Даниэла не желала его слушать:
– Можешь не утруждать себя объяснениями. Я только что была у Летисии. Вероятно, она права, она может дать тебе то, что не могу дать я.
Хуан Антонио попытался обнять жену. Но Даниэла отшатнулась от него:
– Не подходи ко мне! Я сегодня же уйду из дома, и ты больше никогда меня не увидишь! Никогда!
Хуан Антонио понял, что это не пустые слова, что Даниэла никогда не простит ему предательства. Отчаяние охватило его, в голосе Хуана Антонио звучала мольба:
– Даниэла, постарайся понять меня. Ведь человеку свойственно ошибаться.
– О какой ошибке ты говоришь, – возмущенно ответила ему жена, – если вы даже успели свить себе гнездышко?
– Я люблю тебя, Даниэла, – продолжал умолять ее Хуан Антонио, – посмотри мне в глаза, и ты увидишь, что я говорю правду.
Но Даниэла оставалась непреклонной. Измена мужа казалась ей столь чудовищной, столь вопиющей, что она больше не верила ни единому слову Хуана Антонио.
– Хорошая, однако, у тебя любовь, нечего сказать, – с едким сарказмом возразила она ему. – Лучше скажи, что ты меня больше не любишь и все. Я хочу развестись с тобой. Так что можешь идти к своей Летисии, жениться на ней, мне нет до этого дела.
Даниэла не выдержала и горько разрыдалась. Слезы градом катились по ее щекам, но она, казалось, не замечала их. Ей было нестерпимо больно, Даниэла вдруг вспомнила об Иренэ, невольно сравнив ее с Летисией, и от этой мысли ей стало еще тяжелее.
Хуан Антонио делал отчаянные попытки оправдаться перед женой.
– Пойми, я стал стареть. С Летисией я чувствовал, что ко мне возвращается молодость.
Однако Даниэле все эти объяснения казались нелепыми. В ее сознании супружеская измена не могла найти оправданий.
Хуан Антонио понимал, что его аргументы ничего не значат для Даниэлы. Запас его красноречия постепенно иссякал, и он, наконец, сказал жене:
– Прости меня, Даниэла, я не хочу тебя терять. Я никогда не думал, что ты об этом узнаешь.
– Значит, если бы я не узнала, ты бы и дальше развлекался с ней? – грустно спросила Даниэла.
Хуан Антонио попытался объяснить, что Даниэла неправильно поняла его слова, но она не дала ему открыть рта и продолжала с горечью в голосе:
– Еще несколько недель назад у меня была семья, дочь и муж, который, как мне казалось, любил меня. А теперь я убедилась, что у меня больше никого нет, – Даниэла тяжело вздохнула и сделала несколько шагов по направлению к двери. – У меня осталось только одиночество, о котором я уже успела забыть за эти восемь лет.
С этими словами Даниэла вышла из кабинета Хуана Антонио.
Вскоре она была дома. Даниэла позвала Марию и Дору и попросила помочь ей собрать вещи. За этим занятием ее и застали Джина с Хансом.
После того как Даниэла уехала из Дома моделей, Джина очень разволновалась. Она опасалась, как бы ее подруга в отчаянии не наложила на себя руки. Джина поспешила поделиться своими опасениями с Хансом, и они вдвоем поехали домой к Хуану Антонио.
Хансу было искренне жаль Даниэлу, но он не меньше переживал и за Хуана Антонио. Поэтому ему от всей души хотелось, чтобы супруги помирились как можно скорее. Он первым начал уговаривать Даниэлу отказаться от своего решения, однако она оставалась непреклонной. Слова Летисии о том, что она может родить Хуану Антонио ребенка, глубоко запали ей в душу.
Джина, зная характер своей подруги, решила до поры до времени молчать, понимая, что сейчас никакие уговоры не принесут пользы. Поэтому она первой заметила, что в гостиной появился Хуан Антонио.
Не обращая ни на кого внимания, он быстро подошел к Даниэле и произнес:
– Я знаю, ты меня все равно не простишь, поэтому я не буду сейчас просить у тебя прощения. Я понимаю, что поступил подло, и не хочу, чтобы ты уходила из дома, будет лучше, если это сделаю я сам. Я пришел, чтобы взять кое-что из одежды, а за остальными вещами я пришлю кого-нибудь потом.
…Хуан Антонио решил немедленно ехать к Летисии, чтобы наконец поставить точку в их затянувшемся романе. Поднявшись к ней, он застал в квартире ее отца, который пришел уговорить дочь вернуться домой. В отличие от Анхелики, Роберто не стал устраивать скандал, он только сказал тихим голосом:
– Пусть Господь простит вам то, что вы делаете.
Проводив отца, Летисия бросилась к Хуану Антонио на шею и попыталась поцеловать его. Однако он отстранил ее со словами:
– Мне сейчас не до твоих объятий! Зачем тебе понадобилось говорить Даниэле правду?
– Как зачем? – удивилась Летисия. – Она и так уже обо всем знала. И потом, не такая же она дура, чтобы верить моим словам.
Только теперь Хуан Антонио понял, с кем он связался. Летисия сделала то, что восемь лет назад не удалось Иренэ. Но прозрение пришло к нему слишком поздно.
Увидев, что Хуан Антонио задумался, Летисия поспешила вновь напомнить ему о себе. Однако Хуан Антонио опять отстранил ее и, тяжело вздохнув, проговорил:
– Она никогда меня не простит.
– Ну и Бог с ней, – ответила Летисия, – зато теперь ты всегда будешь рядом со мной.
Хуана Антонио передернуло от ее слов. Ему вдруг захотелось грубо оборвать Летисию, даже ударить ее, однако он сдержался и только посмотрел на нее презрительным взглядом.
– Летисия, – Хуан Антонио на секунду задумался, – я сейчас поеду в гостиницу. Я пришел сюда только для того, чтобы сказать, что я буду помогать тебе, но нашим прежним отношениям пришел конец.
– Почему? – Летисия удивленно вскинула брови.
– Я постараюсь заслужить прощение Даниэлы, – ответил Хуан Антонио. – Я больше не намерен делать глупости.
Слова Хуана Антонио прозвучали для Летисии, как гром среди ясного неба, ведь еще совсем недавно она торжествовала победу, и после разговора с Даниэлой она была абсолютно уверена, что Хуан Антонио приехал к ней насовсем. Она снова бросилась к нему со словами:
– Не будь ребенком. Конечно, я понимаю, сейчас тебя мучает совесть, – горячо говорила Летисия, осыпая лицо Хуана Антонио поцелуями, – но ты же любишь меня, ты сам это знаешь.
…Проснувшись утром, Летисия с удивлением обнаружила, что лежит в постели одна. Накинув халат, она осторожно прошла в другую комнату и увидела там Хуана Антонио, спящим в кресле в неудобной позе. Услышав ее шаги, Хуан Антонио открыл глаза. Летисия поспешила поцеловать его и спросила:
– Почему ты не хочешь лечь в постель?
– Летисия, – Хуан Антонио тяжело вздохнул, – вчера ты так и не поняла меня. Конечно, ты очень симпатичная и нравишься мне, но только я не люблю тебя.
– У тебя еще все впереди, – возразила Летисия.
– Нет, – Хуан Антонио задумчиво дотронулся до волос на ее виске, – я могу любить только Даниэлу. Это единственная настоящая любовь в моей жизни.
Хуан Антонио поднялся с кресла и, не глядя на Летисию, направился к выходу.
После ухода Хуана Антонио Даниэла почувствовала сильную головную боль, ведь она целый день провела в страшном напряжении. Она приняла таблетку, боль стала утихать, и она решила немного прогуляться. Джина и Дора начали отговаривать ее, ссылаясь на поздний час, но Даниэла настаивала. Сейчас ей очень хотелось побыть одной. Дора принесла ей плащ, и Даниэла вышла из дома. Она медленно шла по улицам, стараясь не думать о событиях сегодняшнего дня, и постепенно успокаивалась. «Ничего не поделаешь, такова, наверное, моя судьба», – рассуждала она по дороге. Внезапно за ее спиной послышались торопливые шаги. Даниэла обернулась и увидела три темные силуэта, стремительно приближавшиеся к ней. Она сделала попытку бежать, но ноги не слушались ее.
– На помощь, – успела крикнуть она.
Чья-то ладонь плотно зажала ей рот. Даниэла отчаянно отбивалась от наседавших на нее троих мужчин, пока не потеряла сознание от тяжелого удара по голове.
Прошло немало времени, прежде чем Даниэла пришла в себя. Она попробовала встать на ноги и едва не потеряла сознание от резкой боли внизу живота. Даниэла громко вскрикнула. Через некоторое время она еще раз попыталась встать, и вновь острая боль пронзила ее живот.
Наконец неподалеку послышались шаги. На счастье Даниэлы, мимо проходил какой-то мужчина. Она попыталась окликнуть его, но из ее груди вырвался только слабый стон. Однако запоздалый прохожий услышал его и подошел к Даниэле. Он осторожно помог ей подняться и, узнав, где она живет, отвел ее домой.
Увидев кровоподтеки на ее лице, Мария и Дора сразу поняли, что случилось несчастье. Через несколько минут Даниэла уже сидела в машине, мчавшейся в клинику, а Мария звонила по телефону доктору Каррансе, чтобы сообщить ему о случившемся.
…Доктор Карранса вышел из палаты и усталым жестом провел ладонью по волосам. Увидев его, Мария бросилась к нему с вопросом:
– Доктор, как она?
– Честно говоря, я не могу сказать вам ничего обнадеживающего. Беда не в том, что с ней произошло на улице, а в том, что у нее резкое обострение панкреатита, поэтому у нее такие боли.
– Доктор, скажите, насколько это серьезно? – обеспокоенно спросила Мария.
– Все зависит от развития воспалительного процесса. Если он пойдет на убыль, ничего страшного не случится. Но в случае дальнейшего обострения она может умереть.
Приехав в офис, Хуан Антонио прошел к себе в кабинет. Сегодня он не мог сосредоточиться на текущих делах, мысли о работе не шли ему в голову, события вчерашнего дня не давали ему покоя. Хуану Антонио нужно было поделиться с кем нибудь своими переживаниями. Не долго думая, он вызвал секретаршу и попросил пригласить к нему Мануэля.
Однако не успел Мануэль закрыть за собой дверь, как она вновь широко распахнулась, и в кабинет вбежал Федерико. Не говоря ни слова, он остановился у стола, из-за которого как раз выходил Хуан Антонио, и, размахнувшись, ударил его кулаком в лицо.
Мануэль бросился вперед, чтобы задержать Федерико, но тот вдруг опустился на стоявший рядом стул и разразился горькими рыданиями:
– Я больше не буду здесь работать, – голос Федерико дрожал от горя, – я беден, но у меня есть достоинство. А вы и дальше можете покупать Летисию на ваши деньги. – Федерико на минуту замолчал. – Пусть ей будет хорошо с вами. Пусть вам обоим будет хорошо.
Федерико встал и тяжелыми шагами вышел из кабинета.
– Вот еще одна жертва твоего безрассудства, – сказал вслед ему Мануэль. – Летисия никогда не могла понять, как Федерико любит и уважает ее.
Хуан Антонио хотел что-то сказать в ответ, но в это время в кабинете появилась Сония. Хуан Антонио бросил на нее сердитый взгляд и спросил:
– Ты тоже будешь оскорблять меня? Ведь ты, наверное, уже встретилась с Даниэлой.
– Да, в клинике, – ответила ему сестра. – Ты так увлекся своей подружкой, что даже не знаешь, что случилось.
Вернувшись из клиники, Мария решила сообщить Монике о том, что произошло с Даниэлой. Она позвонила Маргарите, чтобы узнать у нее адрес Альберто. Вскоре Маргарита сама поехала к ней, и они вместе отправились искать Монику.
Мария с тяжелым сердцем рассказала своей любимице об измене ее отца и о том, что случилось с ее приемной матерью. Моника молча слушала ее и, только когда Мария, закончив свой печальный рассказ, собралась уходить, тихо произнесла:
– Этого не может быть.
– Не верь ей, – посоветовал Альберто, – Даниэла все это выдумала специально, чтобы встретиться с тобой.
– Мне незачем лгать, – возмущенно ответила Мария. – Пусть твоя совесть подскажет тебе, как поступить.
После ухода Марии, Моника, недолго думая, отправилась в клинику. В палате она застала Джину и Ханса, сидящих в изголовье постели Даниэлы. Увидев Монику, Джина резко встала, стараясь не допустить, чтобы Даниэла увидела дочь.
– Что тебе здесь надо? – сухо спросила она.
– Мама! Что с тобой? – Моника бросилась к постели Даниэлы, не обращая внимания на Джину.
– Убирайся, – слабым голосом ответила Даниэла и вновь уронила голову на подушку.
Моника, опустив голову, вышла в коридор. Она подошла к Марии и, уткнувшись головой в ее плечо, заплакала.
– Даже в такие минуты она не желает расстаться со своей гордостью, – горько сетовала она.
– Ты путаешь гордость с достоинством, – со вздохом ответила Мария. – Неужели ты до сих пор не поняла, как плохо ты поступила?
– Ты неправа, – возразила Моника. – Уверяю тебя, мне очень хорошо с Альберто.
Увидев, что Мария не согласна с ней, Моника поспешила сменить тему разговора:
– Я хочу, чтобы ты сообщала мне о ее здоровье, Мария. Я не успокоюсь до тех пор, пока она не поправится.
– Ты на самом деле переживаешь за нее? – недоверчиво спросила Мария.
– Как ты можешь в этом сомневаться? – возмутилась Моника. – Ну допустим, она меня больше не любит, но я-то все равно ее люблю.
С этими словами Моника поцеловала Марию в щеку и попрощалась.
Мария долго смотрела ей вслед. Она только что убедилась в том, что Моника до сих пор смотрит на многое глазами ребенка.
– Даниэла, я пришел попросить у тебя прощения. Умоляю тебя! Я знаю, что не заслужил его, но я люблю тебя! Люблю тебя, как не любил никого на свете!..
Даниэла приоткрыла глаза. «Странный сон», – подумала она, повернув голову. У ее изголовья, наклонившись, стоял Хуан Антонио и, не отрываясь, смотрел на нее.
Даниэлу охватил гнев. Она приподнялась на подушках и бросила ему в лицо:
– Убирайся! Я не хочу тебя видеть!
Ее голос звучал негромко, но в нем чувствовалась решительность. Хуан Антонио глубоко вздохнул. Честно говоря, он и не надеялся на другой прием.
– Даниэла, я прошу… – начал он, но она не дала ему договорить:
– Пусть уходит! Уведите его! – лицо Даниэлы вдруг сделалось белым, как мел.
– Она очень переживает, а ей нельзя волноваться, – сказала на ухо брату Сония.
– Я тебя понимаю, – тихо сказал Хуан Антонио, обращаясь к жене, – прости меня. – И, еще раз тяжело вздохнув, медленно вышел из палаты.
Даниэла не видела, как ушел ее муж. Она отвернулась к стене, и ее плечи затряслись от рыданий. Сония опустилась на колени и стала осторожно гладить ее волосы.
– Успокойся, успокойся. Он уже ушел, – Сонии было до того жаль Даниэлу, что она была готова сама заплакать.
Летисия чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Ее попытки вернуть Хуана Антонио не приносили успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61