Подобная же градация
эффективности для картинок, конкретных слав и абстрактных
слов наблюдается при запоминании и воспроизведении после-
довательностей элементов (Herman а. о" 1951; Paivio а.
Csapo, 1969). Следует также отметить, что эти эффекты за-
висят, по-видимому, только от образной представимости и не
связаны с осмысленностью слов, используемых в списках
(см., например, Paivio а. о" 1969).
Общий вывод, который можно сделать из этих данных,
состоит в том, что образная представимость (ОП) и конкрет-
ность действительно влияют на удержание в памяти вербаль-
ной информации. Это было истолковано как довод в ПОЛЬЗУ
теории двух форм кодирования. При этом исходили из сле-
дующих соображений. Слова, обладающие высокой ОП.
представлены в двух разных системах долговременной памя-
ти-в системе с вербальным кодом и в системе с каким-то
образным, <изобразительным> кодом. Для слов с низкой ОП
существует только один код-вербальный. Если же предъ-
являются картинки, то в памяти наряду со словесным описа-
нием или меткой остается очень прочный образный след.
Когда приходит время проверки запоминания этих элемен-
тов-либо методом узнавания, либо методом припомина-
ния,-то результаты зависят от количества сохранившейся в
памяти информации. При наличии двух кодов результаты
будут лучше, чем при наличии всего лишь одного кода. В не-
котором смысле можно считать, что прочность элемента в
памяти представляет собой сумму его вербальной и образной
прочности.
РОЛЬ ОБРАЗОВ В ОПОСРЕДОВАНИИ
Данные в пользу гипотезы о двух формах кодирования
получены также при изучении роли образов в опосредовании.
Основные результаты описаны в уже обсуждавшейся работе
Боуэра (Bower, 1972b). Этот автор установил, что, когда ис-
пытуемым в задаче на парные ассоциации предлагали созда-
вать подходящие мысленные образы, эффективность припо-
минания необычайно возрастала. Например, при предъявле-
нии пары слов СОБАКА-ВЕЛОСИПЕД испытуемый мог
представить себе собаку, едущую на велосипеде. У других
испытуемых, получавших обычные инструкции без какого-ли-
бо упоминания о мысленных образах, эффективность припо-
минания была примерно на /з ниже. Очевидно, образы слу-
жили хорошими опосредующими факторами. Предполагается,
что во время припоминания испытуемый использует компо-
нент-стимул СОБАКА для извлечения из памяти картины,
Глава 12
созданной им ранее (собака на велосипеде). Из этой кар-
тины он извлекает образ велосипеда, а затем воспроизводит
слово <велосипед>.
Боуэр исследовал роль образов в опосредовании парных
ассоциаций еще более подробно. Он установил, например,
что с одним компонентом-стимулом могут ассоциироваться
несколько компонентов-реакций совершенно так же, как с ним
ассоциируется одна реакция. Так, испытуемому можно пред-
ложить для запоминания пять слов: СОБАКА, ШЛЯПА, ВЕ-
ЛОСИПЕД, ПОЛИЦЕЙСКИЙ, ЗАБОР, ассоциируя их со
словом-стимулом СИГАРА. Испытуемый мог бы при этом
создать в своем воображении картину полицейского с сигарой
в зубах, который останавливает у забора собаку (разумеется,
в шляпе), едущую на велосипеде. Может ли он извлечь из
этой картины пять перечисленных слов при предъявлении од-
ного лишь слова СИГАРА? Как показывают результаты экс-
перимента-может. Боуэр нашел, что припоминание не за-
висит от числа элементов, которые следовало ассоциировать
в создаваемой картине с компонентом-стимулом. Припомина-
ние не ухудшалось, если испытуемые ассоциировали список
из 20 слов с одним компонентом-стимулом вместо двадцати,
по одному на каждое слово описка. В данном случае компо-
нент-стимул называют <вешалкой>-на него можно как бы
навйт-ь разнообразные реакции.
Боуэр установил также, что образность способствует при-
поминанию только в тех случаях, когда компоненты-реакции
объединяются со <словом-вешалкой> в какую-то сложную
картину. Если попросить испытуемого представить себе со-
баку, а затем отдельно-велосипед, для того чтобы запом-
нить пару <собака-велосипед>, то результаты будут гораздо
хуже, чем если попросить его представить себе картину, в
которой собака и велосипед каким-то образом взаимодейст-
вуют. Это и понятно, так как образ одного лишь велосипеда
мало поможет при извлечении из памяти образа собаки са-
мой по себе. Для того чтобы с помощью слова СОБАКА
добраться до слова <велосипед>, мы должны иметь в памяти
какую-то картину, которая могла бы всплыть при предъяв-
лении одного слова, но содержала бы оба объекта; она долж-
на объединять в себе оба элемента, чтобы можно было
извлечь один из них с помощью другого.
Опосредование через образы может оказаться полезным
не только при образовании парных ассоциаций. Например,
Делин (Delin, 1969) использовал его в задачах на запоми-
нание последовательностей. Он объяснял испытуемым, что
для хорошего запоминания нужно представить себе каждую
пару соседних элементов ряда в том или ином взаимодейст-
Зрительные представления в долговременной памяти
вии. Он давал на это много времени, предъявляя слова мед-
ленно (II с каждое). При предъявлении списка, в который
входила, например, последовательность СОБАКА, ВЕЛОСИ-
ПЕД, ШЛЯПА, испытуемый мог сначала представить себе
собаку на велосипеде, затем-в виде отдельной картины-
шляпу, висящую на руле велосипеда, и так далее. Такая
инструкция облегчала припоминание последовательности
элементов и улучшала результаты по сравнению с результа-
тами испытуемых, получавших обычные инструкции.
ОБРАЗЫ И ЕСТЕСТВЕННЫЙ ЯЗЫК
Идея образного опосредования оказалась также весьма
плодотворной при изучении памяти на фрагменты естествен-
ной речи. Как мы уже имели случай убедиться (см. гл. 9),
забывание таких фрагментов нередко выражается в забыва-
нии слов, которыми они были изложены, но не смысла. На-
пример, в одном из исследований, проведенных Сакс (Sachs,
1967), испытуемые реагировали на перевод предложения из
активной формы в пассивную гораздо слабее, чем на измене-
ние его смысла-скажем, переход от утвердительной формы
к отрицательной. Бегг и Пайвио (Begg a. Paivio, i969)
пошли еще дальше. Они провели такие же эксперимейты, как
и Сакс, используя предложения абстрактного и конкретного
характера. Примером конкретного предложения, в состав ко-
торого входят конкретные существительные, служит фраза
<Любящая мать заботилась о детях>, а примером абстракт-
ного-<Абсолютная вера возбуждала стойкий интерес>. По-
добного рода предложения предъявляли испытуемому, вклю-
чая их в короткие отрывки текста, после чего проводили про-
верку на узнавание. Каждый участвовавший в проверке эле-
мент-дистрактор походил на одно из исходных предложений,
но отличался от него либо только по словесной форме, либо
по смыслу. Например, изменяя формулировку приведенного
выше конкретного предложения, можно было получить фразу
<Любящая мать ухаживала за детьми>, а при смысловом
изменении-<Любящие дети заботились о матери>.
Результаты эксперимента Бегга и Пайвио представлены
на рис. 12.3. Как видно из этого рисунка, данные, полученные
Сакс, подтверждаются в отношении конкретных, но не в от-
ношении абстрактных предложений. В случае конкретных
предложений испытуемые легче замечают смысловые изме-
нения, чем изменения формулировок, в случае же абстракт-
ных предложений наблюдается обратная картина. Эти ре-
зультаты можно объяснить исходя из представлений Пайвио
о роли образов в хранении информации. Пайвио считает, что
Глава 12
?0,7Э
S
Семантическое
изменение
о
Лексическое
изменение
Абстрактное Конкретное
Тип предложения
смысл конкретного предложения представлен в памяти боль-
ше в виде образов, чем слов. Поэтому изменения слов, не
затрагивающие смысла, не будут противоречить содержаще-
муся в памяти образу и останутся незамеченными. Если же
предложение абстрактное, то образ не дает возможности эф-
фективно сохранять в памяти смысл предложения; смысл
должен здесь храниться в
форме слов, и поэтому из-
менения в формулировке бу-
дут замечены.
Судя по результатам это-
го последнего эксперимента
и его интерпретации, идея
образного представления
пригодна в качестве гипоте-
зы, объясняющей понимание
языка. Такого мнения при-
держивается Пайвио (Pai-
vio, 1971), который считает,
что образы играют важней-
шую роль в понимании и
запоминании информации,
передаваемой с помощью
языка. Иначе говоря, он по-
лагает, что мы понимаем
словесные сообщения благо-
даря тем образам, которые
они способны вызывать, осо-
бенно если эти сообщения
конкретны. Конечно, существуют и другие теории понимания
языка (речи) и его смысла; подобных теорий так много, что
рассмотреть их все в этой книге было бы невозможно. Одна-
ко здесь следует указать, что теории семантической памяти.
обсуждавшиеся в гл. 8, касаются сведений, передаваемых с
помощью языка; таким образом, они описывают понимание
языка без использования образов.
Может создаться впечатление, что мы уже располагаем
вполне убедительными данными в пользу существования в
ДП представлений <изобразительного> типа. Поэтому сейчас
очень уместно будет рассмотреть противоположные точки
зрения. В сущности, споры о том, хранится ли информация в
ДП в образной форме, ведутся в психологии уже давно (об-
зор см. Paivio, 1971). Но в последние годы интерес к ним
возродился в связи с появлением новых, более детализиро-
ванных теорий, связывающих эту проблему с современной
когнитивной психологией.
Рис. 12.3, Вероятность правильного
узнавания абстрактных и конкретных
предложений при семантических
(смысловых) и лексических (только
зашена слов) изменениях (Begg а.
Paivio, 1969).
Зрительные представления в долговременной памяти
ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ГИПОТЕЗЫ ОБРАЗОВ
Здравый смысл может заставить нас усомниться в пра-
вильности теории, которая утверждает, что в долговременной
памяти хранятся образы, особенно если предполагается, что
эти образы выглядят совершенно так же, как и объекты ре-
ального мира. Пылышин (Pylyshyn, 1973) указал на ряд
серьезных трудностей, с которыми сталкивается эта теория.
Прежде всего возникает вопрос о том, на что похожи эти мыс-
ленные образы. Если они и в самом деле точно отображают
воспринимаемую нами информацию, то, очевидно, таких об-
разов должно быть очень много. Поскольку мы можем вос-
принимать с помощью зрения практически неограниченное
число различных сцен, ДП должна была бы располагать не-
ограниченным пространством для хранения детальных копий
всех этих сцен. Неясно также, как можно использовать все
эти хранящиеся в памяти образы. Они должны каким-то пу-
тем извлекаться из памяти, а для этого необходимо повторно
воспринимать и анализировать их, чтобы <увидеть>, что в
них содержится. Но если эти образы приходится снова вос-
принимать, то их можно было бы с тем же успехом хранить
в уже <обработанной> в .процессе восприятия форме, а не про-
сто в виде точных копий виденных сцен. Еще один вопрос
состоит в том, каким образом слово могло бы открывать до-
ступ к определенной картине: ведь одно и то же слово может
относиться к очень большому числу картин - как узнать,
какую именно следует извлечь из памяти? Пылышин, учиты-
вая все эти моменты, считает, что образы-или как бы мы
их ни называли-должны храниться в памяти в виде про-
дуктов некоего анализа, а не в виде необработанных сенсор-
ных данных. Но в таком случае они не могут в точности ко-
пировать внешний мир, лежащий за пределами сенсорного
регистра, а должны быть больше похожи на описание вос-
принятого. Это не значит, что у людей нет субъективных
представлений <изобразительного> характера; это лишь озна-
чает, что наличие таких представлений не говорит непремен-
но о хранении соответствующей информации в образной
форме: такой вывод был бы ошибочным.
Андерсон и Боуэр (Anderson a. Bower, 1973) поддержива-
ют точку зрения Пылышина. По их мнению, те следы памяти,
которые мы могли бы считать образными, не отличаются от
тех, которые мы считаем <чисто вербальными>. В созданной
ими модели АПЧ все содержащиеся в долговременной памяти
сведения могут быть представлены в виде высказываний-
абстрактных структур, составленных из связанных между со-
бой понятий. Такая модель дает возможность объяснить на-
личие в памяти и вербальных, и образных кодов (в соответ-
ствии с принятыми нами терминами). То, из чего состоят
высказывания (узлы и ассоциации),-достаточно абстракт-
но и выходит за пределы таких понятий, как <вербальный>
или <образный>. При помощи высказываний можно описы-
вать сведения как о словах, так и об образах.
Помимо логических возражений против существования в
памяти образов есть и экспериментальные данные в пользу
единой теории образных и вербальных процессов (т. е. в
пользу того, что оба процесса в основе своей сходны - что
это не две четко разграниченные формы представления ин-
формации). Хотя первоначальные данные Боуэра, касавшиеся
заучивания парных ассоциаций и использования образов,
лучше согласовались с гипотезой о двух формах кодирования,
результаты его последующих работ говорят в пользу единого
механизма.
В одном из экспериментов (Bower a. Winzenz, 1970) было
обнаружено, что, когда испытуемым в задаче с парными ас-
социациями предлагали использовать в качестве посредников
предложения, это оказывалось столь же эффективным, как и
использование образов. Такие предложения должны связы-
вать между собой элементы пары (как в неоднократно при-
водившемся примере <собака, едущая на велосипеде>). Еще
более удивительно, что если испытуемым иногда предлагают
закреплять ассоциации с помощью предложений, а иногда-
с. помощью образов, они плохо помнят, какой из этих методов
они применяли (Bower а. о.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51