Вот почему государственная власть
только тогда в состоянии <соблюдать свою истинную духовную
природу... если только она остается верна своей цели, своим
путям и средствам, она получает свое священное назначение
только на этой последней, нравственной и религиозной глубине>.
Таково исходное толкование Ильиным природы и общего
назначения власти в его социальном, психологическом и духов-
но-религиозном аспектах. Далее эта общая мысль конкретизи-
руется у него через посредство идеальных требований к надле-
жащей организации власти в государстве, которые Ильин в
привычной для него дидактической манере именует аксиомами
власти. Согласно этим аксиомам, государственная власть долж-
на принадлежать и применяться только на основе правового
полномочия; .она должна быть единой в пределах каждого
политического союза (<как один Дух и его правота>); она должна
осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этичес-
кому и политическому цензу; политические программы могут
включать в себя только такие меры, которые преследуют общий
интерес. Эти меры должны быть внеклассовыми и даже
сверхклассовыми, равным образом избегая включения частного,
личного интереса; программа власти может включать в себя
7. Политико-правовые взгляды русских философов первой 611
половины XX в. (С. Н.Булгаков, Н- А.Бердяев, И. А.Ильин)
только осуществимые меры и формы (иначе это будет химери-
ческой и утопической затеей); государственная власть принци-
пиально связана с распределяющей справедливостью, но она
имеет право и обязанность отступать от нее тогда и только тогда,
когда этого требует <поддержание национально-духовного бы-
тия народа>.
Ильин поясняет, что сама справедливость в ее правовом
воплощении не сводится лишь к равенству фактическому (с его
<слепотой к человеческим различиям>); она состоит в <беспри-
страстном, предметном учете, признании и отражении каждого
индивидуального субъекта во всех его существенных свойствах
и основательных притязаниях>. Однако для претворения подо-
бной <распределяющей> справедливости необходимо, чтобы сам
индивид (как, впрочем, и народ, нация) обладал чувством
достоинства. <Чувство собственного достоинства есть необходи-
мое и подлинное проявление духовной жизни; оно есть знак того
духовного самоуважения, без которого немыслимы ни борьба за
право, ни политическое самоопределение, ни национальная
независимость. Гражданин, лишенный этого чувства,- полити-
чески недееспособен; народ, не движимый им,- обречен на
тяжкие исторические унижения. Эти же свойства необходимы и
государству, и отдельным его формированиям, например ар-
мии>.
Определенную роль в воспитании чувства достоинства вы-
полняет частная собственность. <Человеку необходимо вклады-
вать свою жизнь в жизнь вещей - это неизбежно от природы
и драгоценно в духовном отношении>. Поэтому частная со-
бственность есть естественное право человека, которое и должно
защищаться законами, правопорядком и государственной
властью. Важно не то, чтобы не было имущественного неравен-
ства, а то, чтобы в стране не было хозяйственно беспочвенных,
бесцельных, безработных, бесперспективных людей. <Сущес-
твенно не владение человека, а его сердце и воля. Только
сильный и духовно воспитанный сумеет верно разрешить про-
блему частной собственности и создаст на ее основании цвету-
щее и социальное хозяйство>.
Частная собственность дает чувство уверенности, доверия к
людям, к вещам и земле; она научает творчески любить труд и
землю, свой очаг и родину; она закрепляет оседлость, без
которой невозможна культура, единит семью, вовлекая ее в
заботы о собственности, она питает и направляет государствен-
ный инстинкт человека; <она раскрывает ему художественную
612 Глава 20. Политические и правовые учения в России
во второй половине XIX - первой половине XX в.
глубину хозяйственного процесса и научает его религиозному
принятию природы и мира.,.>. Таким образом, <частная собствен-
ность пробуждает и воспитывает в человеке правосознание,
научая его строго различать <мое> и <твое>, приучая его к
правовой взаимности и к уважению чувства полномочий, взращи-
вая в нем верное чувство гражданского порядка и гражданской
самостоятельности, верный подход к политической свободе.->.
По мнению Ильина, правовое государство в отличие от
тоталитарного - этого исторического и политического факта
XX в, - основывается всецело на признании человеческой лич-
ности - духовной, свободной, правомочной, управляющей со-
бою в душе и в делах, т. е. оно покоится на лояльном правосоз-
нании. Тоталитарный режим, напротив, покоится на террорис-
тическом внушении. Сама сущность тоталитаризма состоит не
столько в особой форме государственного устройства (демокра-
тической, республиканской или авторитарной), сколько в объ-
еме управления: этот объем становится всеохватывающим.
Режим держится не законами, а партийными указами, распоря-
жениями, инструкциями. При этом государственные органы,
поскольку с виду они еще действуют, слагают из себя только
показную оболочку партийной диктатуры. <Граждане> в таком
сообществе только субъекты обязанностей и объекты распоря-
жений. Правосознание здесь заменено психическими механиз-
мами - голода, страха, мучений и унижений. Поэтому тотали-
тарный режим не есть ни правовой, ни государственный режим.
Если все же говорить о форме этой организации, хотя и не
правовой и противоречивой, то это, по оценке Ильина, есть
рабовладельческая диктатура невиданного размера и всепрони-
кающего захвата.
Дух христианства есть дух <овнутрения>, поэтому, подчерки-
вает Ильин, только внутреннее, сокровенное, духовное решает
вопрос о достоинстве внешнего, явного, вещественного. Так,
право и государство жизненны только там, где на высоте
пребывает живое правосознание людей.
Заслуживает упоминания позиция философа в вопросе о
достоинствах и несовершенствах двух основных форм устройст-
ва власти в государстве - монархии и республики. В основе его
оценки - мера их содействия росту духовности и свободного
правосознания. Дело в том, что правопорядок складывается в
обществе лишь тогда, когда <каждого из нас признают главным,
самоуправляющимся духовным центром, личностью, которая
имеет свободное правосознание и призвана беречь, воспитывать
8. Правоведы русского зарубежья
613
и укреплять в себе это правосознание и эту свободу>. Идеальная
форма для России, по мнению Ильина, единовластие, монархия.
<История как бы вслух произнесла некий закон: в России
возможны или единовластие или хаос; к республиканскому
строю Россия неспособна. И еще точнее: бытие России требует
единовластия - или религиозного и национально укрепленного,
единовластия чести, верности и служения, т. е. монархии; или же
единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и притом
антинационального и интернационального, т. е- тирании> (О мо-
нархии и республике).
Создание христианской культуры, подчеркивал Ильин, есть
задача, поставленная перед человечеством много лет назад и им
не разрешенная. Эта задача и не может быть разрешена одной
эпохой, одним поколением раз и навсегда, ибо <каждая эпоха и
каждый народ и каждое поколение должны стремиться к
решению ее по-своему - по-своему достигая и не достигая>.
8. Правоведы русского зарубежья
Заинтересованными исследователями начального опыта Со-
ветской России в сравнительно-исторической перспективе ста-
ли правоведы русского зарубежья. Это была критико-аналити-
ческая работа, которая велась во имя <будущей> России, в
зарубежных учебных и научных центрах. В начале 20-х гг.
центрами собирания профессорско-преподавательских кадров
из России стали Харбин, Прага, крупные университетские
города Югославии. Большая группа правоведов, философов и
публицистов появилась в 1922 г. в Берлине, доставленная в
Германию на известном <пароходе философов>.
В 1925 г. в Праге вышли два тома обстоятельного труда под
названием <Право Советской России>. В разделе об источниках
права Н. Н. Алексеев, Н. С. Тимашев писали, что для установив-
шейся в стране диктатуры важна не конституция, а <непосредст-
венный и многообразный политический эксперимент>. Категория
закона к этому праву вообще неприменима, поскольку на прак-
тике отсутствует отличие законов от указов и один декрет мо-
жет быть отменен каким-либо другим декретом без соблюдения
каких-либо условий и без каких-либо специальных оговорок.
При этом, отмечал Алексеев, советская власть опирается на
тот факт, что <захват власти был осуществлен угнетенными>.
Это обстоятельство он толковал в том смысле, что не голая сила
сама по себе создает в Советской России право, а сила, освящен-
ная идеей борьбы за освобождение. По этой логике пролетарское
614
Глава 20. Политические и правовые учения в России
во второй половине XIX - первой половине XX в.
государство потому и обладает <правом на ограниченное наси-
лие>, что предполагает устранение всякого насилия. Подобная
позиция, по мнению Алексеева, вырастает из своеобразного
истолкования теории естественного права.
Правоведы русского зарубежья оказались наиболее подго-
товленными к сравнительному освещению советского опыта.
Здесь обрели большую известность Н. А. Бердяев, П. А. Сорокин,
П. Б. Струве, Г. К Гинс, Н. С. Тимашев, С. Л. Франк и др. С. И. Гес-
сен, ученый секретарь Берлинского Русского научного центра,
стал автором фундаментального исследования <Проблема пра-
вового социализма>. В 40-х гг. он был приглашен для участия в
разработке философских основ Всеобщей декларации прав
человека (принята в 1948 г.) совместно с Ж. Маритэном, Махат-
мой Ганди и другими крупнейшими философами.
Среди деятелей русского зарубежья особое место занимает
Петр Бернгардович Струве (1870-1944), стоявший у истоков
российской социал-демократии и эволюционировавший от ле-
гального марксизма к государственническому либерализму в
духе Каверина и Чичерина.
В статье из сборника <Вехи> и в сборнике собственных статей
<Патристика> он развивал идеи об особой культурной роли
интеллигенции, ее взаимодействии с государством, а также о
роли государственности с ее мощью и дисциплиной в деле
формирования нового политического и культурного сознания
русского человека, в состав которого входит также <идея права
и прав>.
Своеобразие политической действительности России после
Манифеста 17 октября и создания Государственной думы
состояло, по оценке Струве, в том, что <конституция существует
в праве только в законе и отсутствует в правосознании правя-
щих; конституция отсутствует в жизни, в том политическом
воздухе, которым дышит обыватель внутри страны, и она
несомненно присутствует в том политическом воздухе, кото-
рым, как член международной семьи, дышит все государство>.
При этом недовольство самодержавным абсолютизмом выросло
до такой степени, что, по мнению Струве, конституционализм
стал, по сути, народной идеей.
Крушение монархии обнаружило <чрезвычайную слабость
национального сознания в самом ядре Российского государства,
в широких массах русского народа>. В этом был повинен
<старый порядок> с его систематической борьбой против обра-
8. Правоведы русского зарубежья
615
зованных элементов нации, с его безответственной бюрократией
и с таким официальным национализмом, который хне собирает,
дробит государство>. А между тем, по мнению Струве, государ-
ство есть такой <организм>, который во имя культуры подчиняет
народную жизнь началу дисциплины - основному условию
государственной жизни.
По характеристике Струве, <культура есть то, что народу
дает бытие, а государству - смысл и оправдание>. Еще в первой
своей монографии <Критические заметки к вопросу об экономи-
ческом развитии России> (1894), отмеченной духом преодоления
марксизма, он призывал <пойти на выучку к капитализму>, с
тем чтобы содействовать культурному росту на Родине. После
Февральской революции он уже призывает придать новой
государственности незыблемую основу <культурно-обоснован-
ного патриотизма> и организует в мае 1917 г. <Лигу русской
культуры>. После Октябрьской революции он переживает все
тяготы гражданской войны и скитаний на чужбине (Белград,
Париж).
Критикуя режим коммунистического правления и хозяйство-
вания, Струве ратовал не за реставрацию старого режима,
которую он считал невозможной, а за установление действи-
тельно нового порядка с <прочно огражденной свободой лица и
сильной правительствующей властью>.
Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) родился в
д. Турья Коми-Пермяцкой области в крестьянской семье- Окон-
чил Психо-неврологический институт и Петроградский универ-
ситет; магистр уголовного права и доктор социологии, почетный
доктор ряда американских и европейских университетов. Пре-
подавал в Петроградском университете, затем университете
Миннесоты и Гарварда. Был личным секретарем известного
социолога и общественного деятеля М- М. Ковалевского, в
Петроградском университете с 1919 г. читал первый в нашей
стране систематический курс социологии. Принимал активное
участие в политической жизни, состоял в партии эсеров. После
Февральской революции работал в качестве доверенного лица и
личного секретаря А. Ф. Керенского, состоял членом Совета
Российской республики, редактировал газету <Воля народа>. В
1922 г. был выслан за пределы Советской России. С 1930 г. -
профессор Гарвардского университета, основатель и глава фа-
культета социологии (1939-1959 гг.). Почетный член Американ-
ской академии искусств и наук, Болгарской и Румынской коро-
левских академий искусств и наук и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125