Ты будешь отцом в четвертый раз! У нас с тобой будет ребенок! – радостно воскликнула Иренэ. Глаза ее сияли, она была очаровательна. – Ты не рад?
– Нет, почему же?… Я рад, – протянул Альберто. – Просто это так неожиданно.
– А я-то думала, что ты будешь прыгать от радости, – разочарованно сказала Иренэ.
– Но в наши планы не входило заводить ребенка, – примирительно произнес Альберто.
– Я хотела, чтобы для тебя это было сюрпризом, – прошептала Иренэ, обнимая Альберто. Он крепко поцеловал ее и вдруг уловил за спиной какое-то движение. Альберто обернулся и увидел входящего в гостиную Давида с чемоданами в руках.
– Я решил, что не стоит предупреждать тебя о моем приезде, – сухо отчеканил Давид.
– Почему? Я бы мог тебя встретить, – сказал Альберто, делая вид, что не замечает недовольства Давида. – Это Иренэ! А это Давид, я тебе о нем много рассказывал…
– Давид, вы появились, можно сказать, в исторический момент, – произнесла Иренэ, радостно улыбаясь, и добавила: – Друзья Альберто – мои друзья.
– Спасибо, очень приятно, – сказал Давид, изобразив на лице улыбку.
– Вы – друг Альберто и все о нем знаете, – продолжила Иренэ, – поэтому я могу открыть вам наш секрет.
– Какой еще секрет? – спросил Давид.
– Да так… Глупости!.. Не обращай внимания, – вставил Альберто.
– Ничего страшного, если я ему скажу, – дружелюбно проговорила Иренэ. – Альберто вам уже рассказал, наверно, что мы любим друг друга, не так ли? А сегодня я узнала, что жду от него ребенка!
Давид и Альберто обменялись взглядами. Альберто опустил глаза.
– Вам, должно быть, надо о многом переговорить, – выпалила Иренэ. – Я пойду?
– Да, конечно, – натянуто улыбнулся Альберто.
– Ах, я так счастлива! Когда наш ребенок родится, вы будете его крестным, – сказала Иренэ, прощаясь с Давидом, и обернулась к Альберто: – Увидимся сегодня вечером! Не провожай меня!
В дверях Иренэ остановилась и послала воздушный поцелуй Альберто. Когда за ней захлопнулась дверь, Давид посмотрел на Альберто и с раздражением спросил:
– Что это значит?
– Я тебе все объясню… – начал Альберто.
– Можешь ничего не объяснять… Ты все это время обманывал меня! – взревел Давид.
– Нет, просто есть веши, о которых не говорят по телефону, – попытался отделаться Альберто банальной фразой.
– Что касается Моники, ты мне все рассказал до малейших деталей, даже о свадьбе. Но ты ни разу не упомянул, что спутался еще и с Иренэ Монтенегро, – задумчиво проговорил Давид.
– У меня с ней нет ничего серьезного, – с готовностью заверил друга Альберто.
– Да, у тебя с ней настолько все несерьезно, что она ждет от тебя ребенка, – усмехнулся Давид.
– Она только сегодня мне сказала об этом. Это не входило в мои планы, – виновато сказал Альберто.
– А что входило в твои планы? – поинтересовался Давид.
– И ты еще спрашиваешь? Я собираюсь вытрясти из богатой вдовушки деньги, которые ей оставил ее муженек!
– Не-е-ет, ты… – Давид встряхнул за плечи Альберто, – ты слишком быстро забыл о том, кто твои настоящие друзья… Ты собираешься улизнуть со своей вдовушкой, а меня выбросить на помойку, не так ли?
Давид перестал трясти Альберто и с силой оттолкнул его. Альберто упал в кресло.
– Не пытайся морочить мне голову! Я доверял тебе и, как выяснилось, зря! – Давид взял свои чемоданы, собираясь занести их в спальню.
– Тебе придется снять комнату в отеле. Ты не можешь оставаться здесь из-за Моники, ты же знаешь, – заволновался Альберто.
– Эта квартира принадлежит нам двоим! – презрительно сощурил глаза Давид. – Так что пусть твоя Моника убирается, откуда пришла!
– Она моя жена!
– А мне что за дело? – притворно удивился Давид.
– Слушай, я тебе дам денег. Ты сможешь снять себе номер в лучшей гостинице. А вечером я к тебе загляну, – Альберто трясущимися руками протянул Давиду пачку денег.
– Сегодня вечером? Разве ты не обещал быть у Иренэ? – спросил Давид, но деньги взял.
– Я к ней не пойду, – лукаво улыбнулся Альберто. – Я предпочитаю увидеться с тобой.
Альберто услужливо подхватил чемоданы Давида и понес их к лифту.
Мануэль встретил Хуана Антонио и проводил в гостиную. В доме пахло лекарствами. Хуан Антонио опустился в кресло, а Мануэль достал из буфета бокалы и бутылку красного вина. Он наполнил бокалы, поставил их на низкий стол перед Хуаном Антонио и только после этого сел в кресло напротив.
– Временами мне кажется, что я схожу с ума. Ракель угасает у меня на глазах, а я чувствую себя совершенно бессильным, – сказал Мануэль, тоскливо глядя на Хуана Антонио.
– Мужайся! Ты должен взять себя в руки. Если она заметит, в каком ты подавленном состоянии, ей станет хуже. Так что держись! Что еще я могу тебе посоветовать? – тихо произнес Хуан Антонио.
– Ракель хочет, чтобы я вел нормальный образ жизни, но это же невозможно, – приглушенным голосом отозвался Мануэль.
– Мне тоже надо с тобой поделиться. Сегодня мы с Летисией были у доктора Каррансы… – начал Хуан Антонио.
– Не упоминай мне о ней! Ты же знаешь, как я к ней отношусь! – воскликнул Мануэль.
– Но я должен тебе рассказать… – Хуан Антонио отпил из бокала и продолжил: – Летисия в положении, Мануэль. У нас с ней будет ребенок.
Мануэль повертел свой бокал с вином в руках и залпом осушил его.
– Меня это не удивляет, – сказал он резко. – Рано или поздно это должно было случиться. Вполне естественно, что она забеременела. Это самый простой способ захомутать тебя.
– Я ей сказал сегодня, что не женюсь на ней, – запротестовал Хуан Антонио.
– Не валяй дурака! – усмехнулся Мануэль. – Конечно, ты женишься. Она тобой вертит, как хочет.
– Я люблю Даниэлу, – насупился Хуан Антонио.
– Вы же развелись. И ты ничего не сделал, чтобы вернуть Даниэлу.
– Я столько раз просил у нее прощения, но она не захотела меня простить, – вздохнул Хуан Антонио.
– А что бы ты хотел? Чтобы она тебя простила, зная, что ты продолжаешь жить с Летисией? Никто, если у него осталась хоть капля самоуважения, на такое не пойдет, Хуан Антонио. И, Боже, на кого ты ее променял! – возмутился Мануэль.
– Да, я знаю. Я был таким идиотом, Мануэль! – сокрушенно покачал головой Хуан Антонио.
Мануэль опять наполнил бокалы и медленно отпил рубиновую жидкость. Какое-то время они сидели молча.
– Я нанял Ракель сиделку. Уговариваю ее лечь в больницу, но она стоит на своем. Говорит, что хочет умереть в доме, где была счастлива… Что мне делать, Хуан Антонио? Что делать, если она умрет? Я не могу, мне страшно даже подумать об этом! Ракель – это моя жизнь, я ее обожаю! Когда она умрет, я умру вместе с ней, потому что Ракель и я – одно целое. Я просто не смогу без нее! – Мануэль в отчаянии схватился за голову.
– Пожалуйста, Мануэль, крепись! Ты не должен терять контроль над собой! – Хуан Антонио встал и, прощаясь, сказал: – Я к тебе зайду еще завтра.
Марсело перехватил свою мать и Дору на улице. Для женщин это было неожиданностью. Ведь последний раз он разговаривал с Марией несколько месяцев назад. И после того как узнал, что Игнасио – его сын, опять исчез куда-то. Мария и Дора надеялись, что он понял: они не хотят его видеть. Но Марсело объяснил, что не мог прийти раньше, потому что был занят на работе и ему нужно было время, чтобы все обдумать.
– Я понимаю, вы не хотите меня простить, но вы не можете запретить мне видеться с сыном. Я много думал о том, что мне сделать, чтобы вы меня простили. Я хотел даже пойти к сеньоре Даниэле и попросить ее, чтобы она меня засадила в тюрьму за ту кражу… Но ты, мама, как можешь ты быть такой злопамятной?
– Нет, Марсело, Мария не злопамятна. Просто она давно уже тебе не верит. И я тоже. Так что тебе лучше уйти и оставить нас в покое, – ответила Дора. Они с Марией столько раз обсуждали эту тему, что она не сомневалась, что может говорить за них двоих.
– А как же мой сын? – спросил Марсело.
– Игнасио зарегистрирован как сын одинокой матери. У тебя на него нет никаких прав! Он думает, что отец его умер и что он был хорошим, порядочным человеком. Пусть так все и останется.
В это время к дому подъехал автомобиль. Шофер распахнул дверцу, и из машины вышли Даниэла и Джина. Даниэла сразу узнала Марсело и нахмурилась.
– Мне уже говорили, что вы бродите около моего дома. Вы хотите, чтобы я обратилась в полицию? Они наверняка захотят задать вам несколько вопросов, – сказала Даниэла, поравнявшись с Марсело.
– Прошу вас, сеньора, я хотел бы поговорить с вами наедине, – попросил Марсело.
Джина сделала протестующее движение, но Даниэла отстранила ее:
– Оставьте нас одних! Пожалуйста, – сказала она тоном, не терпящим возражений.
– Сеньора, вы можете посадить меня, если хотите… – начал Марсело.
– Если я не сделала этого раньше, то тем более не сделаю этого сейчас. И я не собираюсь требовать от вас, чтобы вы вернули мне вещи, которые украли. Единственное, чего я хочу, это, чтобы вы оставили в покое Марию и Дору. Они и так достаточно настрадались из-за вас, – холодно сказала Даниэла.
– Сеньора, я глубоко раскаиваюсь. Поверьте мне, я очень сожалею… – пробормотал Марсело.
– Рада за вас, – перебила его Даниэла. – И рада, что в вас наконец-то пробудилась совесть. Но это не значит, что Дора и Мария хотят вас видеть.
– Но я хочу видеть моего сына, сеньора! – умолял Марсело.
– Вам не кажется, что у вас слишком поздно пробудились отцовские чувства? Вы несколько опоздали со своей отцовской любовью. Отец – это человек, который воспитывает ребенка, изо дня в день даря ему свою любовь, – подытожила Даниэла.
– Сеньора, вы слишком жестоки, – Марсело опустил глаза и взмолился: – Поговорите с ними, попросите, чтобы они меня простили и разрешили видеться с Игнасио, прошу вас!
– Если они вас не послушали, то почему они должны послушаться меня? Я не смогу навязывать им свою волю! До сих пор вы обходились без них, не так ли? Вот и живите так дальше, только не повторяйте больше прежних ошибок, – Даниэла отвернулась от пытавшегося что-то ей сказать Марсело и быстрым шагом пошла к дому.
В гостиной ее встретили встревоженные женщины. Мария беззвучно плакала. Джина ее утешала:
– Ваша совесть должна быть спокойна, не надо расстраиваться!
– Да, очень легко совершать ошибки, походя растоптав чувства и судьбы любящих людей, а потом просить за это прощения, – сказала Даниэла. – Вероятно, если бы я не пережила столько горя, я бы вам посоветовала простить его, но теперь… Видно, сердце у меня очерствело, – с горечью в голосе сказала Даниэла.
Когда Даниэла и Джина остались одни, Джина вздохнула:
– Как мы с тобой одиноки, подружка!
Даниэла сидела, уставившись в экран телевизора, но, казалось, ничего не видела перед собой.
– Хуан Антонио так и не оставил Летисию, – сказала она, словно отвечая каким-то своим мыслям.
– Ты же не захотела его простить, – заметила Джина.
– Это его не оправдывает. Если он ее не любит и продолжает жить с ней, то это не оттого, что я его не простила. Ах, к черту! Какая мне разница!
– Ты все еще любишь его, правда? – спросила Джина.
– Я никогда не перестану любить его, – сказала Даниэла, и в голосе ее была такая тоска, что Джина вздрогнула, – и это-то хуже всего.
– Тебе надо было бороться за его любовь! Тогда сейчас Летисия плакала бы кровавыми слезами, – выдохнула Джина, тяжело дыша.
– А не за что было бороться, Джина. Если бы он действительно меня любил, он никогда бы не сошелся с Летисией, – пожала плечами Даниэла.
– Да-а-а… Мужчины приносят нам одни несчастья… И за что мы их так любим, хотела бы я знать! – воскликнула в сердцах Джина и обняла за плечи Даниэлу.
Моника и Маргарита уже полчаса сидели в университетском кафе. На столике перед ними стояли забытые стаканы с соком и тарелка с бутербродами. Маргарита положила ладонь на руку Монике:
– Ты не должна терпеть выходки Альберто, Моника! Если бы он тебя любил, он не относился бы так к тебе и уж, во всяком случае, не стал бы бить тебя.
– Зачем я только тебе рассказала? – Моника упрямо закусила губу. – Он меня любит. И я его тоже. Я его обожаю, Маргарита! Через три месяца родится наш ребенок и все изменится, вот увидишь.
– Будем надеяться, – недоверчиво произнесла Маргарита. – Ты бы зашла к своей маме, Моника. Она очень за тебя переживает.
– А ты откуда знаешь?
– Я с ней вижусь время от времени.
– И доносишь ей обо мне, да? – зло сверкнула глазами Моника.
– Нет, я ей не рассказываю, что вытворяет с тобой Альберто, если ты это имела в виду, – ответила Маргарита.
– Смотри, Маргарита, если ты только ей сказала… Я тебе никогда и ничего больше не буду рассказывать, клянусь тебе! – предупредила ее Моника и спросила: – А она не сказала тебе… видится ли она с моим отцом?
– Моника, они развелись, – тихо ответила Маргарита.
– Ну тогда, значит, она мне никто… Так, посторонняя женщина, – заключила Моника.
Маргарита удивленно вздернула брови:
– Эта посторонняя женщина в течение многих лет окружала тебя любовью!
Моника отвела глаза и покачала головой в знак несогласия с подругой.
Долорес сама готовила еду для Ракель. Каждый раз она старалась побаловать невестку чем-нибудь вкусненьким, но та почти не притрагивалась к еде и только под пристальным взглядом Долорес через силу отправляла в рот две-три ложки. Вот и сейчас она откинулась на подушки, словно устала есть.
– Спасибо, Долорес, но я не хочу больше, – сказала Ракель. – Мануэль выглядит таким подавленным. Мне очень горько думать о том, что с ним будет, когда меня не станет.
– Ракель, мне не нравится, когда ты так говоришь, – строго сказала Долорес.
– Я только вам могу сказать об этом, Долорес. Я знаю, что вы тоже переживаете и будете меня оплакивать, но вы смотрите на вещи реально, – продолжила Ракель, несмотря на протесты Долорес.
– В моем возрасте начинаешь иначе воспринимать смерть. Она становится близкой подругой, – невесело улыбнулась Долорес.
– Я вас очень прошу, не допустите, чтобы Мануэль впал в депрессию, хорошо? Обещайте!
– Будь спокойна! Я постараюсь, – заверила ее Долорес.
– Долорес, я знаю, вас удивит моя просьба… Я бы хотела увидеться с Иренэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61