Сорайда смотрела на Куколку с некоторым беспокойством: очень уж хитрый и довольный вид был у ее любимого пакостника. Это могло означать что угодно и скорей всего было связано с каким-нибудь беззаконием.
Куколка долго хихикал и интриговал ее, показывая издали чек на крупную сумму. Когда он наконец рассказал, за что получил этот чек, Сорайда неожиданно потребовала, чтобы он пошел к Линаресам и вернул эти деньги. Куколка, конечно, отказался.
— Тебе мало того, что ты получаешь от меня? Когда-нибудь ты из-за своей жадности попадешь в такую передрягу, что костей не соберешь. Кто тогда тебе поможет?
Куколка сделал лукавую гримасу, за которую отчасти и получил свое прозвище, и, не сомневаясь в своей неотразимости, игриво ткнул Сорайду пальцем в бок:
— Ну кто же? Конечно, ты!
— Устала я от тебя. — Сорайда беспомощно махнула рукой.
— Ты уж позволь мне делать то, что я неплохо делаю, — ведь правда, неплохо? А если мне придется выпутываться, я уж сам как-нибудь.
И он с надменным и несколько обиженным видом удалился.
«Я вам не верю», — сказал Рохелио Дульсине и Леонеле. Но Рикардо он сказал другое.
— Эрлинда и Роза действительно работают в этой ночной таверне. Они звонили мне оттуда.
Рикардо опустил голову.
— Как Роза могла пасть так низко…
— Ума не приложу. Ты думаешь, это влияние Эрлинды?
— Когда мы с Розой познакомились, она была сама чистота.
— Может, ее нужда заставила.
— Наверно, в этой таверне легко достаются деньги.
— Не думаю, чтобы в ночной таверне деньги доставались легко.
Рикардо молчал, и по его виду можно было определить, что в нем созревает какое-то решение.
— Я поеду в эту таверну, — сказал он наконец.
— Зачем? — пожал плечами Рохелио.
— Хочу посмотреть Розе в глаза.
Когда у Розы и Линды выпала свободная минута, они тут же нашли друг друга: им не давал покоя телефонный разговор с Рохелио.
— Ты знаешь, я по голосу поняла: Рохелио не понравилось, когда я сказала ему, где мы работаем.
— Я как чувствовала… Не надо было ему звонить.
— Что ж ты думаешь, сестренка его и эта жаба склизкая ему не рассказали бы?
— Может, им бы он не поверил… Роза рассердилась:
— Да что такого плохого мы делаем здесь, чего нам стыдиться? Мы только работаем.
Линда вздохнула:
— Кстати о работе: нам пора в зал — Сорайда нас загрызет…
Они спустились в зал, и первый, кого увидела Роза, был Эрнесто.
— Я думала, ты ушел, — сказала она ему.
Он сказал, что хочет отвезти ее и Линду домой.
— Зря ты беспокоишься. Мы бы такси взяли.
— Просто мне хотелось узнать, где ты живешь, чтобы иногда навещать тебя. Если, конечно, ты не против…
— Ну что ты! Разве мы не кореша?
Пабло не давала покоя болезнь отца. Он все время заботливо расспрашивал Роке о его самочувствии. И Роке, как мог, успокаивал его, говорил, что находится под постоянным наблюдением врачей и что в последнее время чувствует себя неплохо.
— Мама наконец поговорила с тобой? — спросил Пабло.
— Да. Никогда бы я не мог подумать, что у нее…
— Дочь? — закончил за него Пабло.
— Ты знал об этом? Знал и не сказал мне?!
Пабло подошел к отцу, сидящему в глубоком кресле, и положил ему руку на плечо.
— Ты не можешь упрекать меня в этом, отец. Не я должен был сказать тебе об этом. Это право мамы. И ты понимаешь, что она пережила, храня свою тайну… И потом, ты знаешь, отец, ей тоже есть в чем упрекнуть тебя. Разве ты не скрываешь от нее своего заболевания?
Роке растерянно посмотрел на сына.
— Ну, это совсем другое.
— Наверно. Но все-таки я очень тебя прошу: не причиняй маме новых страданий, упрекая ее за долгое молчание.
Роке смотрел на сына и думал, что его мальчик как-то незаметно стал взрослым.
НАПАДЕНИЕ
Мать Эрнесто видела, что сын ее несчастлив в своем чувстве к девушке, в которую влюблен. Она просила его не встречаться с ней, чтобы не мучить себя. И он обещал матери поступить именно так.
Но справиться с собой он не мог: Роза слишком глубоко вошла в его душу. И вечером он опять сидел в «Твоем реванше» за своим столиком в углу. Роза была еще не очень занята. И они тихо беседовали.
Роза сидела лицом к эстраде и только по глазам Эрнесто поняла, что кто-то подошел к их столику и встал за ее спиной. Она обернулась: рядом стоял Рикардо Линарес и смотрел ей прямо в глаза. Чуть поодаль маячил его приятель, которого, сколько помнилось Розе, звали Хорхе.
— Добрый вечер, — сказал Рикардо, и Роза поняла, что эти слова дались ему с большим трудом. — Тебе не стыдно здесь обретаться?.. Впрочем, скорей всего, это место как раз для тебя.
Уловив неприкрытую агрессию в его словах, Эрнесто поднялся со стула.
— Послушайте, оставьте ее в покое.
Рикардо как будто только этого и ждал. Он схватил журналиста за отвороты его кожаной куртки, и Эрнесто пришлось сделать резкий жест, чтобы вырвать ее из цепких пальцев Линареса.
— Эрнесто, прошу тебя! Это мой муж, — закричала Роза.
— К несчастью, — добавил Рикардо. — Ты что же, не могла найти другую работу?
— Я могу работать где угодно, и везде меня будут уважать! Эрнесто спокойно сказал:
— Простите, что я вмешиваюсь, но Роза говорит правду: ее здесь уважают. Хотя я тоже считаю, что это место не для нее. И за минуту до вашего прихода она сообщила мне, что уходит отсюда.
Рикардо глумливо усмехнулся:
— Это ее проблемы. Я хотел лишь убедиться, что моя сестра не лжет. И я убедился. Мой следующий шаг — развод.
— Вот и убирайся! — крикнула Роза.
Он насмешливо посмотрел на нее, качая головой:
— Вот не думал, что ты так цинична!
— Не будем оскорблять друг друга. Если я начну говорить, что я о тебе думаю, ты такое услышишь! Ты продажней любой из тех, кто здесь работает!
— Пошли, Хорхе, — сказал Линарес молча стоящему приятелю.
И они удалились.
— Я ухожу отсюда, — сказала Роза и медленно направилась к лестнице, ведущей в обитель Сорайды.
— Поздравляю с таким решением, — крикнул Эрнесто ей вслед. — Я подожду тебя, чтобы отвезти домой.
Рассчитываясь с Томасой на крыльце своего дома, ее давняя клиентка Эльба посетовала на то, что пожилой женщине приходится возвращаться домой в такую темень. Лучше бы она принесла белье завтра утром. Как она пойдет домой?
Но Томасе за долгую жизнь столько раз приходилось возвращаться поздними вечерами, что она только махнула беспечно рукой. Она не боялась темноты.
И напрасно!
Темнота не была такой густой, чтобы двум оборванцам не разглядеть на фоне освещенного дверного проема, как хозяйка дома передавала в руки немолодой женщины что-то, что, по всей видимости, было деньгами. Женщина спрятала деньги в кошелек и устало пошла по улице.
Но дошла только до угла. Здесь ее встретили двое бродяг и потребовали отдать им кошелек.
— Да вам того, что при мне, и на одну чарку не хватит, — попробовала убедить их Томаса.
Но при одном упоминании о чарке один из бродяг, не долго думая, вырвал у нее из рук сумку, в которой и лежал кошелек, и резко толкнул Томасу. Она упала и при этом сильно стукнулась головой о край тротуара.
Другой бродяга поглядел на неподвижно лежащую женщину и испуганно произнес:
— Ну, делч! Похоже, ты убил ее… Даем деру! Только ее в кусты отволочь надо…
Так они и сделали. И бросились бежать.
Рикардо возвратился домой в отвратительном настроении. Он был уверен, что этот парень в кожаной куртке — новый Розин дружок. Хорхе пожимал плечами, считая, что для такого вывода нет никаких оснований, и это просто один из посетителей таверны.
— Ты что, не видел, как фамильярно они общались? — раздраженно спросил Рикардо, втайне ожидая, что Хорхе опровергнет его наблюдение.
— В таких местах иначе и не общаются… А вообще-то тебе не все равно, ты ведь с ней разводишься?
Рикардо подтвердил, что завтра же пойдет к адвокату…
В прихожей он столкнулся с Кандидой. У нее были явно заплаканы глаза. Ее бил озноб.
Сам расстроенный и нуждающийся в сочувствии Рикардо ощутил потребность поговорить с сестрой и узнать, что с ней происходит. Он увел ее в кабинет. И впервые за долгое время у них состоялся доверительный разговор.
Кандида хотела знать, любил ли Рикардо Розу и почему он с ней разводится. Разлюбил ли он ее или причина в ее работе в «Твоем реванше»?
Он сознался ей, что последнее обстоятельство повлияло на исход дела, заставило его принять окончательное решение о разводе.
Кандида вдруг высказала мысль, совершенно невероятную в ее устах еще недавно: может, ему следует забрать Розу из таверны? Но он считал, что лучше развестись.
— Я и так наделал много ошибок.
— Да, — согласилась она, — Дульсина умрет, если ты не разведешься.
— А ты? Разве ты не хочешь того же, что и Дульсина?
— Я теперь и сама не знаю, чего я хочу, — ответила Кандида и вдруг разрыдалась.
И опять-таки впервые за долгое время он по-братски обнял ее.
— Выкладывай, что стряслось. Может, помогу.
И, нервно стуча кулачком по громадному письменному столу, Кандида сквозь рыдания пролепетала::
— Никто мне не поможет… Рикардо! У меня будет ребенок…
Как ни удивляла Рикардо жизнь в последнее время, а такого он не ожидал. Растерянно смотрел он на сотрясающуюся в рыданиях сестру, не зная, что предпринять.
Сорайда была недовольна появлением Розы.
— Ты почему не работаешь?
Ответ Розы поверг ее в уныние, хотя она отчасти и была готова к такому повороту дела.
— Я за расчетом пришла.
— Какая тебя муха укусила? Это тебе Эрнесто мозги морочит? Тебе же здесь хорошо. Ты себя строго поставила, а мужчин это только заводит. И мне прибыль, и тебе не в убыток… Осталась бы, а?
— Нет, Сорайда, я так запуталась! Уходить надо… Сорайда отсчитала Розе ассигнации.
— Вот твои деньги… Решишь вернуться — двери для тебя всегда открыты.
Роза обняла ее.
— Ты славная, Сорайда… Пойми меня: я не хочу, чтобы мой муж плохо обо мне думал.
— Так это из-за мужа?
— Да. Он только что ушел отсюда.
В лице Сорайды что-то переменилось. Оно стало жестким и решительным.
— Ну, прощай, мое золотое яичко. Линду хоть с собой не уводи.
Роза пожала плечами:
— Это уж пусть она сама решает.
Роза направилась к двери и, уже спускаясь по лестнице, услышала голос Сорайды:
— Не в службу, а в дружбу: кликни ко мне Куколку. Роза вошла в зал и быстро сообщила Эрлинде, что уходит из «Твоего реванша», и посоветовала ей сделать то же самое. Затем она передала сутенеру, что Сорайда зовет его, и вместе с поджидавшим ее Эрнесто вышла из таверны…
Куколка, нехотя сняв руку с плеча Клеопатры, отправился наверх. Сорайда встретила его стоя, уперев руки в бока. Не успел Куколка задуматься о том, что может означать столь решительная поза, как она спокойным и оттого еще более зловещим тоном сказала:
— Дай-ка мне свой чек.
Куколка возмущенно запротестовал. Но она с силой схватила его за руку.
— Давай сюда! А не то я позову полицию. Ты меня хорошо знаешь.
Да, увы, он хорошо знал ее и поэтому понимал, что в таком состоянии Сорайда очень опасна. Он протянул ей чек.
— Ну и что ты будешь с ним делать?
Но того, что она с ним сделала, он все-таки не ожидал. Сорайда разорвала чек на мелкие клочки и швырнула их в воздух.
— Из-за этого твоего «лимона» я Розу потеряла! И ты мне за это еще ответишь!
В новом их пристанище Роза не нашла Томасы. Поначалу это не очень взволновало ее: видимо, Томаса была у соседей. Странно только, что так поздно.
Роза зашла к Каридад. Но Томасы у нее не было. Они вместе обошли всех соседей, но никто ничего о Томасе не знал.
— Что-то произошло, — встревоженно сказала Каридад.
— Говорила ей: не ходи так поздно! Что же делать?.. Надо ехать в город искать ее!
Роза кинулась к Ригоберто, благословляя судьбу и Деву Гвадалупе за то, что, несмотря на переезд, она, Роза, пока не разлучена со своими старыми и надежными соседями.
Риго открыл ей. Вид у него был сонный и встрепанный: он явно уже спал.
— Надо ехать в полицию. И в госпиталь, — решил он. Им удалось довольно быстро поймать такси. Опытный шофер повез их в госпиталь Красного Креста, куда привозили всех, с кем что-либо случалось на улицах города. Там Томасы не было. В городской полиции им тоже ничего не могли сообщить о Томасе. Что делать дальше, они не знали.
ТРУДНЫЕ РАЗГОВОРЫ
Как ни старался Рикардо, но не мог утешить сестру.
— Ты не хочешь понять моего положения… У меня, незамужней, будет ребенок! Что скажут друзья? Что будет, когда об этом узнает Дульсина?
Рикардо обнял ее за плечи.
— Ну успокойся. Не ты первая, не ты последняя… Скажи мне, ребенок от Роблеса, ведь правда?
Кандида, рыдая, подтвердила зто кивком.
— Он уже знает о твоей беременности? Она опять кивнула.
— И что он говорит?
— Он в растерянности. Он не ожидал.
— Чего же он ожидал?
— Он просил меня принимать меры предосторожности. А я отнеслась небрежно к его просьбе. Это я виновата!
Рикардо не согласился с ней. Он считал, что лиценциат должен нести ответственность за свои поступки. И сказал, что уж об этом-то он по-братски позаботится.
— Прошу тебя, Рикардо, не разговаривай об этом с Федерико.
— Он должен жениться на тебе.
— Он не отказывается. Но месяца через два-три… Дульсина убьет меня.
— Да что ты ее так боишься? В этом деле не она главная. А что касается Федерико Роблеса — я сам им займусь.
Федерико тем временем с энтузиазмом докладывал Дульсине о своих успехах в деле приумножения состояния Линаресов.
— Все идет как нельзя лучше. Теперь надо будет поместить другую часть денег в банк.
Дульсина проявила готовность тут же выписать чек.
— Не хватает двадцати пяти миллионов, — подсказал ей лиценциат.
Чек тут же перешел в его руки. Настал черед страстных поцелуев, перемежаемых благодарностями Дульсины за неустанный труд Федерико на ниве коммерческой деятельности в пользу Линаресов. Он в свою очередь благодарил ее за доверие.
После одного особенно затяжного поцелуя Дульсина вдруг мягко отстранилась и, переведя дыхание, спросила:
— Федерико, не думаешь ли ты, что настала пора подумать о нашем брачном союзе?
Роблес выразил сомнение: не преждевременно ли это? Не должны ли они лучше узнать друг друга? Дульсина удивленно и несколько разочарованно заметила, что вот уже в течение многих лет они видятся чуть ли не ежедневно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81