ХОВАРД: Ну, для начала, ты должен понять, что Ной Дитрих с момента нашего ра
зрыва, да и раньше, превратился в мстительного старого мудака, просто жаж
дущего содрать с меня шкуру. Начал выдумывать обо мне одну историю за дру
гой. К несчастью или, скорее, к счастью для меня, он очень неосмотрительный
человек, поэтому множество этих баек передали мне. Дитрих много рассказ
ывал о наших деловых отношениях, где все выворачивал наизнанку. Например
, я принимал решение, а он говорил людям: "Я сделал это, а Ховард не знал, куда
сунуться". Это один из примеров. Сама история чрезвычайно банальна, но я те
бе ее расскажу. Все очень просто. Очень давно. Это было в то время... мы тольк
о что закончили снимать "Лицо со шрамом"... фильм. Я работал с монтажером, и м
ы сидели в монтажной круглые сутки... Боже мой, не спали два дня, а не ели уж н
е знаю сколько. В какой-то момент, я помню, мы действительно проголодались
. Я послал за едой, и тот парень тоже послал за едой, мы все съели, но все равн
о остались голодными. Я послал за молоком и печеньем, и мне этого было впол
не достаточно. Монтажер решил обойтись без десерта, и, когда я начал есть,
он сказал: "Мистер Хьюз, можно мне попробовать одно ваше печенье?" Я ему дал
... правда, засомневался, так как знал... ну, в общем, не хотелось создавать пре
цедент, ведь печенье Ц это все, что мне нужно. Другие вечно уходили, нажир
ались гамбургерами, картошкой фри или чем-то еще, а мне надо только молока
и печенья. Я всегда держал их в студии, или монтажной, или там, где случалос
ь работать, и это было единственное, что я мог есть. В конце концов я дал ему
печенье. Но... во-первых, Ной вывернул все наизнанку. Он кому-то сказал, что я
отказался поделиться с этим человеком и устроил по этому поводу скандал
. Это абсолютная чушь. Я действительно дал печенье.
КЛИФФОРД: А какой сорт?
ХОВАРД: Не помню, по-моему, в то время мне нравилось обыкновенное масляное
печенье. Но продолжение последовало незамедлительно. После этого недел
ями ко мне шли люди. Стоило уединиться, чтобы попить молока и поесть печен
ья, они подходили и говорили: "Ховард?" или "Мистер Хьюз, можно попросить у ва
с печенюшку?" Теперь я не мог просто так отказать им, и мой запас сладостей
каждый день исчезал с катастрофической быстротой, мне их постоянно не хв
атало. И теперь я понимал, что с самого начала был прав, потому что если дае
шь печенье одному, то потом приходится давать его каждому, и скоро у тебя н
ичего не останется. И теперь ты нищий, но зато умудренный печеньем. Думаеш
ь, это смешно?
КЛИФФОРД: По-моему, просто уморительно.
ХОВАРД: Я могу понять комичность ситуации. Но если хочется есть, как-то не
смешно, когда твое печенье исчезает. К тому же в следующий раз дойдет и до
стодолларовых купюр. А я не хочу прослыть простачком.
КЛИФФОРД: Не беспокойся.
ХОВАРД: Что ты сказал?

* * *

Неопубликованная рукопись Ноя Дитриха, даже если принимать во внимание
мелкую зависть, которую автор питал к главному герою своих воспоминаний
, дала нам подход к пониманию деловых методов Ховарда. Дитрих мог описать
какой-нибудь инцидент одним абзацем, а мы, как в истории с печеньем, расши
ряли его до нескольких страниц и переворачивали так, чтобы выставить Хью
за в выгодном свете.
Но больше всего удовольствия нам доставляло создание тех эпизодов, где х
арактер Ховарда раскрывался полностью. Мы наслаждались частями книги, г
де сливались воедино многоцветная ткань нашего воображения, наши взгля
ды на жизнь и возможность побывать в шкуре Ховарда Хьюза. Я уже передал "Ма
кгро-Хилл" и "Лайф" несколько скудных деталей о его отношениях с Эрнестом
Хемингуэем. Никаких свидетельств, что эти два персонажа когда-либо встр
ечались, я так и не нашел. Но мы чувствовали, что Ховард в поисках смысла жи
зни, не приносящей ему ничего, кроме судебных исков, одиночества и страда
ний, должен на какой-то точке своего пути Ц уже потерпев неудачу с Альбер
том Швейцером во французской Экваториальной Африке Ц найти человека, с
овмещающего в одном лице героя, учителя и друга. В сырое, но теплое утро я в
ставил микрофоны в магнитофон; Дик пристроил свою тушу в мягкое кресло, д
ержа на коленях биографию Хемингуэя, написанную Карлосом Бейкером. Я же
сел за стол, заваленный справочниками, стенограммами и недавно выпущенн
ыми путеводителями по Кубе. По очереди играя Ховарда и Клиффорда, иногда
прерывая друг друга на полуслове, когда кто-то из нас ошибался, Ц так что
в конце было практически невозможно определить, какая фраза Хьюза прина
длежит мне, а какая Ц Дику, Ц мы изложили полную историю взаимоотношени
й нашего героя и Хемингуэя. Когда повествование подошло к концу, оба чувс
твовали себя усталыми как никогда.
Ц Это самый лучший раздел, который мы сделали, Ц сказал мой коллега с вы
ражением неподдельного счастья на лице. Ц Давай запишем его на бумагу и
посмотрим, как это выглядит со стороны.
Я вытащил микрофонные штекеры и поставил магнитофон на проигрывание. Мы
слушали. Из динамиков доносилось только шуршание и время от времени како
й-то душераздирающий визг, больше ничего.
Дик нахмурился:
Ц Промотай-ка немного вперед.
Я нажал кнопку перемотки, затем снова на "пуск". Из колонок понеслось жужжа
ние умирающего слепня.
Ц Ой, боже мой! Ц всхлипнул я. Ц Я, кажется, вставил штекеры микрофонов н
е в те отверстия.
Саскинд уставился на меня:
Ц Сейчас я кого-то убью.
Ц Дай мне нож, Ц раздался мой глухой стон. Ц Я все сделаю сам.
Мы десять минут сидели в полуобморочном состоянии, бормоча что-то про се
бя, не в силах думать или действовать. Было такое ощущение, как будто на на
ших глазах возник шедевр литературы Ц и тут же развеялся как дым. Я вырва
лся из летаргического состояния первым и со злобой ткнул микрофоны в пра
вильные отверстия:
Ц Мы все сделаем заново.
Ц Я не могу снова, Ц прохрипел Дик. Ц Завтра...
Ц Нет. Это как слететь с лошади. Обязательно надо снова запрыгнуть ей на
спину и скакать дальше. Давай сделаем это прямо сейчас. Начнем с вершины. Д
авай, Ц подбадривал я, Ц мы сможем сделать это.
Ц Ты все правильно подключил на этот раз, тупой сукин сын?
Ц Да-да, доверься мне... поехали.
Дик глубоко вздохнул, затем кивнул:
Ц Хорошо. Откуда мне начать?
Ц Оттуда же, где мы остановились в прошлый раз.
Ц Хорошо. Ц Он снова набрал полную грудь воздуха. Ц С доктором Швейцер
ом меня постигло ужасающее разочарование. Я так и не смог достучаться до
этого человека...
Два часа спустя мы закончили. Измученные и вялые от жары, проиграли запис
ь.
Ц Вот так, Ц ликовал я, Ц вершится история. Если в первый раз не получил
ось, попробуй еще.
Ц Боже мой, а ведь неплохо. Никогда не думал, что у нас получится. Ц Дик пр
омокнул лоб полотенцем. Ц Вот это я называю рабочим днем.
Да, в результате всех наших страданий получилась вторая беспорядочная в
ерсия вымышленных тринадцатилетних отношений Ховарда с папой Хэмом.
ХОВАРД: Откуда мне начать?
КЛИФФОРД: Оттуда же, где мы остановились в прошлый раз.
ХОВАРД: Хорошо. С доктором Швейцером меня постигло ужасающее разочарова
ние. Я так и не смог достучаться до этого человека. В смысле он просто не об
ратил на меня внимания, будто я какое-то ничтожество, гораздо худшее, чем
любой из его драгоценных прокаженных, а ведь ему приходилось постоянно з
апирать на ночь дверь своей хижины, не то у него сперли бы последнюю рубаш
ку. И все равно, я чувствовал, что есть люди в этом мире Ц и Швейцер один из
них, Ц которые, каким-то своим изощренным способом, нашли... вообще-то я не
навижу использовать это слово, "тайна", но... нашли путь, или были достаточно
удачливыми, или еще что-нибудь, каким-то образом встали на правильную тро
пу в самом начале своей жизни и сумели с нее не сойти. Они просто шли по пре
красно размеченной тропе в джунглях, по нашей человеческой жизни. И я ска
зал себе: вот, Ховард, именно этого тебе не хватает. Я знал, что имею свою дол
ю свершений, достижений, но когда собирал все вместе, то не видел центра. Г
оворю о начале пятидесятых... мне стало ясно, что передо мной нет дороги, ве
дущей с одной ступени развития на другую. В жизни царил полный беспорядо
к, это постоянно отвлекало мое внимание, забирало все воображение, но ког
да я пытался анализировать Ц не хочу сказать, что думал об этом постоянн
о, Ц то не видел прогресса. Если же не видишь прогресса в собственной жиз
ни, ясного и четкого продвижения от одной цели к другой, ведущих, в свою оч
ередь, к чему-то главному, ты не видишь самого себя, а это Ц слепота. И вот э
та слепота хуже любой глухоты. Я знаю. И... в общем, я встретил еще одного вел
икого человека, вот так, пафосно, в кавычках, Ц я встретил еще одного вели
кого человека в своей жизни. Эрнеста Хемингуэя. Мы пересеклись, когда я ст
авил фильмы в Голливуде. Не знаю, что Эрнест делал тогда. Писал, наверное. Н
о на меня он произвел огромное впечатление. Я почувствовал колоссальную
... ну, можно сказать, силу самой личности, а не просто впечатление от его раб
от, хотя читал его романы и пришел в восторг. Особенно про того парня Ц "И в
осходит солнце".
КЛИФФОРД: А ты с ним встречался там, в Голливуде?
ХОВАРД: Да, у нас просто не было другого шанса. Нас представили друг другу
на вечеринке в каком-то бунгало, очередном сумасшедшем месте, где он жил. "
Сад Аллаха"... Там много писателей жило. Но он впечатлил меня, действительн
о впечатлил, и я подумал, что хотел бы увидеться с ним еще. И такая возможно
сть представилась, сразу после войны, где-то в... думаю, где-то весной сорок
шестого года, когда я поехал взглянуть на Солнечную долину, хотел купить
ее.
КЛИФФОРД: С какой целью?
ХОВАРД: Чтобы купить ее. Ах да, понимаю. Чтобы... с теми целями, под которые он
а используется сейчас. Вот, популярный, богатый курорт. В то время я летал,
если мне не изменяет память, на переоборудованном Б-25. Я знал, что Эрнест се
йчас тоже там, вместе с семьей, охотится, и решил с ним встретиться. Выясни
л, где он живет. Да там каждая собака про него знала, и я пришел прямо к двери
его дома, постучался, а он открыл.
КЛИФФОРД: Ты приехал в Солнечную долину как Ховард Хьюз?
ХОВАРД: Я никогда не путешествую под своим именем. Это же просто смерти по
добно. Каждый сочтет своим долгом поднять цены процентов на пятьдесят, т
олько узнав об этом. Я говорю о Солнечной долине.
КЛИФФОРД: А какое имя ты использовал?
ХОВАРД: Джордж Гарден.
КЛИФФОРД: Почему Джордж Гарден?
ХОВАРД: Ну, я знал этого парня, правда, очень недолго. Встречал в Эфиопии. Пр
осто случайно встретились... летел с ним вместе. Молодой англичанин, жажда
л изучить Данакиль. Там очень опасно, огромное количество диких племен. П
арень все не мог получить разрешение на поездку. И ведь все равно поехал, и
больше о нем никто ничего не слышал Ц я проверял, когда приезжал в Эфиопи
ю в последний раз. Нет, я утверждаю, что чувствовал какое-то духовное родс
тво с этим мальчиком, этим вот так запросто исчезнувшим странником. Его и
стория впечатлила меня сама по себе, поэтому я взял его имя. И именно так п
редставился Хемингуэю, Эрнесту, когда тот открыл дверь. Должен сказать, ч
то был потрясен его приемом. Я сам... одним словом, никогда такого не было, чт
обы какой-нибудь незнакомец приходил ко мне и стучался в мою дверь. Во-пе
рвых, никто не знает, где находится эта дверь. Во-вторых, даже если бы они зн
али, то там есть охрана, снаружи охрана, внутри охрана, в общем, везде охран
а, и они бы... с определенностью можно сказать, что мне никогда не случалось
открывать дверь самому. А тут выходит он, ну точь-в-точь бродяга. Потертые
вельветовые штаны, рубашка лесоруба нараспашку...
КЛИФФОРД: А что было на тебе?
ХОВАРД: Вообще-то, если подумать, я тоже выглядел не больно респектабельн
о. Было прохладно, поэтому я натянул парочку свитеров. Старых свитеров. Не
т, точно не помню, во что был одет, одно могу сказать: не с иголочки. Не в дело
вом костюме. Я представился, а Эрнест говорит: "Ну заходи, заходи, выпей". Я о
тказался от выпивки, ты же знаешь, я не пью, ну и мы разговорились, а он сразу
заинтересовался мной. Понимаешь, я представился как Джордж Гарден, член
компании по торговле недвижимостью из Калифорнии, якобы изучаю возможн
ости Солнечной долины. Но думаю, не важно, как ты одет, запах денег просто т
ак не отобьешь. И Эрнест очень быстро понял, что я богат, а его всегда зачар
овывали богатые люди. Он проявил огромный интерес к моему предложению ку
пить Долину и ее окрестности, задал мне кучу умных и проницательных вопр
осов о делах с недвижимостью. Вся штука в том, что я и пятнадцати минут не п
робыл в его доме, а уже сидел в кресле и говорил так свободно и легко, как ни
с одним человеком в моей жизни. Писатели... ну, мы уже говорили об этом, и, зна
ю, ты со мной не согласен. Но писатели внушают такое чувство... может, истинн
ое, а может, и надуманное... но они создают впечатление, что действительно т
обой интересуются, а это заставляет тебя жить. Я не имею в виду писателей н
аподобие Бена Хечта
Бен Хечт (1894-1968) Ц голливудский сценарист, создатель сценарие
в "Унесенных ветром" и "Лица со шрамом" версии 1932 года.
, не голливудских писателей, этих газетных поденщиков, им-то нужны т
олько твои деньги или твоя шкура. Но Эрнест заставлял тебя почувствовать
себя дома. Мы провели вместе несколько часов. Беседовали о его книгах, так
, в общих чертах. Он не... Я не специалист в литературе, но действительно любл
ю читать романы, много романов. Насколько помню, все-таки говорили больше
о практических вещах, а не друг о друге. Причем прямо и просто, я так не прив
ык общаться с людьми, ну, если не считать пилотов. Штука в том, что в то время
я ничего не хотел от Эрнеста, а он ничего не хотел от меня. Я прочитал пару е
го книг, но на самом деле пришел сюда не для того, чтобы увидеть писателя... Э
то было нечто большее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59