Как я уже сказал, астронавты привыкли думать, что люди из большого мира – такие же, как они. Восемь дней назад Берх ворвался в кают-компанию, где мы с Зиминым тогда находились, и, размахивая бластером, заставил нас перейти в пятый модуль. Я бы никогда не подумал, что он станет стрелять. Да и какой нормальный человек откроет стрельбу внутри станции! Любое повреждение, не говоря уже о пожаре, может стать смертельным для экипажа. Инженеры предусмотрели любые катаклизмы, кроме откровенной стрельбы высокоэнергетическими импульсами. Так рассуждали мы с Зиминым. Поэтому, естественно, отказались ему подчиниться. Тогда он стал стрелять. Нет, не в нас, а мимо – он хотел показать, что намерения у него самые серьезные. В тот момент мы испугались больше не за себя, а за станцию. И нам пришлось подчиниться. Берх сам не ведал, что творит, – разве к такому можно быть готовым? К тому же я надеялся, что смогу управлять станцией из пятого блока. Но Берх смог взломать все уровни управления, даже те, к которым я сам не имел доступа. Взлом системы управления стал для нас еще большей неожиданностью, чем само его безумие. Безумный гений – это уже не просто опасно, это – страшно. Кстати, все забываю спросить, как сами-то вы проникли на станцию?
Вопрос был действительно хорошим и главное – очень точным. Не мог же я сказать, что получил необходимые инструкции от самого Верха.
Виттенгер нашелся первым:
– Полиция располагает всеми необходимыми для этого средствами.
«Вот умница, – подумал я, – чем тупее объяснение, тем оно убедительней». Виттенгер произнес свою сакраментальную фразу так основательно, что Вэндж даже не стал уточнять, что полковник имеет в виду под «всеми необходимыми средствами».
– Хм, странно… Но я рад, что наша полиция так хорошо подготовлена. Итак, мы с Зиминым оказались запертыми в пятом модуле, без каких-либо шансов выбраться оттуда самостоятельно. Пищи у нас не было вовсе. Воды – абсолютный минимум (Берх контролировал ее подачу). Воздух – только тот, что уже был в модуле. Плюс – холод. Долго бы мы так не протянули.
– Берх как-нибудь объяснял, зачем он все это устроил? – поинтересовался я. – Как вы общались, через интерком?
– Да, через интерком. То, как он мотивировал свои действия, вряд ли можно считать объяснением… – Последовал ответ слишком формальный, чтобы быть правдивым.
Я решил ему помочь:
– Я попробую сам угадать. Берх разгадал ваш фокус со Стормом, ведь в действительности, никакого астронавта Сторма на станции не было! Но Берху необходимо было ваше признание, и он решил выбить его из вас любой ценой. Я прав?
Зимин приподнял голову с подушки, издал какое-то неопределенное мычание и снова лег. Вэндж посмотрел на него с сожалением, затем ответил:
– Вы полагаете, что мы Сторма выдумали?
– Да, вы его именно выдумали. Такого человека просто нет в природе. Вы сочинили биографию, взяли первый попавшийся снимок, не проверив, когда он был сделан. Сама идея была прекрасной, но исполнение – никуда не годное. Ботинки – и те оставили не там, где надо. Думаю, все начиналось так. После гибели предшественника Сторма вы с Зиминым остались вдвоем. И решили, что третий вам не нужен…
– Ты на что намекаешь? – покосился Виттенгер.
– Совсем не то, что вы подумали… Итак, чтобы и впредь оставаться на станции только вдвоем, вы с Зиминым придумываете некоего астронавта по имени Грег Сторм и берете его к себе на станцию третьим членом экипажа. ВАКоП в то время вел переговоры с АККО по поводу передачи станции, и им было не до экипажа. Нужно учесть, что Плером-11 – далеко не единственная станция, готовившаяся к передаче в частные руки, поэтому в ВАКоПе царила жуткая неразбериха, и вам удалось без труда протащить кандидатуру человека, которого никто никогда не видел. Прибытие комиссии из АККО было для вас почти как вспышка сверхновой. Сторма нужно срочно куда-то девать. Вам, Вэндж, сорок пять лет, и я уверен, СКЖ записывала именно вас, а вы, в свою очередь, выдали эту запись за запись путешествия Сторма к Улыбке Явао. Мол, тот пошел и свалился. Но для полного правдоподобия вам следовало бы самому свалиться в каньон. Чтобы не идти на такую жертву, вы доходите лишь до края Улыбки, а потом его взрываете. Тем самым, выходит так, будто СКЖ потеряла Сторма не у каньона, а НАД ним. Взрыв получился не слишком удачным. Вы рассчитывали немного расширить каньон, но в реальности лишь обвалили небольшой кусок его края. Подделка записи прошла удачнее, вам удалось ее стереть начиная с того момента, когда вы оказались у самого обрыва.
Я притормозил, чтобы перевести дыхание. Вэндж сразу же этим воспользовался:
– Скажите, как, по-вашему, мы собирались объяснить тот факт, что на дне Улыбки не найдут тела Сторма? И что нам мешало повторить взрыв и получить более правдоподобную картину?
– По поводу тела… Спасатели использовали двух биороботов, но не только не достали тела Сторма – они и одного из биороботов не смогли извлечь со дна разлома. Поэтому, по большому счету, никто и не удивился тому, что спасатели сработали впустую. Что же касается взрыва, я могу лишь предполагать, почему вы не взорвали Улыбку еще раз. Как вам такая версия: для того чтобы обвал выглядел как естественный, взрывать следовало вдоль какой-либо трещины, уже существующей. После первого неудачного взрыва другой, запасной трещины поблизости не оказалось. И вы оставили все как есть. Спасатели не нашли ничего подозрительного, и если бы не настырность АККО и сообразительность Верха, то Сторма до скончания века считали бы пропавшим без вести – у астронавтов такое происходит сплошь и рядом.
– Так они что, стормовскую зарплату собирались поделить, что ли? – воскликнул изумленный Виттенгер.
– Не думаю. Причины должны быть более глубокие. И господин Вэндж нам сейчас о них расскажет.
Взгляд у Вэнджа потускнел. Зимин привстал с постели и смотрел на меня как на привидение.
– Что я могу сказать… да, примерно так все и было. – В голосе командира станции звучала какая-то обреченность. Я спросил:
– В таком случае объясните, зачем вам понадобилось выдумывать себе третьего астронавта?
– Дурацкая шутка, розыгрыш, если угодно… После смерти Ральфа (так звали «предшественника» Сторма), нас осталось двое. Мы не хотели ничего менять… Старый хозяин от станции отказался, а новый… кто знает, кого бы он прислал. Времени на то, чтобы найти Ральфу достойную замену, у нас не было. И мы выдумали Сторма. Кто ж знал, что все так обернется…
Вэндж изо всех сил изображал раскаяние.
– Мне, видимо, снова придется вам помочь, – возразил я, – а лирику свою вы приберегите для комиссии из АККО – она будет решать, что делать с вами дальше. Вэндж, вы действительно отвыкли от общения с людьми, как вы говорите, из «большого мира». А они не так глупы, как вы думаете. Берх расшифровал ваши записи. Вижу, вы побледнели… Вам нехорошо?
Вэндж вдруг стал похож на того Вэнджа, которого мы с Виттенгером увидели сразу после того, как открыли дверь в пятый модуль. Я продолжал:
– Вы изучали Устье Канала. Сдается мне, что никто вам этого не поручал, но суть в другом – в конце концов, «левые» научные исследования – вещь не столь уж криминальная. Необходимое оборудование вы разместили в законсервированных модулях. Вопрос – для кого предназначались исследования? Ответ мне известен – для некоего доктора Абметова. Я не знаю, как погиб Ральф, но он, без сомнения, знал о несанкционированных исследованиях Устья Канала. После его смерти вам должны были прислать третьего астронавта, но это бы означало, что вам придется делиться тайной и с ним. Поэтому вы поспешили изобрести третьего астронавта прежде, чем ВАКоП сделает это за вас. Не изобретет то есть, а пришлет настоящего. Поначалу все шло отлично. С Абметовым вы поддерживали связь; информация для него вот-вот должна была поступить с нового спутника. Но тут у станции меняется владелец, и прилетает комиссия из АККО. Заметьте, вы узнали о смене владельца уже после того, как выдумали Сторма, а не до этого, как вы пытаетесь меня убедить. Теперь Сторм должен был исчезнуть. Одно непонятно, почему вы организовали его исчезновение так безыскусно, что мы вмиг обнаружили инсценировку?
Мы обнаружили обман отнюдь не «вмиг», но на Вэнджа мои слова произвели впечатление.
– Так и было задумано, – спокойно сказал Вэндж. – Сторму надлежало исчезнуть таким образом, чтобы его в любой момент можно было вернуть или воскресить…
– Что?! – Я не поверил своим ушам.
– Как вы сказали, исследования мы держали в тайне. О них знали лишь я, Зимин и Абметов. Пока у нас был виртуальный Сторм, была страховка, что Абметов нас не тронет. Ведь если есть неуловимый третий – какой смысл расправляться с нами двумя? Поэтому мы и убрали Сторма так, чтобы его исчезновение и походило, и одновременно не походило на смерть.
– У вас были основания опасаться Абметова? – спросил я.
– Безусловно.
– Черт, зря мы отдали их Флоксу! – воскликнул Виттенгер с досадой.
– Так вы его поймали? – удивился Вэндж.
– А как вы думаете, от кого мы узнали о ваших с ним делах? – задал я встречный вопрос.
– Кто б мог подумать… – еле слышно простонал Зимин.
– Так что все-таки требовал от вас Берх? – Я напомнил Вэнджу, что он так и не ответил на мой первый вопрос.
– Во-первых, он спрашивал насчет Сторма. Хотите верьте, хотите нет, но он не догадался, что мы Сторма выдумали. Но он вплотную подошел к разгадке. Во-вторых, Берх требовал, чтобы мы расшифровали наши исследовательские записи. Мы ему уступили. Без нас он бы никогда не нашел ключа.
– Он объяснил, зачем ему понадобились ваши исследования?
– Хотите верьте, хотите…
– Вы это уже говорили, – перебил я его.
– Да… но сами посудите… Этот, извините, псих собрался войти вместе с беспилотным кораблем в Устье Канала. Мы отговаривали его, как могли. А четыре дня назад он перестал отвечать по интеркому. Мы решили, что он все-таки улетел и теперь нас ждет смерть – долгая и мучительная. Не знаю, знакомо ли вам это ощущение. Отчаяние могло убить нас раньше, чем нехватка воды или воздуха…
– Я вас понимаю, – ответил я, вспомнив свои блуждания в лабиринте пещер Южного Мыса. На этот раз я Вэнджу поверил – его слова соответствовали записям самого Верха. Оставалось проверить еще только одну вещь. Пожалуй, это скоро войдет у меня в привычку. Я сказал:
– Небольшой тест – сугубо для истории. Расстегните, пожалуйста, куртку, а вы, Зимин, опустите одеяло, – и достал ультрафиолетовый фонарик.
– Вы что задумали?! А если я не соглашусь? – возмутился Вэндж.
– Отказываться не советую, мы ведь установили, что стрелять внутри станции вполне безопасно, – предупредил Виттенгер. Они подчинились.
Ни у того, ни у другого никакого крылатого треугольника не оказалось. «Надо бы на всякий случай и у себя проверить», – подумал я.
Больше делать на Плероме нам было нечего. Дождавшись спасательного корабля, мы загрузили в него Верха и покинули планету.
Доклад Шефу успеха не имел. Никакого – даже наоборот.
– Господи, за что ты наказал меня такими сотрудниками! – причитал Шеф, стоя у окна. Можно подумать, если б он взывал к Господу сидя в кресле, то Господь его бы не услышал. Я взял со стола медную проволочку и скрутил ее в трехкрылый треугольник. Виттенгер сидел молчаливый и слегка бледный. Ларсон раздумывал, относится ли замечание Шефа и к нему тоже или только к нам с полковником.
– Нет, вы подумайте, – продолжал стенать Шеф, обращаясь все к той же инстанции, – один оказался предателем (я рассказал ему о Номуре), другой – психом ненормальным, а третий все время лезет куда не просят! Такое дело загубили, такое дело! Виттенгер, вы тоже хороши, пошли на поводу у Ильинского. Да вы же ему в отцы годитесь!
Это уже что-то новенькое. О каком деле говорил Шеф, я искренне не понимал. Ларсона Шеф не упомянул, и у того отлегло от сердца. Теперь Шеф обращался ко мне лично:
– Со Стормом ты их ловко вычислил – не спорю. Твой метод следует взять на вооружение: всякий раз, когда мы не в состоянии найти какого-нибудь человека, мы будем говорить, что такого человека попросту нет на свете. Нет – и точка. Но скажи, какого черта ты без спросу полез на станцию?! Тебя просили? Абметов, дескать, замышлял вселенский заговор. Тоже мне, нашел злого гения. Да на Оркусе таких полоумных – через два на третьего!
– Абметов – с Земли… – вставил я.
– А на Земле и подавно – через одного. Ну хорошо, поймал ты его, ну и молодец. Раскрыл убийство какого-то там торговца – прекрасно! Если ты взялся выполнять за оркусовскую полицию их работу – ради бога, переходи тогда работать к ним. Тебе кто зарплату платит? – Это уже удар ниже пояса, зарплата – это святое. – Молчишь? Зачем на Плером полетел?
– Вы же видели, что стало с Берхом… – оправдывался я.
– Только не говори мне, что ты не знал о его планах. Ведь тебе известен порядок… Сообщил бы мне, вместе бы что-нибудь придумали. Поэтому не надо прикрываться Берхом – он из-за тебя пострадал!
В чем-то Шеф был прав. Гоняясь за Абметовым, я оставил Верха наедине с его безумными фантазиями, но мог ли я его остановить…
Шеф продолжил разбор полетов:
– Идем дальше. Ладно, прилетел ты на Плером – полбеды, но дать этим двум полуживым пройдохам так обвести себя вокруг пальца – это как назвать, спрашивается?
– Я… я не понимаю… – пролепетал я в полной растерянности. Ларсон, должно быть, торжествовал.
– Не понимаю, – передразнил Шеф, но совсем не похоже. – Они уцепились за твою версию как астронавт за кислородный шланг. Ха, Абметова они, дескать, испугались. Подумать только, какой страшный этот господин доктор Абметов!
– Но я же…
– Все, никаких «но». Убирайтесь все с глаз долой. Ларсон, что вы там ухмыляетесь, вас это тоже касается. А вы, инспектор, наоборот, останьтесь.
Пристыженный Ларсон поплелся к дверям. Я не был уверен, что не ослышался, и не сразу двинулся с места. Виттенгер, понимавший все происходящее не лучше меня, не смел и шелохнуться. Выходя из кабинета, я столкнулся с Яной, она прошмыгнула мимо меня не поднимая глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55