Ц Ставлю все деньги!
Леньку уже было не удержать. Он подозвал официанта и заказал шесть бутыл
ок марочного армянского коньяка. Когда заказ принесли, старичок взял в р
уки одну бутылку, внимательно рассмотрел этикетку со звездочками и, види
мо, оставшись удовлетворен осмотром, сказал:
Ц Толко пасуда щирокий нада. Из стакана нэ патрэбляэм.
Ц Таз подойдет? Ц Ленька уже не шутил.
Ц Падайдет.
Тимирязьев распорядился насчет таза. В эту тару слили все шесть бутылок,
и армянин схватился за края. Перед тем как отпить, он предупредил:
Ц Ти би, синок, нэ спорыл. Все равно праспорыщ…
Мы, жалея старика, принялись изо всех сил отговаривать Тимирязьева, но он
не сдавался. Дедуля со вздохом приник к краешку таза и глоток за глотком м
едленно выпил все его содержимое.
Все ахнули. Багровый Тимирязьев выхватил из заднего кармана брюк пачку д
енег и шмякнул на стол перед стариком.
Ц Все, гулянка окончена.
Армянин начал отказываться от денег, утверждая, что он знает какой-то «сэ
крэт», но Ленька был неумолим.
Когда я стоял в гардеробе в ожидании своего пальто, ко мне неожиданно под
ошел удачливый старичок. Не знаю, почему он проникся доверием именно ко м
не. Армянин положил мне на плечо свою морщинистую руку и сказал:
Ц Жэншына би павэрыл… Савсэм дурак твой друг, савсэм…
Ц Да уж… Ц смущенно пробормотал я.
Ц Я вэдь сорок лэт в цирке… Тэпер на пэнсыы… Знаэщ номэр такой, кагда аго
н изо рта идет?
Ц Знаю, Ц припомнил я что-то из детства.
Ц Чтобы агон шел, нужно тры лытры керасын выпит, панымаэщ? А тут Ц канъяк
… Тфу! Жэншына би павэрыл, Ц опять сказал армянин.
Он отдал мне Ленькины деньги (я не смог отказаться) и добавил:
Ц А еслы би нэ павэрыл, то денгы би назад взал… Панымат нада!
Вот в том-то и дело, что надо «панымат». А мы ничегошеньки не понимаем. И поэ
тому мне становится страшно, когда я представляю, какой бы мне попался му
ж, будь я женщиной.
Тем временем разговор в Катькиной гостиной (она же Ц столовая, кабинет, б
иблиотека и спальня) ни на минуту не утихал. Марина уже рыдала в голос. «Дв
е плачущие женщины за день, Ц подумал я, вспомнив Машу Еписееву. Ц Не чер
есчур ли?»
Ц Ну что ты плачешь, дурочка, Ц утешала Катька.
Хм, «дурочка». Меня бы так.
Ц Если уж тебе непременно требуется гений, то почему ж тебе не подходит в
от этот…
Кэт мотнула головой в мою сторону. И тут, кажется впервые после посещения
ванной, Марина заметила, что в комнате находится третий. Она внимательно
оглядела меня с головы до пят и убежденно проговорила:
Ц Нет, Арсений не гений.
Ц А ты думаешь, что гений обязательно должен щеголять немытыми волосам
и, трехдневной щетиной и рваными носками? Ц саркастически осведомилась
мадам Колосова.
Ц Да отстань ты со своими носками! Ц взорвалась театралка. Ц При чем ту
т носки?!
Ц Ну хорошо, Ц миролюбиво отозвалась моя лучшая подруга, Ц не хочешь о
носках Ц не надо. Тогда ответь, чем тебя не устраивают эти великолепные с
иняки?
Меня передернуло. Я понял, что сегодня разговор наедине у нас с Катькой не
получится.
Ц Синяки-то мне нравятся, да только вот сам он какой-то туповатый… Не ген
ий, словом.
Ц Арсений тебе не нравится только потому, что он не любит театр, Ц вынес
ла вердикт Катька.
Она, разумеется, была уже в курсе утреннего приключения.
Ц Он мне вообще не нравится! Ц отрезала Марина.
А вот она мне почему-то вдруг понравилась. Может, всему виной жалость?

Глава 9
Страшная месть

Переночевал я у Катьки. Она улеглась на своей законной кровати, Марина ус
троилась на диване, а я кое-как примостился на странном сооружении, имену
емом кухонным уголком. Проснулся я совершенно разбитым. С трудом разогну
в тело, принявшее форму «уголка» (и кто только придумал это орудие пытки),
поплелся к зеркалу. Свинцовые примочки, которые провели ночь на моей мно
гострадальной физиономии, ничуть не помогли. Из зеркала на меня уставила
сь мрачная уголовная морда. «Черт с ним, Ц уныло подумал я. Ц Что-нибудь
придумаю».
Катька уже ушла на работу. В комнате раздавался шелковистый шорох. Навер
ное, копошилась Марина. Я оседлал табурет и принялся ждать. Неизвестно че
го.
Наконец шорох прекратился, и в кухню вплыла Катькина подруга. Ее каштано
вые волосы (в отличие от моей слежавшейся за ночь в войлок шевелюры) были а
ккуратно уложены. Лицо какое-то просветленное. Марина распространяла то
нкий аромат.
Поистине, женщину можно смело забрасывать в джунгли. Главное, не забыть с
кинуть ей с вертолета косметичку. Через месяц вы найдете ее ничуть не изм
енившейся. Более того, она наверняка будет довольна. Ну как же, наконец-то
удалось сбросить свои лишние два с половиной килограмма!
Ц Привет, Ц улыбнулась Марина. Ц Скучаешь?
Я опустил голову и поджал ноги под табурет.
Ц Синяки пройдут, Ц утешила она. Ц Примерно через месяц… Что ж ты, не мо
г наподдать им как следует? Ты ж вон какой здоровый! Сколько их было?
Считал я, что ли? Я не математик.
Ц Много, наверное, Ц снова улыбнулась Марина, так и не дождавшись ответ
а. Ц Повернись-ка к свету, сейчас мы тебя подреставрируем…
Она извлекла из косметички пару тюбиков и принялась усердно мазать како
й-то дрянью у меня под глазами. Я ощутил приятное пощипывание.
Ц Ну вот, так-то оно лучше, Ц пробормотала Марина, закончив экзекуцию, и
достала из сумочки зеркальце. Ц Взгляни-ка…
Я нацепил склеенные Катькой очки и с опаской посмотрел в зеркало. Резуль
тат мне понравился. На меня смотрело несколько изможденное, но вполне ин
теллигентное лицо гения педагогики с романтичными темными кругами под
глазами. Макаренко после битвы с колонистами.
Ц Теперь я выгляжу как настоящий гений, Ц похвалил я работу.
Ц Да, Ц согласилась Марина, Ц теперь что-то есть.
Ц Тогда, может, попробуем еще раз сходить в театр? На что-нибудь менее экс
травагантное?
Ц Нет уж, с меня вполне достаточно одного раза. Ты, Сенечка, Ц подумать то
лько, «Сенечка»! Ц меня опозорил. Я ведь сказала Мошкареву, что ты журнал
ист. И вдруг ты исчезаешь. Даже не досмотрев спектакль. Мошкарев едва не уб
ил меня. Волосы на себе рвал от отчаяния.
Тут я вспомнил жиденькие волосенки гения режиссуры и едва не расхохотал
ся. Вовремя удержавшись, состроил серьезную мину и спросил:
Ц И чем же ты утешила этого озабоченного? Мне, например, вполне хватило б
ы внимания такой женщины…
Неуклюжий, но комплимент. Марина впервые с интересом посмотрела на меня.

Ц Враньем. Нет, то, что я ему сказала, на самом деле очень близко к правде. Н
о Мошкарев наверняка решил, что мне нельзя верить.
Ц Так что же ты ему сказала? Ц не выдержал я.
Ц Что я пошутила насчет журналиста. Ты, мол, мой дальний родственник, с де
тства страдающий имбецильностью. И твои реакции непредсказуемы…
Ц Мошкарев, надеюсь, обрадовался? Ц язвительно поинтересовался я.
Ц Он попросил больше не водить имбецилов к нему в театр. Они могут все ка
к-нибудь не так понять, а помещением он дорожит…
Ц Да уж, куда нам до гениев.
Марина оставила мою реплику без внимания. Вместо этого она открыла холод
ильник и извлекла очередной Катькин кулинарный шедевр. По-моему, это был
а какая-то рыбина.
Ц Есть, небось, хочешь?
Я не стал отнекиваться. Вскоре на сковороде зашипело. Мы молча позавтрак
али. Я засобирался на работу. На вешалке висело выстиранное и высушенное
пальто. И когда только Кэт успела?
Одевшись, я выжидательно остановился в дверях.
Ц Ну давай! Ц напутствовала меня Марина. Ц Дуй на заработки!
Я с тоской посмотрел на ее ноги в черных чулках.
Ц Не расстраивайся! Ц рассмеялась она. Ц Как-нибудь встретимся, Ц и д
обавила: Ц Если муж не вернется…
Я вышел из подъезда. В кармане лежали деньги, которые мне всучила Катька («
Как-нибудь отдашь…»). В утреннем свете двор казался довольно уютным. Даже
качели целы.
«Вот здесь, значит, меня и того», Ц мрачно подумал я. Интересно, это и в сам
ом деле был Мухрыгин или мне только показалось?
В школу идти не хотелось. Странное дело, мне было неловко. Как я посмотрю в
наглые глаза физкультурника? Но идти было надо. Не отдавать же опять урок
Сонечке. Да что я, как школьник, в самом-то деле… Надо поговорить с адидасо
вцем по-мужски. Завести его к раздевалкам у спортзала и… И что тогда? Хрен
с ним, как-нибудь само все устроится. Я уже почти пересек двор, как вдруг ме
ня осенило: надо же позвонить Витальке и отменить встречу! И я зашагал наз
ад, к злосчастной телефонной будке.
Интересно, тот грим, что мне наложила Марина, продержится до вечера? Иначе
как я заявлюсь к матери своего ученика с такими фонарями? Тут и цветы не по
могут.
Вот и телефон. Так, набираем номер. Ага.
Ц У аппарата? Ц Виталька подошел не сразу. Голос у него был сонный.
Ц Виталь, привет, это я…
Ц Ты что, старик, обурел, в такую рань звонить?
Ц Скоро одиннадцать, между прочим.
Ц Вот я и говорю Ц рань. Ну давай, выкладывай, что там у тебя стряслось…
Ц Слушай, еще не поздно отменить нашу встречу с этой… как ее… Ларисой, чт
о ли? Я сегодня никак не могу…
На том конце провода повисло зловещее молчание. После продолжительной п
аузы Рыбкин поинтересовался:
Ц Ты шутишь?
Ц Да нет, Ц замялся я. Ц Тут такое дело… Я же не совсем отказываюсь от вс
тречи с этой твоей Ларисой… Просто, может, ты перенесешь?
Ц Нет, старикан, я так не играю. Я зову бабу в гости, на свой, понимаешь ли, ст
рах и риск, а он мне теперь заявляет «давай перенесем»! Да ты хоть знаешь, к
акая у нее фамилия?
Ц Это что, в корне меняет дело? Ц удивился я.
Ц Полностью. Я же не буду знакомить лучшего друга юности со всякой шушер
ой. Я тебе предлагаю качественный товар. С гарантией… Так вот, ее фамилия
Ц Пастернак. Знаешь такого поэта?
Ц Знаю. Ну и что?
Ц А то, что она какая-то там его родственница! Ц гордо объявил Виталька,
я почти увидел, как он надулся. Ц Или однофамилица, Ц добавил он менее ув
еренно. Ц Словом, гонор у нее еще тот. Что ж, мне теперь перезванивать прик
ажешь?
Ц А ты проведи с ней совещание. На квартире. Скажи, мол, заболел, Ц нереши
тельно предложил я.
Виталька захохотал:
Ц Ну, е-мое, ты даешь, старичок. Совещание… А что, это мысль, Ц внезапно заг
орелся мой студенческий друг, и я услышал в его голосе знакомые с юности д
онжуанские нотки. Ц Она, небось, ухаживать примется… Бабы, они, знаешь, се
рдобольные…
Ц Ну вот и хорошо, Ц обрадовался я.
Уф! Кажется, отделался.
Ц Но, старик, ты упускаешь отличный товар. Там ведь библиотека из пяти ты
сяч томов! Может, тебя хоть это как пэ-эдагога заинтересует?
Ц Нет, Ц решительно ответил я, Ц нет.
Ц Ну как хочешь. Ладно, я пошел досыпать. Не пропадай…
Я ехал в школу на троллейбусе и думал о Мухрыгине. Все-таки он или не он? Нет
, не хочется мне с ним встречаться. Я бы с удовольствием никогда больше не
заглядывал в его противные зеленоватые, как болото, глаза. Но что поделае
шь, я, к сожалению, не школьник, чтобы прогуливать.
Двери троллейбуса фыркнули и закрылись. Я увидел, что проехал свою остан
овку. Рывок Ц и заветная кнопка у меня под пальцем. Если водитель сейчас м
еня не выпустит, я точно опоздаю к звонку.
Ц Ты на лоб себе нажми, баран ты, блин, Ц поэтично прохрипело в динамике н
а весь салон.
Но двери тем не менее открылись и нехотя выпустили меня наружу. Видно, суд
ьба у меня такая. Теперь уж точно придется идти на урок.
Когда я, взмыленный, ворвался в учительскую, Мухрыгина там, слава богу, не
оказалось. Зато Марианна Александровна, наша англичанка, была на месте
Ц стояла у кактуса и нервно курила. На мое появление она никак не отреаги
ровала. Лишь выпустила паровозную струю.
Я вихрем подлетел к шкафу с журналами, и только тут до меня донеслись всхл
ипывания.
Ц Плачешь, что ли? Ц неуверенно спросил я.
Мисс Преображенская не ответила. Я подошел к кактусу и развернул англича
нку к себе. По лицу Марианны градом катились слезы. Чудеса! Плаксивые они,
оказывается.
Ц У тебя что, урок отменили? Ц задал я дурацкий вопрос.
Стала бы она плакать из-за урока.
Ц Да отстань ты, Васильев! Ц неожиданно взорвалась Марианна. Ц И без те
бя тошно…
Ц Опять физкультурник? Ц предположил я.
По молчанию мисс Преображенской я догадался, что так и есть. Дело в том, чт
о Мухрыгин больше жизни любил поиздеваться над бедной англичанкой. Види
мо, ему не давала покоя ее врожденная интеллигентность. Шутки нашего физ
культурника были все какие-то подростковые. Злые и нелепые.
Он частенько подкладывал на стул Марианне кнопки, мазал воском страницы
в ее классном журнале, так что англичанка не могла поставить ни одной отм
етки; сажал в ящик ее стола различных членистоногих и паукообразных, а зи
мой, когда насекомые засыпали, Ц грызунов и лягушек. Но особую радость Му
хрыгину доставляли эксперименты с гвоздями. Однажды он прибил красивый
беретик Марианны к полу и долго хохотал, наблюдая, как она пытается подня
ть свой упаднический головной убор. Наверняка что-то подобное случилось
и на этот раз.
Ц Ну что там он опять отмочил? Ц я внимательно посмотрел в инязовское л
ицо Марианны Александровны.
Она же выразительно посмотрела на кактус. Я перевел взгляд на растение, к
оторое давно уже смирилось с сигаретным дымом. С виду кактус выглядел вр
оде бы как всегда. Но, приглядевшись повнимательнее, я обнаружил, что кром
е колючек из нашего друга торчали гвозди. Значит, опять Мухрыгин! Нет, это
просто маньяк какой-то.
Я, вне себя от ярости, посмотрел на заплаканную Марианну и процедил сквоз
ь зубы:
Ц А вот это ему просто так с рук не сойдет. Слово даю!
Мое желание расправиться с физкультурником было огромно. Если бы он в ту
минуту попался мне под руку, его голова наверняка бы украсилась парочкой
дюймовых гвоздей. Пусть знает, каково кактусам. Но Мухрыгин почему-то не
попадался. Через два урока мой гнев несколько поутих, однако физкультурн
ика я решил найти во что бы то ни стало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44