Но в войне - так уж повелось
л испокон веков считается аксиомой - надо побеж-
дать, хотя бы Бремя от времени. Иначе - деморализа-
ция. Вот метод <назвать вещи своими именами> и есть
идна из таких принужденно обязательных и потому
чужных нам побед.
Этой победой мы указываем нз то, какая она, дей-
ствительность, вокруг нас. Но это, откровенно говоря.
второй, а может, и вовсе чуть ли не десятый план. На
первом же - таким действием человек рисует окружаю-
щим размеры себя, а следовательно, и величину при-
своенного себе защищенного пространства.
Если мы что-то делаем, го это всегда имеет лишь то
значение, что нам надо или остановить других, или за-
пугать, или заставить их крепко задуматься: а стоит ли
приближаться?..
Говоря и обращая внимание, созидая и преобразуя,
во всем и со всеми, мы никогда не забываем о себе.
Называя вещи <своими именами>, мы так называем не
только их, но еще и себя. Себя. себя, себя! Еще, еще,
еще!
R Во время войны поэт К.М. Симонов (1915 -
1979) написал в подарок для воинской части имени
Героя Советского Союза В.Р. Бойко стихотворение <Ли-
рическое>. Честное, правдивое, откровенное, оно было
сразу же опубликовано в дивизионной газете <За нашу
Победу!> 20 июня 1942 года. Печатая его, редакция
фронтового печатного листка, несомненно, полагалась
на метод <высечь искры огня душевного>. Но для само-
т
226
т
227
"i-teMTb вещи сгоямя имнми
wO>) № 21
гЛ-лШ-гь
гьци самими имъгУМмл
го Константина Михайловича важным было не только
одно это, но еще - через называние вещей своими
именами - дать возможность очень многим людям на
войне, в дни и годы, когда многие нравственные нормы
и ценности переплелись с невзгодами так замысловато
и вынужденно, что стали и сами другими и потребовали
к себе совершенно уже другого отношения, гордо под-
нять голову, распрямиться, выпрямиться ясно и гордо
причеловечиться среди людей, среди судьбы, среди крат-
кого мига между жизнью и смертью:
На час запомнив имена,
Здесь память долгой не бывает,
Мужчины говорят: война... .
И женщин наспех обнимают.
Спасибо той, что так легко,
Не требуя, чтоб звали - милой,
Другую ту, что далеко,
Им торопливо заменила.
Она возлюбленных чужих
Здесь пожалела, как умела,
В недобрый час согрела их
Теплом неласкового тела.
А им, которым, в бой пора,
И до любви дожить едва ли,
Всё легче помнить, что вчера
Хоть чьи-то рики обнимали.
Я не сужу их, так и знай,
На час. дозволенный войною,
Необходим нехитрый рай
Для тех, кто послабей душою.
Пусть бцдет все не так, не то,
Но вспомнить в час последней муки
Пускай чижие, но зато
Вчерашние глаза и руки.
В другое время, может быть,
И я бы прожил час с чужою,
Но в эти дни не изменить
Тебе ни телом, ни душою.
Как раз от горя, от т.ого,
Что вряд ли вновь тебя увижц,
В разлуке сердца своего
Я слабодушьем не унижц.
\
227 228 229 230 231 232 23:
Случайной лаской не согрет,
До смерти не простясь с тобою,
Я милых губ печальный след
Навек оставил за собою.
Как нелегко дается адекватность называния, ка-
кие силы надо иметь, чтобы выстоять уже после того,
выдержать лавину сметающей тебя из спокойной жизни
в нервотрепку и оправдывания критики, видно хотя бы
из такого факта. Через две недели 20-го июля 1942 года
литературовед Ираклий Андроников, поэт Семен Кирса-
нов и еще Г. Иолтуховский опубликовали во фронтовой
газете <Вперед на врага> отзыв, который иначе, как
<инфарктообещающим> (ведь это же сталинские време-
на, война, суровый аскетизм урезанных - и без того не
широких - человеческих прав не назовешь: <Кто дал
право К. Симонову проповедовать скотскую мораль? Он
утверждает свою проституционную философию как не-
кий закон войны и тем самым оскорбил мужчин и жен-
щин. Безнравственность и распутство не порицается им.
Симоновский рай - это полковой бордель, о котором,
видимо, заскучал автор. В дар бойцам части Героя Со-
ветского Союза В.Р. Бойко приносится рифмованная
пошлость. Это же поклеп на Красную Армию>.
У поэтессы Анны Андреевны Ахматовой (Горенко)
(1889 - 1966) есть такая широко известная строчка:
<Если б знали вы, из какого сора порой вырастают
стихи...> Обычно считается, что тут речь идет о труд-
ностях в поиске слов и о проблемах содержательного
плана. Но после вышеприведенной <рецензии> группы
товарищей замечаешь и другие аспекты в ахматовской
мысли...
Ш Поэту Осипу Эмильевичу Мандельштаму (1891 -
1938) тоже как-то довелось испытать следствие послед-
ствий за свою откровенность. Его стихотворение было о
человеке, заступившем на властную вахту после Лени-
на, человеке, не терпевшем, когда трогали его болевые
V
229 230
"rlssciTb
ьш.я сайими имапГмп>>
fLlwOO
-Назвать ЁЙЩИ своими имамами.>
точки или наступали на мозоль. <Поэт в России
больше, чем поэт> - видимо, руководствуясь этой точ-
кой зрения, И.В. Сталин, а сочинение Мандельштама
было именно о нем, пожелал, чтобы Осипу Эмильевичу
указали надлежащее ему место. Таким местом оказался
исправительно-трудовой лагерь, а потом и... могила,
Мы живем, под собою не чуя страны.
Наши речи за десять шагов не слышны
А коль хватит на полразговорца,
Так припомним кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд толстошеих вождей
Он играет целугами полцлюдей,
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет
Он один и собачит и тычет.
Как подкову, кует За указом указ -
Кому в лоб, кому в пах, кому в бровь, кому в глаз
Что ни казнь у него - то малина.
И широкая грудь осетина.
В Есть такая тема, о которой хоть и не говорят
откровенно, но когда говорят, то не откровенными быть
не могут. Я имею в виду тему ненормативной лексики
и табуированного секса.
Кому не известен публицистическо-исповедальный
историко-исследовательский трактат Юрия Петровича
Власова <Огненный крест>. В прошлом выдающийся
штангист, чемпион и рекордсмен мира по поднятию
тяжестей, он сумел одолеть впоследствии и признанный
врачами неизлечимым тяжелейший недуг своего позво-
ночника, а в недавние годы решил взять еще один
вес - осилить самые трудные моменты в отечествен-
ной истории. Предмет, за который он взялся, - ранние
годы в поступи Советской власти и гражданская война.
В вышеназванной книге есть красноречивый эпизод,
связанный с нашим разбором:
<...И повернули белые на Байкал. От ветра и мороза
лица потеряли .обычную форму. Чудовища прут через
снега. И то верно: сам ужас тащил сани. пулеметы,
оружие, раненых. Почти все лошади пали. Вместо вер-
стовых столбов - трупы господ офицеров, солдат, жен-
щин; детских не было - детей Господь Бог прибрал
раньше. Уж очень жидковаты на стужу, а вот старики
на диво стойкие...
Длинным шагом догоняет капитан юнкера. Какое-то
время скрипит пимами рядом: брови, борода - в инее,
губы растрескались, сочатся кровью. Воротник шинели
поднят и перемотан какой-то тряпкой - в прошлом,
судя по черным засаленным кисточкам, женской шали.
- Не то поешь, юнкер, - сипит капитан. - Я тебе
не строевую спою, но годную.
И капитан, напрягая голос, странно вытянув шею и
округлив глаза, сипло чеканит:
Вставим, яркую свечу
Прямо в ж...
Ты гори, гори, свеча,
В красной ж...
..
230
232 233
231
"Нозипь вещи своими ямбиамя
ftU>uo
flMOO
кНозв-оть вщи своими иманоми.>
Господа офицеры уже не слушают капитана. Хрипло
гогочут, поджимая локтями винтовки. Гогот тут же сры-
вается на многоголосый кашель>.
Владимир Соловьев
в минуту мрачного
раздумья. Рисунок
И.Е. Репина.
Или, тоже к примеру, наш
знаменитый русский философ
Владимир Сергеевич Соловьев
(1853 - 1900), когда в пере-
писке с М.М. Стасюлевичем
подвергал критике царскую по-
литику, то доходил до грубос-
ти <называния вещей своими
именами> и в одном из посла-
ний 1886 года писал о ней как
о <политике замороженного
говна>, которая <держится
только зловредным триумвира-
том из лжецерковника К.П. По-
бедоносцева [1827 - 1907],
лжегосударственного человека
Д.А. Толстого и лжепророка
М.Н. Каткова [1818 - 1887]>.
Все эти г... и )k... kak бы спаибают подсозна-
ние. Апеллируя k низменному, они сублимируют его.
Ведь на makux слобах и ситуациях Aokum запреще-
ние. Социальное табу. Оно, это запрещенное, -
потаенно сладЬ, kak <небыразимое>, kak <Вечно
мое>.
МИГонаполнение, Ьгда я могу его 6bieka3an)b
ВСЛУХ - интимно-Впечатлительно и потому
<блаенно-сладостно>, kak почёсыВание ануса, или
npoMokHoemu, или меАду пальцами ног.
Многих зрителей художественных кинолент послед-
него времени очень уж интересует, как это на съёмоч-
ной площадке делается половой акт? В фильме киноре-
жиссера и актера Евгения Герасимова <Поездка в Вис-
баден> такая сцена есть. В одном из интервью Евгений
Владимирович рассказал о том съёмочном дне. Его от-
кровенность целиком интересна, и я, конечно же, даю
Кадр из
фильма
<Поездка в
Висбаден>
ее здесь без всяких купюр, но прошу быть вниматель-
ными всех, чтобы не пропустить заключительную фра-
зу актрисы Наталии Лапиной, не ставшую, как это
видно из отобранного ею слова, экивокничать:
<Мы экранизировали <Вешние воды> И.С. Тургене-
ва. Напомню, молодой герой Санин, обвенчавшись с
нежно любимой им Джеммой, встречает в Висбадене
неотразимую и коварную обольстительницу Марию Ни-
колаевну. Сильнее оказался в нем голос плоти. Сцена в
лесном шалаше - важнейшая, кульминационная в по-
вести Тургенева. Ее нельзя было снимать <намеком>.
Но и натурализм, пошлая детализация недопустимы.
На весь эпизод - половина съемочного дня. Пленка
на исходе, так что дублей минимум. Ни Наталия Лапи-
на, игравшая Марию Николаевну, ни Сергей Жигунов
(Санин) в подобных сценах раньше никогда не снима-
лись.
232
233 234

J
228 229
231 232
233 234
"Нзвоть ващи своими имтомх"
(Vw0 № 21
PtwO> № 21
". Н азвптъ щя своямя имаами
Построили шалаш. Я вывел с площадки всех лишних
людей. Остались лишь оператор с камерой, осветитель
и я. Объяснил задачу, как мог. Репетиция в одежде
показала, что актеры не в состоянии победить застен-
чивость. Их просто одолевали комплексы. Когда они
разделись, актерский <зажим> усилился вдвойне. Они
пытались играть сексуальное чувство, но вовсе не надо
было быть Станиславским, чтобы вскричать <Не верю!>.
Я налил им по рюмочке коньячку, попытался создать
обстановку раскованного общения, располагающую к
легкому флирту. И все же во время съемки пришлось
буквально диктовать актерам, что им следует делать:
здесь пауза, здесь поцелуй туда-то, здесь всплеск страс-
ти. В разгар съёмки я случайно поднял голову и с
изумлением обнаружил, что сверху, с колосников, све-
сились десятки голов. Оказывается, слух пронесся быст-
ро, сбежались любопытствующие. Но я не стал подни-
мать скандал, боясь, что это вовсе выбьет актеров из
колеи.
- Скажите, Евгений Владимирович, а Жигунов в
конечном счете действительно, как бы это выра-
зиться., полностью вошел в образ?
- В такой ситуации любой нормальный мужчина
естественно приобретет <готовность № 1>, здесь про-
фессионализм ни при чем. Так и случилось. Но о
<полном вхождении в образ>, как вы выразились, ниче-
го определенного сказать не могу. Необходимая иллю-
зия возникла. Позднее наш монтажер, хихикая, заве-
рила меня, что актерам удалась искусная имитация.
Ей виднее.
Но особенно запомнился мне финал этих съёмок.
Камера остановлена, актер встает и одевается. Наталия
Лапина вдруг начинает неистово хохотать, и сквозь
смех доносится ее фраза: "Господи, ведь это, ж Турге-
нев, <Вешние воды>, а мы тут е.
- ..... ... .. .
233 234 335 236 237 238
В В 1762 году поэт Иван Семенович Барков
(1732 - 1768). сын священнослужителя и один из уче-
ников гордости земли русской М.В. Ломоносова (чело-
век, широко известный как автор поэмы <.Лука Муди-
щев>), выпустил книжонку <Девичья игрушка>.
Сочинение было столь смелым по называнию всего
там приводимого своими именами, что сам Барков ис-
пытывал некоторую оторопь, потому что счел нужным в
предисловии, несмотря на всю свою смелость, все же
объясниться: <Так для чего же, ежели подьячие говорят
открыто о взятках, лихоимцы о ростах, пьяницы о по-
пойках, забияки о драках, без чего обойтись можно, не
говорить нам о вещах необходимо нужных - х... и п...
Лишность целомудрия ввело в свет ненужную вежли-
вость, а лицемерие подтвердило оное, что мешает гово-
рить неоколично о том, кото-
рое все знают и которое у всех
есть>.
О Баркове ходило множе-
ство легенд. К примеру, такая.
Сочинил якобы Иван Семено-
вич, проживая в своей родовой
деревеньке Барковке, непри-
личные стихи о Екатерине II и
сиятельном графе Григории
Орлове, а они неведомо как
оказались у царицы. Возмущен-
ная Екатерина распорядилась
немедля доставить автора в
столицу, непремеино - в кандалах, и - иным в нази-
дание! - предать мучительной казни. Естественно, до-
ставили. доложили: государственный преступник -
здесь! Час был ранний. Екатерина еще нежилась в пос-
тели, тем не менее повелела: <А подать-ка его сюда,
хочу видеть сего оскорбителя приличий>. Повеление
исполнили, ввели Баркова в спальню самодержицы, от-
4>
.....:.№.....
232
:.
233 234 235
230 231
<Ноавать, юшц своими имбнамя>
ftMO № 21
"HosBOTs, Ёбшл WQMNM таншм
куда он вышел через три дня, держась за стену, но с граф-
достоинством. И стал с тех пор слу-
жить при дворе.
Конечно, небыло родовой де-
ревеньки, не служил он при дво-
ре. А подвизался на службе в
типографии наборщиком и кор-
ректором, отчаянно бедствуя на
мизерном денежном содержании.
О смерти Баркова тоже нет
недостатка в версиях. По одной
из них, он покончил с собой, его
обнаружили голым, с воткнутой
в одно место запиской <Жил
Барков - грешно, а умер -
смешно!>. Есть и такие слухи, что-де умер Барков под
хмельком и в объятиях женщины, или, что умер он в
1768 году от побоев в публичном доме...
Да, невелики, видимо, дивиденды за откровенность.
Для всех! И для Баркова тоже. Но свое дело он сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57