В зале гостей опять встретили нежной музыкой - запели небесные свирели и волшебные цитры. Первыми представились главнокомандующему военный губернатор Шаньдуна Хоу Мэн и цензор Сун Цяонянь. Лу Хуан приветствовал их поклоном. За ними представились левый губернатор Шаньдуна Гун Гун и его левый помощник Хэ Цигао, правый губернатор Чэнь Сычжэнь и его правый помощник Цзи Кань, левый советник Фэн Тингу и правый советник Ван Боянь, судебный инспектор Чжао Нэ, экзаменационный инспектор Хань Вэньгуан, инспектор просвещения Чэнь Чжэнхуэй и военный инспектор Лэй Циюань. Лу Хуан приветствовал их едва заметным кивком головы. За ними представились правители восьми округов - Сюй Сун из Дунчана, Ху Шивэнь из Дунпина, Лин Юньи из Яньчжоу, Хань Банци из Сюйчжоу, Чжан Шуе из Цзинани, Ван Шици из Цинчжоу, Хуан Цзя из Дэнчжоу и Е Цянь из Цайчжоу. Лу Хуан приветствовал их всего лишь сложением рук. Когда же перед главнокомандующим предстали командующий пограничными войсками, военный комендант, командующий ополчением и прочие военные чины, он на них даже внимания не обратил. Чиновные мужи вышли после представления наружу. Потом Симэнь Цин и судебный надзиратель Ся с поклонами вынесли чай. Военный губернатор Хоу и цензор Сун поспешили им навстречу и собственноручно поднесли прибор главнокомандующему, чей головной убор украшали золотая булавка и кисти. Внизу заиграла музыка. Потом губернатор с цензором почтительно поднесли Лу Хуану нефритовую чару вина.
Высокий гость занял почетное место, военный губернатор с цензором разместились за столом пониже, остальные же титулованные гости и Симэнь расселись в соответствии со званием и рангом. Ведущий из труппы казенных актеров протянул перечень исполняемых номеров. Заиграла музыка, и перед гостями выступили певцы и танцоры. Оркестр отличался высокой сыгранностью, танцоры покоряли яркостью костюмов и четкостью движений. Во время пира был сыгран акт из пьесы «Пэй Цзиньский князь возвращает пояс». Когда актеры удалились, повара подали блюда из жареной оленины и свинины, изысканнейшие соусы и подливки, редчайшие супы, рис и деликатесы. Появились четыре певца и под аккомпанемент цитры и лютни приятными голосами запели из цикла нань-люй «Ветка цветов»:
Опора государя ты и око,
За то тебя он жалует высоко.
Деяниями гордыми твоими
Твое потомки славить будут имя.
Поддержка слабым, бедствующим, сирым,
Защитник царства, ты приходишь с миром.
В поступках справедлив и человечен,
На службе ты ретив и безупречен.
Всегда высокомудр, самоотвержен,
Ты пользе государственной привержен
И облегчить стремишься людям гнет,
Быть неподкупным, просвещать народ.
Актеры кончили петь. Не успели еще подать и вторые блюда, а музыканты и актеры уж трижды услаждали пировавших. Сопровождающие Лу Хуана лица ждали внизу, и цензор Сун послал двух чиновников окружных управлений, чтобы те составили им компанию за столами под навесами. Командующий войсками, военный комендант и прочие военные чины вместе с Симэнем пировали отдельно.
Главнокомандующий распорядился подать десять лянов серебра и, наградив ими поваров и актеров, приказал готовить паланкин. Высокого гостя пытались было уговорить задержаться еще немного, но безуспешно. Все высыпали на улицу проводить Лу Хуана. Грянула музыка. Послышались громкие крики стражи, очищавшей путь следования высокого сановника от толпы зевак. Выстроились рядами кони и экипажи. Чиновные лица вскочили на коней, намереваясь проводить Лу Хуана, но он того не пожелал и, подняв руку, сел в паланкин. Военный губернатор Хоу и цензор Сун все же наказали коменданту отрядить телохранителей для сопровождения свиты на корабль. Деликатесы, вино и утварь были отправлены на корабль вместе с перечнем и преподнесены главнокомандующему собственноручно правителем Дунпина Ху Шивэнем и воеводой Чжоу Сю.
- Прямо-таки не знаем, как вас и благодарить! - говорили подошедшие к столу военный губернатор Хоу и цензор Сун, обращаясь к Симэню. - Столько мы вам забот доставили! Если вам не хватило собранного серебра, мы восполним затраты. Примите нашу самую глубокую признательность и сердечную благодарность за нынешний прием.
- Что вы, господа! - Симэнь поспешно отвесил земной поклон. - Это мне следует благодарить вас за высокую честь, оказанную мне, недостойному, и за дорогие подношения, присланные накануне. Я счастлив, господа! Только покорнейше прошу меня простить за скромный прием в сем убогом жилище. Боюсь, не угодил я высоким гостям.
Цензор Сун еще раз поблагодарил хозяина и велел своим слугам готовить паланкин. Он и военный губернатор Хоу встали и начали откланиваться, за ними поднялись чины инспекторских и областных управлений. Столы сразу опустели. Вернувшись в залу, Симэнь распорядился угостить казенных актеров, и их отпустили. Оставлены были только четверо актеров. Столы, расположенные вне залы, были убраны слугами тех, кто за ними пировал, но не о том пойдет речь.
Было еще рано, и Симэнь велел слугам накрыть четыре стола. Все они ломились от яств. Были приглашены шурин У Старший, Ин Боцзюэ, Се Сида, сюцай Вэнь, приказчики Фу Цзысинь, Гань Чушэнь, Хань Даого, Бэнь Дичуань и Цуй Бэнь, а также зять Чэнь Цзинцзи. Большинство из них встали с зарею и крепко потрудились за день. Вскоре все сели за столы. Шурин У Старший, сюцай Вэнь, Ин Боцзюэ и Се Сида заняли почетные места, Симэнь сел за хозяина. Приказчики расположились по обеим сторонам. Подали вино.
- Досталось тебе, брат, нынче, а? - начал Боцзюэ. - Его превосходительство Лу доволен остался? Долго пировал?
- Его превосходительство всем остались вполне довольны, - отвечал Хань Даого. - А их сиятельства губернатор и цензор потом в благодарностях рассыпались.
- Ну, а кто бы еще в наших краях такое пиршество мог устроить? - говорил Боцзюэ. - Да никто! Не найдешь больше таких палат, это во-первых. А потом, к кому столько знати съедется? Принять больше тысячи - шутка ли? Да, брат, пришлось тебе тряхнуть мошной! Зато на весь Шаньдун слава.
- А среди гостей и мой почтенный наставник был, - заметил сюцай Вэнь. - Господин Чэнь, инспектор просвещения. - Это который же? - спросил Симэнь.
- А Чэнь Чжэнхуэй, - пояснил сюцай. - Его родитель, почтенный Чэнь Ляовэн, служил прокурором. Учитель Чэнь - уроженец уездного центра Цзюаньчэн в Хэнани. В двадцать девятый год жэнь-чэнь, восемнадцати лет от роду, императорский экзамен выдержал и получил звание цзиньши. Инспектором теперь служит. Огромной учености человек.
- Ему, стало быть, теперь всего лишь двадцать четвертый год идет, - сказал Симэнь.
Подали супы и рис. После угощения Симэнь позвал четверых актеров.
- Как вас зовут? - спросил он.
- Меня - Чжоу Цай, а их Лян До, Ма Чжэнь и Хань Би, - отрекомендовался певец.
- Ты, часом, не брат Хань Цзиньчуань? - поинтересовался Боцзюэ.
- Цзиньчуань и Юйчуань - мои сестры, - отвечал Хань Би, встав на колени.
- Вас накормили? - спросил Симэнь.
- Только что, - ответил Чжоу Цай.
Симэнь еще во время пира вдруг загрустил, вспомнив, что с ним нет Пинъэр.
- Спойте-ка «Цветы в Лоянском парке», - велел он. - Знаете?
- Мы с Чжоу Цаем споем, - опустившись на колени, сказал Хань Би.
Они настроили цитру и лютню, ударили в кастаньеты и запели на мотив «Ликуют небеса»:
Цветы в Лоянском парке
Всю ночь освещены,
Сияет месяц яркий,
Глаза любви полны.
Купи скорее эти
Чудесные цветы,
У неба ясный месяц
Займи на время ты.
Душиста балюстрада,
Искриста и цветна,
Гуляет месяц праздно,
Вино допив до дна.
Но вдруг исчез проказник,
Опали лепестки,
Прощай, подлунный праздник,
Прими, юдоль тоски.
Цветы и месяц разве
Расстались навсегда?
Минуты счастья ради
Мне горевать года!
А осень бесконечна,
Разлука тяжела,
Любовь бесчеловечна, -
Зачем она ушла?!
Певцы умолкли, и Ин Боцзюэ заметил на глазах Симэня слезы.
- Только мне, брат, понятно твое состояние, - говорил Боцзюэ. - Я-то тебя знаю. Ты ведь вспомнил мою покойную невестку. Как же не грустить? Вы жили неразлучно, как два цветка на ветке, как пара уточек неразлучных.
- Легко тебе говорить! - отвечал Симэнь, глядя на подаваемые сладости. - Будь она жива, все бы своими руками приготовила. А теперь вон служанки варганят. Сам погляди, на что похоже. Я в рот брать брезгую.
- Судя по богатству и изысканности блюд, - вставил сюцай Вэнь, - вам, милостивый батюшка, по-моему, жаловаться не приходится, -
Тебе, брат, конечно, тяжело, - продолжал Боцзюэ, - но ты не прав. Нельзя остальных невесток так обижать. Их разговор подслушала из-за ширмы Цзиньлянь и все передала Юэнян.
- Пусть его болтает! - отвечала хозяйка. - Ему не закажешь. Она ведь еще при жизни наказывала Сючунь сестрице Ли отдать, а стоило мне только напомнить, как он от злости глаза вытаращил. Не успела, мол, умереть, а вы уж служанок раздавать. Я теперь молчу. Ты не заметила, как кормилица себя стала вести, а с ней и обе горничные? Но мне слова нельзя сказать. Сразу упрекнут: во все, дескать, вмешиваешься.
- Да я и сама вижу, как Жуи изменилась, - вторила хозяйке Цзиньлянь. - Наверняка наш бесстыжий с ней спутался. Он ведь целыми днями там ошивается. Мне говорила, он ей шпильки покойной сестрицы поднес, а она их сейчас же нацепила и ходит, всем хвалится.
- Бобы, чем ни приправляй, все одно бобы, - сказала Юэнян.
Не по душе обеим им было поведение кормилицы Жуи.
Да,
Благие перемены в ней,
как видно, вовсе неспроста,
Ведь и пион-цветок пышней
лишь на ухоженных кустах.
Тому свидетельством стихи:
Проносятся воды за башней Сян-вана,
Обоих снедает тоска неустанно.
Но стен белизну озаряет луна,
Не ведает горя людского она.
Если хотите знать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
ДВОРЕЦКИЙ ЧЖАЙ ПРИСЫЛАЕТ СИМЭНЬ ЦИНУ ПОСЛАНИЕ С ПОЖЕРТВОВАНИЕМ НА ПОХОРОНЫ
ЕГО ПРЕОСВЯЩЕНСТВО ХУАН, СВЕРШАЯ ПАНИХИДУ, МОЛИТСЯ ОБ ОТПУЩЕНИИ ГРЕХОВ УСОПШЕЙ И О ПРОВОЖДЕНИИ ДУШИ ЕЕ НА НЕБО
Чередою, одно за другим,
восемь окон сначала открылось.
По ступеням террасы затем
фея в пышном наряде спустилась.
И внезапно пахнуло весной -
пробудилась у терема ива,
И повсюду в горах зацвела
белоснежная зимняя слива…
В темном небе луна поднялась,
колыхнулись цветочные тени,
И явилась любимая мне
вместе с шелестом чутких растений.
Перед нами согласья парчу
фея дивная вдруг расстелила,
Сшить нам яркий весенний наряд
тут же духу Весны поручила.
Так вот, в тот день на пиру с шурином У Старшим, Боцзюэ и остальными Симэнь спросил Хань Даого:
- Так когда же отплывают купеческие корабли? Надо бы загодя товар упаковать.
- Вчера узнавал, - отвечал Даого. - Сказали, двадцать четвертого отчаливают.
- Тогда после панихиды упакуем, - заключил Симэнь.
- Кого ж пошлешь? - поинтересовался Боцзюэ.
- Все трое поедут, - сказал Симэнь. - В будущем году отправлю Цуй Бэня за партией товаров в Ханчжоу. А вот он, - Симэнь указал на Хань Даого, - и Лайбао поедут в Сунцзян и прилегающие города за холстом. Парча и шелка у нас пока есть.
- И все-то у тебя, брат, ну до самых мелочей предусмотрено, - восхищался Боцзюэ. - А торговля тогда только и процветает, когда на всякий спрос готово предложение.
Время подходило к первой ночной страже, и шурин У Старший встал.
- Мы выпили предостаточно, - говорил он. - И тебе, зятюшка, тоже пора отдохнуть. За день порядком досталось. Так что разреши проститься.
Но Симэнь никак не хотел его отпускать и велел актерам спеть, а каждому выпить по три чарки. Только после этого гости разошлись. Симэнь наградил четверых актеров шестью цянями серебра, но те стали отказываться.
- Мы не можем принять такое щедрое вознаграждение вашего превосходительства, - объясняли они. - Ведь мы пели по долгу службы, по приказу его сиятельства Суна.
- Да чего вы боитесь? - возражал Симэнь. - Я желаю вас наградить, причем же тут приказ?
Актеры наконец приняли серебро и отвесили хозяину земные поклоны, но не о том пойдет речь.
Симэнь пошел на ночлег в задние покои, а на другой день с утра отправился в управу. Между тем отец У, настоятель монастыря Нефритового владыки, прислал двух мастеровых с послушником для сооружения в приемной зале алтаря с престолом.
На верхнем ярусе престола располагались Трое пречистых. и Четверо владычествующих На среднем ярусе возвышался Досточтимый Небесный повелитель, дух-спаситель от бед и напастей, дух звезды Тайи. По одну сторону от него размещались духи Восточного пика, по другую - духи ада Фэнду. Нижний ярус занимали князья десяти дворцов преисподней и правители девяти подземных бездн, чины адских судилищ, надзиратели алтаря, два предводителя Волшебного тигра, четыре великих небесных господина - Хань, Лю, У и Лу, Владычица великой тьмы, Семеро истинносущих, Яшмовая дева, семнадцать божественных воевод, призывающих светлые и темные души усопших в загробное царство. Алтарь и престол были убраны как полагается. Ярко мерцали стоявшие рядами узорные свечи. Из курильниц струился славный лилейный аромат, кругом возвышались траурные хоругви со стягом усопшей в центре, стоял аналой. Опускались расшитые золотом шторы, красовался ритуальный барабан. Престол был обтянут узорною парчой с вышитым на ней парящим в облаках журавлем.
Вернувшись домой, Симэнь оглядел алтарь с престолом и остался крайне доволен. Послушника и мастеровых покормили, и они вернулись в монастырь. Симэнь между тем распорядился, чтобы сюцай Вэнь написал приглашения свату Цяо, шуринам У Старшему, У Второму, Хуа Старшему и Мэну Второму, а также свояку Шэню, Ин Боцзюэ, Се Сида, Чан Шицзе, У Шуньчэню и множеству других родных и близких с их женами. Панихида должна была совершаться на другой день, и слуги с поварами хлопотали, не зная покоя, готовя угощения и жертвенную снедь, но не о том пойдет речь.
На другой день в пятую ночную стражу, на заре, даосские монахи миновали городские ворота. Пройдя прямо к алтарю, они зажгли свечи и после омовения рук воскурили благовония. Под удары в барабан и цимбалы начали чтение канонов и возглашение акафистов из «Нефритовых строк о рождении духа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252