быть спокойна…
– Если он ушел из-за меня, то напрасно… Мне все равно, – безразличным тоном отозвалась Даниэла, отхлебывая ароматный напиток.
– Значит, уже ничего нельзя исправить? – спросила Ракель.
– Здесь уже ничего не поделаешь… Летисия ждет от него ребенка, – Даниэла допила кофе. – Ну, я тоже пойду.
– Нет, не уходи! Побудь со мной еще немного, – попросила Ракель. – Я сегодня так хорошо чувствую себя! Посиди со мной!
Даниэла присела на краешек кровати. Они еще немного поболтали.
– Знаешь, теперь работа – это единственное, что мне дает удовлетворение. Я все силы отдаю Дому моделей, – сказала Даниэла.
– А манекенщицы тебе не нужны? – спросила Долорес и прошлась по комнате вихляющей походкой. – Видела? Я ничего не хочу сказать, но я умею делать все. Вот, смотри! – Долорес взяла цветок из вазы, стоящей на столике, и приложила к платью. – Правда, элегантно? Обрати внимание!
Даниэла прыснула от смеха:
– Очаровательно!
Долорес прохаживалась по комнате. Ее взгляд остановился на покрывале, сложенном на спинке стула. Она быстро задрапировалась в него. Получилось что-то вроде вечернего платья с шлейфом. Долорес подхватила со стола вазу с цветами и поставила ее себе на бедро. Ракель и Даниэла расхохотались. Долорес стояла перед ними, с гордым видом обнимая вазу:
– Ну как? А сейчас… – объявила она, ставя вазу на место, – будет еще занятнее…
Долорес вдруг остановилась, с ужасом посмотрела на Ракель, потом перевела взгляд на Даниэлу, которая застыла в оцепенении. Долорес подошла к Ракель и провела рукой у нее перед глазами. Ракель не моргнула. Она смотрела на Долорес мертвыми глазами, а на губах ее застыла улыбка.
Глава 30
Каролина с матерью коротали послеобеденное время за игрой в карты. Аманда пристрастила к этому занятию дочь после того, как умерла Мелина, ее подруга и партнерша по картам. Сегодня как раз исполнялось четыре года с того печального дня. Мелина, которая никогда не болела и не жаловалась на здоровье, покинула этот мир тихо, в одночасье. А ведь они были ровесницами с Амандой.
За игрой женщины тихо переговаривались, вспоминая добрым словом покойную Мелину. Аманда взглянула на часы и удивилась, что Рубен еще не вернулся из школы.
– Я заметила, что он либо поздно приходит из школы, либо вечерами куда-то убегает. Не нравится мне это. И ходит слишком расфуфыренный. Я как-то заглянула в ванную, когда он умывался, а он стоит и поливает себя лосьоном Херардо. Полфлакона вылил, – насплетничала на внука Аманда.
– Рубен, наверное, влюбился в какую-нибудь местную красотку, – улыбнулась Каролина.
– Тогда почему мы ничего не знаем? Он должен был сказать нам, – заметила Аманда.
– Наверно, стесняется. Сама знаешь, как это бывает, – пожала плечами Каролина. – Не думай плохо о Рубене, мама. Он не давал для этого повода.
– Это-то и кажется мне самым подозрительным, – пробурчала Аманда. – Раньше от него были одни неприятности, сплошная головная боль! А теперь даже и в учебе подтянулся.
– Ну вот видишь! Нечего беспокоиться… – Каролина зевнула и откинулась в кресле. – Если бы ты знала, как спокойно у меня на душе с тех пор, как Альберто перестал нам досаждать.
– Пусть только попробует! – воинственно стукнула тростью об пол Аманда. – Я нагнала на него страху!
– Иногда мне кажется, что он что-то затевает, – задумчиво произнесла Каролина. – Почему он снял обвинения против тебя?
– Да он трус! Но Альберто не дурак и понимает, что так ему выгоднее, – объяснила Аманда.
– По крайней мере, теперь не надо бояться, что тебя упрячут в тюрьму. Я тогда очень испугалась, – сказала Каролина.
– Ты глупа, дочь моя! Я выиграла! – выпалила Аманда, бросая карты на стол и довольно улыбаясь. – Если Альберто попробует еще раз сунуться к нам, я его так отделаю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61