За этот же год ему ни разу не встречались величины измерения, которы
е бы повторялись во всех деталях. Можно было больше не сомневаться в наде
жности его системы. Она функционировала.
Камекасс начал водить к Бертильону своих друзей Ц политиков и зарубежн
ых гостей и демонстрировать им его метод измерений. В конце 1884 г. таким пут
ем попал к Бертильону англичанин Эдмунд Р. Спирмэн, интересовавшийся раб
отой полиции и имевший солидные связи в британском министерстве внутре
нних дел. Спирмэн, о котором еще пойдет речь, проявил столь бурную заинтер
есованность, что на какое-то мгновение расплавил холодную замкнутость Б
ертильона, и тот охотно продемонстрировал перед англичанином свою сист
ему.
Тогда же Бертильона посетил и директор управления французских тюрем Эб
ер. Он тоже быстро уловил, что отныне у него появились шансы для наведения
порядка в регистрации заключенных во Франции, где, как и в полицейском ар
хиве, полным-полно было фальшивых фамилий. Спустя несколько дней после п
осещения им Бертильона Эбер объявил французским журналистам, что намер
ен ввести метод Альфонса Бертильона в практику французских тюрем. Это вы
звало чрезвычайный интерес к особе Бертильона. На следующий день его имя
впервые появилось в крупных парижских газетах. Заголовки гласили: «Моло
дой французский ученый революционизировал идентификацию преступнико
в», «Французская полиция снова во главе мирового прогресса», «Гениальны
й измерительный метод д-ра Бертильона». За одну ночь Бертильон оказался
на верном пути к славе национального масштаба.
1885 год (Камекасс ушел в отставку, и его место занял новый префект, Граньон) б
ыл годом, когда во всех тюрьмах Франции вводился метод антропометрии, ка
к теперь назвал его Бертильон.
Граньон не испытывал симпатии к Бертильону, но прекрасно понимал, что ан
тропометрия знаменует собой настоящую революцию в деятельности полици
и и всей пенитенциарной системы. Он потребовал ввести измерения преступ
ников в полицейских службах провинций и добивался создания в Париже цен
трального антропометрического бюро, по возможности в собственном ново
м помещении. Но планам Граньона противодействовала неповоротливость у
правленческой бюрократии. Ему пришлось удовлетвориться тем, что вместо
нового здания для бюро было отведено несколько чердачных помещений во Д
ворце юстиции. Помещения эти находились в плачевном состоянии. Зимой там
было еще холоднее, а летом еще жарче, чем в прежней рабочей комнате Бертил
ьона. Но 1 февраля 1888 г. Бертильон, именуемый теперь «директором полицейско
й службы идентификации», въехал туда.
На открытие новой службы собрались представители министерств, палаты д
епутатов и сената, парижские журналисты и репортеры, приехавшие из прови
нций. Бертильон молча выслушивал приветственные речи. Дождавшись после
днего выступления, он без каких-либо слов благодарности исчез в своей ко
мнате Ц первом в его жизни собственном кабинете.
Лишь полное отсутствие чувства прекрасного могло позволить Бертильону
довольствоваться достигнутым и не замечать мрачной безвкусицы обстан
овки своего учреждения. Самым важным было то, что это наконец его владени
е, где он хозяин. Отныне каждому посетителю придется, преодолев множеств
о ступеней, остановиться на последней и ждать, примут его или нет. В этом б
ыла своеобразная месть Бертильона за времена прежних унижений.
На следующее утро парижские журналисты придумали новое слово, быстро во
шедшее во французский, а затем и во многие иностранные языки, Ц «бертиль
онаж».
«Бертильонаж, основанный на измерении отдельных неизменяемых частей ч
еловеческого скелета, Ц писал Пьер Брюллар, Ц величайшее и гениальней
шее открытие XIX века в области полицейского дела. Благодаря французскому
гению скоро не только во Франции, но и во всем мире не будет ошибок в идент
ификации, а следовательно, и судебных ошибок вследствие неправильной ид
ентификации. Да здравствует бертильонаж! Да здравствует Альфонс Бертил
ьон!»
Несколько недель спустя Бертильон потребовал передать в ведение служб
ы идентификации фотоателье и получил его. Фотографы пытались противить
ся его приказу снимать каждого арестованного дважды: анфас и в профиль. П
ричем эти два снимка следовало делать с одинакового расстояния, при один
аковом освещении, а голова фотографируемого должна была сохранять одно
и то же положение. Подумать только, какое непосильное требование к фотог
рафам! Они-то еще продолжали считать себя художниками, а не какими-то тех
ническими исполнителями. Однако им быстро пришлось познакомиться с гне
вом Бертильона, его тихим голосом, но оскорбительно холодным тоном. Вско
ре Бертильон сконструировал кресло, вращающееся вместе с сидящим на нем
заключенным, что давало возможность делать два снимка согласно необход
имым требованиям. Готовые снимки тут же наклеивались на карточку с данны
ми измерений. И хотя картотека выросла до неимоверных размеров, почти до
полумиллиона карточек, Бертильон сам вносил туда словесный портрет Ц «
описание преступника словами». Как долго он искал способ формализовать
это описание! Вместе с новыми фотографиями этот «говорящий портрет» дол
жен был обрисовать как можно точнее облик правонарушителя. С таким точны
м «портретом» полицейским пока не приходилось иметь дела. Для каждой вид
имой приметы головы теперь имелись точно сформулированные понятия с бу
квенным обозначением каждого. Ряд таких букв составлял формулу, то есть
совокупность характерных признаков для каждого конкретного человека.
Всему этому Бертильон стал обучать своих подчиненных. Они должны были за
учивать наизусть формулы тех заключенных, которых они лично не знали, а з
атем отправляться в тюрьму Сантэ на «парад арестантов» и там выискивать
тех, чью формулу они заучили. Благодаря безжалостной муштре Бертильона и
м действительно удавалось опознать большую часть заключенных.
Но как некогда Гюстав Масэ отрицал опыты Бертильона, так и теперь некото
рые сотрудники Сюртэ критически заявляли: словесный портрет Ц это свер
хсложный вздор, с которым нормальный полицейский немногого достигнет. О
днако к тому мнению уже никто не прислушивался. Словесный потрет был вве
ден во французской полиции как дополнение к карточке с данными измерени
й и как основное средство при розыске преступника.
К началу 1889 г. Бертильон почти достиг вершины своей славы. не хватало лишь
какой-то малости, какого-то особого случая для того, чтобы его имя оказал
ось навечно вписанным в историю Франции.

7

1892 г. Парижские анархисты. Бер
тильон идентифицирует Равашоля. На пороге мировой славы.

11 марта 1892 г. взрыв потряс бульвар Сен-Жермен в Париже. Облака дыма вырывали
сь из распахнутых окон дома № 136. Полиция и пожарные, прибывшие на место про
исшествия, решили, что взорвался газ. Но под развалинами третьего этажа б
ыли найдены остатки бомбы. А так как в этом доме проживал председатель су
да Бенуа, который в мае 1891 г. вел судебный процесс над несколькими анархист
ами, то никто не сомневался относительно того, кто подложил бомбу. Однако
попытка найти истинных виновников вначале не дала никаких результатов.
Волнение общественности возрастало. Наконец 16 марта женщина Ц агент Сю
ртэ, значившаяся в ее списках под номером X2S1, сообщила интересные сведени
я. Она была знакома с супругой профессора Шомартена, преподавателя техни
ческой школы в парижском пригороде Сен-Дени. Шомартен был фанатичным пр
иверженцем анархизма и при каждом удобном случае публично распростран
ялся об эпохе социальной справедливости, которая наступит после ликвид
ации всех правительств. Его считали неопасным, поскольку было совершенн
о очевидно, что он не умеет обращаться с бомбой. Но тут его жена проговорил
ась, что именно Шомартен запланировал покушение, дабы отомстить председ
ателю суда Бенуа за то, что тот вынес суровые приговоры его товарищам. Исп
олнителем, по ее словам, был некий Леон Леже.
В тот же день Шомартена арестовали. Он во всем признался. но основную вину
стал сваливать на Леже. Последний, по словам Шомартена, был послан в столи
цу для того, чтобы отомстить судьям, враждебно относившимся к анархистам
. Леже ненавидит всех богачей, и вообще это человек, способный на все. Он ск
рывается от полиции, которая давно его разыскивает. К тому же Леже Ц это п
севдоним, настоящая его фамилия Равашоль. Он-то и украл динамит в Суари-с
уз-Этуаль. Бомба для взрыва, произведенного на бульваре Сен-Жермен, сдела
на на Кэ-де-ля-Марин, заявил в заключение Шомартен, и там же проживает Рава
шоль.
Когда сотрудники Сюртэ прибыли на Кэ-де-ля-Марин, то нашли убежище того, к
то звался Равашолем, пустым. В нем остался лишь материал для изготовлени
я бомб. Шомартена допросили вторично, и выяснилось, что о новом месте преб
ывания Равашоля ему ничего не известно. Тем не менее он описал внешность
покушавшегося, правда, туманно и неточно: худощавый, рост Ц примерно 1,6 м,
желтоватый цвет лица, темная борода. Несколько часов спустя имя Равашоля
появилось на страницах всех парижских газет. Сотни полицейских отправи
лись на поиски таинственного незнакомца. Дороги на выезде из Парижа были
перекрыты, проверялись все поезда, все мужчины с желтоватым цветом лица
и темной бородой задерживались. Были арестованы известные анархисты. Ко
нсьержам домов было приказано сообщать о каждом человеке, внешность кот
орого соответствовала бы словесному портрету Равашоля. Однако эти меры
оказались безрезультатными.
«Франция в руках беспомощных людей, Ц писала газета „Ле Голуа“, Ц котор
ые не знают, что предпринять против внутренних варваров…»
Префект полиции (теперь этот пост занимал Анри Лозе) призвал на помощь Бе
ртильона. Опрос полицейских участков за пределами Парижа показал, что в
Сент-Этьене и Монбризоне был известен один человек, проживавший там под
именем Равашоль, хотя в действительности его звали Франсуа Кенигштейн, о
н родился 14 октября 1849 г. в Сен-Шамоне, был сыном голландского рабочего с ме
таллургического завода в Изье, обучался профессии красильщика. Дома все
боялись его жестокости; свою мать он часто избивал и угрожал ей убийство
м. В 1886 г. он оставил работу и занялся контрабандой и воровством. Уже около г
ода он разыскивается полицией за совершение нескольких тяжких преступ
лений. В ночь на 16 мая 1891 г. был взломан склеп баронессы Рош-Тайе на кладбище
под Сент-Этьеном. Грабитель открыл саркофаг, похитил нательный крест и м
едальон и пытался содрать кольца с пальцев умершей. Имелось достаточно у
казаний на то, что это преступление Ц дело рук Равашоля. 19 июня того же год
а был найден задушенным старик отшельник, одиноко проживавший в своей ла
чуге в Форезских горах. 35 тыс. франков, накопленных стариком за всю его жиз
нь, оказались похищенными. Кенигштейн-Равашоль, подозреваемый в соверше
нии этого преступления, был арестован, но вырвался из рук полицейских, и е
му удалось скрыться.
Примерно через шесть недель, вечером 27 июля 1891 г., ударами молотка были убит
ы две владелицы скобяной лавки на Рю-де-Роанн в Сент-Этьене. Убийца пожив
ился лишь 48 франками. Это преступление также приписывали Кенигштейну-Ра
вашолю, которого, однако, так и не смогли схватить.
Все это было и интересно, и, наверно, важно, но решающим было совсем другое.
В 1889 г., когда в Сент-Этьене ввели бертильонаж, туда по подозрению в соучаст
ии в краже был доставлен Кенигштейн, которого обмерили, зарегистрировав
соответствующие показатели. Уже 24 марта 1892 г. Бертильон держал в руках пол
ученную из Сент-Этьена карточку с данными:
Все измерения выполнялис
ь в метрах. Ц Прим. перев.
Клод Франсуа Кенигштейн по прозвищу Равашоль; рост Ц 1,663, размах рук
Ц 1,780; объем груди Ц 0,877; длина головы Ц 0,186; ширина головы Ц 0,162; длина левой ст
опы Ц 0,279; длина среднего пальца левой руки Ц 0,122; длина левого уха Ц 0,098; окра
ска левой роговицы Ц желтовато-зеленая; шрам около большого пальца лев
ой руки.
Описательная часть карточки была не настолько полной, как это требовало
сь Бертильону, что и вызвало его сильный гнев. Тем не менее у него в руках б
ыло единственное для того времени точное описание Равашоля. Если Кенигш
тейн-Равашоль и Равашоль Шомартена окажутся одним и тем же лицом, то, знач
ит, полиция сделала огромный скачок вперед в розыске преступника. Если у
дастся его арестовать, то его идентификация будет для Бертильона пустяч
ным делом. Если Кенигштейн-убийца и Равашоль, подложивший бомбу, одно и то
же лицо, тогда, безусловно, будет нанесен серьезный удар по всему движени
ю анархистов. Анархисты Ц так можно будет заявить общественности, Ц пр
оповедующие столь высокие идеалы преобразования человеческого общест
ва, для достижения своих целей используют профессиональных убийц.
Как только 26 марта в газетах появились приметы Равашоля, замешательство
и нервозность в обществе снова усилились. В газете «Фигаро» Альбер Мильо
писал: «Равашоль? А кто знает этого Равашоля? Кто знает, как он выглядит? Эт
о реальное существо или миф? Человек ли он? Все найдено, даже динамит. Но ни
кто не знает, где найти Равашоля».
Похоже было, что Равашоль и вправду становился мифом. В нем видят то идеал
иста, то одного из основателей анархистской группы «Куртиль», то борца з
а свободу…
Но вот в воскресенье, 27 марта в девятом часу утра опять взорвалась бомба. Н
а этот раз в доме № 32 на Рю-де-Клиши. Взрывной волной жителей дома выбросил
о из постелей, и через раскрытые окна люди взывали о помощи, так как лестни
чная клетка была разрушена. Пять человек оказались тяжело раненными. В э
том доме жил генеральный прокурор Бюло, выступавший обвинителем на проц
ессе анархистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65