Обычно же как бывает? Раз на раз не приходится. А Юлару почти всегда везло. Вернее, он знал, когда ему должно повезти.
– Стало быть, вы не нуждались в деньгах?
– С голода не умирали, чтобы он вам ни рассказывал. Но и под ноги не швыряли. Потому что брат не мог остановиться. Даже когда чувствовал, что удачи не будет, все равно шел играть… И терял все.
Хм. Он был тяжело болен, да такой болезнью, которую не всякий целитель возьмется прогнать, поскольку душевные недуги – противники куда опаснее, чем телесные. Наверное, тот день в «Перевале» был для Юлара одним из удачных, а следующий – наоборот, потому парнишка и огорчился, проиграв мне пропуск. Кое-что становится понятным. К примеру, почему он не отказался от дармовых костей, хотя вполне мог рассчитывать на собственные силы.
– Но у вас есть деньги на уплату подати?
– О, не беспокойтесь! Вполне достаточно. Дело в том, что…
Над нашими головами раздался грохот.
– Да сколько же можно!
Мюла выскочила из-за стола. Как вежливому гостю, мне полагалось бы дожидаться возвращения хозяйки, но истинному дарраджиту, чей образ я успешно примерил на себя сегодня, следовало презреть правила и удовлетворить разыгравшееся любопытство. К тому же, звук был от падения чего-то тяжелого и металлического: вдруг в дом забрались грабители, и женщине понадобится помощь и поддержка? Шучу, конечно. Помощи с меня немного, правда, в случае опасности могу позвать Хиса, терпеливо следующего за мной от дома к дому, а сейчас оставшегося на улице: не думаю, что каменные стены станут препятствием для моей зверушки…
Женщину я догнал уже на верхней площадке лестницы. Мюла сжимала кулачки, но больше умоляюще, чем грозно, и выговаривала угрюмому типу в овчинном полушубке:
– Не могли бы вы вести себя потише? Знаю, что не имею права требовать, но поймите: у меня гость, мы разговариваем и вовсе не хотим слушать, как вы гремите мебелью!
– Гость? – На меня зыркнули маленьким темным глазом, единственным на лице, вторую половину которого сеткой полос покрывали шрамы. – Так и занимайтесь гостем. Вот мне сказано носить, так я и ношу.
– Носите, никто вам не запрещает! Но не кидайте!
– Я и не кидал. Я поставил. Хлипкие сундуки нынче пошли…
Одарив нас откровением о несовершенстве новодельных предметов домашней утвари, коренастый мужичок грузно пошлепал по ступенькам вниз, к входной двери. Мюла обессиленно вздохнула, повернулась, заметила меня и смущенно пояснила:
– Каждый божий день он здесь гремит. Я уже устала слушать… Правда, сегодня вроде больше не должен показаться. Не волнуйтесь! Давайте вернемся и продолжим разговор, если вы не против.
– Разумеется, вернемся. Но если позволите… Что все это значит? Разве вы не хозяйка дома?
– Теперь уже нет. Я продала верхний этаж, иначе не смогла бы собрать денег на подати. Думаю, продам и оставшуюся половину: после смерти Юлара мне нет никакой нужды оставаться в городе. Поеду в имение, буду помогать отцу. У меня была надежда, что брат одумается и остепенится, найдет себе занятие, но раз уж так получилось…
– И давно продали?
– Да уж две ювеки назад.
Значит, деньги имелись, и парень нагло врал. Что ж, получил по заслугам. Может, кара и должна была быть менее жестокой, но боги сами решают, как наказывать.
– И что за человек теперь над вами живет?
Мюла пожала плечами:
– Пока никто не живет. Вроде слышались иногда по ночам шаги, но кроме слуги я больше никого не видела, а он приходит только днем, чтобы принести вещи.
– Каждый день?
– Да, почти каждый. Приносит по сундуку или по два.
– Почему сразу не приволочь все?
– Может, у него есть и другие поручения, – предположила женщина.
– Может быть.
– Он даже не забрал еще ключи от дверей: там осталось кое-какие безделушки, дорогие мне, как память, а я все никак не могу найти время перенести их вниз.
– Так в чем же дело? Давайте, я помогу!
– Правда? – Серые глаза просветлели. – Вам это не составит труда?
– Совершенно не составит. Показывайте, что за безделушки!
Она радостно позвякала ключом в замке и распахнула дверь, за которой начинался длинный коридор с низким потолком и лишенный источников света: того, что попадал из окна за нашими спинами, едва хватало, чтобы рассмотреть первые несколько футов пола. И того, что находится на нем.
– Ой, подождите, я схожу за свечами, а то споткнемся и носы расшибем!
– Да, разумеется…
Немудрено споткнуться: развалившийся сундук разбросал свое содержимое прямо у входа. Чаши, тарелки, подносы, ложки, вилки. Столовое серебро? Должно быть, семейные реликвии нового хозяина. Или не семейные. Я нагнулся и поднял две из рассыпанных по полу ложек. Мало того, что они существенно отличались формой, но на каждой был отлит герб. Свой собственный. Два разных. А вот на том блюде в вязи узора спрятался третий, непохожий на предыдущие… Больше похоже на добычу грабителей, навестивших несколько богатых домов и сваливших все в одну кучу. Но тогда почему здесь только серебро?
– Вот и я!
В коридор вместе с Мюлой впорхнуло пятно теплого желтого света. Женщина увидела серебряную посуду, кучей вываленную на пол, но вместо того, чтобы помечтать вслух о подобном приданом, только пожалела:
– Плохо, что сундук сломался. Пока все это снова соберешь, да уложишь, намаешься.
Милая, заботливая сестра. И лживый, бесчестный брат. Как в одной семье родились и выросли два совершенно разных человека? Чудны дела богов, воистину чудны!
После преодоления серебряного завала под ногами стало вполне чисто, и можно было перевести взгляд повыше. К примеру, на стены коридора, которые… Вечный и Нетленный! Что это?
С правой стороны по стене, от отметки на высоте моей груди к потолку протянулась металлическая полоса шириной в четыре ладони. Полоса серебра с неровными, но не обрубленными, а волнистыми плавными краями. Как будто кто-то приготовил расплав и вылил прямо на… На камни! Штукатурку содрали, обнажая кладку. Зачем могла понадобиться такая глупость? А вот зачем: чтобы металл без помех слился с каменной поверхностью. Да, именно слился. Припал, приник, запустил свои пальцы вглубь стены. Стал неотделим. Но добиться подобного результата способен только…
Провожу ладонью по шелковистой, словно полированной полосе. И печать, не прерывая сна, переворачивается с боку на бок. Здесь был Заклинатель. И он еще вернется сюда. Завершить начатое. Но что именно он собирался сделать?

Нить девятнадцатая.

Даже среди зимы
Могут расцвести цветы:
В тепле двух сердец.


Каула выскочила с кухни, как только услышала стук входной двери, и озадачила вопросом:
– Малыш, ты не забыл, какой сегодня день?
– День? Зимний. Солнечный. Темная ювека идет. Праздники. Еще что-то?
Матушка наигранно удрученно покачала головой:
– А вроде молодой еще, да в голове дырок не было. Хотя, ты ведь сегодня стал на год ближе к старости, вот, наверное, память и прохудилась…
Ой. Действительно, забыл. День рождения. Моего рождения. Стыдоба-стыдобища.
– Простите.
– Забыл? – Каула подошла и тревожно положила теплую ладонь на мой лоб. – Ты не простыл, малыш? Другую какую хворобу на пути не встретил?
– Все хорошо, – беру мамину ладонь и прижимаю к губам. – Все хорошо. Просто были дела, я забегался и забыл. Приглашаете к столу?
– Экий быстрый! – Шлепнула меня по рукам матушка. – К столу? Сначала этот самый стол еще накрыть нужно, а в доме ни одной бутылки вина нет! Неужели все выпил?
– Да я и не покупал… А в погребе запасов не было, вы же знаете.
Кстати, чистая правда: ни бочонка, ни кувшина. Имеются только несколько бутылок с горячительным, настоянным на травках и корешках, но оно предназначено исключительно для лечебных целей и особых случаев, а потому хранится в неприкосновенности.
– Вот и я о чем! Кто должен о выпивке подумать?
– Понял. Только переоденусь и схожу.
– Да уж переоденься, – согласилась Каула, неодобрительно осмотрев мой наряд. – А то выглядишь, как дурачок какой.
Если быть совсем уж честным, дурачком я выгляжу именно в подаренных матушкой обносках. Впрочем, сейчас это совершенно не имеет значения.
В комнате я освободился от плена не слишком привычного, а потому кажущегося неудобным камзола, стащил с правого запястья браслет и принялся изучать цветную полоску, проявившуюся на руке в том месте, где металл соприкасался с полоской кожи, покрытой мазью на основе гусиного жира.
Как и предполагал, ортис со-Ренн расположен на сильном русле, при удачном стечении обстоятельств может дать более трех сотен «капель». Да и сегодня, уверен, Дериму удалось бы порадовать моего несуществующего благодетеля, если бы… Если бы я не позволил себе малость поиздеваться над дядюшкой, лишившим племянника доброго имени и уважения. Маг, разумеется, спишет неудачу на близость полнолуния, но все гораздо проще: щедро расточаемые мной восхваления заставили Дерима задрать нос выше облаков, почувствовать себя всемогущим и обратиться к Потоку, как к ничтожному слуге. Стоит ли удивляться паршивенькому результату? Честно говоря, странно было получить и сотню taites, но это как раз ясно говорит о глубине русла и силе течения. Осталось только научить Галчонка, как и о чем думать во время извлечения , и парню любой экзамен по плечу. Кстати, дядюшка, скорее всего, не виноват в провале племянника: если и сам легко попался в ту же ловушку, вряд ли злоумышлял, нарочно подучивая Таббера в обращении к Потоку приказывать и требовать, а не просить. А может, подучивал не он? Или во время экзамена кто-то посеял неуверенность в душе юного мага? Ладно, будет возможность, расспрошу. Но вот другая новость дня…
Груды серебра на втором этаже скромного дома и серебряная река, застывшая на стене. Понятно, зачем одноглазый слуга таскает сундуки с чашками-плошками: собирает материал для работы хозяина. Монетный металл не подойдет, слишком грязный, нужно тратить лишние силы на выведение примесей, а вот столовое серебро или украшения… Какую цель он преследует? Зальет металлом всю стену? А может, не только ее одну, а заодно и пол, и потолок, тем самым… Замыкая полосу в круг. Точно! Он строит фокусирующее кольцо. Очень большое и очень сильное. Намечается магическая заварушка? Есть повод к весне убраться подальше из города: все равно работать с металлом неизвестный Заклинатель будет только в новолуние, а грядущих зимних безлунных ночей едва хватит на замыкание кольца. Если, разумеется, не будет перебоев с поставками серебра. К тому же, неизвестно, какой ширины должно достичь кольцо, и судя по выбранному месту, их вообще может быть с десяток. Вечный и Нетленный… Стоит изучить карту города и соотнести ее с руслами Потоков: если мэнор находится в месте возможного поражения, сбегу, только пятки засверкают! Отправлюсь к Энхейм, к матушке, буду тихо жить-поживать и…
– Ты еще здесь? – Удивление, едва удерживающееся от перехода в негодование.
Нет, тихо не получится.


***

Матушка отправила меня за вином не просто так: обычно Каула превосходно обходится без горячительного, но с тех пор, как попробовала привезенный мной в подарок шипучий напиток из винных ягод, не может отказать себе в удовольствии раз в год полакомиться. Где же я покупал его последний раз? Должно быть, у того же Вассади: дальше обычно не хожу. Что ж, навещу лавку, моля всех богов, чтобы в погребе южанина уцелела хоть одна бутылка.
– Юноша, постойте!
Кому я вдруг понадобился? Голос незнакомый. Поворачиваюсь и смотрю, как ко мне семенит забавного вида старичок, бодро перебирая тремя ногами: двумя своими и деревянным посохом. Смуглое лицо, словно только что подрумянившееся на жарком солнышке, гладко выбрито (не в пример местным старожилам, предпочитающим отпускать бороду длиной сообразно числу прожитых лет). Длинная шуба явно велика торопыге, потому что он все время подхватывает ее полы и снова роняет, не в силах справиться с превосходящими объемами противника. Мохнатая шапка сбилась на сторону, придавая по-юношески задорный вид. Чуть позади, с невозмутимо-важным лицом и стараясь наделить свою поступь степенностью, а потому не поспевая за дедулей, тащит объемистую сумку мальчик лет восьми, одетый, как полагается детям из богатых семей: в наряд взрослого покроя, но пока еще по-кукольному маленький и изящный.
Занятная парочка. Но зачем мне становиться третьим?
– Вы ко мне обращаетесь, heve?
Старик отдышался и хитро подмигнул:
– Разве на улице есть кто-то, кроме нас с вами?
И верно. Никого. Должно быть, обитатели окрестных домов отправились на гуляния поближе к Мраморному кольцу.
– Чем могу служить? Кажется, мы незнакомы.
– Это легко исправить! – Он церемонно поклонился. – Мое имя Йемет, но все называют меня просто: дедушка Йе.
– Очень приятно. Я…
– Вы – Тэйлен из Келлос-мэнора.
– Откуда вам известно?
– Один вежливый, совсем как вы, юноша рассказал. Из писарской лавки. Такой беленький, зрением еще плох. Риатом его кличут. Сказал, что вы – давние приятели.
Ах, Риат… И что дальше? Зачем писарю понадобилось кому-то рассказывать обо мне?
– Простите, я пока не понимаю, что…
– Привело меня к вам? Сейчас объясню, не извольте беспокоиться! – Продолжил тараторить старичок. – Видите ли, мне нужно составить и записать одну бумагу, не то, чтобы важную, но лично для меня и моих подопечных она имеет огромнейшее значение, а сам я уже плохо держу в руках перо, потому и отправился к писарям. В лавке было слишком много посетителей, но ваш приятель, как его?.. Риат был очень любезен и посоветовал найти вас. Сказал, что вы все сделаете, как надо, в лучшем виде. А я щедро оплачу ваши труды!
Вот как? Старина Риат решил подкинуть мне работенку? Спасибо. Надо будет зайти отблагодарить. Хотя странно слышать в разгар праздников про наплыв страждущих получить несколько строчек на бумаге. За ювеку до Зимника – да, случаются толпы забывчивых, но сейчас… Впрочем, неважно.
– Но у меня при себе нет…
– Все имеется, все, что нужно! А рядом я как раз видел уютную харчевенку, там нам никто не помешает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50