Глава 55
В ожидании лета

Наступило первое июня. Как известно, День защиты детей. Хулиган Еписеев п
ока еще подпадал под этот международный праздник, а то бы я его… Но Ц защи
та детей так защита детей! Вот кто только защитит меня от хулигана? Вперед
и все лето, и Еписеев будет торчать дома целыми днями. Впрочем, как и я.
А за лифчик жительницы Орехова-Зуева мой дорогой пасынок все-таки отомс
тил мне. И не единожды. Мальчик рос, набирался опыта. Его проказы становили
сь все изощреннее.
Однажды он подбросил в нашу супружескую постель женскую заколку, справе
дливо посчитав, что когда Мария обнаружит вещицу, то решит, что в ее отсутс
твие на семейном ложе резвилась посторонняя дама. Великолепный ход. Но, н
а беду Еписеева и к моей радости, обнаружил заколку я, а не Маша. И разумеет
ся, тут же выбросил ее в окно.
Не дождавшись скандала, милый Вовочка надушил наши подушки отвратитель
ными духами, которыми, похоже, пользовались его дворовые подружки. Запах
а духов я сначала не почувствовал. Просто лег спать, и все. Но среди ночи Ма
рия вдруг встрепенулась, села и простонала:
Ц Уже второй час, а я все не могу заснуть! Ц Она пихнула меня в бок. Ц Ты ч
то-нибудь чувствуешь?
Я ответил, что вроде бы нет.
Ц Ну как же? Воняет какой-то химией. На всю комнату…
Только принюхавшись, я догадался, что это опять еписеевские проделки, но
не подал виду. Поворочавшись еще с полчаса, Маша угомонилась, а запах вско
ре выветрился. Духи оказались нестойкими.
Я уже ждал, что хулиган, с которым я волей случая вынужден был проживать в
одной квартире, подложит мне в кровать настоящую женщину. Но юный возрас
т преступника все-таки сказался. Нет, женщину он все же мне подбросил, но о
собых последствий это не имело. Если не считать того, что у меня едва не сл
учился инфаркт.
Однажды я возвращался с работы. Как только я подошел к подъезду, сверху ра
здался вопль:
Ц Эй, дядя! Шухер! Посторонись!
Я задрал голову и увидел, как с крыши летит тело женщины в развевающихся о
деждах. «Самоубийца!» Ц подумал я и отскочил в сторону, осознав, что несча
стной ничем помочь уже не смогу. Зажмурившись, я ждал студенистого шлепк
а об асфальт. Послышался деревянный стук. И все! Я приоткрыл один глаз и ув
идел в десяти шагах раскуроченный облупленный манекен. Под ноги мне отск
очила рука с оранжевыми ногтями. Подпрыгнув, как дрессированный козел, я
скрылся в подъезде. Наверху раздался веселый гогот.
Но весна закончилась одновременно с последним учебным днем в гимназии. О
н был радостным. Теперь лгать мне надо будет только, так сказать, в частном
порядке. То есть для своих личных целей, а не на потребу учебному процессу
. Новый факультатив, который я возглавил помимо преферанса и русско-лите
ратурных пародий, мы с Хреновым назвали «Дипломатическое иносказание».
В плане, представленном мной генеральному менеджеру, это словосочетани
е характеризовалось как «умение вовремя смолчать». Я думаю, что это само
е умение и есть высшее мастерство лгуна, которым волей-неволей рано или п
оздно становится каждый мужчина.
Уроки мои сразу же полюбились гимназистам. Еще бы, ведь я учил их правдопо
добно выкручиваться из любой ситуации. Однако сам я блестяще владел толь
ко теорией, на практике же все получалось не так гладко.
Мадам Еписеева, оставив нелегкую службу горничной, располнела, чем была
постоянно недовольна. Войну лишним килограммам она объявила непримири
мую. Там, где Виталькиной Ларисе, с которой моя жена брала пример, хватало
двух сеансов массажа или бассейна, Марии требовалось неизмеримо больше.
На эти забавы уходила почти половина моей учительской зарплаты. Остальн
ая половина расходовалась почти столь же нелепо, и в этом опять-таки была
виновата Лариса. Точнее, Виталька.
Когда эта парочка приходила к нам в гости, Мария просто пожирала глазами
все, что было надето на неестественно загорелых плечах нынешней мадам Ры
бкиной. Чтобы не ударить перед своей сомнительной подругой лицом в грязь
, моя мадам тратила на застолье баснословные суммы, покупая продукты втр
идорога, в супермаркете. Стол ломился от неведомых кушаний: какой-то авок
адной икры, улиток, анчоусов, по вкусу напоминающих изрядно протухшую се
ледку. Долларовые ценники с баночек Мария нарочно не срывала Ц пусть ви
дят. Однако Рыбкиных этим удивить было трудно: Виталька ежедневно набива
л свой холодильник такой же дрянью, правда приносил ее бесплатно Ц с опт
ового склада собственной фирмы.
Понимая, что за Рыбкиными не угнаться, Мария после ухода гостей набрасыв
алась на меня. И тут мне приходилось несладко.
Ц И почему мне такой олух достался! Ц стенала Мария. Ц У людей мужья Ц
люди как люди! А мне даже прикрыться летом нечем, не говоря уже о том, что по
ра бы мягкую мебель сменить!
Ц Зачем же летом прикрываться? Ц пытался отшутиться я. Ц Наоборот, нуж
но загорать. Тогда и солярий не потребуется…
Ц Ты что, окончательно сдурел?! Открытые солнечные лучи крайне вредны! Эт
о же ультрафиолет!
Словно в солярии что-то другое! Я предпринял новую попытку:
Ц «Что бранишься ты, вздорная баба? Белены ты, что ли, объелась?»
Мария к пушкинским словам отнеслась совершенно серьезно. Впрочем, они ей
вполне подходили. «Вздорная баба» орала, а я молчал, понимая, что действит
ельно попал в положение старика из сказки «О рыбаке и рыбке». Только вот з
олотой рыбки у меня не было. Была только жадная и сварливая жена. На трюмо
все росли шеренги кремов, присыпок и масел, а у изголовья нашей кровати Ц
горы тупых женских романов, повествующих о неземной страсти, и груды иди
отских иллюстрированных журналов. Может, я поторопился с женитьбой? Наве
рное, следовало узнать Марию поближе. Но раньше она была совсем другой. И о
ткуда все взялось?
Мадам Еписеева была свято уверена, что с замужеством ее жизнь должна кар
динально измениться в материальном плане. Вот только почему она останов
ила свой выбор на мне, а не на каком-нибудь бизнесмене? Нет, бизнесмен не по
зволил бы взгромоздиться себе на шею. Это я такой тюфяк. Ну и Виталька, мож
ет.
Но развестись, в силу инерции и порядочности, я тоже не мог. Кроме того, мне
некуда было идти. В моей квартире по-прежнему жила Виталькина бывшая жен
а. С директором своей фирмы. Маша, узнав об этом, а также о том, сколько они п
латят за постой, умерила свои подозрения и смирилась. Но со Светки брать б
ольшие деньги я по-прежнему не решался. Да она и не предлагала. Привыкла…

Естественно, что при таком раскладе (как учитель преферанса, я употреблю
именно это слово) мне позарез нужно было поплакаться кому-то в жилетку. До
сих пор я время от времени изливал душу Хренову. Он охотно выслушивал мен
я, жалел и… почему-то каждый раз предлагал нанести визит Катьке Колосово
й, фотографию которой я ему как-то показал. В глазах Игоря при упоминании
ее имени вспыхивали знакомые искорки. Я отказывался. Кэт я всячески стар
ался вытравить из души, ее голоса я не слышал уже несколько месяцев. Она то
же не звонила.
Отдушиной номер два для меня был старина Тимирязьев. С ним все было в поря
дке. Он по-прежнему жил с мамой, играл на саксофоне в подмосковном рестора
не «Истра» и возвращался оттуда под утро с очередной поклонницей. Меня о
н тоже выслушивал, шутил и предлагал:
Ц Слушай, старик, если уж твоя баба такая ревнивая, тебе есть смысл дейст
вительно дать ей повод.
Ц Да как я вырвусь? Ц растерянно вопрошал я. Ц Уже лето на носу, и я целым
и днями под ее присмотром буду.
Ц А ты поезжай со мной на мнимую рыбалку. В ночное, а? Вокруг столько рыбок
, а мы одни! Ц причмокивал мой любвеобильный друг.
За время совместной жизни с мадам Еписеевой я стал трусоват и от тимиряз
ьевской «рыбалки» неизменно отказывался.
Словом, от грядущего лета я не ждал ничего хорошего. Да и самого лета не жд
ал.

Глава 56
Всюду жизнь!

Итак, как уже говорилось, наступило первое июня. Я проснулся в дурном наст
роении. Впереди были три месяца тотальной слежки, скандалов и раздраженн
ого бормотания. Спасти, и то ненадолго, могла лишь очередная покупка како
й-нибудь ерунды. Но рассчитывать на это не приходилось Ц все отпускные я
отдал жене.
Ц Проснулся, кормилец, Ц усмехнулась мадам Еписеева, когда я выполз в к
оридор.
Слову «кормилец» она старательно придавала иронический оттенок.
Около черного мотоцикла проходило что-то похожее на воинский смотр или
утреннюю проверку в тюрьме.
Ц Выверни карманы, Ц приказала Мария сыну.
Еписеев, стоявший навытяжку около старого фибрового чемоданчика с надп
исью «Еписеев Володя. 2 отряд», подчиняться не спешил. Тогда мать приступи
ла к делу сама: сунула руки в карманы его штанов и выгребла из одного плоск
ую фляжку, а из другого Ц жеваную пачку сигарет без фильтра. Еписеев съеж
ился. Я, на всякий случай, тоже. Маша отвинтила пробку и понюхала.
Ц Спирт!
Ц Me… медицинский, Ц проблеял хулиган. Ц Раны смазывать…
«И табаком присыпать», Ц хотел добавить я, но промолчал. Мне вдруг стало
жаль хулигана. Куда это он, интересно?
Ц Я тебе дам раны! Ц Мария отвесила сыну подзатыльник и скомандовала:
Ц Марш на улицу!
Еписеев грустно покосился на мотоцикл, подхватил свой сиротский чемода
нчик и шагнул за дверь. Мария вылила спирт в унитаз. Туда же последовали и
сигареты.
Ц Значит так, Арсений! Ц обратилась ко мне жена и протянула мне небольш
ую пачечку денег. Ц Поджаришь себе яичницу, позавтракаешь и Ц в кулинар
ию. Список на столе…
Ц А ты куда? Ц раскрыл я рот и сжал колени, выглядывавшие из длинных трус
ов. Ну почему Мария всегда напяливает на меня эту семейную гадость?
Ц Володю проводить. Он в лагерь едет, бывший пионерский. Ц Ее перекосил
о: Ц Черт, до чего ж путевки дорогие! Ужас!
Ц Но уж не ужас, ужас, ужас, Ц пропел я. Ц Вовик на все лето едет?
Ц Разбежался! На все лето таким, как ты, весь год горбатиться надо, да еще д
обавлять придется! Ц Мария остервенело запихивала ноги в босоножки с к
онскими копытами вместо каблуков.
Ц Ты что, его на Канары отправляешь?
Ц Крым тоже денег стоит! Дерут хохлы! Ц Из разреза босоножек наконец по
казались пальцы с перламутровыми ногтями. Ц Ну, я скоро. Ты все понял нас
чет кулинарии?
Что ж тут непонятного?
Дверь за женой захлопнулась.
Ц Один, совсем один! Ц пропел я, когда на лестнице смолк стук копыт.
Честное слово, если бы умел, так бы и прошелся колесом! Сейчас разделаюсь с
продуктовыми закупками и посижу в тишине.
На кухонном подоконнике лежал Машин список. Все как обычно: два десятка я
иц, полкило мяса, масло подсолнечное (или оливковое) и т. д. и т. п. За окном пр
оревел пьяный голос:
Ц Лю-упа! Любовь моя! Я выглянул на улицу.
Там, прижавшись к рябине, стоял нагловатый мужичок Ц руки в карманах Ц и
скалил вверх железные зубы.
Ц Ты чего орешь, чтоб тебя! Ц послышался скрипучий голос старухи с седь
мого этажа. Ц Нет Любки!
Ц А где ж она, мать? Ц доброжелательно крикнул мужичок.
Ц На работе… Толька! Ц старуха придала голосу строгости. Ц Больше смо
три не пей. Не то все Любке скажу! Не пойдет она за тебя!
Толька помахал кривым пальцем, оторвался от рябины и проорал:
Ц Мать! Денег дай?
Ц Да ты ж не отдашь?!
Ц Отда-ам.
Ц Ну смотри мне. Чтобы в последний раз.
Мимо окна пролетел старушечий кошелек, похожий на улитку с рожками.
Ц Да ты отдашь ли?
Ц Закон Ц море! Ц Толька обрадованно побрел восвояси.
Всюду жизнь! И любовь! Я прошел в комнату и, подмигнув портрету летчика, на
чал одеваться. Решил не выпендриваться Ц в кулинарию можно сходить и в т
апочках. И даже в тренировочных штанах и майке. Кулинария, к счастью, в сос
еднем доме.
Положив в задний карман синих штанов, любимых всеми пенсионерами, деньги
и прихватив пакет, я выскочил на улицу. Над головой трепетали зеленые лис
точки, еще не успевшие покрыться пылью, солнце жарило вовсю. Через тонкие
подошвы тапочек я чувствовал асфальтовый зной. Как здорово все-таки!
Лето! И почему я прежде не ценил такие вот деньки! Какой же я был дурак!
У кулинарии толпились местные алкаши.
Ц Старик!
Я присмотрелся повнимательнее. Из магазина вырулил Тимирязьев с бутылк
ой вина наперевес. Он был в бейсболке, футболке и джинсах.
Ц Утренний променад? Ц поинтересовался он, глянув на оттянутые коленк
и моих тренировочных. Ц Значит, я вовремя.
Ц Мне в кулинарию, Ц промямлил я.
Ц Успеется. Мы ж давно не виделись! Я и решил вот тут… винца… Твоя-то дома?

Ц Да нет. Ц Я выскользнул из вялых объятий разморенного жарой Тимирязь
ева.
Ц И не надо! Ц обрадовался Тимирязьев. Ц Пошли пивка…
Я хотел было отказаться, а потом подумал: «А почему бы и нет? Жара-то какая!
Но только потом Ц сразу в кулинарию!»
Ц Сейчас переоденусь, Ц я рванулся к дому.
Ленька пожал плечами.
Ц Зачем, старик? Твоя униформа в самый раз. Мы ж не в ресторан идем… Ц и он
потянул меня в сторону метро.
Кафе «Минутка», где последний раз я сидел с девушкой Еленой из Орехова, к л
ету расширилось. Перед его стеклянной будкой стояли пластмассовые стол
ы под зонтиками и стулья. Ленька купил четыре бутылки немецкого пива.
Ц Ой! Ц сказал я.
Ц Вот тебе и ой! Жара-то какая. Грядет. Сегодня двадцать восемь обещали. Ма
ть мне своим прогнозом все уши прожужжала.
Мы с удовольствием выпили по бутылке.
Ц Лень, сколько времени? Ц испуганно спросил я.
Ц Ты что, спешишь куда?
Ц Мария поехала в центр. Мерзавца своего в лагерь отправлять.
Ц О! Там ему и место.
Ц На отдых, Ц поправился я.
Ленька откупорил вторую пару. Над бутылками завихрился холодный дымок. П
иво было хорошее.
Ц Ну, старик, часа через два Ц два с половиной твоя благоверная и прибуд
ет. Мы еще с тобой и бутылочку эту, Ц Тимирязьев потряс вином, Ц оприходу
ем.
Я с сомнением принялся за пиво. Ленька выглянул из-под зонтика и крикнул б
уфетчице:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44