Говард стоит возле кухонных шк
афчиков; он достает штопор из соснового ящика и начинает умело откупорив
ать бутылки одну за другой. Подбегают дети и начинают лизать вытащенные
пробки; вечеринка Кэрков обретает форму.
Через некоторое время Говард покидает кухню и начинает обходить дом. Он
крайне ревностный устроитель вечеринок, творец серьезного социального
театра. Теперь он ходит по дому, расставляет пепельницы, и блюдца, и стуль
я, раскладывает подушки. Он передвигает мебель, создавая Удобные места д
ля разговоров, открытые значимые пространства для активных действий, ук
ромные уголки. Дети бегают вокруг него.
Ц Кто придет, Говард? Ц спрашивает Мартин.
Ц Целая куча народу, Ц говорит Говард.
Ц Кто? Ц спрашивает Мартин.
Ц Он не знает, Ц говорит Селия.
Теперь он идет наверх, придвигает кровати к стенам, переставляет лампы, з
атеняет тени, опускает шторы, раскрывает двери. Крайне важное правило: св
одить запретную территорию до минимума, превратить самый дом в единую то
тальную сцену. Именно так он все и устраивает, сохранив лишь крохотные за
поведные местечки: он баррикадирует стульями короткий коридор, ведущий
к комнатам детей, и лестницу, ведущую вниз в его полуподвальный кабинет. Н
о за этими исключениями код дома «можно», а не «запрещено». Стулья, и кресл
а, и подушки, и кровати предполагают множественные формы общения. Пороги
отменены, комната ведет в комнату. Есть усилители для музыки, особые раку
рсы для освещения, комнаты для танцев, и разговоров, и куренья, и сексуальн
ого общения. Цель в том, чтобы вечеринка самоорганизовывалась, а не орган
изовывалась, так, чтобы происходящее происходило словно бы без хозяйско
го вмешательства, а точнее, с вмешательством того более высокого социоло
гического хозяина, который управляет ходом человеческих встреч. Он вход
ит в ванную для проверки; Барбара, крупная и голая, лежит в ванне в пластик
овой шапочке и читает «В погоне за миллениумом» Кона. Она говорит:
Ц Говард, я хочу, чтобы ты знал, что Энн или не Энн, но я проведу свой «Биба»
уик-энд в Лондоне. Я знаю, ты был бы рад сорвать его, но у тебя ничего не полу
чится.
Ц Сорвать? Ц говорит Говард с полной невинностью. Ц Конечно, ты должна
поехать.
Ц В таком случае подыщи для меня кого-нибудь взамен Энн, чтобы я не трево
жилась о детях все время.
Ц Нет, конечно, ты должна быть спокойна, Ц говорит Говард.
Ц Но могу я рассчитывать на тебя? Ты правда это сделаешь? Ц спрашивает Б
арбара.
Ц Да, Ц говорит Говард.
Ц Я дура, Ц говорит Барбара, Ц мне надо было самой подыскать кого-то. Ро
змари согласилась бы.
Ц Магическая Розмари, Ц говорит Говард, Ц свеженькая из сарая в конце
сада.
Ц Это не смешно, Ц говорит Барбара, ворочаясь в ванне.
Ц Я просто имею в виду, что есть выбор получше, Ц говорит Говард. Ц Я ког
о-нибудь подыщу.
Ц Не чересчур хорошенькую, Ц говорит Барбара.
Ц Конечно, нет, Ц говорит Говард.
Ц Я хочу хорошо отдохнуть, Ц говорит Барбара. Ц Господи, после четырех
недель бок о бок с тобой мне это необходимо. Ну-ка, я хочу вылезти.
Ц Ты прекрасно смотришься, Ц говорит Говард.
Ц Не трогай, Ц говорит Барбара, Ц продолжай готовиться.
Говард продолжает готовиться; позднее и он принимает ванну. Потом он воз
вращается в спальню, комнату, в которой произвел перестановку на вечер, и
переодевается в чистые джинсы и лиловую безрукавку. Потом он спускается
вниз, и оказывается, что в кухне с Барбарой кто-то есть. Это Майра Бимиш, она
сидит у соснового стола, режет и кромсает длинные французские батоны. Он
а глядит на него в дверях; на ней воздушное вечернее платье из розового ши
фона, ее волосы причесаннее, свежее и темнее обычного. Говард соображает,
что на ней парик.
Ц А, Майра, Ц говорит он.
Ц Привет, Говард, Ц говорит Майра, Ц надеюсь, ты не против, что я приехал
а пораньше. Я знала, что Барбара будет рада чьей-то помощи. У нее столько де
л.
Ц И очень хорошо, Ц говорит Говард, Ц не хочешь ли выпить?
Ц О, Говард, Ц говорит Майра. Ц Я очень и очень хочу выпить.
Ряды стаканов стоят полные в ожидании вечеринки. Говард берет один и при
носит его Майре, которая улыбается ему и говорит: «Чин-чин».
Ц Где Генри? Ц спрашивает Говард.
Ц Кто знает? Ц говорит Майра. Ц Кто чего-нибудь знает о Генри?
Ц Я думал, ты, Ц говорит Говард и садится.
Ц А Барбара знает о тебе все? Ц спрашивает Майра.
Ц Нет, Ц говорит Барбара. Ц Ровнехонько ничего.
Ц Так почему я должна знать что-нибудь о Генри?
Ц Вовсе не должна, Ц говорит Барбара.
Ц Я вас не видела с конца весны, Ц говорит Майра. Ц Что вы делали летом? У
езжали куда-нибудь?
Ц Нет, не уезжали, Ц говорит Барбара, Ц мы оставались прямо тут, и Говар
д дописал книгу.
Ц Книгу, Ц говорит Майра. Ц Генри пытался написать книгу. Глубоко серь
езную книгу. О харизме.
Ц Прекрасно, Ц говорит Говард, Ц Генри требуется еще книга.
Ц Говард, Генри требуется больше, чем книга, Ц говорит Майра, нарезая хл
еб. Ц Должна сказать, твои книги мне нравятся больше.
Ц Да? Ц спрашивает Барбара.
Ц Особенно сексуальная, Ц говорит Майра. Ц Есть только одно, чего я не п
оняла и не понимаю в этой книге: можем ли мы заниматься всеми этими сексуа
льными извращениями теперь или должны ждать, пока не произойдет революц
ия.
Ц Черт, Майра, Ц говорит Барбара, Ц при взаимном согласии никаких извр
ащений в сексе не существует.
Ц Более того, Ц говорит Говард, Ц они и есть революция.
Ц У-ух, Ц говорит Майра, Ц у тебя такие потрясающие революции. Ты по-нас
тоящему возвысил представления о революции.
Ц Стараюсь, Ц говорит Говард. Барбара встает из-за стола. Она говорит:
Ц Книги Говарда очень пусты, но они всегда на верной стороне.
Ц Очень милые книги, Ц говорит Майра, Ц я почти способна понимать их. Че
го про книги Генри сказать не могу.
Ц Может быть, в этом их беда, Ц говорит Барбара. -Конечно, расходятся они
прекрасно.
Ц О чем новая книга, Говард? Ц спрашивает Майра. Ц Что ты ликвидируешь т
еперь?
Ц Людей, Ц говорит Барбара.
Ц Барбара эту книгу не поняла, Ц говорит Говард. Ц Она такая активистк
а, что думает, будто может обходиться без теории.
Ц Говард теперь такой теоретик, что, по его мнению, может обходиться без
активной деятельности, Ц говорит Барбара. Ц Почему бы тебе не рассказа
ть Майре про книгу? Не так-то часто тебе попадаются такие, кому действител
ьно интересно. Тебе ведь действительно интересно, правда, Майра?
Ц Ну конечно, Ц говорит Майра.
Ц Она называется «Поражение личностного», Ц говорит Говард. Ц Она о т
ом, что больше не существует личных уголков в обществе, личной собственн
ости, личных поступков.
Ц И личных гениталий, Ц говорит Барбара. Ц Человечество делает все от
крытым и доступным.
Ц Даже меня? Ц спрашивает Майра.
Ц Ну, о тебе мы знаем все, Ц говорит Говард. Ц Видишь ли, социологическо
е и психологическое понимание теперь обеспечивают нам полный обзор чел
овека, а демократическое общество дает нам полный доступ ко всему. Нет ни
чего неприкасаемого. Больше нет скрытности, нет темных таинственных уго
лков души. Мы находимся прямо перед лицом вселенской аудитории, ничем не
прикрытые. Мы все наги и доступны.
Майра поднимает голову; она говорит с легким писком:
Ц Ты хочешь сказать, что меня как меня больше не существует?
Ц Ты здесь, ты присутствуешь, Ц говорит Говард, Ц но ты, между прочим, со
единение известных переменных Ц культурных, психологических, генетич
еских.
Ц По-моему, это интеллектуальный империализм, Ц говорит Майра.
Ц Не думаю, что твоя книга мне нравится, Говард, Ц говорит Барбара, Ц но
кто это «я», которое ты оберегаешь? Разве это не старый буржуазный культ л
ичности, идея, что индивид неподотчетен? Разве это не именно то, с чем мир о
щутил потребность покончить?
Майра довольно театрально обводит взглядом кухню, глядит на полки с их б
окалами Каса-Пупо, с их французскими кастрюльками, их рыбными блюдами, их
темно-бурым горшком с надписью «Sel»
Соль (фр.).
; она говорит с некоторой сухостью:
Ц Ну, вероятно, очень приятно ощущать, что вы преодолели буржуазный инди
видуализм. О себе я этого сказать не могу.
Ц Так скажи нам побольше об этом «я», которое сейчас здесь, Ц говорит Го
вард. Ц Имеется деятельный, активный агент с волей, и мотивацией, и чувст
вами, и желаниями. Но откуда берется все это? Гены, культура, экономический
и социальный потенциал. Он действует благодаря конкретным силам в конкр
етных условиях.
Ц Я думала, ты всегда считал, что мы свободны, Ц говорит Майра. Ц Я думал
а, в этом заключается великая кэрковская весть.
Ц А! Великая кэрковская весть, Ц говорит Барбара. Ц Суть в том, что «я» с
уществует во времени и оно меняется со временем. Задача заключается в то
м, чтобы реализовать наши «я», изменяя окружающую среду. Усилить историч
еский потенциал до максимума.
Ц Становясь нагими и доступными, Ц говорит Майра.
Ц Когда история неизбежна, Ц говорит Говард, Ц расслабься и наслаждай
ся ею.
Майра разражается смехом, она говорит:
Ц Это именно то, что ты такое, Говард. Исторический насильник. Вгоняешь б
удущее во всех, на кого накладываешь руки.
Ц Как верно, Ц говорит Барбара.
Ц Ну, послушай, Говард, Ц говорит Майра, Ц конечно, есть я. Я здесь, я знаю.

Ц И что же это такое, Майра? Ц спрашивает Говард.
Ц Это не ты, и это личное, и самосознающее, и до черта интересное.
Ц О, Майра, Ц говорит Говард.
Внезапно Майра кладет нож; она уже не смеется. Она говорит:
Ц Мое «я» есть, и меня от него тошнит.
Кэрки смотрят на нее; они замечают, что по носу Майры протянулся длинный с
лед слезы. Барбара садится рядом с ней, она говорит:
Ц В чем дело, Майра?
Майра роется в сумочке, которую принесла с собой, старой выходной сумочк
е из тех дней, когда еще существовали выходные сумочки, черной, с вшитыми в
нее поломанными блестками. Она достает зеленый квадратик бумажного нос
ового платка и прижимает его к носу. Она говорит:
Ц Собственно, Кэрки, я пришла сюда не просто помогать вам резать хлеб. Я п
ришла потому, что хочу, чтобы вы мне помогли. Хочу сказать вам что-то. Прежд
е, чем придет Генри. Я от него ухожу.
Барбара говорит:
Ц Ты, Майра?
Майра шмыгает носом, она говорит:
Ц Я знаю, я старая буржуазная индивидуалистка, которой не положено выки
дывать номера. Но, Господи, мне нужна помощь. И я знала точно, к кому обратит
ься. Я подумала: Кэрки. Они же такая замечательная пара.
Кэрки, замечательная пара, уставляются друг на друга и чувствуют себя па
рой.
Ц Конечно, мы поможем, Ц говорит Барбара, Ц мы сделаем все, что можем.

V

Кэрки и Бимиши были знакомы очень давно, собственно говоря, еще с дней в Ли
дсе, где Говард и Генри вместе кончали аспирантуру. За годы в Водолейте он
и виделись довольно часто; отношения между ними Ц из тех, которые, опирая
сь на былую дружбу, продолжаются по инерции, хотя все участвующие в них ст
ороны заметно изменились и им попросту не о чем разговаривать. Бимиши бы
вают на вечеринках у Кэрков; Кэрки навещают Бимишей; они много разговари
вают и по телефону, и лично. И близость их бывала даже еще более интимной. К
ак-то в дни 1968 года, когда царил сумбур, Говард отправился на ферму после те
лефонного звонка Майры. Генри дома не было, он в соседнем приморском горо
дке на вечерних занятиях в центре образования для взрослых объяснял сут
ь Конфликта в Современном Обществе; Майра сидела на диване и плакала; Гов
ард лег с ней в постель. Все вышло крайне неудачно и больше не повторялось
; и он помнит только, как мучился страхом после Ц он на коленях, голый, стир
ает с ковра все следы своего присутствия там, пока Майра застилала посте
ль, чистила пылесосом весь дом, высыпала окурки из пепельниц и перемывал
а все стаканы, чтобы восстановить точно такой же порядок, какой был прежд
е. Тогда пространство между ними раздвинулось, а теперь кажется неизмери
мым. Нынче Кэркам достаточно просто взглянуть на Майру, которая сидит с н
ожом в руке и в том стареньком выходном шифоновом платье, какого никто из
их широкого круга знакомых не надел бы, чтобы увидеть, насколько они сами
изменились с тех пор, как переехали в Водолейт: преуспели в развитии, стал
и взрослыми, наприобретав опыта, Нy а Бимиши с какой-то стати претендуют н
а то, что понимают Кэрков, что принадлежат к самым близким их друзьям; они
только не понимают, что Кэрки, которых они понимают, это люди, оставшиеся в
прошлом, претерпев с тех пор несколько кардинальных изменений, люди, как
ими сами они себя не помнят.
Бимиши же, будто какое-то необычайное историческое мерило, умудрились о
статься такими же, какими были, когда Кэрки нашли их, переехав в Водолейт.
Колоссальности сотрясали мир, характеры стали иными; а Бимиши изменилис
ь только в упрямстве, с каким остаются все такими же, обитая внутри удивит
ельного кокона былого опыта, который обволакивает их, не меняя. Или они вс
е-таки изменились? Кэрки глядят на Майру, пока, излив свою обиду, она плаче
т у них в кухне. Говард вспоминает ее слезливую тревожность годы тому наз
ад. Он неодобрительно думает о Генри, о том, во что тот превратился. Ведь Ге
нри растолстел; пристрастился говорить громким грузным голосом; откров
енно обленился. На факультете в профессорской он завел манеру переводит
ь разговор на навоз и травостой и на общую ситуацию с природой. Когда Гова
рд или другие пытаются подтолкнуть его к социологическим или политичес
ким проблемам, он болезненно морщится. Как-то раз в кабинете Говарда, когд
а они вместе просмотрели окончательные оценки, он слегка всплакнул и обв
инил Говарда в том, что он испортил ему карьеру, но как именно, толком не об
ъяснил; выходило, что Говард, делая то, что всегда хотел делать Генри, поме
шал Генри это делать.
«Глупо», Ц сказал Говард тогда.
«Я стал глуп», Ц сказал Генри тогда.
И Майра тоже потемнела и стала совсем чужой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43