— Манина, я тебе так скажу: я, конечно, не была паинькой, но все обошлось. Это действительно подарок. И я тебе все расскажу, все как есть, клянусь Девой Гвадалупе…
Томаса смотрела на нее с сомнением.
В доме Линаресов тоже собирались ужинать. Сестры и Рикардо сидели за столом. Леопольдина с другой служанкой суетились вокруг.
— Что, Рохелио и сегодня с нами не будет ужинать? — спросил Рикардо.
— Что тут удивительного. Ты же знаешь, стоит ему запереться у себя, и нет такой силы, которая могла бы извлечь твоего братца из его комнаты.
— Бедняга, он ни о чем не может думать, кроме своих больных ног, — сказала Кандида.
— Он придает своей болезни слишком большое значение. Не он один такой, — поддержала ее Дульсина.
— Он должен больше доверять врачам, — заметил Рикардо.
— Платить врачам — все равно что швырять деньги на ветер. Рикардо не согласился.
— Все-таки у него это не от рождения. Это следствие аварии.
— Ну и что? Сколько врачей его лечили. Где результаты?
— Может, нужен один, но толковый.
— Но каждый раз, когда я предлагаю показать его новому. врачу, он отвечает мне одно и то же: не лезь в мою жизнь.
Покончив, как ей показалось, с этой неприятной темой, Дульсина посмотрела на Кандиду.
— Ты что-то хочешь сказать? Кандида кивнула.
— Я говорила, Рикардо, что Леонела утром звонила тебе несколько раз?
— В самом деле? — равнодушно спросил Рикардо.
— Да. Свяжись с ней.
— У меня нет на это ни времени, ни желания.
— Да Господь с тобой, — вмешалась Дульсина. — Как ты обходишься с Леонелой! Она такая милая. И так благосклонна к тебе. Только о тебе и говорит.
Рикардо поморщился.
— Именно это нравится мне в ней меньше всего. Эта ее настойчивость. Я бы даже сказал — назойливость.
Рикардо лениво пошевелил вилкой.
— Ты сам не знаешь, что говоришь, — продолжала Дульсина. — Другой бы на твоем месте нос задрал. Леонела, с ее красотой, богатством, престижем в обществе. А до чего элегантна!.. Мне бы хотелось, чтобы ты женился на ней.
А?
— Но ты же знаешь, что я об этом твоем желании думаю. Леонела для меня товарищ, и не больше. С ней хорошо в обществе… Я даже готов допустить, что она обворожительна. Но не для меня. Я не вижу в ней ни своей жены, ни матери моих детей.
— Вот это славно! Не зарекайся. Я уверена, что ты женишься на Леонеле.
— Заблуждаешься, сестренка.
— А вот увидишь.
— Забудь и думать.
Дульсина рассматривала в бокале легкое светлое вино.
— Ты говоришь это из духа противоречия.
— Понимайте, как хотите.
Рикардо встал и подошел к окну, за которым тихо шелестел сад. Он помолчал. Потом внезапно обернулся и с улыбкой посмотрел на сестер.
— Да я скорей готов жениться на этой сегодняшней дикарке, которая забралась в наш сад, чем на Леонеле!
Сестры оторопело уставились на него.
ПОПУГАЙ РИКАРДО
Роза любила бывать на рынке. Деньги в доме водились редко. Но на прилавках было много такого, на что просто интересно было посмотреть. А за прилавками стояли в основном хорошо знакомые Розе люди, с которыми что поторговаться, что просто поболтать — одно удовольствие.
Сегодня Розе нужно было купить мясо, лук и чеснок. Но почему-то ее тянуло в другой уголок рынка, где продавались цветы. Обычно они не привлекали ее внимания. И то, что она вот уже пять минут стояла, любуясь тугой желтой розой, удивило ее саму.
— Черт, какая красивая, — сказала она сама себе. И подумала о том, что слово это было недавно сказано странным парнем, хозяином сада, сказано о ней, Розите…
Люди вокруг шумели, спорили. То и дело кто-нибудь из них кивал Розе, передавал привет Томасе, справлялся о ее здоровье, и Роза объясняла,.что у Томасы застарелая «ревма», а так — все ничего.
— Как поживаете, донья Фило?
— Спасибо, крошка.
Торговка Филомена наклоняется к Розе и таинственно говорит ей:
— Скажи Томасе, через пару деньков травку ей пришлю, чаек заварит — лучшее средство от ревмы.
— Скажу, донья Фило.
По соседству торговал старый Иларио. Роза подошла к клетке с огромным ярким попугаем.
— Здравствуй, птичка, — сказала она. — Дон Иларио, этого попугая никому не продавайте. Вот разбогатею и сама куплю.
Иларио что-то прикинул в уме.
— Когда ты разбогатеешь? Когда у этого попугая правнуки появятся?
— Шутник вы, дон Иларио. Иларио понизил голос.
— Не была бы ты такой дикаркой — давно бы попугайчика себе завела. Нравится?
— Конечно. Мы с ним кореша. Правда, сынок?
— Ну, раз кореша — можешь забирать.
— Правда?
— Конечно.
— Ну так я его забираю?.
— Забирай, только заплати.
— А! За деньги! — Она разочарована.
Иларио поманил Розу пальцем. Она наклонилась к нему.
— Зачем за деньги? — говорит Иларио тихонько. — Бери за поцелуйчик.
Роза выпрямилась и повертела пальцем у виска.
— У тебя что — крыша поехала? Вот уж правда: седина в бороду — бес в ребро.
— Ну, нет деньжат — нет и попугая, — хрипло сказал раздосадованный торговец.
Роза отошла от прилавка. В задумчивости побродила по рынку несколько минут, а потом вдруг решительно возвратилась к клетке с попугаем.
— Дон Иларио, беру за вашу цену, — громко сказала она. Иларио взволнован.
— Не шутишь?
— Какие шутки, — грустно ответила Роза. Иларио опять поманил ее пальцем.
— Пошли в кабачок.
— Какой кабачок? Здесь о цене договорились, здесь и расплачусь.
— Тихо ты!
— А чего — тихо? Донья Фило, дон Мануэль, все слышали: у нас с доном Иларио сделка. Он мне за поцелуй отдаст своего попугая!.
Все вокруг на минутку затихают и с интересом смотрят на Розу.
— Розита, Розита, угомонись, иди-ка лучше домой, — говорит ей Филомена.
— Отчего же? Ну же, дон Иларио! Уговор дороже денег.
— Давай, Иларио, не тяни, не позорь своей торговли, уговор дороже денег, — смеется Мануэль.
Красный, потный Иларио, ударяясь макушкой о навес, вылезает из-за прилавка и вытирает рот полой рубашки.
— Закройте глаза, — командует Роза.
Иларио закрывает глаза и вытягивает трубочкой губы. Роза быстро чмокает его в щеку и направляется за попугаем.
— Это подлог, — кричит Иларио. — Разве это поцелуй?
— Какой поцелуй — мы не оговаривали, — отвечает Роза, пересаживая попугая себе на плечо.
Все хохочут над торговцем.
— Гляди не упади, сынок! — говорит Роза попугаю, покидая рынок.
Томаса с ужасом смотрела на нового громадного и нарядного постояльца своего бедного жилища.
— Это ведь еще один рот, — говорит она обреченно.
— Ну подумаешь, Манина. Много ли съест этот бедный попугайчик? Ему все сгодится.
— Но уж чистить и кормить ты его сама будешь!
— Конечно. Лети сюда, сынок!
Попугай, к удивлению Томасы, перелетел со стола, где сидел, на плечо Розы.
— Молодец, послушный. Как же тебя назвать? Роза размышляет недолго.
— Назову-ка я тебя, парень, Рикардо.
— Грр… грр… Рикар-рдо! — внезапно вопит попугай. Роза счастливо хохочет.
— Тебе нравится? Ну и мне нравится! Томаса улыбается.
— Да ведь это человеческое имя.
— Ну и пусть. Рикардо.
— Р-р-рикар-р-рдо! — орет попугай. И в эту самую минуту в приоткрытую дверь их домика входит незнакомый Томасе молодой человек. Он смущенно улыбается, потом взгляд его падает на попугая.
— Вы меня извините, но он меня позвал, потому я и вошел без стука.
— Ну, ты даешь… — говорит Роза попугаю. Мгновение все молчат.
— Как же ты нашел меня? — спросила Роза вошедшего.
— А тебя в этом квартале все знают.
Томаса переводит взгляд с молодого человека на Розу и обратно.
— Кто это, Розита? — беспокойно спрашивает она.
— Рикардо, — отвечает Розита.
— Да я не про попугая.
— Я тоже.
Розита смеется.
Когда выясняется, что это тот самый юноша, который подарил Розе сумки с едой, Роза торжествующе смотрит на Томасу.
— Ну, убедилась, что я ничего не крала?
— Это так, сеньора, — подтверждает Рикардо.
— Р-р-рикар-р-рдо! — вопит попугай. — Рикардо хороший!
— Вы уж простите ее, сеньор, надо же, дала попугаю человеческое имя.
— Привет, тезка, — смеется Рикардо. Он вынимает из кармана деньги.
— Возьми их, Розита. Это то, чего ты не дождалась вчера. И тут Томаса вдруг решительно берет его за руку.
— Послушайте, юноша. Это что за деньги вы даете моей внучке?
— Роза сказала мне вчера, что вы нуждаетесь. Эти деньги как-то помогут…
— Ну нет. Как бы мы ни нуждались…
— Поверьте, это от чистого сердца. И тут вступает Роза:
— Ты, Манина, со своими… этими… как их…
— Принципами, наверно, — улыбаясь, подсказывает Рикардо.
— Вот!.. С ними! А Рикардо просто добрый. Он — по доброте, а ты ему тут устраиваешь эти… принципы.
— Поверьте, мне ничего не надо — я просто хочу помочь. Вдвоем им удается успокоить Томасу.
— Ты хоть поблагодари молодого человека, — говорит она.
— Спасибо, Рикардо, ты парень что надо.
— Если вы позволите, сеньора, — обращается Рикардо к Томасе, — мне было бы приятно и впредь немного помогать вам.
— Только этого не хватало!.. — всплеснула руками Томаса. — Мы бедны, но не настолько.
— Ну вот, заладила: не настолько! Вот именно, что настолько! Настолько, что то и дело спать ложимся без ужина.
Роза возмущенно посмотрела на Томасу: чего, мол, ты очки-то человеку втираешь!
— Зачем ты, Рози? — тихо сказала Томаса.
— Рикардо, ты только немножечко помоги нам, а уж там мы сами. А?
— Рассчитывайте на меня, сеньора… Прощай, красавица. Роза беспечно хохочет.
— Это я-то красавица? Будет тебе. Ты уж второй раз это говоришь. Разыгрываешь…
— Но это правда. А уж если приведешь себя в порядок…
— Да я ей все время об этом говорю, сеньор. Как об стену горох.
— Послушайся матушку Томасу, — весело подмигнул Рикардо Розе, направляясь в дверям.
— Вообще-то надо бы, — соглашается Роза. — Я провожу тебя.
Они вышли из дома и пошли по грязной щебенке «затерянного города». На перекрестке они остановились, чтобы проститься. Но чуть раньше им повстречалась Каридад, несущая мокрое белье, как будто бы она и не расставалась с ним со времени ссоры с Розой.
Увидев Розу с молодым богато одетым юношей, Каридад останавливается как вкопанная и откровенно наблюдает за тем, как прощаются молодые люди.
Рикардо жмет Розе руку.
— До встречи, Роза.
— До встречи, Рикардо… А знаешь, мне больше нравится, как ты меня до этого назвал.
— Как?
— Ну, ты сказал… красавица…
— А! — Рикардо смеется. — До встречи, красавица… Роза возвращается домой, и никак ей не миновать встречи с Каридад, которая поставила таз с мокрым бельем на землю и вытащила из кармана передника банан.
— И везет же немытым, — сказала она, едва Роза поравнялась с ней.
— Это ты мне? — довольно миролюбиво спрашивает Роза, обернувшись.
— А то кому же? Где мальчика-то подцепила?
— Это мой друг.
— Ишь нет. Нет, дорогуша, богатые с бедными просто так не дружат.
— Вот видишь, а мне повезло. Это ты точно сказала: которые не моются, тем и везет. Но я все-таки решила пойти помыться.
— Ты-то? Да ни за что не поверю.
Но Роза уже не слышит ее, направляясь к дому.
Только что Томаса пережила потрясения, связанные сначала с появлением в доме попугая, а затем его богатого тезки, а тут еще одна тревожная новость: Роза попросила нагреть ей воды.
— Для чего тебе? — спросила Томаса, не замечая странности своего вопроса.
Роза недовольно ответила:
— Как для чего? Чтоб, значит, мыться. Пораженная Томаса молча уставилась на нее. Роза засмеялась.
— Ты что, черта увидела? — Она начала заниматься приготовлениями к мытью. — Разве ты не слышала, что
Рикардо сказал? Я должна ходить чистой и ухоженной. Потому что я раскрасавица.
— Р-рикар-р-до, Р-рикар-рдо! — надрывался попугай. Роза нетерпеливо попробовала пальцем греющуюся воду. Томаса смотрела на нее с улыбкой, удивляясь тому, как выросла за последний год ее девочка.
— Да я же ее только поставила, воду… Ну, и Розита! Это же надо, я ее умоляла, умоляла — как об стенку горох. Чужой человек раз сказал — и она прямо с головой в чан готова… Да что ты в нее пальцем тычешь — вода еще холодная!
Эрлинда пришла домой относительно рано, в три часа ночи. Поэтому и проснулась на следующий день раньше обычного, хотя жизнь в Вилья-Руин кипела уже давным-давно.
Зевая, она сидела перед зеркалом, расчесывая свои темные волосы и разглядывая загорелые плечи. Ей было слышно, как за стеной молится Фелипа.
Когда раздался стук в дверь, Фелипа медленно двинулась к ней, на ощупь ища ключ.
— Как поживаете, донья Фелипа? — Войдя, Роза первым делом помогла слепой старухе опуститься на стул.
— Бог помогает, девочка. А как Томасина ревма?
— Как всегда. Где ваша внучка? Спит небось.
— Нет, сегодня рано проснулась.
— Я пройду к ней?
Фелипа кивнула. Роза подошла к двери соседней комнаты.
— К тебе можно, Линда?
— Входи, Рози.
— Ты меня прости, я к тебе так рано никогда не захожу, потому что знаю: ты по ночам при больных… Ну а сегодня вот забежала… Ты мне не поможешь?
— Говори.
— Прямо не знаю, с чего начать. Даже стыдно… Мне очень нужно… Не найдется ли у тебя какого платьишка, которое ты не носишь? Может одолжишь?..
Линда, засмеявшись, отодвинула занавеску своего самодельного гардероба.
— Выбирай, какое нравится.
— Да что ты, Линда! Мне какое-нибудь, какое ты не носишь.
— Говорю, бери любое.
Роза с интересом разглядывала платья подруги.
— Слышь, ты, видать, уйму денег загребаешь на своей работе?
— Да как сказать… На еду бабушке и братьям хватает. Роза уставилась на одно из. платьев.
— Вот у этого платья распрекрасный цвет.
— Нравится? Ну и бери. Дарю. Я его все равно не ношу. Роза сразу даже не поверила в такую щедрость подруги.
— А мне оно хорошо будет? Ты-то худющая…
Она неумело попыталась приложить платье к своей фигуре.
— В самый раз, — сказала Линда. — Как на тебя шито. Возьми еще туфли.
— Что ты! Я босиком люблю ходить. Или, на худой конец, в кроссовках. Куда удобнее.
Линда рассмеялась.
— Ну ладно, спасибо тебе за платье. Побегу, а то у меня вода греется. Чтобы помыться… Вот что, Эрлинда, ты бы мне нашла работенку. Ну там, где ты работаешь.
— Там — нет, Роза, нет. Это не для тебя.
— Что же она, плохая, что ли, твоя работа?
— Она неплохая. Просто ты ничего не смыслишь… в больных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81