- Нет, девятого у сестрицы Пань день рождения, - заметила Юйлоу. - Матушка Пань и тетушка У, верно, придут.
- Тогда сестрица Ли десятого устроит, - согласилась Юэнян.
На том и порешили, но об этом хватит.
Пятого Симэнь был в гостях у соседа. На угощение к Юэнян были приглашены все жены. Пела барышня Юй. Пир продолжался целый день. На другой день угощала Ли Цзяоэр, за ней Юйлоу и Цзиньлянь, но об этом рассказывать подробно нет надобности.
Прошел и день рождения Цзиньлянь, поздравить которую приходили матушка Пань и невестка У.
Настал десятый день нового года. Угощение устраивала Пинъэр. Она велела Сючунь пригласить Сюээ, и той пришлось ходить за ней дважды. Сюээ согласилась прийти, но не шла.
- Я ж говорила, она не придет, - сказала Юйлоу. - Зачем ты ее насильно зовешь, сестрица? Ведь она кому-то сказала: у вас, мол, деньги, вам можно и пиры по очереди закатывать. А уж нашему брату, босоногим, нечего, говорит, под ослиными копытами мешаться. Вот она какие речи заводит. Ладно мы - так у нее и старшая сестра в ослицы попала.
- Ну, что вы все на нее внимание обращаете? - возмущалась Юэнян. - Это же баба неотесанная, дура набитая. Не понимаю, зачем ее вообще приглашать.
Попировали в покоях Пинъэр. Барышня Юй пением и музыкой услаждала собравшихся, а было их вместе с тетушкой У и дочерью Симэня восемь человек. Симэнь Цина в этот день не было дома.
- Если хозяин придет и распорядится накрыть на стол, подай ему в мои покои, - наказала Юэнян служанке Юйсяо.
После обеда прибыл Симэнь, Юйсяо помогла ему раздеться.
- А где хозяйка? - спросил он.
- Все у матушки Шестой пируют, - отвечала служанка. - Там тетушка У и матушка Пань.
- Какое у них вино? - спросил Симэнь.
- Цзиньхуа.
- У меня есть жасминная настойка. Дядя Ин к Новому году поднес, - сказал Симэнь и распорядился открыть жбан. - Хороша! Им как раз подойдет, - сказал он, попробовав настойку, и велел Юйсяо и Сяоюй отнести жбан к Пинъэр.
Между тем Хуэйлянь наливала чарки и суетилась у стола. Когда она завидела служанок и бросилась к ним за жбаном, Юйсяо подмигнула ей и ущипнула за руку. Хуэйлянь сразу смекнула в чем дело.
- Кто тебе велел вино приносить? - спросила Юэнян.
- Батюшка, - отвечала Юйсяо.
- Когда он вернулся? - спросила хозяйка.
- Батюшка только что вернулся и спросил, какое вы пьете вино. Цзиньхуа, говорю. Батюшка мне и велел принести жбан жасминной настойки, которую дядя Ин преподнес.
- Если батюшка попросит, у меня накроешь стол и закусок подашь, - распорядилась Юэнян.
- Слушаюсь, - отозвалась служанка и удалилась в задние покои.
- Я пойду чай заваривать, - сказала немного погодя Хуэйлянь.
- Завари люаньского, - распорядилась Юэнян. - Он у меня в спальне лежит.
Хуэйлянь засеменила вслед за Юйсяо. Та оказалась у дверей, ведущих в покои Юэнян, и опять подала Хуэйлянь знак. Хуэйлянь отдернула занавеску и вошла в спальню хозяйки. Симэнь сидел в кресле и пил вино. Она подошла к нему и села на колени. Они слились в поцелуе. Хуэйлянь старалась возбудить в нем желание, поила его вином из собственных уст.
- А у меня весь ваш ароматный чай вышел, батюшка, - лепетала она. - Не дадите еще немножко? А потом я у тетушки Сюэ цветы покупала, несколько цяней задолжала. У вас есть серебро? Дайте мне немного.
- У меня ляна два в кошельке осталось, - проговорил Симэнь. - Возьми их себе.
Симэнь хотел было приступить к делу.
- Неудобно, - остановила его Хуэйлянь. - А вдруг кто увидит?
- Не уходи нынче, ладно? - говорил Симэнь. - В дальних покоях насладимся.
- Только не в дальних, - покачала головой Хуэйлянь. - Там главная истопница дровами все завалила, не пройдешь. Вот если бы у матушки Пятой, было бы пре-крас-но!
У дверей сторожила Юйсяо, и они флиртовали в открытую. Говорят, язык держи и на дороге, ведь уши спрятались в траве.
Неожиданно появилась Сунь Сюээ. Когда до нее донесся смех из покоев Юэнян, она подумала, что там Симэнь с Юйсяо, но служанка сидела у дверей. Сюээ замедлила шаги, а Юйсяо, опасаясь, как бы она не пошла в комнату, бросилась ей навстречу и отвлекла вопросом:
- Матушка Шестая вас так звала на пир. Что ж вы не пошли?
- Отвернулась от нас судьба, - проговорила с горькой усмешкой Сюээ. - Чахнем, как туты на болоте. За ними на скакуне скачи, не угонишься. С чем я к ним на пиры-то пойду? Бедняки мы голоштанные.
В комнате кашлянул Симэнь. Сюээ поспешила на кухню, а Юйсяо отдернула занавеску. Хуэйлянь, озираясь по сторонам, выскользнула из комнаты и побежала заваривать чай.
- Матушка чай ждет, - крикнула ей Сяоюй. - Куда ж ты девалась?
- Чай готов, - ответила Хуэйлянь. - Ступай за орехами.
Вскоре Сяоюй внесла поднос, а Хуэйлянь - чай.
- Где ты пропала? - спросила Юэнян.
- Батюшка в вашей комнате был, - отвечала Хуэйлянь, - я не смела войти, ждала, пока сестра чай возьмет, потом за орехами ходила.
Они обнесли всех чаем, и Сяоюй с подносом ушла на кухню, а Хуэйлянь встала у стола поглядеть на игру в кости.
- «Длинную единицу», матушка, вы с «чистой шестеркой» составите, а «раздел меж небом и землей» здесь не подходит, - входя в раж, подсказывала Хуэйлянь. - Опять матушка Пятая выиграла. А у матушки Шестой пара «парчовых ширм». Матушка Третья, у вас «один - три» с «чистой пятеркой», всего четырнадцать очков. Вы проиграли.
- Видишь, люди играют, а ты чего со своим языком лезешь? - не выдержала Юйлоу. - Кто тебя просит?
Хуэйлянь не знала, куда деваться со стыда. Она густо покраснела и ушла.
Да,
Пусть западной реки прольется вся вода,
Позора и стыда не смоешь и тогда.
Пировали до фонарей. Вдруг в комнате появился Симэнь Цин.
- Весело вы пируете, - засмеялся он.
- А, зятюшка пожаловал, - воскликнула невестка У и, поспешно встав, предложила Симэню свое место.
- К чему мужчина будет сидеть в женской компании? - заявила Юэнян. - Иди ко мне, там и пируй.
- В таком случае я пойду, - промолвил Симэнь и направился к Цзиньлянь.
Цзиньлянь пошла вслед за ним.
- Поди сюда, моя маленькая болтушка, - сказал подвыпивший Симэнь, взяв Цзиньлянь за руку. - Мне с тобой поговорить надо. Я хотел провести ночь с Хуэйлянь, да негде. Позволишь нам у тебя побыть, а?
- Какой гнусный вздор ты мелешь! - заругалась Цзиньлянь, - не знаю, как и назвать тебя. Путайся с ней где угодно, но что это еще за прихоть такая - ко мне? Нет здесь для нее места! Если б я, положим, и согласилась, этого не допустила бы моя Чуньмэй. Не веришь? Позови ее. Если она не будет против, я вас пущу.
- Раз вы против, мы пойдем в грот, - заявил Симэнь. - Вели служанкам отнести туда постель и пусть обогреют немного, а то холодно будет.
- И впрямь слов не нахожу! Как не ругать тебя! - не выдержав, засмеялась Цзиньлянь. - Можно подумать, эта шлюха, рабское отродье, мать твоя родная. С каким сыновним почтением ты ей служишь? Как Ван Сян, средь зимы на обледенелом каменном ложе ради нее ложишься.
- Нечего надо мной насмехаться! - отбивался Симэнь. - Хватит язык распускать. Вели лучше грот подтопить.
- Иди уж, накажу, - отозвалась Цзиньлянь.
Гости разошлись, и Цзиньлянь велела Цюцзюй отнести в грот постель и фонарь. Когда в гроте Весны было все готово, Хуэйлянь проводила Юэнян, Цзяоэр и Юйлоу до задних ворот.
- Я к себе пойду, - сказала она, и Юэнян не стала возражать.
- Ладно, - согласилась она, - иди спать.
Хуэйлянь постояла еще немного у ворот и, убедившись, что никого нет, бросилась к гроту.
Да,
Не стоит ожиданием томить царя Сян-вана,
Забавой тучки и дождя влечет гора Шамана.
Сун Хуэйлянь проникла в сад. Она лишь прикрыла за собой садовую калитку, но запирать не стала, полагая, что Симэнь еще не пришел. Однако, войдя в грот Весны, Хуэйлянь нашла там Симэня. Перед ним горела свеча. Несло холодом. Лежанку покрывал слой пыли. Хуэйлянь вынула из рукава две палочки благовоний, поднесла их к огню и воткнула в землю. Рядом стояла жаровня с горящими угольями, но от холода дрожали все члены. Хуэйлянь разобрала постель и накинула поверх одеяла соболью шубу. Они заперли дверь и легли.
Симэнь снял с себя белый сатиновый халат, расстегнул пояс Хуэйлянь, заключил ее в свои объятья… и они отдались любви.
Между тем, Цзиньлянь подождала, пока любовники не скрылись в гроте, сняла головные украшения и плавной походкой потихоньку пошла в сад, чтобы подслушать их разговор. Она приоткрыла калитку и, проскользнув внутрь, притаилась в чаще. У нее мерзли ноги на обледенелом мху, в тело впились колючки, об сухие ветки порвалась юбка, но она стояла у грота Весны как вкопанная и прислушивалась.
Внутри ярко горела свеча, слышался смех Хуэйлянь.
- Пришлось Симэнь Цину в ледяной ночлежке от холода прятаться, - подшучивала Хуэйлянь. - Это тебе, жалкий бродяга, в наказание. Не мог подходящее место найти! Мерзни теперь в этом аду! Ты уж веревкой себя взнуздай. Замерзнешь, быстрее выволокут. Ну и холод! Давай спать! А чего это ты на мои ноги уставился? - продолжала она. - Или все не налюбуешься? Не во что мне обуть мои маленькие ножки. Купил бы заготовки, увидал бы, какие туфельки сошью.
- Не беспокойся, дорогая моя! - успокаивал ее Симэнь. - Несколько цяней изведу, разноцветные тебе куплю. Ведь у тебя ножка, оказывается, еще меньше, чем у Пятой.
- Какое может быть сравнение! - возмутилась Хуэйлянь. - Я как-то ее туфли примерила. Так они прямо на мои туфли налезли. Не ножка у нее, а целая ножища! Только сделаны красиво, вот и все.
«Что ж еще скажет эта потаскуха, рабское отродье?» - выругалась про себя Цзиньлянь и опять обратилась в слух.
- А давно ты взял эту Пятую зазнобу? - спросила Хуэйлянь. - Что она, девицей пришла?
- Какое там! Побывала в руках.
- То-то я и вижу, по замашкам она - стреляный воробей. Тоже из содержанок, оказывается. Жена на одну ночь.
Не услышь этого Цзиньлянь, все б шло своим чередом, а тут от злости у нее руки повисли, как плети, ноги онемели. «Если дать этой потаскухе и дальше распоясываться, - говорила себе Цзиньлянь, - завтра она нам на шею сядет». Цзиньлянь готова была обрушиться на Хуэйлянь и опозорить ее, но побоялась сурового Симэня. Давать же Хуэйлянь поблажку ей не хотелось, потому что та потом от всего откажется. «Ладно! Ты еще попомнишь, что сюда приходила. Погоди, я еще с тобой поговорю!» - прошептала Цзиньлянь и, подойдя к калитке, заперла ее серебряной шпилькой, которую выдернула из пучка. Озлобленная, вернулась она в спальню. Вот так и прошла ночь.
На другой день Хуэйлянь встала рано. Одевшись и наскоро причесав волосы, она выбежала в сад. Калитка оказалась запертой, что сильно удивило Хуэйлянь. Она хотела выйти, но калитка не поддавалась. Хуэйлянь сказала Симэню, и тот велел Инчунь открыть калитку снаружи. Служанка вынула шпильку, и Симэню сразу стало ясно, что Цзиньлянь была свидетельницей их свиданья.
Терзаемая страхом Хуэйлянь открывала дверь в свою комнату, когда заметила улыбающегося Пинъаня.
- Чего зубы оскалил, арестантское твое отродье? - набросилась она.
- Смешно, вот и смеюсь, - отвечал слуга.
- Что ж тебя рассмешило в такой ранний час?
- А то, что ты, сестрица, похоже дня три крошки в рот не брала, - говорил Пинъань. - В глазах, должно быть, рябит, а? Нынешнюю ночь и дома, видно, не была.
Хуэйлянь вся вспыхнула.
- Что ты чертовщину мелешь, арестантское отродье? - заругалась она. - Когда, скажи, я дома не ночевала? Смотри, камень не мяч, заиграешься - голову пробьет.
- Чего ж ты, сестрица, отпираешься? - не унимался слуга. - Ведь я своими глазами видал, как ты дверь отпирала.
- Да я давно встала, к матушке Пятой ходила, - отговаривалась Хуэйлянь. - Вот только от нее. А ты где был, арестант?
- Слыхал, матушка Пятая тебя звала крабов засаливать, - подначивал Пинъань. - Ты, говорит, ножки больно ловко разнимаешь. А правда, она тебя к корзинщику посылала? Ты, рассказывают, и ртом сучить умеешь.
Хуэйлянь вышла из себя. Выхватив дверной засов, она погналась за Пинъанем.
- Негодяй! Гнусное отродье! - кричала она. - Погоди, я вот про тебя скажу! Получишь по заслугам. Совсем, смотрю, взбесился.
- Ого, сестрица! Поумерь немножко свой гнев! Знаю, кому ты скажешь. Ишь, на высокую ветку взлетела.
Еще больше рассвирепела Хуэйлянь и опять погналась за Пинъанем.
Между тем, из закладной лавки неожиданно вышел Дайань и вырвал из рук Хуэйлянь засов.
- За что его бить собираешься? - спросил он.
- Этого зубоскала, арестантское отродье, спроси. От его болтовни у меня руки онемели.
Воспользовавшись заминкой, Пинъань скрылся.
- Ну чего ты так сердишься, сестрица? - успокаивал ее Дайань. - Иди лучше причешись.
Хуэйлянь вынула из кармана не то три, не то четыре фэня серебра и протянула их Дайаню.
- Будь добр, купи горшок рыбного супу, - попросила она. - А отвар в чугуне подогрей.
- Сейчас все будет готово, - отозвался слуга.
Он быстро умылся и вскоре принес суп. Хуэйлянь разлила его в чашки и угостила Дайаня. Сделав прическу, она заперла комнату, показалась в покоях Юэнян, а потом направилась к Цзиньлянь. Та сидела за туалетным столиком. Хуэйлянь засуетилась, всячески стараясь ей услужить: подавала воду, держала гребень и зеркальце. Однако Цзиньлянь не обернулась к ней ни разу, казалось, даже не замечала ее.
- Я вам пока ночные туфельки уберу и ленты для бинтования ног скатаю, ладно? - спросила Хуэйлянь.
- Оставь, пускай лежат. Служанка уберет. - И Цзиньлянь кликнула служанку: - Цюцзюй, где ты запропастилась, рабское отродье?
- Она пол подметает, а сестрица Чуньмэй причесывается, - сказала Хуэйлянь.
- Ну и оставь! Не трогай! Они сами уберут, - оборвала ее Цзиньлянь. - Раз с ножищ, нечего тебе о них руки пачкать. Иди лучше батюшке служи. Такие, как ты, ему по душе, а я что? Женщина на одну ночь. Не первой свежести товар. Ведь это ты первая жена. Тебя по всем правилам в паланкине принесли. Зазноба!
Хуэйлянь поняла, что Цзиньлянь все знает, и встала перед ней на колени.
- Вы, матушка, моя истинная госпожа, - говорила Хуэйлянь. - Без вашей поддержки разве б я на ногах устояла?! Не будь на то вашей воли, матушка, я никогда не посмела бы исполнить желание батюшки. Ведь Старшая госпожа - одна видимость. Вы больше всех мне добра сделали. Как же я пойду против вас? Удостоверьтесь в этом сами, матушка, прошу вас, и если я хотя в какой-то мере вас обманываю, пусть меня всю покроют чирья и ждет мучительный конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252