Я, конечно, стараюсь, но у меня плохо получается, – Алехандро смущенно развел руками. – А у вас есть дети?
– Были. Может быть, когда-нибудь я вам расскажу…
…Выйдя из ресторана, они прямиком направились к стоянке. Когда Даниэла села в автомобиль, рядом припарковалась еще одна машина. Даниэла мельком взглянула на лицо человека, сидевшего за рулем, и похолодела от ужаса.
– Это он!
– Кто? – удивился Алехандро.
– Господи, только бы он меня не заметил! Это он! Это он! Тот самый человек, который напал на меня! – дрожа повторяла Даниэла. – Прошу вас, отвезите меня в полицию!
Алехандро привез Даниэлу в специальное подразделение по борьбе с преступлениями на сексуальной почве. Приветливая служащая попросила ее написать заявление, а Алехандро, по просьбе Даниэлы, позвонил ее адвокатам, Фелипе и Херардо.
– Почему вы не заявили об этом сразу? – спросила сотрудница подразделения.
– Мне было как-то не до того. Слишком много семейных проблем. К тому же я заболела… Мне было очень плохо, я чуть не умерла, – всхлипывая, рассказывала Даниэла.
– Мужчина, которого вы увидели на стоянке, был одним из тех, кто на вас напал?
– Да, я уверена в этом. Никогда не забуду его лицо!
Подразделение работало оперативно, и его сотрудники задержали насильника на той стоянке, где его увидела Даниэла. Мерзкий тип, он во всем признался после очной ставки со своей жертвой и даже выдал двух сообщников. Вскоре в здании спецслужбы появились Фелипе и Херардо.
– Я здесь больше не нужна, так что могу ехать домой, – сказала Даниэла.
– Мы тебе сообщим, что нужно будет сделать. Не волнуйся, Даниэла, они получат по заслугам, – обнадежил ее Херардо.
– Спасибо, спасибо, рад был познакомиться, – пожал ему руку Алехандро.
Они попрощались, и Даниэла вместе с Алехандро покинула здание полицейского управления.
– Послушай, а кто это был с ней? – спросил Фелипе.
– Ты разве не слышал? Ее друг, – ответил Херардо.
– Вот как? Выходит, развод ей пошел на пользу. А я, как всегда, обо всем узнаю последним.
Всю дорогу до дома Даниэла хранила молчание. И только прощаясь, она сказала Алехандро:
– Думаю, излишне объяснять, что тогда произошло. Вы и так, наверное, поняли, в чем обвиняют этого человека. Столько всего на меня навалилось: муж связался с подругой моей дочери, и нам пришлось расстаться, а дочь от меня отвернулась.
– Я восхищаюсь вами, Даниэла, – Алехандро задержал ее руку в своей. – Вы – замечательная женщина.
Дома ее поджидала Джина, которой не терпелось узнать, как прошло деловое свидание. Даниэла подробно рассказала подруге о том, что случилось.
– Ты знаешь, а Алехандро мне понравился. Я думала, что он испугается там, на стоянке, а он повел себя смело и благородно.
– Тебе бы не помешало закрутить роман, сейчас самое время, – советовала Джина. – Слушай, я совсем забыла тебе сказать, что сюда приезжала Сония. Бедняжка, она всю дорогу рыдала.
– А что с ней?
– Малыш ее бросил, ушел из дома, – сообщила Джина.
Даниэла задумчиво посмотрела на подругу.
Утром следующего дня Даниэла сидела в своем кабинете, когда в дверь постучали. Вошел Ханс.
– Я вчера так и не смог увидеть Джину. Может быть, она вам сказала, когда она собирается уехать? А то ведь уже пора заказывать билеты.
– Нет, она мне ничего не говорила, – ответила Даниэла. – Скажу тебе больше, мы вообще о тебе не разговаривали. Ханс, когда у тебя откроются глаза? Может быть, я сейчас поступаю плохо, но в глубине души ты и сам понимаешь, что Джина не хочет никуда уезжать.
– Я же ее не заставляю… – растерялся Ханс.
– Она очень тебя любит, но как друга. То, что случилось между вами, – это так, незначительный эпизод. В тебе море обаяния, а Джине так не хватает ласки и заботы, – Даниэла грустно посмотрела на Ханса.
– Вы ошибаетесь, она хочет уехать со мной в Германию, – возразил Ханс.
– У вас все равно ничего не получится, вы не сможете быть счастливыми. У нее ведь здесь останутся дети, – горячо заговорила Даниэла. – Я очень тебя люблю, Ханс, и не хочу, чтобы ты страдал.
– Я ее не вынуждал, она сама сказала…
– Сейчас ей уже неловко отказать тебе, она чувствует себя виноватой, – объяснила Даниэла.
– Это она вам сказала?
– Нет, но я ее знаю, как саму себя, и клянусь тебе, что это так.
– Что же вы мне посоветуете, Даниэла? – огорчился Ханс.
– Уезжай в Германию. Один. Не прощаясь и не говоря ей ни слова, – Даниэла окинула Ханса внимательным взглядом.
– Да, наверное, так будет лучше для всех, – Ханс понурил голову.
– Так будет лучше для детей, – поправила его Даниэла. – Если ты уедешь, обещай мне, что нам не придется ждать еще восемь лет, чтобы снова увидеть тебя.
– Даниэла, я прошу вас, не говорите ничего Джине. Я дожен подумать, – Ханс уже готов был откланяться. – Я к вам еще зайду.
В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет зашли Фелипе и Херардо.
– Я пойду, – порывался уйти Фелипе, увидев Ханса. – Меня здесь хорошо принимают только по официальным делам, а тут, как я вижу, идет приватный разговор.
– Прекрати, Фелипе, я всегда рада видеть тебя, – сказала Даниэла.
– У нас хорошие новости для тебя, – на лице Херардо сияла улыбка. – Полиция арестовала сообщников этого типа.
– Ну ты здесь все объяснишь… А у меня что-то голова разболелась, так что я пошел, – засуетился Фелипе и вышел в приемную. Вслед за ним заспешил Ханс.
– Фелипе, нам надо поговорить.
– Надеюсь, они не подерутся, – усмехнулся Херардо, задумчиво подергивая себя за усы. – Нам надо снова съездить в это полицейское управление, ты должна опознать и двух других негодяев. Они уже сознались, теперь их ждет суд.
– Сколько лет им могут дать, как ты думаешь? – поинтересовалась Даниэла.
– Преступление крайне тяжкое, их могут приговорить к двадцати пяти годам тюрьмы, – и, отвечая на удивленный взгляд Даниэлы, Херардо добавил: – И мне кажется, что это еще не так много. Ты женщина сильная и смелая, большинство же не решаются даже заявить о преступлении, губят свою жизнь.
В кабинет Даниэлы вошла Джина.
– Я всегда говорила, что правосудие не такое слепое, как его пытаются изобразить, – Джина прикрыла левой рукой глаза, а правую занесла над головой, пародируя известную фигуру правосудия. – Я поеду с вами!
– Нет, не стоит, – возразила Даниэла. – Лучше будет, если ты останешься здесь. Если приедет Алехандро, объясни ему, куда я уехала.
– Прекрасно, у меня будет возможность поближе познакомиться с ним, – Джина томно улыбнулась.
– Как? Ты что, уже разлюбила Ханса? – удивился Херардо.
– Нет, я просто шучу, чтобы поддразнить Даниэлу, – Джина рассмеялась и чмокнула в щеку свою подругу. – Конечно, я обожаю Ханса, и совсем скоро мы с ним уедем в Германию.
– Вот и хорошо, – буркнул Херардо. – Ну, пошли!
Когда Джина осталась одна, улыбка сползла с ее лица. В глазах стояла тоска.
Ханс и Фелипе вышли из Дома моделей. Немец решительным жестом пригласил своего спутника зайти в кафе напротив. Большинство столиков, как и во многих кафе мексиканской столицы, стояли прямо на улице. Один из них и заняли Фелипе и Ханс. Фелипе кипятился.
– Когда вы закончите оскорблять меня, мы поговорим, – с невозмутимым видом произнес Ханс и небрежно бросил подошедшему официанту: – Два коньяка, пожалуйста.
Фелипе не понравилось, что Ханс решает за него:
– А мне кофе!
– Нет, нам два коньяка, – повторил заказ Ханс.
– А мне кофе, – заупрямился Фелипе. – Впрочем, делайте, что хотите.
– Я не могу делать то, что я хочу, потому что… вы любите Джину, – полувопросительно сказал Ханс.
– Я ее люблю?! Да я ее терпеть не могу! – воскликнул Фелипе. – Она оказалась никудышной женой и матерью!
– А она вас любит, Фелипе, – неожиданно выпалил Ханс.
– Разве она уже не едет в Германию? – удивился Фелипе. – Она же собирается за вас замуж и безумно счастлива!
– Это она так говорит… – грустно покачал головой Ханс. – Но это неправда. Она любит вас, Фелипе, я хочу, чтобы вы знали, что я на днях уезжаю в Германию. Один, без Джины. И она об этом ничего не знает. Я хочу, чтобы вы помирились.
– А вы меня не обманываете? – недоверчиво спросил Фелипе.
– А какой мне в этом смысл?
– Еще раз посмеяться надо мной.
– Вы меня не за того принимаете, – сказал Ханс и дружески похлопал Фелипе по руке.
– Она меня обманула! Это гадко! – пожаловался Фелипе.
– Она была в отчаянии. Ей не хватало вашей ласки и внимания, – парировал Ханс. – Берегите ее, Фелипе, и не повторяйте старых ошибок. Не оставляйте ее, откройте ей свое сердце. Вы ведь тоже виноваты в том, что случилось.
Фелипе жестом подозвал официанта:
– Нам повторить!
– Что, кофе? – хитро улыбнулся Ханс.
– Какой к черту кофе! Два коньяка! – от души рассмеялся Фелипе. – Дорогой Ханс, жизнь полна неожиданностей.
Утром в конторе Хуана Антонио появился Роберто, отец Летисии. После ее визита к родителям Роберто еще больше встревожился за судьбу дочери, и только страх за нее и за будущего внука заставил его пойти на столь неприятный разговор.
– Я вам повторяю, – почти по слогам произнес Хуан Антонио, – я буду выплачивать вашей дочери содержание на моего ребенка!
– Вы должны жениться на Летисии, – мягко возразил Роберто.
– Я никогда ей этого не обещал!
– Но ведь ребенок – это огромная ответственность… – продолжал Роберто.
– И вы это говорите мне? Мне?! – задохнулся от возмущения Хуан Антонио. – Послушайте, Летисия не ребенок! Она – женщина и долго осаждала и домогалась меня. Моей ошибкой было то, что я, как дурак, попался в ее сети. И уж не ей жаловаться и говорить об ответственности… Она сама повесилась мне на шею! И все, чего она добивалась, это чтобы я ее содержал. А теперь что, мне и вас еще взять на содержание?!
– Я хочу сразу внести ясность: ваши деньги меня не интересуют, – сдерживая дрожь, произнес Роберто. – Я не богач, но в состоянии обеспечить свою семью всем необходимым.
– Ваши трудности меня не интересуют. Прошу вас, уходите! У меня много работы. Я и так уделил вам много времени, – Хуан Антонио не мог, да и не пытался скрыть своего раздражения.
– Скажите, какую сумму вы собираетесь ежемесячно выделять Летисии, и я верну вам эти деньги, от меня их моя дочь не примет, – Роберто тоже старался побыстрее закончить этот неприятный для него разговор.
– Не говорите ерунду, – отмахнулся Хуан Антонио.
– Нет, я настаиваю на этом! Я сам содержу свою семью. И смогу позаботиться о своей дочери. Она в вас не нуждается, – Роберто вышел с гордо поднятой головой.
У обоих от разговора остался горький осадок.
Потом в офис Хуана Антонио заглянул Ханс:
– Я зашел попрощаться. Завтра вечером я улетаю в Германию.
– Вот уж не думал, что вы с Джиной уедете так скоро, – удивился Хуан Антонио.
– Дело в том… что я уезжаю один. Для меня лучше забыть Джину навсегда. Даниэла открыла мне глаза на то, что происходит в действительности. Поэтому я уезжаю, а Джина даже ничего не знает о моем отъезде, – Ханс, похоже, вновь обрел уверенность в самом себе.
– А если все не так, и она действительно хочет уехать тобой?
– Она знает, где меня найти. И я приму ее с распростертыми объятиями.
– Я понимаю тебя, Ханс, – Хуан Антонио похлопал приятеля по плечу. – Мы будем скучать по тебе.
– Мое отсутствие будет недолгим. Хотя, может быть, лучше мне сюда и не возвращаться, – заметил Ханс.
– Ну, если гора не идет к Магомету… тогда я приеду тебе в гости, – засмеялся Хуан Антонио.
Ханс тоже улыбнулся, услышав неожиданный каламбур:
– В прошлый раз ты говорил то же самое, но за восемь лет так ни разу и не выбрался.
– Если Даниэла меня простит, – мечтательно произнес Хуан Антонио, – мы поедем в Германию на медовый месяц.
– Да, тебе сейчас не позавидуешь, – посочувствовал Ханс.
– Может быть, теперь, когда я порвал с Летисией, Даниэла изменит свое отношение ко мне…
На прощание друзья обменялись крепким рукопожатием.
Глава 37
Сония не находила себе места. Горе переполняло ее, рвалось наружу отчаянным стоном. Чтобы заглушить эту невыносимую боль, ей было необходимо выговориться, излить кому-нибудь душу, и она поехала к Хуану Антонио в офис. Но тот и сам был издерган и измучен. Поэтому он не мог вызвать в себе сострадания к сестре.
– Я всегда говорил, что твоя связь с Рамоном кончится плохо. Ты сама во всем виновата. Почему ты меня сразу не послушала?
– Не ругай меня, – умоляюще сказала Сония. – Наш разрыв никак не связан с тем, что когда-то Рамон служил у меня.
– А с чем же еще? – усмехнулся Хуан Антонио.
Сония, не найдя сочувствия, разозлилась.
– Как бы там ни было, наши отношения с Рамоном были долговечнее, чем твои с Даниэлой, так что не тебе меня учить, – бросила она ему.
Хуан Антонио уныло посмотрел на нее.
– Ладно, давай не будем ругаться. Я совершил ошибку и расплачиваюсь за нее, как ты расплачиваешься за свою связь с Рамоном.
Сония тяжело вздохнула:
– Что со мной будет?
– Перестань себя жалеть, Сония! – бросил ей брат.
– Если я так тебя раздражаю, мне лучше уйти! – сердито воскликнула Сония и встала.
– Да не в этом дело, – махнул рукой Хуан Антонио. – Просто ты себя ведешь неправильно.
– Мне так тяжело, Хуан Антонио! Я пришла к тебе, чтобы ты поддержал меня, утешил… – и она заплакала.
– Ах, Сония, Сония! – вздохнул он. – Ну ладно, прости меня. – Он встал и поцеловал сестру в лоб. – Ты знаешь, что я ушел от Летисии? Я хочу вернуться к Даниэле.
Женщина не успела ответить, как вошел Мануэль.
– Простите, я не хотел вам мешать, – сказал он, увидев сестру друга. – Здравствуй, Сония. Я зайду попозже.
– Нет, нет, Мануэль, – возразила она. – Я уже ухожу. На днях я позвоню, Хуан Антонио.
Когда дверь за ней закрылась, Мануэль сказал:
– Я пришел, как и обещал.
Хуан Антонио крепко пожал его руку. Он был рад снова увидеть старого друга. Тот тоже был взволнован и не скрывал этого. После смерти жены он чувствовал себя дома, как в тюрьме. И приглашение Хуана Антонио было для него спасательным кругом. Впрочем, он и сам не знал, хочет ли спасения. Во всяком случае, слова приятеля о том, что надо начинать новую жизнь, показались ему кощунством по отношению к Ракель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61