– Чего ты встал?! – закричал Маджио, падая на четвереньки и снова подымаясь. – Беги! Тебя это не касается.
Второй полицейский остановился и нащупывал рукой пистолет. Судорожно вытаскивая пистолет из кобуры, он шагнул к Пруиту, и Пруит рванул вниз по улице в темноту, к кустам. На бегу он оглянулся и увидел, что пистолет нацелен ему в спину. Влетев в кусты, он бросился на землю и, как солдат под обстрелом, стал ползком пробираться в глубь зарослей.
– Убери пистолет! – заорал тот, что сражался с Маджио. – Ты что, спятил?! Не дай бог, пристрелишь какую-нибудь кинозвезду, нас тогда с дерьмом смешают!
– Это точно, – пропыхтел Маджио, продолжая его колотить. – Бугай несчастный! С дерьмом смешают и еще утрамбуют.
– Иди сюда, помоги мне с этим ненормальным, – хрипло позвал полицейский.
– Тогда второй улизнет.
– Черт с ним. Иди помоги мне задержать этого, а то он тоже сбежит.
– Ну нет, – прохрипел Маджио. – Этот не такой. Этот никуда не денется. Будьте уверены. Чего же вы? Решили довести дело до конца, тогда уж вызовите целый взвод. Вдвоем-то разве справитесь?
Пруит, лежа в кустах, тяжело дышал. Ему ничего не было видно, но он слышал каждое слово.
– Валяйте! – кричал Маджио. – Бейте еще! Что же вы? Даже не можете ударить так, чтобы я вырубился. Либо вломите, чтобы я не трепыхался, либо дайте встать. Ублюдки вонючие! Ну! Ну! И это все? А ну еще!
Пруит слышал глухие удары, резиновые дубинки визгливо причмокивали. Кулаками никто больше не дрался.
– А ты возвращайся в гарнизон! – крикнул Маджио. – Я знаю, что я делаю. Иди в гарнизон! Слышишь? – Его голос звучал сдавленно. – Ну, валяйте еще! Чего ж тогда не даете мне встать? Бейте сильнее! Мало каши ели?
Вскоре он замолк, но другой, чмокающий звук не утихал. Пруит лежал и слушал. Он вдруг почувствовал, что у нега болят руки, поглядел на них и только тогда разжал побелевшие кулаки. Он ждал, и наконец чмоканье дубинок прекратилось.
– Джек, может, мне пойти за тем, вторым? – услышал он запыхавшийся голос одного из патрульных.
– Не надо. Он уже далеко. Заберем только этого.
– Тебе за него должны дать сержанта. Не понимаю, что на парня нашло? Настоящий псих.
– Не знаю. Пошли, надо позвонить в часть.
– Все-таки паршивая это работа, верно?
– Я ее не сам выбирал. Ты, по-моему, тоже. Пошли звонить, пусть присылают машину.
Пруит встал и осторожно, не выходя из кустов, побрел назад в сторону пляжа, к дороге, к Калиа-роуд, которая вела к Форту Де-Русси. Добравшись до пляжа, он опустился на песок и стал слушать, как плещется вода. Только сейчас он заметил, что плачет.
Потом он вспомнил, что в кармане у него сорок долларов.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
«ТЮРЬМА»
Анджело Маджио три дня продержали в Шафтерской части военной полиции. Затем перевезли под конвоем в Скофилд. Прямо в гарнизонную тюрьму. Мимо корпуса своей роты он проехал в закрытом полицейском фургоне. В ожидании суда он находился в тюрьме вместе с другими заключенными. И так же, как они, дробил камни шестнадцатифунтовой кувалдой в каменоломне у перевала Колеколе. До суда ом пробыл в тюрьме полтора месяца.
Первый сержант Милтон Э.Тербер составил необходимые документы. Рота была готова применить к Анджело Маджио все дисциплинарные меры в полном объеме. Начальник управления военной полиции тем не менее предпочел отдать его под трибунал.
Анджело Маджио обвиняли в пьянстве и нарушении общественного порядка, в оказании сопротивления при аресте, в неповиновении властям, в уклонении от выполнения прямого приказа старшего по званию и в нанесении побоев военнослужащему сержантского состава при исполнении последним служебных обязанностей. Кроме того, было выдвинуто обвинение по пункту «поведение, недостойное военнослужащего». Начальник управления ВП рекомендовал предать Анджело Маджио специальному военному суду низшей инстанции. Максимальное наказание, накладываемое таким трибуналом, составляет шесть месяцев тюремного заключения и каторжных работ при полном лишении денежного содержания на этот же срок.
Ходили слухи, будто начальник полковой канцелярии главный сержант Фенис Т.О'Бэннон по секрету сказал первому сержанту Терберу, что, если бы управление ВП сумело доказать, что Анджело Маджио нанес кому-либо серьезные увечья или при задержании находился в самовольной отлучке, начальник управления ВП рекомендовал бы отдать его под трибунал высшей инстанции. Этот трибунал – единственный в армии суд, разбирающий серьезные нарушения. Максимальное наказание, к которому он правомочен приговорить обвиняемого, – пожизненное заключение или смертная казнь. Подобные приговоры выносятся не часто. Максимальное наказание, которое вправе наложить дисциплинарный трибунал (военный суд, разбирающий мелкие нарушения), – один месяц тюремного заключения с лишением двух третей денежного содержания на этот же срок. Предложение о передаче дела рядового Анджело Маджио в дисциплинарный трибунал не выдвигалось.
По истечении полутора месяцев, ушедших на подготовку многочисленной документации, необходимой для защиты обвиняемого, Анджело Маджио под конвоем доставили в здание штаба полка на суд. В состав суда входили три офицера, один из которых имел специальное юридическое образование и занимал должность военного юрисконсульта. Адвокат, защищавший интересы Анджело Маджио, также присутствовал на процессе и перед началом судебного заседания представился своему подзащитному. Начальник управления военной полиции, по званию полковник, на заседании отсутствовал, но вместо него выступал обвинителем его представитель, майор. На суд были вызваны три свидетеля: сержант (ранее капрал) Джон К.Арчер и рядовой первого класса Томас Д.Джеймс – патрульные роты ВП Форта Шафтер, а также рядовой первого класса Джордж Б.Стюарт, делопроизводитель роты ВП Форта Шафтер.
Перед началом судебного заседания подсудимому Анджело Маджио было разъяснено, что, помимо всех тех прав, которыми он мог бы пользоваться в гражданском суде, здесь ему гарантируются следующие преимущества:
а) до начала суда он имеет право дать любые показания, а также встретиться со свидетелями и подвергнуть их перекрестному допросу в целях установления своей невиновности или снижения степени вины;
б) его дело рассматривается в той судебной инстанции, которая в соответствии с армейским дисциплинарным уставом имеет право наложить на него не максимальное, а минимальное наказание;
в) защитник предоставляется ему бесплатно;
г) на суде он имеет право делать не обусловленные присягой заявления, что не повлечет за собой перекрестного допроса;
д) при определении степени его вины по рассматриваемому делу суду возбраняется принимать во внимание его прежние судимости;
е) ему будет вручена отпечатанная на машинке копия протокола судебного заседания;
ж) до вступления приговора в силу решение данного военного суда будет автоматически передано на пересмотр в вышестоящую инстанцию;
з) по истечении трех месяцев заключения в штрафных казармах или в гарнизонной тюрьме дело будет вновь пересмотрено вышестоящими инстанциями для изыскания возможности смягчить наказание;
и) если в период заключения его поведение, дисциплина и отношение к работе будут признаны образцовыми, он в любое время может быть досрочно возвращен на действительную службу и восстановлен в звании рядового со всеми соответствующими правами и привилегиями.
Председатель суда далее разъяснил Анджело Маджио, что тот имеет право давать личные показания в свою защиту, и добавил, что отсутствие таких показаний не будет использовано судом против него. Он также напомнил, что если Маджио желает, то может сделать любое не обусловленное присягой заявление, и это никоим образом не повлечет за собой перекрестного допроса.
Анджело Маджио сказал, что понимает свои права, и от дачи показаний отказался.
Затем были вызваны свидетели обвинения, и судебное заседание началось. Суд длился четырнадцать минут. Анджело Маджио был признан виновным по всем пунктам, и его приговорили к шести месяцам тюремного заключения в гарнизонной тюрьме Скофилда с полным лишением денежного содержания на этот же срок.
Перед оглашением приговора председатель суда информировал Анджело о том, что, поскольку армия без дисциплины всего лишь толпа, бесполезная на поле боя, принятый Конгрессом и основывающийся на Конституции военный кодекс содержит правила, регулирующие отправление правосудия в армии, и что военный кодекс, по существу, возник даже раньше Конституции: первый военный кодекс, разработанный специальным комитетом под руководством Джорджа Вашингтона, был одобрен Континентальным конгрессом в 1775 году за три дня до вступления Вашингтона в должность командующего Континентальной армией; и что Конгресс периодически вносит необходимые поправки, сообразуясь с требованиями времени, чтобы эти правила соответствовали своду законов, составленному гражданскими властями для управления армией. А также что сам военный кодекс предусматривает всяческое содействие ознакомлению солдат с основными положениями, определяющими нормы их поведения, и что не более чем в шестидневный срок с начала службы в армии солдату обязаны прочитать и разъяснить военный кодекс, а затем эта процедура должна повторяться каждые шесть месяцев. И наконец, что регулярное ознакомление с военным кодексом проводится по настоянию Конгресса, но армия, помимо этого, предпринимает дополнительные меры, гарантирующие понимание солдатами армейских законов, и на каждого командира части возлагается ответственность за своевременное и всестороннее информирование солдат об этих законах, и получение подобной информации – право каждого солдата.
Анджело Маджио сказал, что понимает свои права и что он был своевременно информирован.
Далее председатель суда огласил приговор и указал, что приговор вступит в силу только после рассмотрения и утверждения вышестоящей инстанцией.
Анджело Маджио под конвоем доставили назад в гарнизонную тюрьму, где он должен был ждать утверждения приговора. Он дробил камни шестнадцатифунтовой кувалдой в каменоломне у перевала Колеколе. Приговор был рассмотрен и утвержден через восемь дней.
Рассматривал приговор подполковник Резерфорд Б.Х.Делберт, командующий полком, в котором служил Анджело Маджио. Подполковник Делберт одобрил приговор трибунала безоговорочно. Затем полный протокол судебного заседания, заключение прокурора полка и решение подполковника Делберта были направлены генерал-майору Эндрю Дж.Смиту, командующему бригадой, в которой служил Анджело Маджио. Компетентные юристы отделения военной прокуратуры штаба бригады изучили поступившие документы и доложили генералу Смиту, что протокол суда юридически вполне правомочен и решение подполковника Делберта можно утвердить. Далее генерал Смит подписал постановление специального трибунала, в котором Анджело Маджио признавался виновным по всем пунктам выдвинутого против него обвинения и приговаривался к шести месяцам заключения в тюрьме Скофилдского гарнизона Гавайской дивизии и к полному лишению денежного содержания на этот же срок. Постановление было разослано во все части бригады, в которой служил Анджело Маджио, и вывешено на досках объявлений во всех канцеляриях.
В тюрьме Анджело Маджио получил на руки отпечатанную на машинке копию протокола суда, а также копию постановления специального трибунала и начал отбывать срок. Он дробил камни шестнадцатифунтовой кувалдой в каменоломне у перевала Колеколе. Ни полтора месяца ожидания суда, ни восемь дней, которые он ждал утверждения приговора, в шестимесячный срок заключения ему засчитаны не были.
27
После попытки Анджело в одиночку перевернуть мир что-то в Пруите дрогнуло. Этого не удалось добиться даже профилактике со всеми ее ухищрениями. Но теперь что-то ушло из его души. Профилактика никогда не смогла бы так его изменить. И ощущение было такое, будто внутри у него, где-то очень глубоко, одна кость уныло трется о другую, как шестеренка о шестеренку в коробке передач. Со скрежетом, точно напильник о камень.
Первого апреля, на следующее утро после злосчастного дня получки, рядовой первого класса Блум, потенциальный чемпион в среднем весе, рядовой первого класса Малло, новый человек в роте и потенциальный чемпион в полулегком весе, и несколько других рядовых первого класса, также потенциальных чемпионов в том или другом весе, собирались на первое занятие вновь сформированного первого курса полковой школы сержантского состава. Занятия проводились на одной из старых бетонированных лагерных площадок в горах возле стрельбища, в больших палатках, где обычно жили солдаты во время стрелковых учений. Будущие сержанты должны были пройти двухмесячный курс подготовки.
Пруит, потенциальный чемпион во втором полусреднем весе, смотрел, как они складывают вещмешки и уходят, когда он верил легендам великого американского эпоса, утверждающим, что все итальянцы либо отъявленные трусы, либо наемные убийцы на службе у мафии. И еще ему вспомнилось житье в лагерях, куда сейчас уходили эти ребята. Он побывал там на учебных стрельбах в прошлом году с 27-м полком. Ему вспомнились палатки на бетоне, вспомнилось, как длинная очередь с котелками тянулась через грязь к полевой кухне, как в подбитых овчиной стрелковых куртках, перешитых из старых гимнастерок, они ждали выхода на линию огня, как пахло жженым порохом и звенело в ушах, как клубы дыма смазывали все перед глазами, как два-три их лучших снайпера пользовались купленными на свои кровные оптическими прицелами – он помнил все: глухое клацанье в руке тускло поблескивающих неизрасходованных патронов, вытянутую закругленную тень, скользко исчезающую в патроннике, куда при стрельбе одиночными ты досылаешь патрон большим пальцем, колыханье белого пятна, отмечающего промахи, красный флажок, который в трехстах ярдах от тебя поднимают из блиндажа указчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134