Задрав платье, он с самым серьезным видом стал шлепать ее, словно провинившуюся девчонку.
Она сердито визжала и звала на помощь. Он продолжал невозмутимо шлепать ее, сильно размахиваясь и каждый раз задерживая ладонь, прежде чем нанести удар, чтобы не причинить настоящей боли.
— Он убьет меня! — вопила Роза. — На помощь!
— Я тебя не убью. Я тебя перевоспитаю! — отвечал он ей. На вопли прибежали Томаса и Хустина. Томаса ошеломленно поинтересовалась у Рикардо, что это он делает.
— Учу эту бестию разуму! — подмигнул он Томасе. Попугай Креспин, изумленно склонив голову набок, молча наблюдал за еще невиданной им человеческой игрой. Щенок Рохелио возбужденно тявкал и путался у всех под ногами.
По просьбе Хустины Рикардо наконец отпустил Розу. Она не пожелала превращать все в шутку, подошла к дверям и распахнула их:
— Уходи! И теперь уже навсегда! Он подошел к ней.
— Ну как же ты не понимаешь, что если бы я обманывал тебя, то не пришел бы сейчас, а спрятался от тебя!.. Ну, положим, лиценциат Валенсия принесет развод. Так мы ведь порвем его, и все!
— И рвать уже нечего. Мы разведены! — буркнула она. Он опять взял ее за руку.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Куда еще?
— К лиценциату Валенсии.
— Не тащи меня. Я сама пойду. Он опять подмигнул Томасе:
— Донья Томаса, я скоро привезу Розу. Или, если она будет плохо себя вести, привезу то, что от не останется.
— Как же! Держи карман шире!..
Роза мрачно последовала за Рикардо. Томаса и Хустина в растерянности слушали, как за окном взревел мотор его машины.
Никогда еще Федерико Роблес не попадал в такое положение. Он не видел выхода из него.
— Что же нам делать?.. — спросил он в растерянности.
— У тебя-то нет никаких проблем, — ответила Дульсина, неожиданно обнаружив довольно трезвое представление о нем как о своем муже.
Он рванулся было к ней. Но она отшатнулась.
— Не подходи! Ты мне противен. Ты больше мне не муж! Я уйду от тебя.
— Не делай этого, — стал умолять он.
Она сказала, что за вещами пришлет потом, а сейчас возвращается в дом Линаресов.
Тогда он напомнил ей, что она убила женщину.
— Кто-нибудь видел тебя? Она зарыдала:
— Соседка! Она оттащила меня… Но она меня не знает. Федерико покачал головой.
— Она заявит в полицию, и полиция найдет тебя. Ирма Дельгадо ей поможет. Она первая скажет, что это ты убила Мириам.
— В таком случае, пусть меня арестуют в моем доме, а не в этом вертепе, от которого меня тошнит.
Он умоляюще протянул к ней руки. Она с омерзением отшатнулась.
— Теперь-то я понимаю, что ты любил не меня, а мои деньги.
Он стал клясться ей в настоящей любви, говорил, что чувствует себя обязанным помочь ей в трудную минуту. Она отвечала, что не нуждается в его помощи, что это он еще будет молить, чтобы она помогла ему.
— Я была слепа. Но и сейчас твое будущее в моих руках, Федерико Роблес! И я клянусь, что ты кончишь под забором, потому что это единственное место, которое ты заслуживаешь.
Кабинет лиценциата Альберто Валенсии ничем не походил на претендующий на роскошь кабинет его коллеги Роблеса. Это было скромное, хотя и очень удобное помещение, где все было подчинено строгой целесообразности.
Валенсия с улыбкой смотрел на Розу, которую Рикардо Линарес привез и усадил около рабочего стола адвоката.
— Во-первых, я хочу сказать вам, что я занялся делами вашего друга, и не позднее чем завтра его выпустят.
На мрачном лице Розы появилось подобие улыбки.
— Здорово! Спасибо вам…
— Что же касается вашего развода, то вот разрешение. Он показал ей какую-то бумагу.
— Я хотел, — продолжал он, — вручить его вам по возвращении, чтобы вы оба подписали его, поскольку не знал о том, что Рикардо переменил свое решение.
— Вот он, Рикардо этот, и должен был вас дождаться, а не увозить меня раньше времени, говоря, что мы все еще женаты, — назидательно произнесла Роза.
Он склонил голову в знак безусловного согласия.
— Но без ваших подписей эти бумаги все равно ничего не стоят. Вы продолжаете состоять в браке.
Он весело посмотрел на Рикардо.
— Ну а уж если Рикардо сделает то, что он, по-моему, и собирается сделать, тогда они будут стоить и того меньше.
Он передал бумаги Рикардо, и тот, глядя на Розу, порвал их на мелкие клочки и демонстративно подкинул в воздух, так что все они опустились на рабочий стол Альберто Валенсии.
— Ты зачем это сделал? — спросила Роза.
— А зачем они? Мы ведь не разводимся. Она недоверчиво смотрела на него.
— Если ты не веришь мне и Альберто, найди кого-нибудь, кто подтвердит тебе, что это правда, — пожал плечами Рикардо.
Она продолжала внимательно смотреть на него.
— Это хорошая мысль!
Она вдруг стала собирать клочки со стола.
— Зачем ты их собираешь? — рассмеялся Рикардо.
— Склею и отнесу человеку, которому целиком доверяю, — важно ответила Роза.
— Это кто же такой?
— Дон Анхель де ла Уэрта.
Кандида заканчивала вязать шарф для Рохелио. Шарф был длинный, и работа потребовала много времени. Но Кандида была им очень довольна.
Успокаивающее это занятие продолжалось бы до самого сна, если бы в комнату сестры решительным шагом не вошла Дульсина. Вид у нее был странный. Она не поздоровалась, а начала быстро и нервно ходить от двери к окну и обратно.
Потом вдруг остановилась и сказала безжизненным голосом:
— Кандида, я пришла с вестью, которая должна тебя обрадовать.
Сестра вопросительно посмотрела на нее. Потом перевела глаза на Рохелио, вошедшего вслед за Дульсиной и теперь стоявшего в дверях с таким же, как у Кандиды, недоумением следя за нервными перемещениями сестры.
— Я больше не жена Федерико Роблеса, — заявила Дульсина.
Рохелио и Кандида одновременно изумились:
— Что ты такое говоришь?
— Как тебя понимать, Дульсина? Она дала выход своей ярости:
— Он изменил мне, он растоптал мою жизнь. И теперь я растопчу его!
— Откуда ты знаешь о его измене? — спросил Рохелио.
— Мне представили доказательства. Я сама удостоверилась… Я была в доме у этой его… у Мириам Асеведо.
Она на секунду замолчала.
— Теперь она мертва.
— Как — мертва? — ошеломленно спросила Кандида.
— Я убила ее, — ответила Дульсина.
В доме была мертвая тишина. Федерико Роблес всеми своими нервами чувствовал сейчас, что означает это определение «мертвая». Он был один. И не было на земле человека, которому бы он мог пожаловаться на это одиночество. Когда зазвонил телефон, он поднял трубку с безнадежным чувством бессмысленности того, что делает.
Звонила Ирма Дельгадо.
— Что еще тебе нужно от меня? — спросил он.
— Узнать, как идут дела, — ответила она спокойно.
— Можешь радоваться… Ты разрушила мою жизнь и жизнь Дульсины…
— Положим, прежде ты разрушил мою. Разве не так? Он тяжело задышал в трубку.
— Ты не знаешь главного. Дульсина убила Мириам. В трубке возникла долгая пауза.
— Не может быть, — наконец произнесла Ирма.
— Тем не менее это так…
Теперь пауза была еще более долгой.
— Поверь мне, Федерико, я была зла на тебя, но… Но такого я не хотела…
Полицейский привел заключенного в кабинет дежурного лейтенанта и стоял, разглядывая важного господина, ожидавшего, пока приведут узника. Лейтенант Лихарес взглянул на заключенного.
— Эрнесто Рохас, вы выпущены под залог. Можете быть свободны.
— А кто внес залог? Этот сеньор?
— Лиценциат Валенсия, — представился посетитель. — Залог внесен по поручению…
— Если, по поручению Розы Гарсиа, то… — начал было
Эрнесто, но лейтенант Лихарес вдруг стукнул кулаком по столу и гаркнул:
— Замолчите и никогда не упоминайте при мне имя Розы Гарсиа. Она у меня в печенках сидит!
— Отведите меня в камеру, — потребовал Эрнесто. Валенсия начал уговаривать его не упрямиться, завязался спор и неизвестно, чем бы закончился, если бы в дежурной части не появилась пожилая женщина, кинувшаяся к Эрнесто.
— Сынок мой!..
— Мама! — обнял ее Эрнесто. — Ради Бога, не плачь… Будь проклят час, когда я увидел Розу Гарсиа!
— Опять! — Чернильница подпрыгнула на столе дежурного от удара по столешнице мощным кулаком бравого лейтенанта.
Неприятное это дело для полицейского агента — арестовывать человека, живущего в богатом доме. Особенно если этот человек — сеньора.
Некоторое время назад агент Мендоса был приглашен в другой дом. Дверь ему открыла очень красивая смуглая сеньора и провела в комнату, где другая сеньора, с перевязанным горлом, сильно хрипя, сообщила ему, что хочет предъявить обвинение в покушении на ее жизнь сеньоре, по имени Дульсина Линарес де Роблес.
Он уже до этого слышал об этой романтической истории, когда несколько сеньор не могли поделить одного лиценциата.
Выслушав Мириам Асеведо и пожелав ей скорейшего выздоровления, Мендоса помог составить необходимое заявление и, не откладывая в долгий ящик, дал ему ход. Теперь у него на руках была санкция прокурора на арест Дульсины Линарес де Роблес.
Агент Мендоса был вполне удовлетворен процедурой ареста: все прошло благополучно. Родные, конечно, посуетились вокруг арестованной сеньоры. Братец ее, которого, кажется, зовут Рохелио, обещал ей принять все меры для ее защиты. Но, к чести сеньоры Дульсины, она надменно сказала ему в ответ, что жалости она не приемлет и что привыкла сама отвечать за свои поступки.
Агенту Мендосе показалось, что другая родственница арестованной, судя по внешности и одинаковому с ней платью — родная сестра, смотрела вслед арестованной с недобрым выражением на лице, будто радовалась ее несчастью.
Но разбираться в отношениях членов уважаемого семейства Линаресов не входило в обязанности агента.
ТЮРЬМА
Дон Анхель с удовольствием смотрел на Розу, загар которой нисколько не потускнел за эти дни.
— Ну, как прошел твой медовый месяц?
Вместо ответа на этот простой вопрос она достала пластиковый пакетик и вынула из него обрывки какого-то документа.
— Поглядите на эти бумажки, скажите мне, что вы про них думаете, и тогда узнаете, как прошел мой медовый месяц, — туманно сообщила она.
Но он сразу понял, в чем дело.
— Неужто ты думаешь, что Рикардо мог тебя обмануть? Ваш развод недействителен.
Она улыбнулась:
— Выходит, что я…
— Ты законная супруга Рикардо Линареса и никогда не переставала быть ею.
Она поглядела на него с таким недоверием, что он захохотал:
— А вы меня не облапошиваете?
— Ты и меня подозреваешь?!
— А, может, вы договорились?
Но это она сказала, конечно, уже в шутку. Роза обняла дона Анхеля и счастливо поцеловала его в щеку. Она уже собиралась уходить. Но вдруг строго на него взглянула:
— А где галстук, который я вам выбрала? Вы его не надевали?
— Нет еще, — изобразив испуг, сказал он, — Но обязательно надену.
— Ну, я пошла у Рикардо прощенья просить, — улыбнулась Роза.
Федерико Роблес никуда не выходил из дома, общаясь с миром исключительно по телефону.
Каждый звонок он воспринимал одновременно и как неясную надежду и как новую угрозу своему благополучию. Но пока это были, к счастью или к несчастью, обычные деловые звонки, не имевшие сейчас для него никакого значения. Поэтому, когда раздался очередной звонок, он снял трубку устало и равнодушно.
Однако голос, который он услышал, поразил его. Это был хриплый, с незнакомой сипотой, но с такими знакомыми интонациями голос Мириам Асеведо. Федерико решил, что ему чудится, что он спит и ему снится и этот телефонный разговор, и этот голос.
Но нет, это была Мириам.
— Ты жива?! Хвала небу! — закричал он с искренней радостью.
— Чудом выжила, — объяснила ему Мириам. — В последний момент соседка спасла меня от рук твоей супруги. Должна тебя предупредить, Дульсине это не пройдет даром. Я заявила в полицию, что она хотела убить меня.
Она повесила трубку. Роблес тотчас набрал номер телефона Линаресов. Подошла Леопольдина. Захлебываясь от возмущения, она прокричала, что сеньору Дульсину только что увела полиция.
— Не может быть, — промолвил он.
— Своими глазами видела, чтоб их черви съели, если вру!
— Это, вероятно, ошибка. Попроси-ка Рохелио к телефону.
Рохелио взял трубку и, подтвердив, что сестру действительно арестовали, мрачным голосом спросил:
— Разве вы не знаете, что она совершила покушение на вашу любовницу?
— Но она не совершила никакого преступления! — закричал в трубку Роблес — Дело в том, что… что Мириам Асеведо жива!
Рохелио повесил трубку и рассказал Кандиде, Леопольдине и вошедшему Рикардо о новости, сообщенной ему Роблесом.
— Но она признала свою вину, — сомневающимся тоном произнесла Леопольдина.
Кандида смотрела в сторону.
— Ты не рада? — спросил ее Рохелио.
— Чему я должна радоваться? — хмуро ответила она вопросом на вопрос — Мне повезло: мне было даровано отмщение, Я ждала его долгие месяцы… С той поры, как у меня появился сын…
— У тебя его никогда не было, — вступил Рикардо, внимательно поглядев на Кандиду.
Кандида продолжала, как бы не заметив его реплики;
— Дульсина и Федерико расстались… Но найдется адвокат, который защитит ее. Она снова вернется в этот дом… И опять будет творить зло… Я отмщена лишь наполовину…
Братья грустно переглянулись.
Процедура опознания была короткой. Соседка Мириам Асеведо тотчас узнала в сеньоре Дульсине Линарес де Роблес ту женщину, которая покушалась на жизнь Мириам.
Дульсину насторожило слово «покушалась».
— Что значит «покушалась»? — спросила она. — Разве Мириам Асеведо не мертва?!
Агент Мендоса ответил ей, что сеньора Мириам жива и жизнь ее вне опасности. Дульсина разразилась проклятьями.
— Не думайте, что вы обрадовали меня этой новостью! -кричала она. — Будь проклята эта!.. — Ее увели.
Через некоторое время замок камеры, где сидела Дульсина, загремел, и охранник впустил лиценциата Роблеса.
— Что тебе здесь надо? — злым взглядом встретила его Дульсина.
Роблес сообщил, что получил специальное разрешение на свидание с женой.
— Как ты осмеливаешься являться мне на глаза? — спросила она, неподвижно сидя в углу камеры.
Он пытался объяснить Дульсине, что пришел помочь ей и что женщине, на которую она напала, спасли жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81