Большие букли и обилие белил не могли скрыть смуглого оттенка ее лица. Одежда выдавала в Ван Шестой человека среднего достатка. В ушах у нее были сережки-гвоздики. Певички поклонились Ван Шестой и уселись на кровать. Сын Шпильки, Тегунь, угостил их чаем. В чаепитии к певицам присоединилась и Ван Шестая. Певицы переглядывались, то и дело бросая на Ван взгляды, улыбались и не могли понять, кто она такая.
- Кто это? - спросили они потихоньку Дайаня, когда тот появился в спальне.
- Батюшкина свояченица, - уклончиво проговорил Дайань. - Пришла на фонари полюбоваться.
Певицы подошли к Ван Шестой.
- Не осудите нас, матушка, - обратились к ней певицы, отвешивая земные поклоны. - Мы не знали, что вы доводитесь батюшке свояченицей, и не приветствовали вас должным образом.
Ван Шестая поспешно поклонилась им в ответ, а когда подали отвар, присоединилась к трапезе. Певицы взяли в руки инструменты и начали петь для Ван Шестой.
Между тем Ин Боцзюэ закончил партию и спустился по нужде вниз. Услыхав в спальне пение, он поманил Дайаня.
- Скажи, кому они там поют? - спросил он слугу.
Дайань молча усмехнулся.
- Вы, почтенный, вроде сыщика, - заметил он, наконец. - Все-то вам надо знать. А не все ль равно кому?
- Ах ты, болтушка негодный! - заругался Боцзюэ. - Не скажешь? Думаешь, я не знаю?
- А раз знаете, зачем спрашиваете? - сказал Дайань и удалился.
Ин Боцзюэ поднялся наверх. Симэнь и Се Сида играли третью партию в двойную шестерку. Появились певцы Ли Мин и У Хуэй и отвесили земные поклоны.
- Прекрасно! - воскликнул Ин Боцзюэ. - Кстати пришли! Откуда вы? Кто вам сказал, что мы тут пируем, а?
Стоявший на коленях Ли Мин, прикрывая рот, объяснял:
- Мы с ним к батюшке пошли, а нам сказали, что батюшка здесь пирует. Вот мы и пришли вас усладить.
- Чудесно! - сказал Симэнь. - Дайань! Ступай дядю Ханя пригласи.
Вскоре явился Хань Даого и, раскланявшись, сел.
Накрыли столы. Повар принес новогодние блюда и вино. Циньтун из медного кувшина наполнял кубки. На почетных местах для гостей уселись Ин Боцзюэ и Се Сида, Симэнь занял место хозяина, а Хань Даого устроился сбоку. Когда налили вино, велели Дайаню приглашать певиц. Вскоре плавной походкой, не спеша поднялись наверх Хань Юйчуань и Дун Цзяоэр и склонились в земном поклоне с полуоборотом к гостям.
- Кого, думаю, позвали, а это, оказывается, вас, потаскушек, - заругался Боцзюэ. - Я же вас звал. Почему не явились? Ишь, возгордились! Проучить вас надо как следует. Не то совсем от рук отобьетесь.
- Нас, брат, не испугают никакие ваши бесовские проделки! - засмеялась Дун Цзяоэр.
- Любимая наложница, говорят, себя стеной из звериных голов обнесла, - сказала Хань Юйчуань. - Все зло отогнать хотела, да урода и выродила.
- Куда ты, брат, их назвал? - спрашивал Ин Боцзюэ. - Нам У Хуэй с Ли Мином споют. А эти потаскухи зачем явились? Гони их в шею! Они в такой праздник заработают. Выпроваживай скорей! А то гостей упустят, без гроша останутся.
- Что-то уж больно ты тут распоряжаешься! - оборвала его Хань Юйчуань. - Не ты нас звал и не к тебе пришли. Разорался. И не стыдно?
- Ишь, какая задира! - не унимался Боцзюэ. - Кому ж ты петь собираешься, а?
- Тебя, брат, должно быть, в бочку с уксусом сажали, вот тебя и забирает, - говорила Хань Юйчуань.
- Это тебя забирает, потаскуха проклятая. Погоди выйдем, я тебе покажу. От меня не уйдешь. Не так, так этак возьму.
- Это каким же манером? - полюбопытствовала Дун Цзяоэр.
- А вот каким. Околоточному донесу, чтобы вас забрал за хождение по ночам. А на другой день господину Чжоу письмецо отправлю. Пальчики велю в тисках подержать. Несладко придется! Или вашим носильщикам паланкинов на три фэня поднесу. Напою вдрызг, и домой, потаскухи, не попадете. А средь ночи без гроша заявитесь, вам мамаша всыплет, будь здоров. Тогда посмотрим.
- Поздно будет, домой не пойдем, у батюшки заночуем, - сказала Хань Юйчуань. - А то батюшку попросим, чтоб с посыльным проводил. У мамаши сотня медяков найдется. Так что ничего у тебя не выйдет, как ни брюзжи, раб никудышный!
- Да, я раб! В дураках оставили. Что сбывал, то и получил, - признался Боцзюэ.
Все рассмеялись. Потом певицы запели романсы о весне, а пирующие приступили к отвару.
- Дядя Чжу идет! - объявил Дайань.
Все смолкли. Появился Чжу Жинянь.
- Ну и хороши друзья! - увидев сидевших за столом Боцзюэ и Сида, сказал Жинянь. - Сами пируют, а мне ни слова. Брат Се, ты, знать, и приглашение получил, что ж от меня скрывал? Я тебя в толпе обыскался.
- Да я здесь тоже случайно, - отвечал Сида. - Смотрю, наверху играют, ну и пошел. Брат меня и оставил.
Симэнь позвал Дайаня.
- Ступай брату Чжу стул принеси, - распорядился он. - Внизу поставишь.
Чжу Жинянь занял место ниже остальных. Ему дали чарку и палочки. Повар подал отвар с рисом, и все принялись за еду. Симэнь съел пирожок, пропустил ложку отвару и подвинул кушанья стоявшему рядом Ли Мину. Тот взял их и удалился.
Между тем Ин Боцзюэ, Се Сида, Чжу Жинянь и Хань Даого навернули за присест по внушительной чашке супу с потрохами, каждый уписал по солидному пирогу с начинкой и по пирожному с кремом. Вскоре на столе ради приличия был оставлен несъеденным один-единственный пирожок.
Посуду убрали и подали вино.
- Так где ж ты его бросил? - спрашивал Жиняня любопытный Сида. - Кто тебе сказал, что я здесь?
- Да, видишь ли, я все тебя искал, - рассказывал Жинянь. - Потом мы с Ваном Третьим к Суню пошли. До того как у Сквалыги Сюя серебро просить, надо, думаем, Суня Молчуна отыскать. Пусть нам долговое обязательство составит. Язык у него, сам знаешь, ловко подвешен. А он не то написал…
- Только меня, пожалуйста, не указывайте, - перебил его Сида. - Если хотите, сами с Сунем и поручайтесь. И мзду за посредничество себе берите. Мое дело - сторона. Так как же он написал?
- Составь, говорю, уж как-нибудь половчее, - продолжал Жинянь. - А на случай возврата три условия поставь. Нет, не послушал моего совета. Пришлось самому заново писать.
- Ну, а ты как же составил? Прочти! - попросил Сида.
- Я бы так написал: «Составитель сего долгового обязательства Ван Цай, отпрыск полководца Вана…» Я не стал бы говорить «из-за нужды в средствах», а сказал бы проще - «нуждаясь в деньгах» и далее - «в присутствии Сунь Тяньхуа и Чжу Жиняня в качестве поручителей взял в долг у Сюя Сквалыги…» Тут я бы уточнил «- серебром триста лянов», не распространялся бы о процентах, а написал бы «на покупку цветов мэй пятьсот медяков с обязательством вернуть в будущем году…» Нет, «в будущем году», по-моему, оговаривать не стоит. Лучше будет выразиться так: «вернуть лишь при нижеследующих условиях: во-первых, в случае, если в бурю колодезным воротом убьет одинокого гуся в небе, во-вторых, если пересохнет река и рыбы будут биться на прибрежном песке, и в-третьих, когда размякнут подводные камни». А он сдуру написал «когда крыльцо начнет кланяться». А что, говорю, будем делать, ежели оно вдруг и в самом деле покосится, как в поклоне согнется? Устранил я такую оплошность и написал так: «Если не удастся найти должника и исчезнут поручители, считать сей документ необоснованным и утратившим силу». Потом добавил: «На сем обязательство и заканчивается».
- Ловко написал, ничего не скажешь! - заметил Се Сида. - Растают камни, не докажешь, были они когда-нибудь или нет.
- Легко сказать! - воскликнул Чжу Жинянь. - А вдруг засуха случится, реки пересохнут. Распорядится тогда двор реки очистить. Пойдут камень из рек на стройки вывозить, кирками бить. Так-то легко и в порошок раздробить, а что тогда? Долг возвращать придется.
Все расхохотались.
Вечерело. Зажгли фонари. Под стрехой висел затейливый фонарь-бараний рог с колокольчиками.
Юэнян велела Цитуну с солдатами отнести Симэню четыре короба яств, сладостей и фруктов. Были тут золотистые абрикосы, огненно-красные гранаты, аппетитные оливы, сочные яблоки, ароматные и медовые груши, засахаренные финики, а также хрустящие жареные пирожки долголетия, кунжутные «слоновые глазки», поджаренные «фишки», медовые крендели, конфеты и пастила. Словом, редкостные яства.
Симэнь позвал Цитуна.
- Сударыни разошлись? - спросил он. - Кто тебя прислал?
- Матушка Старшая велела отнести, - отвечал слуга. - Пир еще не кончился. Актеры четыре действия сыграли. Матушка Старшая в большой зале устроила угощение. Оттуда и потешные огни смотрели.
- А много народу было?
- Полна улица.
- Я ж наказывал Пинъаню поставить солдат у ворот, чтобы не пускали посторонних.
- Батюшка, а никакого беспорядка не было, - сказал Цитун. - Солдаты сдерживали толпу, мы с Пинъанем потешные огни зажигали. Потом, когда гостьи насмотрелись вдоволь, матушка меня к вам послала.
Симэнь велел убрать со стола посуду и расставить яства. Повар принес новогодние пирожки с фруктовой начинкой. Певицы стали обносить пирующих вином, а Цитуна хозяин отпустил домой. Когда кубки наполнили подогретым вином, опять сели за стол.
Ли Мин и У Хуэй запели романсы о празднике фонарей на мотив «Вешние воды»:
Столица в праздник фонарей:
созвездиям цветных огней
смиренно звёзды вторят сверху.
Полна полночная луна,
напевами напоена
и брызжет радость фейерверком.
На мотив «Веслом плеснули по реке»:
Всё в новогодней россыпи
фонариков цветных.
В верху, на звёздной простыне
кругла луна весны.
Как звёздная пародия
в каменьях балдахин.
Под тосты плодородия
бокалу быть сухим.
И шёлковыми гроздьями
девичьи пояса.
О, сколько вёсен пройдено
под птичьи голоса!
На мотив «Седьмого брата»:
Все актёры играют искусно,
лицедейство наполнено чувством.
Номера остроумны, со вкусом,
рассмешат и серьезных, и грустных.
На мотив «Настойка на лепестках сливы»:
Номер закончил разбойник-страшила,
Пляска прислужниц-девиц закружила,
Духов изменчивых дьявольский смех,
Мигом красотки сменили их всех.
Бой барабанный толпу зазывает,
Комик смешит - на ходулях шагает,
Все сообща веселятся, шумят,
Мускуса пряный влечёт аромат.
Кто-то стихи декламирует плавно,
Все осушают бокалы исправно.
На мотив «Ликует Южноречье»:
Пусть в многолюдьи жизни,
я буду пьян и сыт,
Пусть яшмовые кисти
ласкают струны цитр.
Пусть фонари и звёзды,
пусть лица и луна,
Пока еще не поздно
себя испить до дна.
После пения романсов пирующие принялись за сладкие новогодние пирожки-юаньсяо. Первым откланялся Хань Даого. Симэнь велел Лайчжао открыть нижние комнаты, повесить занавески и выносить раму с потешными огнями. Симэнь с гостями любовался зрелищем сверху, а Ван Шестая с певицами и женой Лайчжао, Шпилькой, смотрели внизу.
Дайань с Лайчжао вынесли раму на середину улицы и подожгли огни. Зевак собралось неисчислимое множество.
- Это начальник Симэнь огнями потешается, - шептали в толпе.
Да и кто не придет поглазеть! И в самом деле, только взгляните, что это было за прекрасное зрелище!
Букет огромный в полторы сажени. Под ним толпа ликует и шумит. На верхушке сидит журавль-отшельник. В клюве держит он «Багряное послание». Вот загорелась ветка. Послышался напев «Заросших гор». Луч холодного света тотчас достиг созвездий Ковша и Волопаса. Потом в самом зените взорвалась арбуз-хлопушка, светом озарив стоявшую внизу толпу. Казалось, тысячи раскатов громов землю потрясли. Вот лодки сборщиц лотосов вдогонки понеслись, своею яркостью с луною споря. Как будто золотой фонарь рассеял по небесной сини мириады звезд. Винограда синего бесчисленные гроздья как черный жемчуг гирляндами висят на хрустальной занавеске. Свистит повсюду «гегемона плеть». Вот «полевая мышь» забралась гуляющему в халат. На карусель нефритовых светильников как любо поглядеть, от бабочек серебряных и гусениц золотых глаз не оторвешь. Восемь бессмертных, прославленных и дальновидных, даруют долгоденствие. Семь святых карают нечисть, и демоны огнем объяты. Огни зеленые и желтые в воздухе кружатся. Эфир окутал землю, зарницы полыхают. Искрометные лотосы словно парчовый ковер. Тут хризантема рядом с орхидеей, горящие цветы и персиков опавших лепестки весну торопят. Палаты, терема, из-за которых не видно стало горных круч. А тут барабанщиков целый отряд. Он заглушил ликующей толпы восторг многоголосый. Вот «коробейник» весь в огнях и «разбойник» с разбитою вдребезги колесницей. Вот «судьи-демоны», их лица обожжены и грозен вид. А вот «засада-ловушка». Мчатся кони, бегут люди. Не разберешь, кто одержал победу, кто пораженье потерпел. Переживаний столько, что ждешь, когда же огни погаснут, хлопушки догорят.
Бег времени, не торопись, замри!
Пусть фонари - до самого рассвета,
Пусть плачут пёстрые марионетки,
А мы смеемся и не ждём зари.
Ин Боцзюэ заметил, что Симэнь порядком выпил, а потому, поглядев потешные огни, спустился вниз. Там он увидел Ван Шестую и дал знать Се Сида и Чжу Жиняню. Они ушли, не простившись с хозяином.
- Куда ж вы, дядя? - окликнул Ина Дайань.
- Вот недогадливый какой! - зашептал на ухо слуге Ин. - Я ж тебе раньше говорил, в чем тут дело. Если я останусь, и другие будут сидеть, а что хорошего? Если батюшка спросит, скажи, мы ушли.
Симэнь посмотрел на потешные огни и спросил, где Боцзюэ и остальные гости.
- Дядя Ин с дядей Се ушли, - отвечал Дайань. - Я хотел было их удержать, а они велели вас поблагодарить и удалились.
Симэнь ничего ему не сказал и позвал Ли Мина с У Хуэем.
- Я вас сейчас не награждаю, - сказал он певцам, поднося каждому по большому кубку вина. - Шестнадцатого приходите. Будут дядя Ин, приказчики и служащие.
- Позвольте вам сказать, батюшка, - опускаясь на колени, начал Ли Мин. - Шестнадцатого нас с У Хуэем, Цзо Шунем и Чжэн Фэном звали к новому правителю Дунпина его сиятельству господину Ху. У вас, батюшка, мы сможем быть только к вечеру.
- Ничего, мы как раз вечером и собираемся пировать, - отвечал Симэнь. - Только не задерживайтесь.
- Что вы, батюшка! - заверили его певцы и, стоя на коленях, осушили свои кубки, потом раскланялись и ушли.
- Завтра будут дамы пировать, - сказал Симэнь. - Гуйцзе и Иньэр петь будут. И вы приходите.
Они с певицами вышли от Симэня, но не о том пойдет речь. Симэнь наказал Лайчжао, Дайаню и Циньтуну убрать со стола и погасить фонари, а сам отправился в дальние покои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252