- успокаивал его Ин. - Когда хозяин занял высокий пост, ей не захотелось оставаться в певицах. Вот она и подалась к нему в дочери.
Гуйцзе покраснела.
- Чтоб тебе провалиться, - возмутилась она. - Болтает всякую чушь!
- В самом деле? - удивился Се Сида. - А мы и не слыхали. Тут все в сборе. Так давайте соберем по пять фэней и поздравим старшего брата с обретением приемной дочки.
- Главное все же - стать чиновником, - подхватил Ин Боцзюэ. - Испокон веков говаривают: не бойся чиновника, бойся власти его. А раз у брата и дочка появилась, придется новую племянницу спрыснуть.
- Тебе, сукин сын, только бы ерунду городить да лясы точить, - заругался Симэнь.
- А вот тебе и отбросы годятся - вон какие ножи из них вытачиваешь, - ответил Ин Боцзюэ.
- Раз Ли Гуйцзе стала приемной дочкой батюшки, так тебе, Попрошайка, надо бы в приемные сынки определиться, - вставила Айсян, наливая чарку свояку Шэню. - Что в лоб, что по лбу - что приживала, что приемыш.
- Ах ты, потаскушка! - рассердился Ин Боцзюэ. - Что тебе, жить надоело, что ли? Иль молитвы позабыла? Погоди, заставлю Будде кланяться!
- Сестрица, ты и за меня отчитай этого Попрошайку как следует, - поддержала ее Ли Гуйцзе.
- Да плюнь ты на него! - говорила Айсян. - Он на вид - из южного заречья тигр-копьеносец, а внутри - с восточного склона тряпка-рогоносец.
- Ишь ты, потаскуха! - крикнул Ин Боцзюэ. - Будешь меня учеными словами поносить?! Ладно, я молчу. Но стоит мне только принять снадобье «белый черт», как у твоей матери и пояс оборвется. Погоди у меня, я еще тебе покажу, на что я способен! Попомни меня, кто в битвы водит рать, от того пощады нечего ждать.
- Ладно, сестрица, будет его на грех наводить, - сказала, наконец, Гуйцзе. - Видишь, разозлился не на шутку.
- Попрошайка Ин на одну телегу с уродинами угодил, - засмеялась Айсян, - да такими страшными, что все нутро воротит. Попал, выходит, из огня да в полымя.
- Ишь, какие задиры! - возмутился Боцзюэ. - Только кому вы нужны?! Не волнуйтесь, и без вас как-нибудь обойдемся.
- Вон как режет! - продолжала Гуйцзе. - Да язык-то без костей. Дай только волю - всем челюсти свернет. Батюшка, да что ж вы сидите? Видите, как нас оскорбляют!
- Ну, чего ты к ним пристаешь, сукин ты сын? - не выдержал Симэнь. - Видишь, они вино подают. Зачем их дразнишь, стервец?
Симэнь подошел к Ину и дал ему шлепка.
- Если ты нашла защиту, думаешь, я тебя испугаюсь? - проговорил Боцзюэ. - Нет, вы только прислушайтесь, каким нежным голоском она зовет: «Батюшка!». Прогоните ее от стола - слишком честь велика! А ну-ка принесите инструменты и пусть поет, а то в дальних покоях вон сколько пела.
- Разбушевался воевода - нет на него управы! - ворчала Юйчуань.
Но хватит о шутках на этом пиру среди цветов на узорном ковре.
Расскажем теперь о Пань Цзиньлянь. После появления у Пинъэр сына Симэнь стал больше ночевать в ее покоях. Цзиньлянь, возмущенная такой несправедливостью, безумно ревновала. Пока Симэнь пировал в передней зале, она перед туалетным столиком искусно подвела мотыльки-брови, поправила прическу-тучу, слегка подвела губы и, расправив платье, вышла из комнаты.
В покоях Пинъэр послышался плач младенца.
- Что это он так плачет? - спросила Цзиньлянь, входя в комнату. - А где же его мама?
- Матушка в дальние покои пошла, - объясняла кормилица Жуи, - Гуаньгэ за ней потянулся, вот и расплакался.
Цзиньлянь заулыбалась и, протягивая к малышу руки, принялась с ним играть.
- Вон ты какой малюсенький, совсем крошка, - говорила она, - а уж маму свою знаешь. Пойдем, поищем маму, а?
Она хотела было развернуть Гуаньгэ, но ее остановила Жуи:
- Не берите его, матушка. Он вам платье запачкает.
- Ну и что ж такого?! - возразила Цзиньлянь. - Положи только пеленку.
Она взяла Гуаньгэ на руки и понесла в дальние покои. У внутренних ворот она подняла младенца высоко над головой. Юэнян тем временем в коридоре присматривала за женами слуг, занятыми стряпней и раскладкой кушаний. Пинъэр и Юйсяо готовили в комнате воздушные пирожные.
- Мама! - глядя с улыбкой на младенца, крикнула Цзиньлянь. - Что ты тут делаешь, мама? Смотри-ка, а мы за мамой пришли.
- В чем дело, сестрица? - обернувшись к Цзиньлянь, спросила Юэнян. - Мама здесь, но к чему ж ребенка выносить? Зачем поднимать? Еще, чего доброго, испугаешь. Мама там, в комнате. Сестрица Ли, поди сюда! - крикнула хозяйка. - Гляди-ка, сынок за тобой пришел.
Ли Пинъэр тот же час выбежала из комнаты и увидела Цзиньлянь с Гуаньгэ на руках.
- Ты ж, сынок, так хорошо играл с мамкой, - говорила Пинъэр, и вдруг к маме захотел, да? Смотри, сестрица, как бы платье тебе не намочил.
- Знаешь, как он плакал, к тебе просился! - сказала Цзиньлянь. - Пришлось тебя искать.
Пинъэр распахнула кофту и взяла у Цзиньлянь младенца.
- Заверни как следует и неси домой, - наказала Юэнян, поиграв немножко с Гуаньгэ. - А то еще испугается.
Пинъэр вошла к себе и сказала Жуи:
- Если заплачет - побаюкай, а я скоро приду. - Пинъэр, понизив голос, продолжала: - Зачем ты дала его матушке Пятой?
- Я не давала, а она все свое, - ответила Жуи.
Пинъэр подождала, пока Жуи кормила и укладывала ребенка.
Гуаньгэ успокоился и уснул, но немного погодя внезапно, будто чем-то испуганный, пробудился и расплакался, а в полночь его то знобило, то бросало в жар. Он плакал и не принимал грудь. Пинъэр переполошилась.
Тем временем в передней зале кончился пир, и Симэнь отпустил певиц. Юэнян подарила Гуйцзе бархатное платье с золотой отделкой и два ляна серебра, но говорить об этом подробно нет надобности.
Когда Симэнь вошел к Пинъэр проведать сына, тот продолжал плакать.
- В чем дело? - спросил Симэнь.
Пинъэр не стала ему говорить, как Цзиньлянь выносила ребенка.
- Сама не знаю, что случилось, - только и сказала она. - Уснул спокойно, а потом расплакался и грудь не берет.
- Побаюкай как следует, - сказал он и обрушился на Жуи: - Чем ты только занимаешься? За ребенком углядеть не может, испугала, наверно.
Симэнь пошел сказать Юэнян. Та знала, что младенца напугала Цзиньлянь, но от Симэня скрыла, сказав лишь:
- Надо будет завтра же тетушку Лю позвать, пусть поглядит.
- Только этой старой карги и не хватало! - запротестовал Симэнь. - Будет тут со своими иглами да прижиганиями ворожить. Нечего ее звать! Надо пригласить настоящего детского врача, из императорской лечебницы.
- Ребенку всего-то месяц от роду, - не соглашалась с ним Юэнян. - Зачем ему какой-то лекарь?!
На другой день она отправила Симэня в управу и послала слугу за тетушкой Лю, которая сказала, что ребенок страдает от испугу. Ей дали три цяня серебром. Гуаньгэ напоили лекарством, и он, успокоившись, уснул, а перед тем сосал грудь. Пинъэр почувствовала такое облегчение, будто камень с плеч свалился.
Да,
Что душу нам терзает ежечасно,
Высказывать другим небезопасно.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ПОТЕРЯВЩЕГО КЛЮЧ ЦЗИНЦЗИ ЗАСТАВЛЯЮТ ПЕТЬ
ХАНЬ ДАОГО ПОПУСТИТЕЛЬСТВУЕТ БЛУДОДЕЙСТВУ ЖЕНЫ
Судьбу свою не вызнать наперед.
Не по трудам приходит нам почет.
Зря копит шелк и слитки целый век,
Коль немощен пред Небом, человек.
Волнения земные все пусты,
Будь равнодушен к миру суеты.
А добродетель для чего, зачем?
Коль не над ней смеются, так над чем?
Итак, возвратясь из управы, Симэнь первым делом спросил Юэнян:
- Как Гуаньгэ? Полегчало? А за врачом посылали?
- Звали тетушку Лю, - отвечала хозяйка. - После ее лекарства стало лучше: покормили, и уснул спокойно.
- И ты веришь этой старой потаскухе? - удивился Симэнь. - Надо было детского лекаря пригласить. Хорошо, если обойдется, а то она у меня в управе тисков отведает.
- Зачем человека понапрасну ругать? - возмущалась Юэнян. - От ее лекарства ребенок стал поправляться, а ты бранишься?
Служанка подала на стол.
Только Симэнь поел, появился Дайань и доложил:
- Дядя Ин прибыл.
- Проводи дядю Ина в крытую галерею и угости чаем, - распорядился хозяин и, обращаясь к Юэнян, продолжал: - Со стола не убирай. Пусть отнесут в галерею. Я скоро приду, а пока вели зятю, чтоб занял гостя.
- Куда ты его вчера утром посылал? - спросила Юэнян. - Он только что вернулся.
- Дело в том, что на постоялом дворе за городом остановился знакомый Ину хучжоуский купец Хэ Гуаньэр, - объяснял Симэнь. - У него на пятьсот лянов шелковой пряжи и сырца, а он домой торопится, хочет продать дешевле. Я даю четыреста пятьдесят лянов и еще вчера отправил с Ином и Лайбао на образец пробы два серебряных слитка. Сделка состоялась, и я по договоренности обязан нынче оплатить всю партию. У нас ведь на Львиной дом пустует, вот я и думаю освободить две комнаты по улице да открыть лавку пряжи. Надо бы нанять приказчика, а то Лайбао ведь теперь на службе у Юньского князя. Пусть и остаются там вдвоем с приказчиком. И дом под присмотром будет, и торговля пойдет.
- Да, надо будет нанять приказчика, - согласилась Юэнян.
- Брат Ин назвал мне своего знакомого Ханя. Как раз в пряже разбирается. Правда, денег у него нет, дома сидит без дела. И язык у него, говорит, хорошо подвешен, и писать, и счет вести мастак. Надежный, одним словом, человек. Брат Ин не раз мне рекомендовал и поручался. Надо будет, чтоб прислал, контракт заключим.
Симэнь отвесил четыре с половиной сотни лянов серебра и вручил Лайбао. Чэнь Цзинцзи между тем сидел с Ин Боцзюэ. Закуски они съели, и Ин сгорал от нетерпения. Появление Лайбао с серебром привело его в неописуемый восторг.
- После вчерашнего пира, брат, никак пораньше встать не смог, - проговорил он, отвешивая Симэню поклон.
- Четыреста пятьдесят лянов я отвесил, - проговорил Симэнь. - Лайбао упаковал, и надо будет сегодня же, поскольку счастливый день, нанять и возчиков. Сложим на Львиной, и на душе будет покойно.
- Твоя правда, брат, - поддакнул Ин Боцзюэ. - А то пока мы тут мешкаем, этот чужак выкинет еще, чего доброго, фортель. А уж заберем товар, тогда не сунется.
Они с Лайбао оседлали коней и, захватив серебро, отправились за город на постоялый двор, где и совершили сделку. Ин Боцзюэ, само собой разумеется, надул Хэ Гуаньэра. Выдав ему четыреста двадцать лянов, Ин прикарманил целых тридцать лянов, а Лайбао показал всего лишь девять лянов, половиной из которых и поделился со слугой.
Нагруженные повозки въехали в город. Товар свалили в пустом доме на Львиной и доложили Симэню. Тот велел Ин Боцзюэ выбрать счастливый день и привести приказчика Ханя.
Это был невысокий, приятной наружности человек лет тридцати, речистый и бойкий, вместе с тем весьма покладистый. Симэнь тотчас же заключил с ним контракт. Получив деньги, Хань Даого и Лайбао наняли красильщиков и открыли на Львиной лавку по продаже шелковой пряжи всех цветов. За день выручали не один десяток лянов серебром, но не о том пойдет речь.
Быстро летело время, как челноки сновали дни и луны. Наступила середина восьмой луны - день рождения Юэнян. После угощения хозяйка оставила у себя погостить старшую невестку У, матушку Пань, золовку Ян и двух монахинь. По вечерам слушали проповеди и буддийские псалмы, засиживаясь до второй, а то и до третьей ночной стражи.
Пойти к Юэнян, которая принимала супругу У Старшего, Симэню было неловко, и он отправился проведать сына к Ли Пинъэр.
- Пойди лучше к сестрице Пятой, - посоветовала мужу Пинъэр, когда тот возымел желание остаться у нее. - А то я за сына очень волнуюсь. Ведь он только что немного успокоился.
- Ладно, не буду тебе надоедать, - засмеялся Симэнь и пошел к Цзиньлянь.
Цзиньлянь, казалось, нашла клад, так обрадовал ее приход Симэня. Тотчас же, проводив матушку Пань к Пинъэр, она зажгла серебряный светильник, расстелила парчовое одеяло и, готовясь разделить с Симэнем ложе, омыла себя ароматной водой. Как они только не наслаждались! Даже и не расскажешь. Цзиньлянь лелеяла единственное желание - завладеть сердцем Симэня, не дать ему встречаться с другими женами.
Да,
На пестиках шмель,
собирая нектар,
разбудил их весенний трепет.
Беспечен и смел,
в ароматных устах
мотылек в упоеньи дремлет.
Пинъэр тем временем поспешно усадила на кан матушку Пань и велела Инчунь подать вина и закусок. Беседа затянулась до полуночи, а на другой день Пинъэр поднесла гостье накидку из белого шелка и пару атласных туфель, а также двести медяков. Матушка Пань была не в силах сдержать свое восхищение, ее прямо-таки распиравшее.
- Вот какие подарки получила я от твоей сестрицы, - говорила она Цзиньлянь.
- Ну и бессовестная же ты, мать! - рассматривая подарки, упрекнула ее дочь. - Хорошо ли такое подношение брать?
- Зачем так говоришь, дочка? - оправдывалась старая Пань. - Она сжалилась надо мной, вот и побаловала старуху. А ты дала мне хоть одну вещь?
- Что меня с богатыми сестрами равнять?! - заявила Цзиньлянь. - Мне и самой-то надеть нечего, что я тебе дам? Ты вот чужим пользуешься, а мне теперь придется угощение с вином готовить, чтобы отблагодарить за тебя. А то такие пойдут пересуды - хоть уши затыкай.
Цзиньлянь приказала Чуньмэй приготовить восемь блюд закусок, четыре подноса фруктов и кувшин вина. Воспользовавшись отсутствием Симэня, она велела Цюцзюй положить все в коробку и отнести к Ли Пинъэр.
- У моей матушки с бабушкой выдалось свободное время, - сказала Цюцзюй, - и они были бы рады посидеть с вами, матушка.
- Сколько хлопот я доставляю твоей матушке! - воскликнула Пинъэр.
Вскоре к ней в комнату вошла Цзиньлянь с матерью. Втроем сели за стол, и началась беседа. Чуньмэй наполняла чарки. Вдруг появилась Цюцзюй и позвала Чуньмэй:
- Зятюшка одежду ищет, - говорила она. - Просит тебя терем отпереть.
- Как найдет платье, пусть сюда приходит да пропустит с нами чарку вина, - наказала Цзиньлянь.
Вскоре с одеждой в руках показался Цзинцзи и скрылся.
- Он не идет, - сказала вошедшая Чуньмэй.
- А вы приведите его, - приказала Цзиньлянь и послала за зятем Сючунь.
Вошел Чэнь Цзинцзи. Матушка Пань сидела на кане. За столом, уставленным закусками и фруктами, расположились Цзиньлянь и Пинъэр. Цзинцзи отвесил им низкий поклон.
- Я тебя как порядочного к столу приглашаю, а ты нос дерешь, зазнаешься! - заметила Цзиньлянь и попросила Чуньмэй принести зятю большую чару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252