, 1972). Казалось бы, если в одном
случае формируются образы, а в другом-предложения, то
испытуемые смогут сказать, каким они воспользовались по-
средником для связывания парных слов. На самом же деле
они не в состоянии провести четкое различие между ними. Это
заставляет думать, что <образы> ничем не отличаются от
того, что возникает при использовании предложений. По мне-
нию Боуэра, предлагают ли испытуемому использовать
образы или предложения, его в обоих случаях побуждают к
поискам и кодированию осмысленных взаимосвязей между
заданными словами. Боуэр полагает, что именно образование
смысловых связей, а не какой-то мысленный образ облегчает
запоминание парных ассоциаций; потому-то эти два типа
опосредования и дают одинаковый эффект.
Уайзмен и Нейссер (Wiseman a. Neisser, 1971) представи-
ли другие экспериментальные данные, свидетельствующие о
единстве образного и вербального кодирования. Они показы-
вали испытуемым серии так называемых картинок Муни, ко-
торые можно получить, убирая часть контуров с изображе-
ний различных сцен. Разобраться, что именно изображено на
Зрительные представления в долговременной памяти 287
таких картинках, довольно трудно, но иногда все же удается
понять их сюжет, несмотря на искажение. Рассматривая кар-
тинки, испытуемые пытались разгадать их смысл. Затем про-
водилась проверка на узнавание, в которой дистракторами
служили другие картинки того же типа. При этом Уайзмен
и Нейссер установили, что узнавание бывало успешным
только в тех случаях, когда испытуемые при первом предъяв-
лении данной картинки давали ей какую-то интерпретацию,
а при проверке на узнавание вновь интерпретировали ее та-
ким же образом. В других случаях (когда картинку не уда-
валось интерпретировать при первом предъявлении или же
при проверке) эффективность узнавания была очень низкой.
Эти результаты позволяют предполагать, что узнавание осно-
вано не на сравнении картинок, предъявляемых при провер-
ке, с хранящимися в памяти образными следами. Для пра-
вильного узнавания важно, чтобы испытуемые при проверке
интерпретировали картинку так же, как при первом предъяв-
лении. Просто увидеть картинку, идентичную предъявленной
ранее, для правильного узнавания недостаточно. Во время
1 проверки испытуемые, по-видимому, не сравнивали подлежа-
щие узнаванию картинки с хранящимися в ДП сценами, не
получившими интерпретации; они, очевидно, сопоставляли
свои прежние выводы относительно содержания этих карти-
нок со своей текущей интерпретацией. Это говорит в пользу
того, что испытуемые сохраняли информацию о результатах
проведенного ими анализа данного стимула, а не копию сти-
мула.
Данные, полученные Нелсоном, Метцлером и Ридом (Nel-
son а. о., 1974), тоже свидетельствуют против идеи о сохра-
нении в ДП детализированных копий картинок. Эти авторы
указывают, что подобная идея часто выдвигалась для объяс-
нения поразительной способности испытуемых узнавать кар-
тинки, предъявлявшиеся им в прошлом (см., например,
Shepard, 1967); иными словами, предполагалось, что превос-
ходство образной памяти над вербальной обусловлено боль-
шей детальностью сохраняемой в памяти информации о кар-
тинках. А в таком случае узнавание любой детали должно
приводить к узнаванию всей картинки, что и дает картинкам
преимущество по сравнению с относительно скудной словес-
ной информацией. Для проверки этой гипотезы Нелсон и его
сотрудники провели эксперименты, в которых информация
об одной и той же сцене была представлена стимулами четы-
рех различных типов (рис. 12.4): одной фразой, рисунком,
не содержащим деталей, подробным рисунком и фотографи-
ей. Каждому испытуемому предъявляли один из этих четырех
стимулов, а затем проводили пробу на узнавание. Оказалось,
Глава I
что эффективность узнавания в экспериментах с любым из
трех образных стимулов была выше, чем с вербальным сти-
мулом. При этом результаты узнавания для всех трех образ-
ных стимулов были одинаковыми; иначе говоря, большая
детализация не облегчала узнавания. Эти результаты озна-
Рис. 12.4. Пример сцены, которую можно представить одной фразой (А),
рисунком, не содержащим деталей (Б), подробным рисунком (В) и фото-
графией (Г) (Nelson а. о., 1974).
чают, что превосходство памяти на картинки не обусловлено
хранением в ДП их детализированных копий. Более того, воз-
никает сомнение в том, хранятся ли вообще образные стиму-
лы в ДП в виде неких картин. Одинаковая легкость узнава-
ния недетализированных и детализированных картинок согла-
суется с представлением о том, что в памяти испытуемых
хранились интерпретации, а не <изображения> стимулов.
Зрительные представления в долговременной памяти 289
В данном случае эти интерпретации, по-видимому, были до-
статочно абстрактны и потому одинаково пригодны в каче-
стве описаний для картинок с разной степенью детализации.
Представление о том, что в основе понимания речи лежат
образы, также вызвало возражения. Критике подверглась, в
частности, гипотеза Бегга и Пайвио (Begg a. Paivio, 1969)
о том, что конкретные предложения могут быть представле-
ны в памяти образами, а абстрактные-словами. Прежде
всего оказалось, что результаты Бегга и Пайвио трудно вос-
производимы (см., например, Tieman, 1971), и была высказа-
на мысль, что использованные ими абстрактные и конкрет-
ные предложения различались по таким факторам, как понят-
ность и степень наглядности (Johnson а. о., 1972). Со своей
стороны Фрэнке и Брэнсфорд (Franks a. Bransford, 1972)
подвергли сомнению гипотезу образного кодирования. Они
провели эксперимент, сходный с их более ранним исследова-
нием, касавшимся вербальной абстракции (см. гл. 9) (Brans-
ford a. Franks, 1971). Как помнит читатель, в этой более
ранней работе испытуемым предъявляли группы предложе-
ний, созданных путем различных сочетаний четырех простых
фраз. При последующей проверке узнавание предложений
зависело от того, сколько в них сочеталось идей из числа
содержавшихся в четырех исходных фразах, а не от того,
предъявлялись ли эти предложения на самом деле. Из этого
Фрэнке и Брэнсфорд заключили, что испытуемый, восприняв
исходную группу фраз, интегрировал содержавшуюся в них
информацию и закладывал на хранение некую обобщенную
версию; на этой последней он и основывал свое суждение при
узнавании, а поэтому чем больше исходных простых идей
содержало предложение (и тем самым - чем оно больше по-
ходило на интегрированную форму), тем легче оно <узнава-
лось> как старое.
В своей ранней работе Брэнсфорд и Фрэнке (Bransford
a. Franks, 1971) использовали конкретные предложения. Ис-
ходя из представлений Бегга и Пайвио, следовало бы ожи-
дать, что с абстрактными предложениями результаты будут
иными; ведь эти авторы считают, что абстрактные предложе-
ния хранятся в вербальной форме и соответственно изменения
формулировок выявляются в них легче, чем изменения смыс-
ла. А это должно означать, что в эксперименте Фрэнкса и
Брэнсфорда эффективность узнавания в случае абстрактных
предложений была бы выше. Однако вопреки этому экспери-
мент с абстрактными предложениями (Franks a. Bransford,
1972) дал такие же результаты, как и с конкретными пред-
ложениями. Из этого вытекает, что те и другие перерабаты-
IQ-466
Глава 12
ваются в памяти сходным образом. В целом все эти данные
свидетельствуют против гипотезы о роли образов в запоми-
нании предложений.
СУЩЕСТВУЮТ ЛИ ВСЕ-ТАКИ <ОБРАЗЫ>?
ВОЗМОЖНЫЙ ПУТЬ К РАЗРЕШЕНИЮ
ПРОТИВОРЕЧИЯ
Если гипотеза образного кодирования несостоятельна, на
что, по-видимому, указывают изложенные выше логические
доводы и экспериментальные данные, то что же остается?
Как можно объяснить влияние образности на эффективность
запоминания? И почему нам часто кажется, что у нас возни-
кают яркие мысленные образы? Один из ответов на вопрос
о том, почему инструкции, рекомендующие испытуемым со-
здавать себе образы запоминаемых элементов, и высокие ве-
личины ОП (<образной представимости> слов) могут облег-
чать запоминание, предложили Андерсон и Боуэр (Anderson
a. Bower, 1973). По их мнению, в условиях, способствующих
созданию образов, информация, которая кодируется и закла-
дывается на хранение в ДП, более насыщенна и более дета-
лизирована в концептуальном отношении. В таком случае
разница между образной и необразной формами хранения
связана с детальностью кодирования, а не с каким-то каче-
ственным различием, подобным различию между картинами
и словами. Семантически более насыщенные <образные> ко-
ды легче поддаются извлечению, чем и объясняется их бла-
гоприятный эффект при заучивании слов.
Для того чтобы объяснить наши субъективные впечатле-
ния относительно мысленных картин, вернемся к концепции
<рабочего пространства> в кратковременной памяти. В гл. 7
были рассмотрены данные о существовании в КП зрительных
кодов. Эти коды могли бы возникать вслед за предъявлени-
ем какого-либо зрительного стимула или же строиться на
основе информации, хранящейся в ДП. Если в ДП хранится
не зрительный образ, а какое-то более абстрактное описание
виденной сцены, то этого все же может быть достаточно для
создания в КП кода, напоминающего картину (аналогичные
соображения высказывал Pylyshyn, 1973). Этот-то воссоздан-
ный <образ> и мог бы лежать в основе субъективного пред-
ставления о возникающих у нас мысленных картинах. Сле-
дует, однако, отметить, что, поскольку такого рода образ
создается из информации, содержащейся в ДП, он не может
быть более детальным, чем эта информация. Поэтому он в
лучшем случае представляет собой абстрагированную копию
Зрительные представления в долговременной памяти 291
зрительно воспринятой сцены. Воспользовавшись терминоло:-
гией Шепарда, мы могли бы сказать, что он находится в от-
ношении изоморфизма второго порядка к этой сцене. Однако
эксперименты Шепарда с мысленным поворотом (рассмот-
ренные в гл. 7) показывают, что образы в некоторых случаях
очень сходны с теми внешними объектами, которым оии со-
ответствуют.
Из всего сказанного выше ясно, что есть веские доводы
как за, так и против существования образов. Это не должно
вызывать удивления: как уже отмечалось, проблема мыслен-
ных образов-одна из наиболее старых среди спорных про-
блем психологии, и можно думать, что она будет оставаться
спорной еще довольно долго. Но, несмотря на все противоре-
чия, можно сформулировать некоторые основные положения
относительно зрительной памяти. Во-первых, нельзя считать,
что внешний мир представлен в долговременной памяти в ви-
де картин, соответствующих объектам во всех деталях; такую
возможность, по-видимому, следует исключить, исходя как из
логических соображений, так и из экспериментальных дан-
ных. Во-вторых, надо признать, что в ДП содержится инфор-
мация о зрительно воспринимаемых сценах, поскольку такая
информация необходима для распознавания образов и припо-
минания вещей, виденных прежде. Остается, однако, неясным,
до какой степени содержащаяся в ДП информация или обра-
зы, воссоздаваемые из этой информации, сходны с <мыслен-
ными> картинами. По этому вопросу споры, безусловно, еще
могут продолжаться.
Глава 13
Мнемонасты, шахматная
игра а память
В предшествующих двенадцати главах этой книги мы
проделали большой путь. Рассматривая память человека, мы
затронули много разнообразных тем: распознавание входных
сообщений, поступающих из внешнего мира, проблемы крат-
ковременной памяти и сложнейшие аспекты долговременной
памяти. В этой заключительной главе мы обсудим две свя-
занные между собой темы. Одна из них-это мнемоника, а
другая-связь между памятью и специальными навыками и
способностями. Последняя тема будет рассмотрена на приме-
ре, довольно подробно изученном психологами,-на примере
специфических способностей, которыми обладают шахмати-
сты. Каждая из этих тем интересна сама по себе, однако
здесь мы затронем лишь тот их аспект, который может по-
мочь нам собрать воедино большую часть рассмотренного в
этой книге материала, ибо при обсуждении мнемоники и
шахматной игры нам придется коснуться роли процессов,
связанных с восприятием и с кратковременной и долговре-
менной памятью.
МНЕМОНИКА И МНЕМОНИСТЫ
Как уже упоминалось в гл. 5, <мнемоникой> называют
использование специально усвоенных приемов и стратегий,
помогающих запоминанию. В предыдущих главах мы уже не-
однократно имели дело с различными мнемоническими прие-
мами. Приведем в качестве примеров два из них: использо-
вание зрительного образа или какого-нибудь предложения
для опосредования парных ассоциаций, использование слов-
посредников для кодирования бессмысленных слогов. Неко-
торые другие мнемонические приемы знакомы почти каждому,
как, например, кодирование числа л словами <что я знаю о
Мнемонисты, шахматная игра и память
кругах> или запоминание порядка цветов в спектре с по-
мощью фразы <Каждый охотник желает знать, где сидят
фазаны>. Есть ряд примеров, облегчающих запоминание це-
лых списков каких-либо элементов. Один из них - это <метод
мест>, старинный способ, помогающий запомнить длинный
ряд объектов: их мысленно помещают один за другим в раз-
личные места, последовательность которых была специально
заучена. Другой способ запомнить список состоит в том, что-
бы придумать рассказ, вплетая в него названия элементов.
Еще один способ запоминания списков называется систе-
мой <слов-вешалок>, или опорных слов. Эта система позво-
ляет запомнить списки, содержащие до 10 элементов, число
которых, впрочем, можно без труда увеличить. Прежде всего
мнемонист должен твердо заучить десять слов, например:
<булка, башмак, дерево, дверь, улей, палка, небо, ворота,
линия, курица> После этого делается примерно то же, что
и в методе мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51