Аглис подери! Действительно, самоуверен донельзя. По-прежнему. И как быть? Хис почувствовал опасность? Теперь не угомонится, пока не устранит ее источник. Молиться о ниспослании покоя? Это идея. Но только кому?
Вечный и Нетленный, я не хотел! Вернее, хотел, но… Вовремя не одумался. Прости свое неразумное дитя и помоги не доводить начатое до греховного окончания. Я больше не могу ясно слышать тебя, но ведь ты по-прежнему способен проникать в каждое мое чувство! Загляни в душу, некогда бывшую ничтожной частью тебя, загляни и убедись в ее слабости… Я знаю, тебе милы сражения, особенно между Заклинателями, но разве этот поединок будет равным? Прошу, покинь помыслы детей своих! Битва состоится. Когда-нибудь. Только не сегодня. Не сейчас…
Рык умолк, но Хис выбрался из-под стула и доковылял до моих ног. Я присел на корточки, хватаясь пальцами за складки шкуры на загривке. Так и есть, еще рычит, внутри. Можно перевести дыхание? Наверное. Но расслабляться рано.
– Это то, о чем я думаю? – осторожно спросил Валлор.
Я помедлил и, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ответил:
– Да.
– Как странно… – он всмотрелся в пса, никак не желающего успокаиваться от моей ласки. – Кто бы мог предположить? Но тебе удалось. Браво!
– Все не совсем так, как кажется! Понимаешь, это скорее договоренность, чем…
– Обстоятельства имеют значение только для участников сделки. Для всех прочих довольно видеть и знать: ты одержал победу.
Победу ли? Она только сильнее ограничила свободу моих поступков. Казалось бы, ожидался обратный эффект, а на деле вокруг воздвиглись кольца новых крепостных стен. Конечно, они прежде всего призваны защищать меня, но и я не волен ими пренебрегать.
– Вэл, я не собирался…
– Воспользоваться его услугами? – Заклинатель качнул головой. – Конечно, нет. Ты пожалел о своем страхе раньше, чем отпустил его на волю.
Верно. Но я сам с трудом разобрался в собственных ощущениях, откуда же… Прочитал, гад?
– Какого…
– Извини.
А улыбается так ехидно, что не остается ни малейших сомнений: читал каждое мое чувство. С одной стороны, понимаю: уклоняться от струй Потока, значит, тратить силы на бессмысленные, но трудоемкие действия. Но с другой… Мог бы сделать над собой усилие и не подглядывать в чужую душу! Ненавижу быть открытой книгой. Но увы, изменить положение не могу, потому придется смириться с тем, что Валлор, ухмыляющийся у останков двери, раньше меня узнаёт о переменах в моем настроении. И все же… Гад, он и есть гад.
– Что ж, вопросы по третьему пункту, как мне думается, тоже прояснены.
Кажется, я упустил из рук нить беседы.
– Прояснены? Значит ли это…
Заклинатель подтвердил мои опасения:
– Проблема управителя решена.
– Нет. Только не говори…
Он не промолвил и слова. Только синие глаза лучисто улыбнулись.
– Я не могу!
– Боюсь, доказать свою «немощность» тебе уже не удастся.
– Но все равно: правила требуют…
Валлор строго сдвинул брови:
– Правила запрещают создание гаккаров, но один из них все же ходит по земле. Правила предписывают назначение управителем того, кто способен договариваться с Хаосом, а я вижу рядом с тобой Зверя. Нарушение там, нарушение здесь… Глоток воды, глоток вина, и в чаше плещется напиток, вполне пригодный к употреблению.
Понимаю, он рад: спихнул на меня все трудности и может быть свободен. А мне что прикажете делать? К тому же… Я теперь тоже должен приказывать. Хоть иногда, чтобы не терять вес.
– Вэл…
– Да?
– Это все хорошо и удобно, но… Тебя больше ничего не тревожит?
– Тревожит, – признается Заклинатель. – Личность того безумца, что нарушил правила. Очень хотелось бы знать ее черты.
– Так спроси!
Чуть виноватая, но больше предвкушающая удовольствие улыбка:
– Думаю, спрашивать уместнее тебе.
Да, верно. Если уж я назначен управителем… Правда, что значит «назначен»? Разбирательства между двумя бывшими врагами-друзьями, перескакивающих от шуток к угрозам и обратно – разве их достаточно для исполнения ритуала?
– Риш, – поворачиваюсь к гаккару. – Ты не могла бы…
Блеклые глаза смотрят сквозь меня.
– Ты теперь мой хозяин, да?
– Можно и так сказать, но я бы…
– Я должна подчиняться, да?
– Все не совсем …
– И если ослушаюсь, ты отдашь меня своему псу, да?
Уф-ф-ф… Женщины почему-то обожают подобные игры: сначала доводят мужчин до белого каления, а потом милостиво уступают, намекая на неизбежность следующего сражения. Ришиан тоже принадлежит к женскому полу, и ее повадки если и претерпели изменения, то крохотные, почти незаметные. Хочет вынудить меня сдаться? Проверяет на прочность? Глупая. Ей кажется, что ситуация позволяет выйти победительницей, хоть на короткое время? Как бы не так! Неужели она еще не осознала? Малейший шаг в сторону от угодного Валлору направления, и спустя вдох мир забудет о существовании близнецов. Я могу колебаться. Заклинатель, посланный для устранения угрозы, не испытывает сомнений. Да, он рассмотрит все возможные варианты и выберет наиболее выгодный, но если планы нарушатся, ничто не помешает вернуться к первоначальному решению.
– Вот что, Риш. Слушай внимательно, потому что повторять не буду. У тебя нет выбора. Больше нет. До момента, как меня назначили твоим управителем, ты могла умереть по собственной воле, теперь же твое сопротивление будет считаться ослушанием, и смерть – наказанием, а не свободным желанием.
– В твоих глазах! – Прошипел гаккар.
– Да, в моих. Но они единственные будут взирать на будущее, места в котором ты хочешь себя лишить. Отказываешься подчиняться? Хорошо. Мне начинать придумывать подходящую кару? Воображение у меня, конечно, не слишком богатое, но ради такого случая сподоблюсь. И начать могу вовсе не с тебя, а…
– Шиан не принадлежит тебе!
– Верно. Но позволь напомнить: она не принадлежит ни мне, ни кому-то еще по очень простой, хоть и печальной причине. Твоя сестра живет на этом свете взаймы. Благодаря тебе. Ее жизнь в книге судеб записана между строками твоей. Шиан не должна была прийти в мир. Она нежеланная гостья, и ее уход не вызовет никаких изменений.
Злобное, даже не шипение, а хрип или стрекот. Хочет броситься на меня и растерзать? Опоздала: я заблаговременно обзавелся защитой и поддержкой. Оконченная партия игры осталась за мной. Не может признать поражение? Ее трудность.
– Итак? Ты ответишь на вопросы?
Узкие губы кривятся, беззвучно шепча проклятия, но голова утвердительно, хоть и немного судорожно, кивает.
– Тот, кто наставлял тебя. Что ты о нем помнишь?
– Он нечасто приходил. Оставлял нас на попечении слуги, а тот не больно-то разговаривал, и мы никогда не знали, когда учителя ждать снова. А потом оба неожиданно ушли и больше не появлялись. Он старый. Наверное… – неуверенно добавила Риш. – Тогда он казался нам старым. Темноволосый. Кожа темная, как земля. Глаза – синие стеклышки: в них можно было видеть свое отражение, но больше ничего… Он все время дрожал. Трясся, как в лихорадке. Но его движения все равно оставались точными. На лбу вечно выступали капельки пота… Мутные и пахучие. Еще у него вокруг правого запястья был обмотан шнурок, на котором болталась бляшка: я хорошо ее запомнила, потому что когда он меня ругал, все время размахивал руками перед моим лицом… Темный камень с вырезанной картинкой. Такая маленькая, но различимая до последней черточки.
– И что на ней изображено? – Спросили хором я и Валлор.
Гаккар немного удивился нашему оживлению, но ответил:
– Горный склон, превращающийся в волну.
Два взгляда напряженно коснулись друг друга и снова воткнулись в лицо Риш.
– Гора? – Переспросил Заклинатель.
– Волна? – Уточнил я.
Ришиан смотрела на нас не на шутку испуганно, чем в любое другое время здорово бы повеселила: угрозы пропустила мимо ушей, а самый обыкновенный азарт приняла с опаской. Впрочем, в дальнейших пояснениях мы не нуждались, равно как и в чужом мнении:
– Дурной знак.
– Согласен.
– Надо обсудить.
– Разумеется.
– Здесь поблизости я вроде видел тихий трактир…
– Эй, heve! Это все, что вы хотели услышать, да? А что дальше?
Я непонимающе взглянул на гаккара:
– Дальше?
– Да, именно дальше! Если ты теперь мой хозяин, должен заботиться обо мне, да?
Вот. Этого я и боялся. Попытка настоять на своем провалилась, и женщина начала атаку с тыла. А возразить-то нечего.
– Должен.
– Тогда, если ты такой сильный и могущественный, вылечи мою сестру!
Она слушала в детстве много сказок? Странно: вроде некому было быть рассказчиком.
– Все не так просто.
– Правда? – Ришиан ехидно округлила глаза. – Но хозяин потому и называется хозяином, что может…
Честное слово, надо было позволить ее прикончить. Тогда удалось бы избежать заслуженных насмешек и справедливых обвинений.
Валлор смерил гаккара недовольным взглядом и позвал:
– Лаймисс, зайди к нам!
Она стояла за порогом, совсем рядом с дверью, но осторожно дотронулась до печати в моей груди своим сознанием только теперь, отвечая на зов брата.
Та самая танцовщица у фонтана, только одетая скромнее и незаметнее, да к тому же закутанная в плащ. Черные волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы под капюшоном с меховой оторочкой. Карие, вишневого отлива глаза смотрят предельно внимательно, словно их обладательница боится пропустить малейшее слово и движение. Смуглая кожа щек разрумянена морозцем. Занятно… Она не пользовалась своими умениями? Наверное, в угоду Валлору, по долгу службы не торопящемуся открывать свою принадлежность к Заклинателям.
– Не заскучала? – Ласково спросил мой друг. Ну да, она же его родственница, дальняя и младшая, что подразумевает вольную или невольную опеку.
– Напротив, все было очень познавательно.
Голос глубокий, богатый интонациями, хоть и резковатый. В самом деле, талантливая девочка.
– Хочу предложить тебе попрактиковаться в изменении тканей.
– Не откажусь. Что именно нужно сделать?
– Посмотри эту женщину, – Валлор указал на робко дожидавшуюся своей участи Шиан. – Она – недоделанный гаккар.
– Такое возможно? – Вспыхнули звездочками интереса глаза Лаймисс.
– Как видишь. Но ей трудновато жить, насколько я понимаю.
Заклинательница быстрым шагом пересекла комнату, приблизила свое лицо к лицу сестренки гаккара, едва не соприкасаясь носами, потом отстранилась и доложила:
– Да, трудновато. Вторая пара желез ленится работать, но и первая не напрягается. Она не способна быть полноценным гаккаром.
– Это и мне понятно. Но я, как ты помнишь, не силен в целительстве, потому хочу спросить у тебя: возможно что-то поправить?
Лаймисс задумчиво нахмурилась, размышляя:
– Поправить… Вывести железы на один уровень отдачи? Надо бы посмотреть протоки поподробнее…
Правая рука Заклинательницы стремительно вылетела из складок плаща и вцепилась в горло Шиан. Гаккар сделал было неуверенный шаг к сестре, но наткнулся на подставленное мной плечо. Левое. Боль снова напомнила о себе, пришлось давить стон стиснутыми зубами.
– Не трогайте ее!
– Успокойся, Риш, никто не причинит твоей сестре вреда. Не причинит, верно?
Лаймисс повернула голову в мою сторону жестом, смутно напоминающим поклон:
– Все будет, как пожелает hhyde-o-hhies… Готово! Я немного расширила протоки желез: теперь количества вырабатываемого яда и противоядия будут равны между собой.
Шиан, чье горло освободилось от хватки Заклинательницы, растерянно перевела взгляд на меня.
– Я… больше не буду болеть?
– Почему же? Будешь. Простуду, к примеру, можешь подхватить запросто, ведь один добрый дядя не умеет стучаться в дверь, а предпочитает ее сносить, чтобы войти. Но поцелуи сестры тебе больше не понадобятся.
– Правда? – Темно-синие, столь же глубокого цвета, как у Валлора, но невероятно нежные и хрупкие глаза сверкнули слезинками.
– Правда.
Она прижалась к моей груди, изо всех сил стиснув пальцами рукава куртки.
– Это так… странно… я не могла и мечтать, а теперь…
– Вообще-то, благодарить надо не меня: я в исцелении участия не принимал, да и не мог принять.
Шиан замотала головой:
– Но без вас ничего бы не случилось!
– Она права, Тэл. Без тебя ничего бы не случилось, – улыбнулся Валлор.
– Лучше бы и не случалось! Этим девицам некуда деваться: с прежней службы их отпустили, а найти новую не так уж просто. Куда я их дену?
– Придумаешь.
– Тебе легко говорить, а я…
– А ты сейчас отцепишь красотку от своей груди и уделишь мне несколько минут для важной беседы, – непререкаемо заявил Заклинатель.
– Дверь!
– Что «дверь»?
– Верни на место!
– Вообще-то, я не запоминал структуру и…
– Верни, кому говорят! Иначе – никакой беседы!
– Как пожелает hhyde-o-hhies, – не допуская даже тень улыбки на лицо, поклонился Валлор. И вместе с обратным движением выпрямляющейся спины древесная труха вспорхнула в воздух, перемешиваясь, склеиваясь в волокна, сплетаясь… Чтобы снова стать дверью. Только цельной, а не сколоченной из досок.


***

Трактир мог считаться тихим лишь в силу довольного раннего времени суток, то бишь, полуденного. В неотягощенные празднествами дни посетителей и вовсе не было бы, но Зимник внес свою поправку: несколько загулявших еще с ночи горожан невнятно чему-то радовались в одном из углов полутемного зала с низким потолком. Мы, разумеется, заняли другой угол, подальше от любопытных глаз и ушей, и к разговору приступили исключительно после того, как подавальщица, доставившая к нашему столу эль и хладные останки капустного пирога, вернулась на кухню.
Не знаю, как мои спутники, а я заказывал еду и питье не для отвода глаз, и подтвердил намерения делом, жадно вгрызаясь в слегка размякшее тесто. Валлор, кажется, не обратил внимания на мое сражение с пищей, а вот Лаймисс наблюдала за поглощением пирога с заметным удовольствием, о чем и сообщила:
– Мужчина должен много и хорошо кушать. Особенно, когда ему нужны силы для восстановления здоровья.
Что она имеет в виду? Ах, уже успела добраться до моей раны… Быстрая девочка.
– Ничего, вот все восстановлю, стану клевать, как птичка, по зернышку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50