За что, дескать, на нее зятюшка серчает. Кто его знает, отвечаю. И тут ты со своим языком вылезаешь: «я-то, мол, знаю». Да и как тебе не знать?! Ты же его от себя ни на шаг не отпускаешь.
- Его никто не держит, - не уступала Цзиньлянь. - Он сам ко мне ходит. Может, еще скажете, я его на цепь посадила? Нет, я себе такого не позволю.
- Ты не позволишь! - продолжала Юэнян. - А как ты вела себя вчера? Он сидел у меня тихо и мирно, так ты ворвалась как настоящая смутьянка. Зачем к себе зазывала, а? Говори! Муж - опора наша и поддержка. Он ради нас старается. Чего он дурного сделал, я тебя спрашиваю. За что его на цепь сажать собираешься, а? Бессовестная! Нет у тебя уважения к человеку! Долго я терпела, долго молчала, но ты вынуждаешь говорить. Выпросила украдкой шубу, вырядилась и хоть бы зашла сказаться. И так во всем. У нас не вертеп какой-нибудь. Да и заправиле подчиняются. А тут прислуга на господском месте оказалась - кот с мышью спит. Виданное ли дело! Ты же сама ее распустила, вот она и распоясалась - на людей кидается. И ты ж ее укрываешь и выгораживаешь.
- При чем тут горничная? Это я тебе помешала, так и скажи. Только я тоже одна-одинешенька. А шубу, верно, выпросила. Но хозяин не ради меня одной кладовую открывал. И остальным шубы доставали. Так что же молчишь? Я горничную распустила, ну и что ж? Я мужу радость доставляю. Это, по-твоему, тоже распутство?
Цзиньлянь задела Юэнян за живое.
- Может, ты скажешь, я распутна? - воскликнула Юэнян, и лицо ее побагровело. - Меня, как полагается, девушкой выдали, а не бабой замужней. Я женщина порядочная, за мужчинами не увивалась. Распутна та, кто без стыда и совести с чужими мужьями кокетничает …
Тут выступила вперед невестка У.
- Золовушка, успокойся, уймись! - уговаривала она Юэнян.
- Одного мужа в гроб вогнала, за другого взялась? - не унималась хозяйка, желая высказать все, что накипело.
- Ну и ну! - вступилась Юйлоу. - Что с вами, матушка?! И нас в покое не оставили - решили одной розгой по всем пройтись? - Она обернулась к Цзиньлянь: - А ты уступи Старшей, зачем отговариваться. Хватит вам препираться!
- В драке кулаков не жалеют, в ссоре слов не выбирают, - заметила госпожа У. - Своей руганью вы родных в неловкое положение ставите. Если ты меня не послушаешься, золовушка, не обижайся. Я носилки велю подать и домой уйду.
Ли Цзяоэр тут же уговорила невестку остаться.
Устыженная Цзиньлянь упала посреди гостиной. Она билась головой об пол, била себя по щекам и громко рыдала. У нее выпали шпильки и сбилась прическа.
- Хоть бы умереть мне! - вопила она. - Кому нужна такая жизнь! Раз тебя по всем правилам выдавали, а я мужа захватила, в чем же дело! Вот вернется сам, пусть разводную дает, и я уйду. Бери его себе, только попомни, тебе мое место все равно не занять.
- Вот смутьянка! - кричала Юэнян. - Ты ей слово, а она целые потоки изрыгает. Так будешь на полу валяться, чтобы потом на меня свалить, да! Ждешь, пока хозяин появится? Надеешься его со мной поссорить? Вытворяй, что хочешь, не испугалась!
- Да уж где мне с тобой, порядочной и непорочной, сравняться!
- Да, порядочная и непорочная! - с еще большим гневом воскликнула Юэнян. - Я любовников не завожу.
- А кто заводит? - вопрошала Цзиньлянь. - Ну, хоть одного мне назови!
Предвидя возможный исход разгоревшейся брани, Юйлоу подошла к Цзиньлянь и попыталась ее поднять.
- Пойдем! - говорила она. - Нехорошо так! Нельзя так расходиться. Наставниц постыдилась бы. Вставай. Я тебя провожу.
Но Цзиньлянь не собиралась вставать с пола. Тогда Юйлоу помогла Юйсяо, и они проводили Цзиньлянь к себе.
Тем временем старшая невестка У уговаривала Юэнян:
- Разве тебе, золовушка, в твоем-то положении можно так раздражаться! И ведь из-за пустяка. Когда меж вами, сестры, царит мир и согласие, мне гостить у вас - одно удовольствие. Когда же ругань затеваете и к советам не прислушиваетесь, это никуда не годится.
Во время ссоры монахини отправили послушниц полакомиться сладостями, а сами, завернув коробки с подарками, поднялись из-за стола и попрощались с Юэнян.
- Не обессудьте, не взыщите, наставницы милосердные! - говорила им Юэнян.
- Что вы, бодхисаттва! - уверяла ее монахиня Сюэ. - Будьте покойны! Очага без дыма не бывает. В сердце всегда теплится невидимый огонек, а стоит пошевелить - и задымит. Друг дружке уступать надобно, тогда и жизнь пойдет на лад. Как предписано буддийским законом: охлади сердце, чтобы уподобилось оно ладье одинокой, что недвижно стоит на причале. Очисти престол души и откроется путь к просветлению. Если же ослабишь путы, отомкнешь замки, то пусть хоть тьмою снизойдут духи-хранители с ваджрами, им тебя не спасти. Человек должен обуздать страсти и пыл. Будда и патриархи именно с этого начали подвижничество. Мы пошли. Простите нас, бодхисаттва, за беспокойство и живите по-хорошему.
Монахини поклонились. Юэнян ответила им поклонами.
- С пустыми руками отпускаю вас, наставницы милосердные, - говорила она. - Не обессудьте. Я к вам слугу с гостинцами направлю.
Юэнян обратилась к падчерице и Ли Цзяоэр:
- Проводите наставниц. Собаку подержите.
Когда монахини ушли, Юэнян присоединилась к невестке У и остальным.
- Глядите! - говорила она. - Руки совсем онемели. А до чего холодные! Кроме чаю с утра крошки в рот не брала.
- Как я тебя, золовушка, уговаривала, - вставила невестка, - не волнуйся, не горячись! Нет, ты меня не хотела слушать. А тебе время подходит. Разве так можно!
- Но ты же, невестушка, сама очевидица, - продолжала хозяйка. - Разве я ругань начала? Зачем перекладывать с больной головы на здоровую? Я всегда уступаю, только мне никто не уступит. Мужа захватила и держит. Они с горничной заодно. Что они там у себя вытворяют, другим и в голову не придет. Женщина, а ни стыда ни совести. Себя она не видит, других распутными обзывает. Бывало, сестрице Ли житья не давала, целыми днями ругалась. И чего она только на нее ни наговаривала. Все у нее виноваты, только сама она невинна, как святая. Коварства и вероломства в ней хоть отбавляй. Словом, зверь в человеческом обличии. Она никаких доводов не признает, а клятвами огорошит любого. Но я за ней слежу, глаз не спускаю. И что ее ждет впереди? Вот при вас ведь дело было. Я, по-хорошему, чай приготовила, ее матушку к столу ждала, так она, видите ли, ни слова не говоря, домой отправила. Она спит и видит с кем бы поругаться. Подкрасться под двери и подслушать! Это еще что за новость!? Да кто тебя испугался! Наговаривай мужу сколько влезет. Разойдемся, и дело с концом.
- Я все время у печи стояла, - заговорила Сяоюй. - Когда матушка Пятая могла подойти? Я и шагов-то ее не слыхала.
- Она нарочно войлочные туфли обувает, - пояснила Сюээ. - Ступает как приведение, чтобы шагов не слышали. А вспомните, когда она к нам пришла. Сколько мне крови попортила! И чего только про меня не наговаривала! Из-за нее меня хозяин не раз бил. А вы тогда, матушка, меня винили.
- Ей человека живьем закопать - дело привычное, - подтвердила Юэнян. - Теперь она меня доконать решила. Видала, как она головой об пол билась, истерику закатывала? Это она чтоб хозяин узнал, чтобы меня унизить.
- Напрасно вы так говорите, матушка, - заметила Ли Цзяоэр. - Ей свет не перевернуть.
- Плохо ты ее знаешь, - продолжала Юэнян. - Это же оборотень, лиса девятихвостовая. С такой, как я, она в два счета разделается, не таких приканчивала. Ты вот сама из певиц и у нас не первый год, а подобных выходок себе не позволяешь. Врывается вчера ко мне и заявляет хозяину: «Ты идешь или нет? Я пошла». Как будто хозяин только ей одной и принадлежит. Захватила его и ни в какую. Так это меня разозлило! Он после поездки в столицу ни разу в дальних покоях не был. Даже к той, у кого день рождения, идти не дает. Ей палец в рот не клади - всю руку отхватит.
- Крепись, золовушка, - уговаривала ее госпожа У. - Слабая ты и болезная. Зачем так к сердцу принимаешь? Пусть делает, как знает. А будешь за других стараться, себе врагов наживешь.
Юйсяо накрыла на стол, но Юэнян даже не коснулась еды.
- Голова у меня болит и тошнота подступает, - сказала она и велела Юйсяо постелить на кане: - Я прилягу. - Она обернулась к Ли Цзяоэр: - А ты покушай со сношенькой за компанию.
Барышня Юй собралась домой. Хозяйка велела положить ей в коробку сладостей и наградила ее пятью цянями серебра.
Симэнь Цин после допроса грабителей вернулся к обеду. Только он переступил порог, как от коменданта Цзина явился слуга за ответом.
- Передай батюшке мою сердечную благодарность за ценные подношения, - наказывал слуге Симэнь. - Но к чему было тратиться? Забирай-ка их назад. Когда удастся дело сделать, тогда другой вопрос.
- Нельзя мне с подарками домой являться, - умолял слуга. - Мне батюшка такого наказа не давали. Пусть уж у вас полежат, батюшка.
- Ну ладно! - согласился Симэнь. - Поблагодари от меня хозяина.
Он передал слуге ответ и лян серебра в награду, а сам прошел в покои Юэнян.
Юэнян спала на кане. Симэнь не раз окликнул ее, но ответа не последовало. Горничная и служанки тоже не решились рассказать о случившемся. Тогда он проследовал в передние покои к Цзиньлянь. Она тоже спала, обхватив руками подушку. Волосы у нее были всклокочены. И она голосу не подала. Симэнь еще больше встревожился и направился к Юйлоу. Она не смогла скрыть и рассказала ему, как поругались утром Юэнян и Цзиньлянь. Симэнь был вне себя. Он вернулся к Юэнян и поднял ее на руках.
- Тебе в таком положении совсем не надо обращать внимание на эту потаскушку, - говорил он. - И к чему ты с ней связываешься?!
- То есть как это связываюсь? - недоумевала Юэнян. - Кто с ней ругался?! Спроси любую, я к ней пришла или она ко мне. Я как ни в чем не бывало чай приготовила. Матушку Пань пригласила, а она гонор выказала. Взяла да выпроводила мать родную. А потом заявилась и давай ругаться. Головой об пол билась, волосы у нее растрепались. Кричит - как монарх на престоле. Не знаю, как она меня не избила. Если б не уговорили, в драку бы полезла. Ни за что человека оскорбить у нее в натуре. Думала, я ей покорюсь. Только и твердит: «раз тебя, мол, по всем правилам выдавали, а меня нет, возьму разводную и уйду». Ей слово, а она тебе десять. Целые потоки обрушивает, как река Хуай в половодье. Куда мне с ней тягаться! От такой нахалки и грубиянки меня как подкосило. В жар бросило. Где там ребенка ждать! Будь принц наследный, и того в утробе загубит. Я была ни жива ни мертва. Думала, выкину. И лучше б очиститься, чтобы на тот свет брюхатой не идти. А ночью бы веревку да в петлю. Тогда уж вы с ней делайте, что хотите. А то она меня в гроб вгонит, как сестрицу Ли вогнала. Да и тебе невтерпеж: надо ж каждые три года по одной жене хоронить.
Не услышь такого Симэнь Цин, все бы шло своим чередом, а тут он прямо из себя вышел.
- Сестрица! Дорогая моя! - обнимая Юэнян, говорил он. - Не ставь ты себя на одну доску с этой потаскухой. Она ж понятия не имеет, что высоко, а что низко, что благоуханно, а что зловонно. Успокойся! Ты же мне дороже всех. Ну такого я ей не прощу! Я ей сейчас покажу.
- Да ты ей слова сказать не посмеешь. Она тебя тут же на цепь посадит.
- Пусть только попробует. Она у меня пинков отведает. Ну а ты как себя чувствуешь? Ела?
- Какое там! Утром чай приготовила, матушку Пань ждала, а тут она на меня набросилась. У меня под ложечкой распухло, живот опустился и боли поднялись. Голову разламывает, и руки онемели. Пощупай руку. До сих пор не отпускает.
Симэнь переминался с ноги на ногу.
- Так что же делать? - раздумывал он. - Надо немедленно позвать доктора Жэня. Пусть осмотрит и даст лекарства. Пока не стемнело, а то не пойдет.
- Разве этим поможешь? - говорила Юэнян. - Какого доктора ни зови, ежели судьба, и так выживешь, а нет все равно на тот свет пойдешь. Вот уж тогда с облегчением вздохнете. Какая ни будь жена, даже сама хорошая, - все равно как кирпич в стене. Упал один, вставят другой. Когда я умру, ты ее Первой женой сделай, ладно? Такой умной только хозяйством и править.
- И не надоело тебе говорить про эту потаскушку? Брось ты дерьмо ворошить! И на что она тебе сдалась. Надо Жэнь Хоуси звать, а то не вселился бы гнев тебе в нутро. Младенцу может повредить.
- Тогда бабушку Лю позови, - предложила Юэнян. - Она снадобьем напоит. А может, иглоукалыванием головную боль остановит.
- Пустое не говори! - возразил Симэнь. - Знает ли эта проходимка, как лечить беременных? Нет, пусть слуга седлает коня и едет за доктором Жэнем.
- Ну и зови, если хочешь, только я к нему не выйду, - заявила она.
Однако Симэнь ее не послушался. Пройдя в переднюю, он крикнул Циньтуна.
- Скорее седлай коня! - приказал хозяин. - Скачи за городские ворота за доктором Жэнем. Да обожди его. Вместе с ним возвращайся.
- Слушаюсь! - ответил слуга и умчался стрелой.
Симэнь вернулся к Юэнян и наказал служанке приготовить рисовой кашицы. Как он ее ни потчевал, она есть не стала. После обеда воротился Циньтун.
- Доктор Жэнь несет службу в управлении, - докладывал он. - Приглашение я передал. Доктор будет завтра утром. От нас не надо никого посылать.
- Раз лекарь придет завтра, сходил бы ты к сватушке Цяо, а то уж вечереет, - посоветовала Юэнян, напомнив о настоятельных приглашениях, неоднократно от того поступавших. - Обижаться будет.
- А за тобой кто посмотрит?
- Уж на грех не наводи! - Юэнян улыбнулась. - Ступай, ничего со мной не случится. А я немного погодя встану. Может, со сношенькой и поем. Так что не волнуйся!
Симэнь крикнул Юйсяо:
- Старшую невестку пригласи. Пусть с матушкой побудет. А где барышня Юй? Позови ее. Пусть матушке споет.
- Барышня Юй давно домой ушла, - сказала горничная.
- Кто ж ей позволил уходить? - спросил Симэнь. - Погостила бы еще денек-другой.
Он подскочил к Юйсяо и дал ей пинка.
- Увидала, как мы ругаемся, и ушла, - заметила Юэнян. - Ну, а горничная тут при чем?
- Кто певицу Шэнь обругал, ту вы пальцем не тронули, - сказала Юйсяо.
Симэнь сделал вид, что не слышал ее. Он оделся и отправился пировать к свату Цяо.
Еще не начали отбивать ночные стражи, когда он воротился домой и проследовал в покои хозяйки.
Юэнян сидела с невесткой У, Юйлоу и Ли Цзяоэр. Заметив Симэня, госпожа У удалилась во внутреннюю комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252