Я могу подолгу обходиться без тепла и еды, но Шиан не может. Потому лучше, если нас придут убивать сейчас, пока мы сильны и счастливы вместе.
Действительно, умирать в одиночку от истощения гораздо омерзительнее, чем быть убитым в яростной схватке рядом с дорогим тебе человеком. Но не рано ли начались разговоры о смерти?
– Разве вы не сможете найти новую службу? Шиан возьмут в любое место, где мужчины восхищаются женской красотой, а ты …
Гаккар приписал моим словам один-единственный смысл:
– Дом свиданий? Да, сестренку примут там с радостью. Но я не смогу жить, зная, что она каждый день будет отдавать свое тело кому-то для забавы!
– Наймись куда-нибудь сама. Уверен, от гаккара не откажутся ни в покойной управе, ни…
Глаза Ришиан яростно сверкнули:
– Тогда придется убивать. Ты желаешь мне такой судьбы? Желаешь, чтобы я была убийцей?
– Ты рождена убийцей. Признаешь или нет, но ты создана для того, чтобы нести смерть.
– А меня спросили, хочу ли я этого?
Она выдохнула горечь вопроса мне в лицо, подавшись вперед, и Шиан мягко потянула ее за плечи обратно, прижимая к своей груди:
– Успокойся, Риш… Никто не прикажет тебе убивать. Никогда. Обещаю, я буду делать все, что потребуется, все, чтобы ты не вспоминала о тех детях.
– Детях?
Гаккар выгнул спину мучительной дугой, стараясь не разрушать объятий сестры.
– Да, детях… Их было много. Десяток или два, я не считала. Мне некогда было считать. Мне было запрещено думать о чем-либо, кроме того, что они – мои враги. Маги. А маг должен быть только мертвым.
– Тебя заставляли убивать детей?
Ришиан усмехнулась:
– А где прикажешь брать взрослых? Они сильны и прячутся за стенами заклинаний и охранниками, а гаккара нужно учить. Не слишком долго, но все же нужно.
Верно. Можно сколько угодно рассказывать и показывать, как действовать, но пока не предоставишь ученику возможность применить знания на практике, урок не будет усвоен. Значит, дети? Вряд ли для обучения гаккара воровали наследников из родов одаренных, скорее, разыскивали незаконных отпрысков, которых маги щедро оставляют после себя, полагая, что смешанная кровь не имеет первородной силы. Чаще всего так и происходит: дитя одаренного и неодаренного неспособно владеть магией. Но что, если встретятся одаренный и полуодаренный? Половинка того, половинка сего – почему они не могут сложиться в единое целое? Конечно, таких «диких» магов на свете немного. Потому, что мало кто из них выживает в младенчестве, и потому, что в обучение их берут неохотно, а простой люд не слишком дружелюбно встречает носителей дара. Забивает камнями, к примеру. А уж если представится случай продать неугодного ребенка с выгодой для себя… Откуда неизвестный наставник брал для своих уроков материал, понятно. Но с какой целью все это вообще было затеяно?
Гаккар с рождения испытывает ненависть к магам – так говорит труд heve Лотиса. Но то ли в расчеты Заклинателя, творящего смертоносное чудовище, вкралась ошибка, то ли изначально дурные чувства не присущи ни одному существу на свете. Во второе хочется верить всей душой, но вернее первое: если в материнской утробе росли вместе два ребенка, они не могли испытывать ненависть, каждое мгновение чувствуя тепло не только матери, но и друг друга. Потому и потребовалось натаскивание на дичь… Мерзко. Не могу не признать: действенно. Но мерзко. Хотя я и сам вряд ли нашел бы другой способ пробудить чувство, по небрежности Заклинателя уснувшее мертвым сном. Или же… Нет. Я бы попросту не допустил подобной небрежности. Теперь не допустил. Но тот «я»… О, тот мог сотворить много страшных ошибок, потому что не понимал истинной цены принятых и осуществленных решений. Не хотел и не умел задумываться над последствиями неверных шагов, пока сам не стал такой же случайной «ошибкой». Пока не…
Появление нового действующего лица в нашем грустном представлении мы почувствовали одновременно: гаккар взвился с подоконника, закрывая собой Шиан, а я загнал обратно стон, вызванный болью от шевельнувшейся в груди печати – вот уж кто по тревоге просыпается совершенно самостоятельно и норовит сделать это в самый неподходящий момент!
Закрытая дверь вздрогнула, но не так, как если бы, вися на петлях, просто была кем-то потревожена, а словно приобрела несвойственную ранее мягкость, почти текучесть. По древесным узорам прошла вполне различимая глазом волна. От нижнего края двери до верхнего. Замерла. Вздохнула, откатываясь назад. И дверные доски осыпались на порог буро-желтой трухой, в которую немедленно ступили слегка изношенные, но вполне крепкие сапоги пришлеца, которого, признаюсь, я желал увидеть, но совсем в другом месте и совсем по другому поводу.

Нить пятнадцатая.

Бремя решений
Норовит лечь на плечи…
Принять плащ? Скинуть?


Заклятый враг моей юности, Валлор послужил одной из причин, породивших цепочку произошедших со мной несчастий. Заметьте, говорю: «одной из», и вовсе не самой главной. Главная причина – моя самоуверенность, и сие качество за прошедшие годы было изрядно мной растеряно, сменившись холодным расчетом на каждый случай. Конечно, разобраться во всех «за» и «против» и выбрать правильный путь удается не всегда, но я стараюсь. Чтобы не попадать впросак хотя бы там, где имеются очевидные и не представляющие опасности решения.
Все тот же замшевый костюм с двойной шерстяной подкладкой, в котором я видел Валлора последний раз. Плащ небрежно расстегнут, капюшон скинут на спину, открывая ежик черных, как смоль, волос. Если у Галчонка шевелюра сразу наводит на мысль о перьях, торчащих в разные стороны, то у моего знакомца каждый волосок не блестит, а кажется, поглощает падающий на него свет, из-за чего Вэл вечно выглядит мрачным и таинственным, на радость впечатлительным юным особам женского пола. Даже сейчас, будучи отлученным и крайне редко прилюдно вспоминая о заклинательском искусстве.
Глубокие синие глаза как нашли меня, так уже и не спускали взгляда с моей персоны. Согласно правилам выживания, в группе знакомых или незнакомых врагов необходимо скорейшим образом определить самого опасного противника и уделять ему большее внимание, нежели прочим. Если допустить, что Валлор следует упомянутым правилам, лестно сознавать свою «опасность». Правда, она скорее надуманная, а не реальная. И все же, кто сказал, что на остальных можно вовсе не обращать внимания? Да, гаккар не сможет достойно противостоять Заклинателю. Но вполне способен попытаться атаковать и доставить некоторое беспокойство. Почему же…
– Наносишь визит вежливости?
– Возможно. А что привело сюда тебя?
Валлор поправил:
– Не «что», а «кто». Один маг, обеспокоенный появлением и неограниченной свободой перемещения существа, именуемого гаккар. Этот самый маг обратился с донесением в Анклав, а тамошние мудрецы не нашли ничего лучшего, как пожаловаться Заклинателям: наше же детище, в конце концов. Совет рассмотрел жалобу и направил меня для ознакомления с делом, принятия и осуществления решения.
– Ты пришел, как отлученный ?
Согласный кивок:
– Разумеется. Заклинатели, не изгнанные из семьи, чтут закон и исполняют принятые обязательства. Сотворить гаккара мог только отщепенец, потому естественно предоставить исправление ошибки такому же отщепенцу.
Вообще-то, Валлор лукавит. Его отлучение было добровольным, а потому не привело к озлоблению и потере разума, чем и воспользовался Совет, включив моего знакомца в ряды своих тайных лазутчиков, скитающихся по городам и весям и докладывающих о нравах и настроениях граждан Империи полнее и достовернее, чем это делают службы, подчиненные императору лично.
– Уверен, что ошибка нуждается в исправлении?
– Подумай сам. Первое. Имеется существо, запрещенное к появлению и существованию. Второе. Означенное существо напало на представителя магического сословия, нанеся тому ущерб, едва не ставший причиной гибели. Третье. Судя по полученным свидетельствам, существо не подчиняется управителю или вовсе не имеет такового, а посему представляет собой угрозу для любого одаренного, рядом с которым окажется. Перечисленного вполне достаточно для…
– Ты пришел убивать, – коротко закончила витиеватую мысль Валлора Ришиан.
Тот не посчитал нужным спорить:
– Меня наделили необходимыми полномочиями.
– Так не медли! Попрошу только об одном: не причиняй боли моей сестре. Я знаю, ты можешь сделать это быстро, так, что она не почувствует… Сделай. Прошу тебя.
Дурацкий поворот событий. И все из-за одного дурака, который только и может стоять и хлопать ресницами и ушами, глядя, как вокруг него легко ложатся на чаши весов жизни и смерти. Может, хватит?
– Никто никого убивать не будет. Не сегодня. Возможно, никогда.
Валлор вопросительно приподнял бровь:
– Ты предложишь другое решение проблемы?
Вот в чем кроется главная ошибка: всё и всюду считать недостойным права на существование. Я тоже каждый день своей жизни больше сталкиваюсь с трудностями, а не с приятными сюрпризами, но в отличие от многих других бывших и настоящих знакомых, не заявляю: «Уничтожить!», а предлагаю: «Рассмотрим варианты».
– Вообще не вижу проблемы.
– Вот как?
– Вина этой женщины состоит только в том, что она появилась на свет. Но при этом ни ее желания, ни мнения никто не спрашивал.
– Она напала на мага, – мягко напомнил Заклинатель.
– После того, как маг явил собой угрозу для человека, в свиту которого она входила.
– Ты можешь это утверждать? – Заинтересованно сузились голубые глаза. – На каком основании?
– Все происходило на моих глазах.
– Оу! – протянул Валлор. – Значит, по-твоему, гаккар действовал исключительно для защиты хозяина?
– Да.
– Хорошо, второй пункт обвинений снимается. Но первый и третий остаются.
– Она не просила ее создавать.
– Охотно допускаю. Но она могла избрать другой путь. Если не желаешь жить чудовищем, всегда остается выход. В небытие.
Друг детства прав, как всегда. Не хочешь страдать, покончи со своими страданиями сам. Но это возможно далеко не в каждом случае. У меня, например, подобной возможности не было. И у Риш – тоже.
– Она была бы рада умереть. Но не могла принять на себя грех смерти своей единоутробной сестры.
– Осталась ради сестры? Любопытно.
– Тот, кто творил гаккара, не обратил внимания, что вместо одного зародыша воздействует сразу на двух, коверкая жизнь и одному, и другому ребенку.
– Так их еще и двое? – Изумился Валлор, а эхо потока, отправленного им в сторону Шиан для получения подтверждения услышанному, ноющей болью отозвалось в изгибах печати, настороженно шевелящейся в моей груди.
– Теперь понимаешь?
Заклинатель засунул большие пальцы под опоясывающий бедра ремень и качнулся с пяток на носки.
– Пожалуй, с первым пунктом я тоже не буду торопиться. Но остается пункт третий, – синева глаз снова внимательно смотрит на меня.
– Забудь.
– Невозможно.
– Разве он так важен?
– Более чем.
– Глупость.
– Традиция, доказавшая свою состоятельность.
– Насилие.
– Помощь.
– Не вижу надобности.
– Ты просто не способен ее увидеть.
– Не способен?
Валлор сощурил глаза, от чего их внешние уголки стали казаться не просто опущенными, а совсем сползли вниз.
– Конечно. Ты слишком рано… перестал быть.
Ага, значит, все упирается в мое происхождение. Да, я не добрался до заклинательского совершеннолетия, но почему это должно мне мешать понимать простые вещи? Ришиан не нужен управитель: сама прекрасно справляется с чувствами и мыслями, потому что смысл жизни для нее состоит не в истреблении людей, наделенных даром, а в защите и опеке сестры-близнеца – самого близкого существа, какое только может быть. Управители требовались во времена войн, для указания беспрекословно подчиняющимся убийцам цели. Надо ли говорить, что эту задачу исполняли Заклинатели, поскольку им гаккар ничего не может противопоставить из своего арсенала? Покорность и послушание – вот добродетели, угодные Валлору от женщины, вся вина которой состоит только в появлении на свет. И единственное, что может спасти Ришиан от гибели.
– Слишком рано? Да, наверное. Хочешь сказать, поэтому я не способен отличить необходимость от опасливой чрезмерности?
– Ты должен понимать: она нуждается в присмотре.
– Присмотр и полное подчинение – не одно и то же.
– Не одно. Но только управитель вправе сделать выбор.
– Неужели? У тебя уже есть кто-то на примете?
Заклинатель задумчиво опустил взгляд.
– Пожалуй. И насколько могу судить, он будет справедливым. Хотя жестким и требовательным – тоже.
– Ей не нужны надсмотрщики.
– Но может быть, необходим наставник?
– Она справится сама.
– Я так не думаю, – медленно и отчетливо проговаривая каждое слово, заключил Валлор. – К тому же, если гаккар не получает управителя, единственное, что остается…
– Нет.
В синих глазах мелькнуло досадливое удивление:
– Почему? Другого выхода не нашлось. Поэтому…
– Даже не пытайся.
– Запрещаешь?
– Прошу.
– У тебя нет права голоса.
– И все же. Если отказываешься выполнять просьбу, я…
– Ты?
– Я просто не позволю.
Валлор закинул голову назад, весело переглянувшись с потолком.
– Ты серьезно?
– Я разбужу печать.
– Ее сил не хватит, чтобы справиться со мной.
– А мне и не нужно справляться. Мне нужно всего лишь не пропустить.
– Надеешься справиться?
– Справлюсь, не сомневайся.
Насмешливое движение бровями:
– К тебе вернулась самоуверенность?
– Нет. Я уверен. Просто уверен.
– В себе? Слишком шаткий фундамент.
– Не только. Есть еще…
Рычание, раздавшееся из угла комнаты, где под стулом прятался Хис, прокатилось по стенам дома настоящей дрожью. Стекла окон звякнули почти испуганно, словно хотели убежать подальше от надвигающейся бури, да рамы не пустили. Валлор мгновенно развернулся в сторону новой угрозы, а я с опозданием вспомнил, что не могу приказывать зверушке, стало быть, если она пожелает разорвать Заклинателя на клочки, мне останется только смотреть на кровавую бойню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50