Так же обманчивы все виды фотографий, к тому же систематизир
овать их практически невозможно. Напротив, тщательный обмер преступник
ов обеспечивает абсолютную надежность, исключает возможность обманов
и ошибок. Более того, Бертильон предложил систематизацию карточек с данн
ыми измерения преступников, позволяющую за несколько минут выяснить, им
еются ли уже в картотеке данные на любого вновь арестованного.
Бертильон ссылался на опыт своего отца, который, систематизируя данные а
нтропологических измерений, разделял их по величинам на три группы: боль
шую, среднюю и малую. При таком делении Ц уверял он Ц очень просто раздел
ить, скажем, картотеку из 90 тыс. различных карточек таким образом, чтобы лю
бую из них можно было быстро в ней отыскать. Для этого за основу в карточке
следует принять, например, длину головы и ее измерение подразделить на б
ольшое, среднее и малое; таким образом, в каждом подразделе окажется по 30 т
ыс. карточек. Если в них вторым измерением взять окружность головы и ее в с
вою очередь разбить на подразделы с величинами «большая», «средняя» и «м
алая», то в результате останется 9 групп по 10 тыс. карточек в каждой. А если т
аким же образом ввести подразделы для одиннадцати единиц измерения, то в
каждом отделении картотеки останется всего от 3 до 20 карточек.
То, что Бертильону представлялось само собой разумеющимся, дилетанту на
первый взгляд должно было казаться великой путаницей. Впрочем, и само из
ложение вопроса в докладной было более чем запутанным. Не получивший сис
тематического образования, Бертильон так и не научился более или менее ч
етко излагать свои мысли. Построение фразы у него было не совсем обычным,
формулировки Ц туманны, да к тому же он бесконечно повторялся.
Альфонс Бертильон с трепетом ждал ответа префекта, так как был твердо уб
ежден в своей правоте. Он вдруг поверил, что нашел смысл жизни и наконец см
ожет доказать, что он не такой уж «безнадежный случай» и не такая уж «парш
ивая овца» в своей семье.
В таком настроении он пребывал две недели. И вот свершилось то, чего он так
напряженно ждал: его вызвал к себе префект. От волнения неловкий и скован
ный более обычного Бертильон с мертвенно-бледным лицом переступил поро
г кабинета Андрие и… пережил невообразимое разочарование. Луи Андрие бы
л политиком из категории тех республиканцев, кого лишь связи и система т
орговли чинами могли привести на пост префекта полиции. Он никогда не ин
тересовался ни статистикой, ни математикой, а его познания в столь специ
фичном полицейском деле были и вовсе ничтожны. Поскольку он не понял сут
и докладной Бертильона, то передал документ Гюставу Масэ, исполнявшему о
бязанности шефа Сюртэ.
Масэ имел большой опыт полицейской работы, но, будучи практиком, испытыв
ал полнейшее пренебрежение ко всякого рода теориям и теоретикам. Из низш
их чинов дослужившийся до высшего поста в Сюртэ, он еще инспектором прос
лавился успешным расследованием дела Вуарбо Ц об убийстве, совершенно
м в Париже в 1869 г.
В колодце было найдено расчлененное тело мужчины, аккуратно зашитое в ко
ленкор. Весь Париж пришел в страшное волнение. Масэ благодаря своей набл
юдательности и находчивости не только сумел проследить путь этой жутко
й находки, следы которой вели к портному Вуарбо, но и доказать, что именно
Вуарбо в своей комнате расчленил труп. Способ, которым ему удалось все эт
о раскрыть, свидетельствовал о блестящих дедуктивных способностях Мас
э. Исходя из предпосылки, что при расчленении трупа должно было пролитьс
я много крови, Масэ внимательно осмотрел деревянный пол в комнате портно
го. Однако на дочиста вымытых досках никаких подозрительных следов обна
ружить не удалось. Единственное, на что Масэ обратил внимание, Ц это на к
райне неровную поверхность пола, и велел налить на него воды. Затем в прис
утствии Вуарбо он поднял доски в тех местах, где вода скапливалась и медл
енно просачивалась под пол. Под досками оказалась запекшаяся кровь. Пора
женный этим Вуарбо сознался, что убил и ограбил своего друга Бодасса, рас
членив затем его труп.
Много дел раскрыл Масэ тем же дедуктивным методом, который никогда не по
теряет своего значения в криминалистике. Но он настолько верил практиче
скому опыту, практическому чутью и «фотографической памяти», что, вполне
естественно, категорически отклонил докладную Бертильона. В своем отве
те Андрие Масэ отметил, что полиция не арена для показных экспериментов
всяких теоретиков. Андрие считал позицию Масэ обоснованной, так как виде
л в ней оправдание своей неспособности понять предложение Бертильона.

Префект встретил Бертильона вошедшими в историю словами:
«Бертильон? Кажется, вы чиновник двадцатого класса и работаете у нас все
го восемь месяцев, не так ли? И у вас уже появились идеи?! Ваша докладная чит
ается как анекдот…»
Бертильон робко пытался ответить: «Господин префект… если вы позволите
…» Андрие позволил. Но неспособность Бертильона вразумительно выражат
ь свои мысли сказалась и здесь, к тому же его неловкость усилилась от волн
ения, и он окончательно запутался в объяснениях, так ничего и не прояснив
ших префекту. Андрие резко оборвал Бертильона и отпустил с предупрежден
ием, дабы тот впредь не беспокоил префектуру своими идеями, иначе его уво
льнение будет делом нескольких минут.
Пока подавленный, но по-прежнему полный неукротимого упорства Бертильо
н возвращался в свой «угол» в префектуре, Андрие передал отцу Бертильона
просьбу последить за сыном, чтобы тот заботился исключительно о своей с
лужбе и не совался бы в то, что выходит за пределы его обязанностей. В прот
ивном случае он будет вынужден отстранить его сына от столь милостиво пр
едоставленной ему службы.
Доктор Луи Адольф Бертильон, переживший из-за своего сына немало горьки
х минут, на этот раз вызвал его к себе и сердито потребовал объяснений. С г
невом стал он просматривать копию докладной, адресованной Андрие. Но пос
ле ее прочтения гнев его угас, и он сказал сыну: «Извини меня (по свидетель
ству одного из современников, он был при этом очень взволнован), я уже сове
ршенно потерял надежду на то, что ты когда-либо сможешь найти свой путь. Н
о он вот в этом. Это же прикладная наука, и она знаменует собой революцию в
полиции. Я все объясню Андрие. Он должен это понять… Должен…»
Луи Адольф Бертильон на следующий же день отправился к префекту и попыта
лся его переубедить. Тщетно. Однако в ценности предложений сына Бертильо
ну-отцу удалось убедить депутата и генерального секретаря казначейств
а Гюстава Юбара, попытавшегося силой своего авторитета повлиять на реше
ние Андрие. Тоже тщетно. Единственное, чего удалось добиться, так это неск
олько поколебать уверенность Андрие в собственной правоте. Но из-за пре
стижных соображений он так и не отменил однажды принятого решения. Остав
ался один шанс: не вечно же Андрие быть префектом, и Альфонсу Бертильону н
ужно лишь терпеливо ждать его отставки.
В то время Луи Адольф Бертильон и не догадывался, что История или, если хот
ите, госпожа Случайность, распорядилась таким образом, что на другом кра
ю земли еще два человека носились с идеей найти решение проблемы, котору
ю так неожиданно раскрыл его сын Альфонс Бертильон.

4

«Свет с Востока». Бенгалия, 1877
г. Уильям Хершел. Китайская печать. Многолетние эксперименты Хершела с о
тпечатками черненых пальцев. Тайна папиллярных линий. Хершел применяет
отпечатки пальцев для регистрации индийских арестантов. Неодобрение д
еятельности Хершела генеральным инспектором тюрем Бенгалии. Крах Херш
ела.

Философы при случае утверждают, что свет всякого познания идет с Востока
. Правы ли они? Случайность ли это или загадочное предопределение?
Как бы то ни было, но в 1877 г. в Хугли Ц столице одноименного округа Индии Ц
английский чиновник Ульям Хершел, лежа на кушетке в своем кабинете, дикт
овал письмо.
Хершел был еще относительно молодым человеком, ему было сорок четыре год
а, но амебная дизентерия и приступы лихорадки подорвали его здоровье и с
илы. Его бородатое лицо с запавшими щеками и поблекшими глазами было бле
дным, голос Ц усталым и слабым. Однако содержание письма было выстрадан
о им, и Хершел прилагал все усилия для того, чтобы придать тексту ту убежде
нность, которая переполняла его самого.
Письмо было адресовано генеральному инспектору тюрем Бенгалии и датир
овано 5 августа 1877 г. Текст гласил: «При этом направляю Вам работу, содержащ
ую описание нового метода идентификации личности. Он заключается в штем
пелеподобном оттиске указательного и среднего пальцев правой руки. (Про
стоты ради берутся только оттиски этих двух пальцев.) Для получения отти
ска годится обычная штемпельная краска… Способ получения такого оттис
ка едва ли сложнее получения обычного отпечатка канцелярского штемпел
я. В течение нескольких месяцев я проверял этот способ на заключенных, а т
акже при выдаче документов и выплате жалованья и ни разу не столкнулся с
какими-либо практическими трудностями. У всех лиц, получающих в настоящ
ее время в Хугли официальные документы, берут отпечатки пальцев. Пока чт
о никто этому не противился. Я полагаю, если ввести повсеместно этот мето
д, то можно будет навсегда покончить с махинациями при установлении личн
ости… В течение последних 20 лет я заполнил тысячи карточек оттисками пал
ьцев и теперь могу почти всегда идентифицировать людей на основе этих от
печатков».
В самом деле, в тот день минуло двадцать, точнее, девятнадцать лет с того д
ня, как Хершел, совсем еще молодой секретарь в Джанипуре, высокогорном ра
йоне округа Хугли, впервые столкнулся со странными следами, какие оставл
яют грязные человеческие руки и пальцы на древесине, стекле или бумаге. Э
то были следы, создававшие картину, полную причудливых линий, изгибов, пе
тель и спиралей. Впоследствии сам Хершел не смог точно объяснить, как и ко
гда этот феномен попал в круг его интересов. Наверное, в те минуты, когда о
н наблюдал за приезжавшими в те времена в Бенгалию китайскими торговцам
и, которые при заключении сделок ставили иногда на деловых бумагах оттис
к черненого большого пальца правой руки. Возможно, ему было известно о ки
тайском обычае, согласно которому развод супругов удостоверялся отпеч
атком пальца мужа, а у внебрачных детей брали отпечатки пальцев при их по
ступлении в приют.
Как бы то ни было, но Хершел еще в 1858 г. потребовал у поставщика материалов д
ля дорожного строительства индуса Раджьядара Конаи, как у одной из догов
аривающихся сторон, почернить штемпельной краской пальцы и ладонь его п
равой руки и сделать оттиск на договоре поставки. В то время Хершел даже п
риблизительно не ориентировался в узорах линий, образующихся при отпеч
атках пальцев. Он просто хотел этой таинственной манипуляцией обязать и
ндуса, который, как и многие его соотечественники, весьма охотно нарушал
сроки поставки, выполнить условия заключенного договора. Но именно с это
го момента узоры в отпечатках пальцев навсегда полонили Хершела.
Итак, он диктовал письмо. Тут же лежала старая, пожелтевшая записная книж
ка, на обложке которой были выписаны два слова:
«Знаки руки». Книжка эта была заполнена отпечатками его собственных пал
ьцев и пальцев многих индийцев, у которых он на протяжении 19 лет регулярно
брал отпечатки. С изумлением Хершел обнаружил, что отпечатки пальцев, вз
ятые у одного человека, никогда не совпадали с отпечатками пальцев друго
го человека: всегда линии на кончиках пальцев рук переплетались по-разн
ому. Он научился различать узоры этих линий и узнавать людей по «рисунка
м их пальцев». А когда вычитал в учебнике анатомии, что такие узоры называ
ются «папиллярными линиями», то перенял это название.
Дело в том, что на протяжении 15 лет он стоял перед проблемой, возникавшей в
связи с его обязанностями выплачивать жалованье все растущему количес
тву индийских солдат. Для глаза европейца все они были на одно лицо. Почти
у всех были одинакового цвета волосы и глаза, имена их тоже постоянно пов
торялись, писать же никто из них не умел. Зато часто случалось, что, получи
в жалованье, они появлялись снова и уверяли при этом, что денег им еще не в
ыдавали. Иногда они даже присылали друзей или родственников, и те требов
али жалованье по второму разу, поскольку носили ту же фамилию. Так как Хер
шел был не в состоянии отличить претендентов на жалованье друг от друга,
он в конце концов решил заставить их оставлять отпечатки двух пальцев Ц
как в поименных списках, так и на платежных квитанциях. После этого махин
ации мгновенно прекратились.
С течением лет Хершел углублял свои познания в этой области. Так, оказало
сь, что на ладонной поверхности ногтевых фаланг пальцев рук человека узо
ры остаются неизменными. Они все те же и через 5, 10, 15, и через 19 лет. Неопроверж
имым тому доказательством была записная книжка Хершела. Человек может п
остареть, болезни и возраст изменят его лицо и фигуру, но пальцевые узоры
останутся все теми же. У человека это неизменный индивидуальный знак, по
которому его можно опознать и после смерти, и даже тогда, когда от человек
а не останется ничего, кроме лоскутка кожи с пальцев его руки. Что это, чуд
о? Случайность или воля создателя, пожелавшего безошибочно различить св
ои творения? Хершел не знал ответа на эти вопросы, но распорядился, чтобы в
одной из тюрем его округа в реестре рядом с фамилией каждого заключенно
го проставлялись отпечатки его пальцев.
Как бы неправдоподобно это ни звучало, но теперь стало возможным говорит
ь о порядке в этом страшном хаосе. Ведь с незапамятных времен бывало, что в
место осужденных отбывали наказание подставные лица, а опасные преступ
ники проходили по незначительным делам и лишь изредка удавалось устано
вить, стоял ли прежде перед судом вновь осужденный или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65