Рассчитывает на чем-нибудь подловить, чтобы меня из охраны вышибли. Хочет, чтоб я снова пошел газоны стричь.
– У него на тебя зуб, что ли? – спросил Пруит.
– Ага. Не любит он меня. Я его как-то раз обозвал напыщенным ослом, а он не знал, что такое «напыщенный». Даже в словарь полез.
– Тогда лучше беги скорей на пост, – посоветовал Пруит.
– Да уж, побегу. Значит, увидимся через полчаса?
– Да.
– А вы не забудете?
– Не забудем.
– Ты давай-ка беги, – нервно сказал Пятница, следя за неуклонно приближающимися огоньками фар.
– Успею. – Ухмыльнувшись, Слейд повернулся и побежал к дороге, навстречу огонькам, которые медленно вползали в опасную для него зону. Вдруг он остановился и обернулся: – Вы, парни, даже не знаете, как для меня важно, что мы с вами поговорили. Понимающих ребят редко встретишь. И в авиации вообще не то что в пехоте. В авиации настоящей дружбы не бывает, так, чтобы один за всех, а все за одного. Никакие они не товарищи по оружию. – И, неожиданно смутившись, спросил: – А вы правда здесь будете?
– Да куда мы денемся? Сказали, что будем, значит, будем. Беги скорей на пост, дурень!
– Спасибо, – крикнул Слейд. – Отличные вы мужики! Спасибо, Пруит! – И помчался к дороге, придерживая мотающуюся у бедра кобуру и прыгающую из стороны в сторону резиновую дубинку.
Пруит ухватился за ржавую проволоку и смотрел, как Слейд бежит, постепенно растворяясь в темноте. И Пруит, и Пятница напряженно ждали. Вскоре раздался громкий оклик: «Пароль!», и они снова увидели Слейда в свете фар, неподвижно замерших на дороге.
– Уф, – облегченно вздохнул Пятница. – Я думал, не успеет.
– Я тоже боялся. – Пруит отпустил проволоку, поглядел на пятна ржавчины на ладони и вытер руку о штанины. – Балда он, что так рискует.
– Ему вроде наплевать. Он вообще-то умный парень. Прямо влюблен в пехоту.
– И правильно. Пехота лучше, чем все остальное.
– Конечно, лучше. В пехоте ребята весь день топают на своих двоих, а потом всю ночь пьют и гуляют с девочками. А потом опять весь день топают. Я так даже очень рад, что я в пехоте, а не в какой-нибудь там авиации. – Пятница шлепнул себя по щеке, давя москита.
– Ладно, пошли отсюда. Эти твари нас сейчас живьем сожрут, – хмуро сказал Пруит.
– Мы же обещали его дождаться.
– Потолчемся на кухне, а потом вернемся. Что я, дурак – торчать на этом болоте целых полчаса.
– Хорошо, пошли.
Лампа в кухне горела, а в палатке были только повар и сменивший Вождя капрал. Повар спал на столе. Капрал дремал, развалившись в складном парусиновом кресле. Когда они вошли, капрал вздрогнул и резко поднял голову.
– Что? Лейтенант уже?.. А-а, это вы, ребята. Чего не спите? – спросил он. Потом увидел гитару. – А-а… понятно… – Он снова клюнул носом, уронил голову на грудь и закрыл глаза.
Повар недовольно приподнялся:
– Какого дьявола вам надо? Нашли себе ночной ресторан! Кормим только перед выходом на пост и сразу после смены. Ничего больше вам не положено.
– Мы и не хотим есть, – сказал Пруит.
– Только разбудили человека, – проворчал повар.
– Но от кофе не откажемся.
– Разбежались! – возмутился повар. – Попробуй выспись тут – каждые пять минут кто-нибудь заходит. Нечего вам здесь делать, придете в свою смену.
– Да мы только по кружке кофе. От тебя не убудет.
– Разбежались! – сердито повторил повар. – И что значит не убудет? И так уже разбудили. Я вам не…
Капрал поднял голову, открыл глаза и секунду бессмысленно смотрел в пустоту. Потом уставился на повара:
– Заткнись, ты! Можешь помолчать? Сам же орешь и другим спать мешаешь. Пусть ребята попьют кофе, только тихо.
– Много ты понимаешь, – огрызнулся повар. – Идите вы все! – И он снова растянулся на столе.
– Наливайте сами, – сказал капрал. – Только тихо. – Голова его снова медленно сползла на грудь, глаза закрылись, и он сладко заснул.
Кофе был еще горячий, и они пили его, стоя у теплой плиты.
– Лучше пойдем туда пораньше, – нетерпеливо шепнул Пятница. – А то он вернется, а нас нет. Еще подумает, мы насвистели.
– Хорошо, скоро пойдем. – Пруит блаженствовал в тепле кухни, ему не хотелось думать о том, как они будут спотыкаться в темноте, шагая без фонарика вдоль колючей проволоки, и отмахиваться от москитов, тучами взмывающих из травы при каждом шаге.
Они потягивали кофе в уютной тишине.
– Давай скорее, а то опоздаем, – беспокойно торопил Пятница.
Пруит поставил кружку на плиту.
– Ну пошли, пошли, – шепотом сказал он. – Черт нетерпеливый.
– Покажем ему, на что мы годимся, да, старик? – радостно затараторил Пятница, когда они вышли из палатки. – Сейчас еще Энди подъедет. Сыграем втроем так, что держись. Пусть парень знает, что такое пехота.
– Угу, – буркнул Пруит, спотыкаясь в темноте. – Одни ямы черт их побери!
Слейд уже ждал их.
– Я думал, вы не придете. Хотел уже плюнуть и уйти.
– Ты, парень, запомни, – сказал Пруит. – Если мы что пообещали, мы свое слово держим. Если с кем договорились, не подведем. Мы зря языком не треплем.
Слейд направил луч фонарика им под ноги.
– Я знаю. – Он улыбнулся. – Просто привык, что в авиации одни трепачи.
– Ты бы выключил фонарик, – сказал Пятница. – Был же приказ насчет светомаскировки.
– Да, да, конечно. – Слейд кивнул и выключил фонарик. – Вы, ребята, наверно, думаете, я совсем салага… А как мне через проволоку-то перелезть?
– Ты вернись немного назад. Там повыше проезд для грузовиков, – сказал Пруит.
– Понял, – улыбнулся Слейд. – Я мигом. Вы можете со мной не ходить. Я сам к вам приду. Вы для меня и так уже столько сделали.
– Нам все равно туда возвращаться, – быстро сказал Пятница и безнадежно помахал рукой, разгоняя москитов.
– У нас там кухня, – объяснил Пруит, когда, спотыкаясь о корни и наталкиваясь на низкие ветки, они двинулись втроем назад, к лагерю: Пятница с Пруитом по одну сторону проволоки, Слейд по другую.
– А что, москиты тебе на нервы не действуют? – спросил Пятница.
– Нет, – Слейд помолчал. – Они мне, в общем, даже нравятся.
– Нравятся?! – изумленно переспросил Пятница.
– Да. – Слейд смутился. – Не то чтобы нравятся, но… как бы это сказать… я хоть чувствую, что я в армии. Стоишь на посту, они тебя кусают, и вроде даже веришь, что ты настоящий солдат. Нет, конечно, москиты – ерунда, вам-то приходится терпеть и не такое, я знаю.
– Чего-то я все-таки не понимаю. – Пятница на секунду задумался. – Тебе что, правда нравится ходить в волдырях? Слушай, может, ты этот пост на болоте добровольно выбрал, а?
– Кончай, Пятница, хватит, – раздраженно оборвал его Пруит.
– Я понимаю, вы думаете, я ненормальный, – смущенно пробормотал Слейд. – Болото я, конечно, не сам выбирал. Я сначала у главных ворот стоял, а Фолет меня оттуда выпер и поставил сюда.
– Сколько служу в пехоте, ничего пакостнее этих паразитов не видел, – заявил Пятница и шлепнул себя по лбу.
– Не скажи, – Пруит тоже прихлопнул москита. – Бывает и хуже. Взять, к примеру, хотя бы зимние маневры в Майере… Кстати, – он повернулся к Слейду, – хочешь кофе? Может, выпьем по кружке? А потом пойдем на насыпь.
– Класс! – восхитился Слейд. – Вам даже ночью кофе дают? И это на полевых! А мы живем в настоящей казарме, и все равно ночью никакого кофе не дают.
– Не дают кофе? – удивился Пятница. – Во гады! Кто заступает ночью в караул, тому кофе давать обязаны.
– Конечно, обязаны, – согласился Слейд. – У нас в комнате отдыха есть кофеварка, мы бы сами могли кофе варить. Но ночью не разрешают, гонят оттуда. Вот вам и авиация.
– Так ты, может, и сэндвич съешь? – спросил Пруит.
– Пру, послушай, – забеспокоился Пятница. – Ты насчет сэндвича не…
– Вам и сэндвичи дают? – поразился Слейд. – Даже ночью? Ну, ребята, вы живете просто как у Христа за пазухой.
– А то! – улыбнулся Пруит. – Какой интерес, когда только кофе? Вот если в придачу горячий сэндвич, тогда другое дело.
– Еще и горячие? – продолжал изумляться Слейд.
– Пру, послушай… – повторил Пятница.
– Конечно. У нас в роте начальник столовки что надо, – похвастался Пруит.
– Да я уж вижу, – кивнул Слейд.
– Он понимает, что, если солдат ночью гоняют в караул, о них надо заботиться особо. А когда в роте есть такой человек, то и служится легче.
– Пру, послушай же меня, – снова попробовал вмешаться Пятница.
– Потом. Мы почти пришли.
Через оставленный для грузовиков проход Слейд перешел на территорию лагеря, и они втроем круто повернули назад, к кухне. Пруит шагал впереди. За то время, что их здесь не было, в кухне ничего не изменилось, капрал и повар по-прежнему спали. Когда они вошли, повар рывком сел на столе.
– Чего опять приперлись? – заорал он. – Какого черта? Вам здесь, что санаторий? Кого это вы еще привели?
– Это наш друг из авиации, – сказал Пруит, подходя ближе к плите. – Он бы не отказался от кружки кофе.
Пятница остановился в проеме палатки и, прислонясь к брезентовой стене, старался не привлекать внимания.
– Ах, ему кружку кофе? – оскалился повар. – Может, он думает, здесь Красный Крест?
– И еще хорошо бы сэндвич, – упрямо продолжал Пруит.
– Сэндвич?! Ах, еще и сэндвич !
– Конечно, – не сдавался Пруит. – К кофе.
– Матерь божья! – Повар закатил глаза. – Ему еще и сэндвич подавай!
– Да вон же у тебя там все разложено, и мясо, и сыр. Мы сами все сделаем, тебя никто работать не заставляет.
– Ну уж нет! Это, сэр, не про вашу честь. Вы тут хоть на уши встаньте, ничего я вам не дам. Черта лысого! Это только для третьей смены.
– А Пятница как раз в третьей смене.
Капрал выпрямился в кресле и с ненавистью оглядел их всех.
– Что за гвалт? Вы что, на вокзале? Отдохнуть человеку не дадут. Ну вас к черту! Пойду лучше посты проверю. – Он локтем отпихнул Пятницу и вышел из палатки.
– Ты бы, Пруит, еще весь Хикемский аэродром сюда припер, – зло сказал повар. – Додумался.
– Да у тебя полно жратвы, – настаивал Пруит.
– Разбежался! Дай вам сейчас сэндвич, так потом каждый ублюдок начнет водить сюда среди ночи свою бабушку, и ей тоже сэндвич подавай! А спать мне, значит, не надо?
– У тебя же завтра выходной, – не отступал Пруит. – Завтра и отоспишься. Хоть весь день дрыхни. А нам в карауле стоять.
– Я завтра в город еду.
– Поварешка, что это ты вдруг? Ты же раньше не был таким сквалыгой.
– Чего? – Повар обалдело уставился на Пруита.
– Конечно. Что о тебе будут думать наши друзья из авиации? Как с цепи сорвался. А я еще расхвастался – говорю, у нас на кухне отличные ребята.
– Разбежался! – Повар уже пришел в себя. – Я тебе сказал: никаких сэндвичей вам не будет. Совсем обнаглели! Приходят сюда, как какие-нибудь вонючие офицеры, и еще сэндвичи требуют. Для справки могу добавить, что кофе вам тоже не будет. Понятно? Вы кофе только что пили, с вас хватит.
– Не понимаю, чего ты вдруг распсиховался, – озадаченно сказал Пруит. – Раньше ты нам никогда не отказывал.
Пятница прыснул и закашлялся.
– Да что ты говоришь! – осклабился повар, не позволяя еще раз купить себя. – Не будет вам никаких сэндвичей.
– Просят сэндвичи, значит, дашь им сэндвичи , – непререкаемо, как судьба, провозгласил хриплый голос у них за спиной.
Слейд, Пруит и даже Пятница как по команде повернулись и увидели то, на что, не веря своим глазам, уже глядел повар.
Мейлон Старк стоял в проеме палатки, точно герой мелодрамы, который появляется в последнюю секунду последней сцены последнего акта и спасает положение. Багровые обводы вокруг глубоко запавших глаз со сна припухли, и все лицо тоже опухло, стало толстым, одутловатым. Голос спросонья звучал хрипло, форма была как жеваная. В руке болталась бутылка.
– Мейлон, ты? Привет. – Повар осторожно улыбнулся. – Чего не спишь?
– Пока столовой командую я, сэндвичи и кофе будут выдаваться часовым в любое время ночи по первому требованию, – прохрипел Старк, не обращаясь ни к кому в отдельности.
– И я с тобой совершенно согласен, – убежденно подхватил повар. – На все сто процентов. Для тех, кто заступает или сменился, – всегда пожалуйста. Но эти-то сейчас должны спать, а они все шляются. И один вообще не из роты. С аэродрома. Если мне еще весь Хикемский аэродром кормить, я и пяти минут не посплю.
– А тебе спать не положено, – хрипло сказал Старк. Важно огляделся по сторонам, потом, прямой как столб, прошагал к парусиновому креслу, тяжело опустился в него и уставился в пустоту. В палатке запахло перегаром. – Тебе спать не положено, и ты спать не будешь. На то тебе завтра и дают выходной, чтобы сегодня всю ночь не спал. А хочешь спать – спи, только завтра снова будешь работать.
Повернув голову, он мрачно глядел на повара. Повар молчал.
– Ну так что? – медленно произнес Старк. – Как ты решил, поварешка? Хочешь спать – валяй. Иди дрыхни. Я за тебя отдежурю. А ты выходи с утра.
– Мейлон, я же не про то, – начал объяснять повар. – Я только сказал, что…
– А если не про то, тогда заткнись.
– Хорошо, Мейлон! Но я…
– Я сказал – заткнись!
Он отвернулся от повара и невидящими глазами посмотрел на Пруита. Казалось, он смотрит сквозь него, на стенку за его спиной.
– Хотите сэндвичей – будут вам сэндвичи. Солдат нужно кормить, – сказал Старк. – Пусть они убивают друг друга хоть целый день, но тех, кто уцелеет, все равно надо кормить. И это закон. Пока жив хоть один, его обязаны кормить, – хрипло закончил он.
Все молчали.
– Приготовь ребятам сэндвичи, зараза, – сказал Старк, глядя на стенку за спиной у Пруита.
– Хорошо, Мейлон, – отозвался повар. – Как скажешь.
– Тогда давай шевелись, – хрипло приказал Старк.
– Да ладно, Мейлон, мы сами все сделаем, – примирительно сказал Пруит. – Зачем его беспокоить.
– Он ленивый боров, – ни к кому не обращаясь, заявил Старк. – Ему за то и платят, чтобы он сэндвичи готовил. Хотите, чтобы сделал вам сэндвичи, – сделает.
– Конечно, – сказал повар. – Почему ж не сделать.
– А ты, зараза, заткнись.
– Давай я лучше сам сделаю, – неловко предложил Пруит. – Нам всего-то по сэндвичу и по кружке кофе. Мы здесь есть не будем, пойдем на насыпь, чтобы никому не мешать. А он пусть спит.
– Ничего, не сдохнет, – сказал Старк. – Здесь столовка, а не спальня. Хотите есть здесь – ешьте здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134