Как известно, большинство авторов детективны
х романов также предпочитают сюжеты, связанные с расследованием дела о к
аком-либо загадочном убийстве, и в этом опять проявилось отмеченное нам
и сходство книги Ю. Торвальда с жанром детективной литературы. Однако из
бранный Ю. Торвальдом прием вовсе не означает, что достижения криминалис
тики как науки связаны лишь с расследованием дел об убийствах. В данном с
лучае речь идет лишь об одном из видов общеуголовных преступлений, правд
а, наиболее опасном из них и чаще всего наиболее трудно раскрываемом. Дей
ствительная же «палитра» преступлений, совершаемых в буржуазном общес
тве, намного богаче и разнообразнее, и развитию криминалистики в немалой
степени содействовала необходимость борьбы не только с убийствами, но и
с имущественными, должностными и любыми другими преступлениями.
В этой связи хотелось бы напомнить сатирический набросок К. Маркса из ру
кописи «Теории прибавочной стоимости» (IV том «Капитала»), Высмеивая бурж
уазных вульгарных политэкономов, которые утверждали, что все профессии,
в том числе и земельного собственника, и священника и т. п., «производител
ьны», К. Маркс заметил, что с этой точки зрения должна быть признана «произ
водительной» и «профессия» преступника. Действительно, писал К. Маркс, в
едь преступник «производит» преступления, а следовательно, и уголовное
право, и профессора, читающего этот курс, и полицию, сыщиков, судей, палаче
й и т. д. Продолжая эту шутливую мысль, К. Маркс далее спрашивал: «Достигли л
и бы замки их теперешнего совершенства, если бы не было воров? Получило ли
бы изготовление банкнот такое усовершенствование, если бы не существов
ало подделывателей денег? Проник ли бы микроскоп в обыкновенные торговы
е сферы, не будь в торговле обмана? Не обязана ли практическая химия своим
и успехами в такой же мере фальсификации товаров и стремлению ее обнаруж
ить, в какой она ими обязана рвению честных производителей? Изобретая вс
е новые средства покушения на собственность, преступление вызывает к жи
зни все новые средства защиты собственности и этим самым в такой же мере
стимулирует производство, в какой забастовки стимулируют изобретение
машин. И, Ц если покинуть сферу преступлений частных лиц, Ц мог ли бы без
национальных преступлений возникнуть мировой рынок?».
Маркс К..Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч
асть 1, с. 394.

Конечно, вопросы, заданные здесь К. Марксом, звучат иронически, но они отра
жают глубокое понимание того, что преступность не только порождается ос
новными условиями существования буржуазного общества, но и пронизывае
т все сферы его жизни, что она действительно оказывает огромное влияние
на многие процессы, происходящие в нем, и, наконец, что, как бы это ни казало
сь парадоксальным, необходимость борьбы с преступлениями реально сказ
ывается на развитии ряда отраслей науки и производства. Именно этого пон
имания тесной и всесторонней взаимосвязи преступности со многими друг
ими сторонами жизни буржуазного общества, в котором ключевым является п
редставление о конечной предопределенности феномена преступности соц
иальными условиями, и недостает Ю. Торвальду. Вместе с тем в его книге чита
тель найдет материалы, прекрасно иллюстрирующие отдельные проявления
указанной взаимосвязи. В частности, в «Веке криминалистики» приведено н
емало примеров того, как достижения науки становились источниками прес
туплений (открытие новых растительных ядов, новейшие изобретения оруже
йной техники и т. п.), раскрытие которых требовало от науки новых усилий, по
дчас приводивших к весьма серьезным достижениям. Книга Ю. Торвальда Ц л
ишнее свидетельство того, что естественные науки в условиях буржуазног
о общества могут как содействовать совершению преступлений, так и служи
ть их раскрытию, но никакие успехи естественных наук и криминалистики, д
аже умелым образом используемые правоохранительными органами капитал
истических государств, не могут привести к искоренению преступности, по
скольку они не затрагивают ее коренных причин.


Ф. М. Решетников, профессор, д
октор юридических наук

I
Неизгладимая печать, или причуды идентификации

1

Париж, 1879 г. Слава и слабости фр
анцузской уголовной полиции. История Сюртэ от Эжена Франсуа Видока до Гю
става Масэ. Тысячи полицейских шпиков, миллионы описаний и десятки тысяч
фотографий преступников и нерешенная, несмотря на все это, проблема точ
ной идентификации уголовников.

Когда в 1879 г. Альфонс Бертильон, письмоводитель Первого отделения полице
йской префектуры Парижа, вывел криминалистику из тупика, в который она т
огда зашла, ему было 26 лет, а французской уголовной полиции Ц 70. В то время С
юртэ («Безопасность»), как называли французскую уголовную полицию, польз
овалась всеобщей славой и считалась колыбелью уголовной полиции вообщ
е, а ее семидесятилетняя история исчислялась со времен Наполеона.
Существовавшие до Наполеона полицейские службы во Франции занимались
не столько раскрытием уголовных преступлений, сколько выслеживанием и
арестами политических противников французских королей. Но и позже, во вт
орой половине наполеоновской эры, у Анри, шефа созданного для борьбы с уг
оловными преступлениями Первого отделения парижской полицейской преф
ектуры, было в подчинении всего 28 мировых судей и несколько инспекторов. П
арижские улицы стали в то время подлинным раем для многочисленных граби
телей и воров. Только в 1810 г., когда из-за наполеоновских войн ослабли все со
циальные связи и волна преступлений грозила затопить весь Париж, пробил
час рождения Сюртэ и наступил поворотный момент в судьбе одного человек
а Ц основателя Сюртэ Эжена Франсуа Видока, человека, чью деятельность н
евозможно оценить однозначно и тень которого, казалось, даже через двадц
ать лет после его смерти еще витала над Сюртэ.
До 35 лет жизнь Видока представляла собой цепь сумбурных приключений. Сын
пекаря из Арраса, Видок побывал актером и солдатом, матросом и кукольник
ом, наконец стал арестантом (за то, что избил офицера, соблазнившего одну и
з его подружек), совершившим несколько дерзких побегов. Ему удавалось бе
жать из тюрьмы то в украденной форме жандарма, то прыгнув с головокружит
ельной высоты тюремной башни в протекающую под ней реку. Но всякий раз ег
о ловили, и в конце концов Видок был приговорен к каторжным работам и зако
ван в цепи. В тюрьмах Видок годами жил бок о бок с опаснейшими преступника
ми тех дней. Среди прочих Ц с членами знаменитого французского клана Ко
рню. Члены этого клана убийц, приучая своих детей к будущим преступления
м, давали им для игр головы мертвецов.
В 1799 г. Видок в третий раз бежал из тюрьмы, на этот раз удачно. Десять лет он п
рожил в Париже, торгуя одеждой. Но все эти годы бывшие сокамерники угрожа
ли Видоку, что выдадут его властям. Возненавидев шантажистов, он сделал с
амый решительный шаг в своей жизни: отправился в префектуру полиции Пари
жа и предложил использовать для борьбы с преступностью приобретенный и
м за долгие годы заключения богатый опыт и знание уголовного мира. Взаме
н он просил избавить его от угрозы ареста за прежние дела.
Семь десятилетий спустя некоторые представители Сюртэ уже испытывали
известную неловкость, когда речь заходила о Видоке и о рождении Сюртэ. Уж
слишком не вязалась биография последнего до 1810 г. со сложившимися за 70 лет
представлениями о происхождении и жизненном пути не просто полицейско
го, а шефа уголовной полиции. К этому времени всеми была забыта тяжелейша
я ситуация, заставившая тогда Анри Ц шефа Первого отделения, и барона Па
скьо, исполнявшего обязанности префекта полиции Парижа, принять беспре
цедентное решение: поручить Видоку возглавить борьбу с преступностью в
Париже.
Для того чтобы скрыть от деклассированных элементов истинную роль Видо
ка, его сначала подвергли аресту, а затем, устроив очередной успешный поб
ег из заключения, выпустили на свободу.
Вблизи префектуры полиции, в мрачном здании на маленькой улочке Святой А
нны, и обосновался Видок. В выборе сотрудников он руководствовался принц
ипом: «Побороть преступление сможет только преступник». Вначале у Видок
а работало всего 4, потом 12 и затем уже 20 бывших заключенных; он выплачивал и
м жалованье из секретного фонда и держал в строжайшей дисциплине.
За один только год Видок с двенадцатью сотрудниками сумел арестовать 812 у
бийц, воров, взломщиков, грабителей и мошенников, ликвидировал притоны, в
которые до него не рискнул сунуться ни один мировой судья или инспектор.

На протяжении 20 лет организация Видока (которая вскоре стала называться
«Сюртэ») разрасталась и крепла, став тем ядром, из которого развилась впо
следствии вся французская криминальная полиция.
Тысячеликие перевоплощения, тайные проникновения в притоны, инсцениро
ванные аресты, «подсадка» сотрудников
Сюртэ в тюремные камеры, организация затем их «побегов», даже инсцениров
ки смерти сотрудников после выполнения ими заданий Ц все это обеспечив
ало Видоку непрерывный поток необходимой информации.
Доскональное знание преступного мира, его членов, их привычек и методов
преступлений, терпение, интуиция, умение вжиться в образ наблюдаемого, п
отребность быть в курсе каждого дола, дабы никогда не потерять «чутья на
преступника», цепкая зрительная память и, наконец, архив, в котором были с
обраны сведения о внешности и методах «работы» всех известных ему прест
упников, составляли прочную основу успешной деятельности Видока. Даже к
огда для Видока стало невозможным скрывать далее свою роль шефа Сюртэ, о
н все равно продолжал систематически появляться в тюрьмах, хотя бы для т
ого, чтобы запоминать лица уголовников.
Лишь в 1833 г. Видоку пришлось выйти в отставку, так как новый префект полици
и Анри Жиске не захотел мириться с тем фактом, что весь штат уголовной пол
иции Парижа состоит из бывших заключенных. Деятельный Видок тут же откры
л частную детективную контору (пожалуй, первую в мире), стал преуспевающи
м дельцом и писателем, не раз подсказывал сюжеты для романов великому Ба
льзаку, так что остаток своих дней он прожил весьма интересно. Скончался
Видок в 1857 г.
Преемниками Видока на посту шефа Сюртэ стали представители буржуазии: А
ллар, Канле, Клод, а в 1879 г. Ц Гюстав Масэ.
Сюртэ пережила четыре политических переворота во Франции: от Наполеона
Ц к Бурбонам, от Бурбонов Ц к июльской монархии Луи Филиппа Орлеанског
о, от июльской монархии Ц к империи Наполеона III, от Наполеона III Ц к Третье
й республике.
Из мрачной штаб-квартиры Видока на улице Святой Анны Сюртэ переехала сн
ачала в не менее мрачное помещение на Кэ-д'0рлож и наконец разместилась в
здании префектуры на Кэ-д'0рфевр. Теперь здесь работало несколько сотен и
нспекторов, а не двадцать сотрудников, как во времена Видока. Подчиненны
е Видока с уголовным прошлым уступили место более или менее почтенным об
ывателям. Но ни Аллар и Канле, ни Клод и Масэ, по сути дела, никогда не отказы
вались от методов работы, которые ввел в практику Видок; более того, число
бывших преступников, которых они привлекали в качестве оплачиваемых со
трудников и филеров, постоянно росло.
Высланных из Парижа, но все же незаконно возвратившихся в него уголовник
ов при повторном аресте ставили перед выбором: либо работать на Сюртэ, ли
бо снова угодить за тюремную решетку. Сюртэ по-прежнему не пренебрегала
и внедрением своих агентов (их называли «баранами») в тюремные камеры, чт
обы те входили в доверие к своим соседям и хитростью добывали у них нужну
ю информацию. Сами инспекторы регулярно посещали тюрьмы и приказывали в
одить вокруг себя в тюремном дворе заключенных для того, чтобы, как неког
да Видок, тренировать «фотографическую память» на лица, запечатлевая их
в своей памяти. Такой «парад» оставался самым распространенным методом
опознания ранее судимых преступников, а иногда помогал найти среди закл
юченных тех, кто разыскивался за совершение других преступлений.
Архив Видока превратился в гигантское бюрократическое сооружение. Гор
ы бумаг в беспорядке валялись в мрачных и пыльных, освещенных газовыми р
ожками помещениях префектуры. Здесь на каждого изобличенного преступн
ика была заведена карточка. В нее заносились: фамилия, вид совершенного п
реступления, судимости, описание внешности; в сумме таких карточек было
собрано около пяти миллионов. И количество их все возрастало, поскольку
к тому времени проверке стали подвергаться все гостиницы и заезжие двор
ы и даже учитывались все приезжающие иностранцы. К тому же, с тех пор как в 40
-х годах в одной из брюссельских тюрем стали фотографировать преступник
ов, число их портретов, накопленное парижской префектурой, составило 80 ты
с. штук. Однако, как бы ни восторгались иностранцы быстрому разоблачению
в Париже преступников, бежавших туда из своей страны, и какие бы ни рождал
ись легенды о парижской полиции, Сюртэ 1879 г. была уже поражена глубоким кри
зисом.

2

Бертильон Ц помощник письм
оводителя в полиции. Его «неописуемо дурной характер».

Так и остаются великой тайной Истории те правила и мерки, по которым она в
ыбирает своих пионеров и героев. Более чем странный, казалось бы, выбор бы
л сделан ею, когда именно в Альфонсе Бертильоне она угадала способность
вывести из скрытого кризиса криминалистику и открыть в ней новую эру.
Альфонс Бертильон был худым молодым человеком, на бледном лице которого
застыло печально-холодное выражение. У него были медлительные движения
и невыразительный голос. Он страдал диспепсией, носовыми кровотечениям
и и страшными приступами мигрени, вследствие чего он был настолько малоо
бщителен и замкнут, что производил прямо-таки отталкивающее впечатлени
е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65