женщина, она и есть женщина. Но с какой радости вдруг?
Ришиан ослабила хватку и отстранилась. Повернула голову, бросая взгляд куда-то в дом. Я во время неожиданной атаки оказался спиной к дверям и не мог видеть, для кого был разыгран странный спектакль, а когда обернулся, дверной проем был уже девственно пуст. Ну и ладно. Мне сейчас необходимо только одно: постель.
– В десять утра, да? – Напомнил гаккар.
– Угу, – подтвердил я, перебираясь через порог.
В десять, так в десять. Все равно, матушка встает ни свет, ни заря: разбудит.

Нить седьмая.

Не спеши вперед
Не закончив старых дел:
Можешь не дойти.


– Тэйлен!
И не будет мне покоя… Никогда.
– Что ты вчера натворил?
Разве я творил? У меня, к примеру, стойкое ощущение, что разрушал. Кстати, откуда оно взялось вместе с горечью во рту?
– Просыпайся немедленно!
Нет, так мы не договаривались. Немедленно… Только при соблюдении вполне определенных условий, поэтому считаю необходимым, не отцепляя друг от друга веки, уточнить:
– Который час?
Матушка любезно сообщает:
– Семь с половиной пробило!
Семь с половиной? Пойдет. Приоткрываю один глаз.
Каула, одетая, причесанная, готовая к выходу в свет (читай, на свидание с лавками Нэйвоса), стоит у кровати, сцепив пальцы рук и прижав их к животу: любимая поза, недвусмысленно намекающая на провинность того, кому предназначена.
– Так рано, а вы уже на ногах?
– Раньше встанешь… – матушка начинает народную поговорку, а я заканчиваю:
– Дальше будешь. Хорошо, вопрос снимается. Но зачем так грозно на меня смотреть? Что случилось?
Каула всплескивает руками:
– И он еще спрашивает! Да кто ж кроме тебя знает?
– Знает о чем?
– Чем ты обидел Ливин?
Обидел? Вот еще новость. По-моему, вчера, после недолгого разговора в кабинете мы больше не виделись. Да, девушка была не в лучшем расположении духа, но всего лишь грустила, а не серьезно обижалась. Наверное. Может быть.
Сажусь на постели, потягиваясь.
– Не помню. А в чем дело?
– Она ушла.
Ну ушла, ну и на здоровье…
Стойте. Как «ушла»?!
Заметив в моих глазах недоуменный вопрос, Каула охотно продолжила докладывать о событиях, прошедших мимо меня:
– Встала сегодня рано-рано, собрала свои пожитки и ушла. Сказала, что не может больше оставаться в этом доме. Это ты постарался?
Постарался? Я ничего не делал. Точнее, ничего противозаконного и святотатственного, а все прочие поступки вполне укладываются в мое обычное времяпрепровождение. А может… Неужели?
Она открывала мне ночью дверь? Тогда все понятно: Ришиан не могла знать о наших отношениях, но, увидев на пороге молодую женщину в ночной рубашке, сделала верный вывод и мигом сочинила и исполнила пьеску, сделавшую бы честь любым столичным подмосткам. Но разве повод достаточен для гордого презрения и скоропостижного бегства?
– Так ты виноват? – не унималась Каула.
– В какой-то мере… Но я ничего не обещал и ни в чем не клялся, стало быть, не нарушил своих слов.
Матушка присела на постель рядом со мной.
– Да что случилось-то?
– Вчера вечером… ночью, то есть, я вернулся поздно и не один. Мне просто помогали добраться до дома.
Сразу следует уточняющий вопрос:
– В подпитии, конечно?
– Немного.
Брови матушки картинно взмывают вверх.
– Ну, скажем, не слишком пьяный. Усталый и только. Меня сопровождала женщина…
Говорю, а сам невольно задумываюсь: что видела Ливин? В уличной одежде пол гаккара не различить, поэтому… Она вполне могла подумать, что я целуюсь с мужчиной. Ой-ой-ой. Положим, для столичной жительницы такой поворот событий не станет откровением – лишь вызовет брезгливую ухмылку, но если учесть, откуда прибыла моя невеста, зрелище могло породить шок. Неизгладимый. Пожалуй, она простила бы мне другую женщину, но увидев жениха в «мужских» объятиях, оказалась потрясена сверх меры. Ну, Ришиан, ты даже не представляешь, что натворила!
Матушка заинтересованно понукает меня к продолжению:
– Женщина? Кто такая? Красивая? Из хорошей семьи?
– Ну какая «хорошая семья», право слово? Обыкновенная женщина. Служит в приличном игровом доме, только и всего. Хозяин велел ей меня проводить.
– Раз все так просто, почему на Ливин утром лица не было?
Устало огрызаюсь:
– А я откуда знаю? Наверно, потому, что на прощание мы с этой женщиной поцеловались. По-дружески.
При произнесении последних слов уверенности мне явно не хватило: Каула покачала головой.
– Знаю я, какая дружба бывает между мужчиной и женщиной.
– Чистая правда: ничего другого! Просто мы… немного увлеклись.
– Друг другом?
– Поцелуем!
Матушка вздохнула, приглаживая ладонями складки юбки.
– Сердитесь?
– Да как я могу сердиться на своего мальчика? – Зеленые глаза полны все теми же нежностью и теплом, что и прежде. – Я горжусь тобой. И всегда буду гордиться.
– Есть повод?
– А как же! – Она ласково провела пальцами по моей щеке. – Я даже рада.
– Чему?
– Что ты не теряешь время зря, и что пользуешься успехом у женщин: это значит, что без внуков меня не оставишь!
Понятно. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы матушкины капризы исполняло.
– Но Ливин…
Каула строго шлепнула меня по губам.
– Вы же еще не обручены? Не обручены. Клятв богам не приносили? Не приносили. А перед свадьбой мужчина обязательно должен во все тяжкие пуститься, так уж заведено, и если девочка оказалась не шибко понятливой… Что ж, поищем другую.
Хлопаю ресницами:
– Как это?
А матушка уже начинает строить планы:
– У Кирмы дочка скоро на выданье пойдет, есть еще Тарвины близняшки, у Олики хоть девочки еще совсем молоденькие, да ничего, и подождать можно…
– Эй, эй, не торопитесь! Я еще попробую все уладить.
– Так она тебе по нраву пришлась? – Хитро щурится Каула.
По нраву? Честно говоря, пока и сам не понимаю, какие чувства вызывает во мне Ливин и вызывает ли вообще. Другое дело, рядом с ней как-то… спокойно. Словно так и должно быть. А любовь и прочая ерунда придут, если понадобятся. Наверное. Может быть.
– Давайте договоримся: если с ней не получится, тогда и будете новых невест подыскивать. Хорошо?
Матушка чмокает меня в лоб, а потом мягко обнимает и привлекает к себе.
– Мой сын – самый лучший сын на свете! И чем я заслужила у богов такой дар?
Дар ли? С моей стороны посмотреть, одни недоразумения, тревоги и хлопоты. Но если Каула считает иначе… Не стану спорить.
– А я рад, что у меня есть такая матушка.


***

Встретившись с Ришиан у потайного входа в «Перевал», мы не обмолвились и словом: гаккар насмешливо и торжествующе скалил зубы, а я не видел ни малейшего смысла в том, чтобы отчитывать обидчицу. Конечно, ее старания не принесли мне радости, кто бы сомневался? Но с другой стороны, действия Ливин заставляли иначе взглянуть на вроде бы уже знакомого человека.
Она могла обидеться. Могла оскорбиться. В конце концов, нормальная реакция на событие, не укладывающееся в приятный ход для девушки вещей. И началось ведь все еще ранним вечером, когда она ни с того, ни с сего стала выспрашивать о моих планах. Нет, я не скрывал намерений: просто не хотел раньше времени о них рассказывать, чтобы не спугнуть удачу. Потом обязательно бы поведал все подробности, без утайки, и мы бы вместе весело посмеялись. Но она не захотела подождать. Ни одного лишнего дня.
Умение ждать я почитаю одним из самых важных, и не только для женщины. Для человека вообще. Потому что, не умея ждать, невозможно чего-то добиться. К примеру, учеба: она всегда тянется скучно и долго, за несколько лет успеваешь возненавидеть наставников, лекции, учебные пособия, да и вообще, сами знания, медленно оседающие в голове. А всего-то и надо, что набраться терпения и дождаться момента, когда поймешь: не зря учился. Поэтому многие и не дотягивают до окончания обучения. Устают ждать. Конечно, некоторых вещей можно ждать бесконечно… Но на то нам и дан ум, чтобы отделять возможное от невозможного и тратить силы преимущественно на достижение реальных целей.
Почему Ливин сбежала? Матушка права: между нами не звучало клятв и обещаний. Ни я, ни девушка не вправе обвинять друг друга. Впрочем, она и не обвиняла. Просто ушла. Ушла, не удосужившись сказать мне на прощание ни одного… А что она могла бы сказать? Неважно. Пусть обвинила бы, обругала, или посмотрела – глаза в глаза. Все, что угодно. Но убегать… Почему?
У любого бегства одна главная причина. Страх. Но чего испугалась Ливин? Не понимаю. Не могу придумать. Моей возможной измены? Это всего лишь «возможность», а не предопределенность. На самом деле уверилась в странности моих предпочтений? Тоже не проблема: живут с цельным человеком, а не только с его причудами. Усмотрела в моих действиях отказ? Тем более глупо убегать, не выяснив все с начала и до конца. Сочла меня неисправимым лгуном? Да на ее месте любая другая женщина радовалась бы: если муж хорошо умеет обманывать, можно всю жизнь прожить в счастливом неведении и ни о чем не волноваться. Так почему? Где мне найти ответ? Только спросить у самой Ливин. Когда закончу дела. И если смогу ее найти.

– Не сочтите за труд, прикажите принести кружечку эля, – первым делом, усевшись в кресло напротив heve Майса, попросил я.
Хозяин «Перевала» брезгливо поджал губу:
– Желаете похмелиться?
– И похмелиться тоже. Заодно позавтракаю.
– Чем?
– Элем. Его варят из чего? Из зерна. Так чем эль хуже хлеба? Уж приятнее, точно!
Судя по гримасе отвращения, возникшем на лице моего курчавого собеседника, он изо всех напитков вообще предпочитал чистую воду и терпеть не мог пьяниц. Но эль принести велел: напиток доставила Ришиан, по выполнении приказа привычно устроившаяся на подоконнике. Конечно, можно было обойтись и без выпивки, но после вчерашнего «загула» не следовало резко менять образ жизни: пару тил сейчас, пару за обедом – глядишь, к завтрашнему дню буду чувствовать себя совсем хорошо.
Бр-р-р-р! Гадость. Горькая и разбавленная. Ладно, пропустим издевку мимо: не стоит того. Да я и не знаю, кто учинил безобразие: хозяин или прислужница, а обвинять всех подряд несколько самонадеянно. Не все люди сволочи. И нелюди – тоже.
– Итак, вы готовы сообщить о результатах вчерашней… – могу поклясться, Майс хотел сказать «попойки», но вовремя одумался и исправился: – вчерашнего вашего труда?
– Разумеется, heve, разумеется. С тем и пришел. И надеюсь, что вы, в свою очередь…
– Да-да, непременно! Начинайте уже!
Я поставил кружку на стол.
– Как игроки, троица ничем не примечательна. Девица будет осторожничать, иногда даже чрезмерно, но никогда не допустит полного поражения. Тот, что всю дорогу кутался в плед, играет прямолинейно, с напором, так сказать. Любое изменение в течении событий, не приходящее ему в голову, будет воспринято как угроза, и только так. Неповоротливый малый, в общем. Задиру результат не интересует: он все отпускает на волю провидения. И пожалуй, из всех троих именно этот игрок – самый непредсказуемый. Теперь перейдем к костям…
– Вы хотите сказать что-то еще? – удивился Майс.
– Я только начал. Итак, кости. Точнее, их партнерство с владельцами. Опять же, женщина имеет преимущества: никогда не совершит заведомо проигрышного броска. Выкинуть «день» на всех костях тоже не сможет, но останется при своих. Да, уверен, поражения не будет. Тщедушный со своими кубиками не ладит никоим образом: не хватает гибкости. Будет из раза в раз кидать примерно одно и то же, в зависимости от настроения. Постоянство, конечно, дело хорошее, но не всегда. Буян… С ним все несколько сложнее. Он не управляет костями, и это дает ему шанс на победу. Очень большой шанс, потому что при определенном стечении обстоятельств, положении звезд на небе и прочих условий кубики могут сами повернуться нужными гранями.
– То, что вы говорите, похоже на сказку, – возразил хозяин «Перевала».
– Неужели? Мне видится иначе. Впрочем, считайте, как хотите. Но эта «сказка» вчера помогла мне выиграть ваш жетон.
Он начал задумчиво постукивать пальцами по столу.
– И кто же из них?
– Выбирать вам. Я рассказал подноготную этих людей, как игроков. Если вам известны их «земные пути», сложите полученные сведения вместе и принимайте решение: в дальнейшем я помочь не могу.
Да и не хочу больше помогать, если честно. Майс понял невысказанную мной мысль, но сделал вид, что не обиделся:
– Да, конечно, решать мне… Что ж, вы потрудились на славу.
– И смею напомнить, что любой труд требует оплаты, стало быть…
– Вы получите вашу оплату. Позже.
– Когда именно? Вы желали узнать, у кого из игроков есть шансы на успех и какие. Я рассказал вам больше и яснее, чем любой прорицатель. По-вашему, сделка еще не завершена?
Хозяин «Перевала» поднял на меня холодный взгляд:
– Она будет завершена, когда я добьюсь своей цели.
– И долго мне придется ждать?
– Сколько понадобится. Сегодня я обращусь с просьбой к одному из игроков, и если ваши рассуждения окажутся правильными и помогут мне… Завтра вы получите вашу плату.
– А если не окажутся, что тогда? Не забывайте: выбор все равно делаете вы. Я, скорее всего, изберу в качестве приемлемого для себя покровителя совсем другого человека, нежели вы. Но разве это будет говорить о правильности моих предположений? Только об опыте и намерениях.
Майс немного напрягся:
– Но то, что вы сказали…
– Оно есть на самом деле. Я не пытался угадать характеры этих людей. Я всего лишь наблюдал, как они играют. Что произойдет в любой другой ситуации, мне неизвестно так же, как и вам.
– Получается, ваши наблюдения имеют очень мало смысла? – Он разочарованно куснул губу.
– Почему же? Смысла в них много. Если вы собираетесь играть. А вы ведь собираетесь делать именно это, верно? Потому что выбор покровителя тоже игра. Азартная и опасная.
– Вы хотите сказать…
– Я уже ничего не хочу сказать, и так горло пересохло… Делайте выбор и не забывайте своих обещаний.


***

Все произошло так, как и должно было произойти.
Собственно, иного развития событий и не ожидалось. В этом смысле до боли верна народная мудрость, касающаяся определенного типа людей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50