Многие химики в Герм
ании, Франции, Англии, России, Швеции и не в последнюю очередь в Италии вкл
ючились в начавшийся уже несколько ранее поиск более или менее типичных
химических реакций для отдельных видов растительных ядов. Тысячи экспе
риментов, проводившихся в течение десятилетий, привели к открытию больш
ого числа реактивов, которые, входя в соприкосновение с определенными ал
калоидами, дают характерную только для того или иного алкалоида окраску.

Пионерами этого направления в токсикологии были такие ученые, как Драге
ндорф, Хуземан, Марки, Фреде, Оливье, Мекке, Майер, Вагнер, Зонненштайн, Эрдм
ан, Келлер, Мэрк, Витали и Пеллагри.
Некоторые из этих имен дали названия определенным реактивам или опреде
ленным пробам, которые выполняются с помощью этих реактивов. Вскоре заго
ворили о «реактиве Мекке», «реактиве Марки», «реактиве Фреде» или «реакт
иве Манделена», подразумевая под этим соответственно реакции селена с с
ерной кислотой, формалина с серной кислотой, молибдена с серной кислотой
и ванадия с серной кислотой. Если добавить, например, реактив Мекке к полу
ченному по методу Стаса экстракту, который содержит морфий, то вначале в
се соединение приобретает оливково-зеленую окраску, которая затем прев
ратится в голубовато-фиолетовую, а позже Ц снова в оливково-зеленую, но
с красной каймой. Обработка такого же экстракта, содержащего героин, реа
ктивом Мекке даст светло-голубую окраску с зеленоватой каймой, переходя
щую впоследствии в оливково-зеленую.
Реактив Марки дает при наличии в экстракте морфия, героина, кодеина фиол
етовую окраску, то есть позволяет определить таким образом целую группу
растительных ядов. Другая группа ядов обнаруживает свое присутствие пр
и проведении пробы, вошедшей в историю токсикологии под названием «проб
ы Витали». Экстракт, приготовленный по способу Стаса, смешивали с серной
кислотой, выпаривали и полученное сухое вещество смешивали с углекислы
м калием. Если при этом возникала фиолетово-голубая окраска, она, безусло
вно, свидетельствовала о наличии атропина, гиосциамина или гиосцина. Для
доказательства наличия того или иного конкретного алкалоида этой груп
пы в свою очередь появились специальные пробы. Лаборатории стали местом
, где вовсю играли краски.
Для доказательства наличия одного лишь морфия существовала по меньшей
мере дюжина реакций. Пожалуй, самая важная из них носила имя ее первооткр
ывателя Пеллагри. При этой пробе морфий обнаруживал себя ярко-красным ц
ветом, появлявшимся, как только исследуемое вещество растворяли в дымящ
ейся соляной кислоте, смешивали с несколькими каплями концентрированн
ой серной кислоты и выпаривали. Если же позже туда добавляли разбавленну
ю соляную кислоту, углекислый натрий и настойку йода, то красный цвет пер
еходил в зеленый.
Происходящие при этих реакциях процессы поначалу не удавалось объясня
ть. Лишь через столетие, когда была изучена сложная химическая структура
отдельных алкалоидов, стало возможным хотя бы догадываться о таких объя
снениях. Но тысячи опытов и контропытов научили токсикологов распознав
ать закономерности в многоцветье игры красок. Только небольшое число ра
стительных алкалоидов не поддавалось идентификации с помощью цветовых
реакций. К ним относился и аконитин, который можно было определить лишь п
опробовав на язык, ибо он вызывал жаляще-парализующее ощущение столь св
оеобразного характера, что его нельзя было спутать ни с каким другим рас
тительным ядом. Некоторые же другие алкалоиды нельзя было обнаруживать
даже таким путем. Пробел в способах идентификации таких алкалоидов, а та
кже других растительных ядов заставлял искать все новые методы.
Чероз тринадцать лет после открытия Стаса, в 1863 г., Париж времен императора
Наполеона III стал ареной первого большого процесса по делу об отравлении
, на котором наличие растительного яда было доказано с помощью новых мет
одов. Тут и начинается новый драматический раздел нашего повествования.

Имена молодой француженки вдовы де Пов и молодого врача д-ра Кути де ля По
ммерэ, жертвы и убийцы, с декабря 1863 по июнь 1864 г. были во Франции у всех на уст
ах. А вместе с ними и имя сорокоиятилетнего в то время профессора судебно
й медицины из Парижа Амбруаза Тардьё.
«У меня всего лишь холера в легкой форме. Доктор де ля Поммерэ сказал мне,
что через двадцать четыре часа я снова буду здорова». Это были последние
слова, сказанные мадам де Пов утром 17 ноября Ц в день ее смерти, во всяком с
лучае последние слова, которые смогли передать свидетели. Через несколь
ко часов она была уже мертва Ц умерла от быстротечной болезни, внезапно
начавшейся в ночь на 17 ноября с болей в желудке и рвоты. Затем наступила «у
жасная слабость в мышцах». Соседи, застав больную обливающейся потом, вы
звали участковых врачей Бласа и Годино.
Они в первую очередь обратили внимание на состояние сердца у больной. Пу
льс был бурный, прерывающийся, а порой и вовсе не прощупывался. Годино пре
дполагал прободение желудка. Но мадам де Пов попросила этих врачей остав
ить ее и потребовала вызвать д-ра де ля Поммерэ.
После этого оба врача покинули ее дом. Вскоре туда явился Поммерэ, видный
и элегантный мужчина двадцати восьми лет, и остался с больной наедине. Со
седи и любопытствующие столпились перед домом. Большинство из них знало
молодого врача. Некоторое время тому назад, примерно до 1861 г., он частенько
бывал там. В то время, приехав из Орлеана, он обосновался в Париже в качест
ве врача-гомеопата и лечил смертельно больного мужа де Пов. Вскоре после
кончины мужа вдова, оставшаяся без средств, стала любовницей Поммерэ. По
зже Поммерэ из финансовых соображений вступил в брак с мадемуазель Дуби
чи и покинул мадам де Пов. Однако через несколько месяцев они снова стали
часто видеться у нее. В общем, история как история, ничего необычного. Мужч
ина имел любовницу, женился на богатой даме и спустя какое-то время верну
лся к любовнице. В высшей степени будничное явление. Что к этому добавить?
Как раз прошлым вечером де ля Поммерэ долго пробыл в квартире вдовы. Прос
тилась она с ним в хорошем настроении, проводила до дверей.
Вскоре после трех часов дня Поммерэ с опущенной головой вышел на улицу и
сообщил ожидавшим, что мадам де Пов только что скончалась от холеры. Свид
етельство о смерти он уже составил и позаботился о похоронах. Все дальне
йшее произошло без свидетелей, как обычно хоронят небогатых людей на Южн
ом кладбище.
Никогда мадам де Пов и Поммерэ не попали бы в книгу регистрации знаменит
ых уголовных процессов, не получи шеф Сюртэ Клод утром 20 ноября анонимное
письмо. Неизвестный автор письма посоветовал Клоду заняться вопросом, н
е был ли некий доктор де ля Поммерэ заинтересован в смерти вдовы де Пов из
финансовых соображений.
Клод поручил чиновнику полиции навести справки о Поммерэ. Это было чисто
формальное поручение. Но когда Клод ознакомился с результами проверки,
речь шла уже не о формальности. Покойная была застрахована в нескольких
парижских страховых обществах, причем на необычно высокую сумму Ц 550 тыс
. франков.
Больше того, де ля Поммерэ только что предъявил страховым обществам заве
щание покойной, в котором указывалось, что страховая сумма в случае ее см
ерти должна быть выплачена молодому врачу, дабы он мог позаботиться о ее
детях. Что касается личности де ля Поммерэ, то хотя он и создал себе за кор
откое время довольно приличную практику, но слыл хвастуном, авантюристо
м и игроком, постоянно нуждающимся в деньгах. «Де ля» перед фамилией он пр
исвоил себе сам. Его теща, мадам Дубичи, настолько не доверяла ему, что дер
жала под своим контролем принадлежащую ее дочери часть имущества. Однак
о через два месяца после того, как Поммерэ справил свадьбу, мадам Дубичи, п
оужинав у своего зятя, сразу заболела и через несколько часов умерла. Осв
ободившееся благодаря этому имущество его жены спасло Поммерэ от грози
вшего ему банкротства. Тем не менее к середине 1863 г. он снова оказался в зат
руднительном финансовом положении и снова стал навещать свою прежнюю в
озлюбленную. Вскоре после этого были заключены договоры о страховании ж
изни. Поммерэ уплатил по ним первые взносы и вместе со своей любовницей я
вился к адвокату, чтобы составить завещание от имени вдовы де Пов, по кото
рому в случае ее смерти все страховые суммы выплачивались Поммерэ.
Среди врачей, которые обследовали состояние здоровья мадам де Пов перед
окончательным заключением с ней договоров страхования, были такие знам
енитости того времени, как Нелатон и Вельпо. Еще в конце лета 1863 г. они засви
детельствовали прекрасное состояние здоровья застрахованной. Но сразу
же после заключения договоров страхования соседи услышали ночью, как ма
дам де Пов упала на лестнице. На следующее утро вдова не могла встать с пос
тели и жаловалась на сильные боли «где-то внутри». Вызванные Нелатон и Ве
льпо не смогли обнаружить, как они выразились, «никаких повреждений». Эт
о дало им повод познакомиться с Поммерэ. Тот обратил внимание удивленног
о Нела-тона на то, что ему следовало бы подготовить страховые общества к т
ому, что у мадам де Пов развивается тяжелое заболевание внутренних орган
ов. Нелатон отнес это утверждение за счет его молодости и неопытности. По
правилась мадам де Пов на удивление быстро и оставалась здоровой вплоть
до той ночи на 17 ноября, когда началась болезнь, приведшая ее к смерти.
Клода заинтересовал этот необычный случай, и он решил сам заняться его р
асследованием. Но прежде чем он пришел к такому решению, его посетила 26 но
ября мадам Риттер, сестра умершей, которая заявила, что не может дольше ск
рывать кое-что из того, что ей было известно.
После того как мадам Пов упала с лестницы, обеспокоенная сестра тут же по
спешила к ней. Но к безграничному удивлению мадам Риттер больная признал
ась ей, что она вовсе не больна. Ее дружок Поммерэ сбросил с лестницы набит
ый мешок, чтобы соседи потом подтвердили, что слышали шум падения. Поммер
э, мол, изобрел гениальный план, который обеспечит ей достаток на всю оста
вшуюся жизнь. Он помог ей заключить несколько крупных договоров о страхо
вании жизни. Теперь она с его помощью должна симулировать серьезное, опа
сное для жизни заболевание. Как только страховые общества в достаточной
степени убедятся, что у нее неизлечимая болезнь, они пойдут на то, чтобы за
менить возможную выплату всей страховой суммы пожизненной пенсией, что
обеспечит ей получение пятисот франков каждый месяц. Общества с облегче
нием согласятся на это, ибо по опыту знают, что лучше выплачивать в течени
е короткого, по всей вероятности, срока пенсию, чем огромные страховые су
ммы по случаю смерти. Значит, как только устроится дело с пожизненной пен
сией, она весело заживет, пожиная плоды своей материальной обеспеченнос
ти.
Мадам Риттер безуспешно пыталась отговорить сестру от таких махинаций.
Отчаяние ее возросло, когда она узнала о завещании. Она умоляла свою сест
ру подумать о том, что Поммерэ может помочь ей стать не только больной, но
и мертвой, чтобы завладеть наследством. Но сестра целиком находилась под
влиянием Поммерэ.
В ноябре 1863 г. Клод даже не подозревал, что токсикология со временем станет
незаменимой помощницей в повседневной работе криминалистов, настольк
о незаменимой, что через полвека во Франции возникнет одна из первых в ми
ре химических полицейских лабораторий. Но в деле де ля Поммерэ он действ
ительно оказался, подобно Эгебэру, провозвестником грядущего тесного с
отрудничества криминалистов с наукой. Сразу после визита мадам Риттер о
н убедил следственного судью Гонэ в необходимости эксгумировать труп п
окойной и установить, не умерла ли она вследствие отравления ядом. Прове
дение анализа на яд поручили Амбруазу Тардьё.
Тардьё и его ассистент Руссэн приступили к делу 30 ноября 1863 г., на тринадцат
ый день после смерти вдовы Пов. Они не нашли у нее никаких внутренних повр
еждений. Все органы, в частности сердце, были без аномалий. Ни холера, ни пр
ободение желудка не могли стать причиной смерти. Тогда Тардьё принялся з
а поиски следов яда. Пока он искал следы мышьяка, сурьмы и других металлич
еских или минеральных ядов, Клод неожиданно для Поммерэ приказал аресто
вать его и обыскать его дом. В ходе обыска были обнаружены небезынтересн
ые любовные письма вдовы к врачу, а также Ц и это главное Ц необычно обши
рный для гомеопата набор ядов и ядовитых медикаментов, как-то: мышьяк (в б
ольшом количестве), сулема, стрихнин, аконитин, атропин и другие ядовитые
алкалоиды, а также цианистый калий, синильная кислота, дигиталин и истол
ченные в порошок листья наперстянки.
Клод лично передал 10 декабря Тардьё коллекцию ядов Поммерэ и изъятые пис
ьма. Уже десять дней тщетно ждал он результатов анализов на яд. Растущее б
еспокойство и стремление добиться ясности в этом деле заставили его пое
хать к Тардьё. Он застал Тардьё и его ассистентов в лаборатории Парижско
го университета среди дымящихся сосудов и реторт. Настроение у них было
подавленное. Они применяли все известные методы обнаружения минеральн
о-металлических и летучих ядов, но не добились успеха. Несколько последн
их дней они были заняты проведением проб на растительные алкалоиды. Тард
ьё изготовил множество экстрактов Стаса и подверг их всем известным цве
товым реакциям. Вытяжки были подозрительно горькими На вкус, но сами реа
кции не дали даже малейших указаний на присутствие какого-либо растител
ьного яда. Только горечь была столь явной, что Тардьё не мог избавиться от
мысли, что почти наверняка имеет дело с растительным ядом, но, возможно, с
таким, для которого еще не найден реактив, вызывающий цветовую реакцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65