Ему стало тревожно. Хотя о зверствах американцев во Вьетнаме он еще не знал.
Алина, кажется, не понимала, что с ним происходит. А Гей представлял себе, что, когда они смеялись над царем Горохом, во Вьетнаме гибли ни в чем не повинные люди...
Позже он рассказал об этом Бээну. Тот, может, и понял, что имел в виду Гей, но ответил как-то невпопад:
- Теперь этого театра у нас нет. Снесли к едрене фене. При царе Горохе еще строили...
Интересно, ходил ли Бээн хоть раз в этот драмтеатр?
Зато в Лунинске воздвигли Дворец спорта.
Бээн обожал хоккей!
Его липовые слесари шестого, то есть высшего, разряда стали классными хоккеистами.
Интересно, бывают ли они на воскресниках у Иваницких?
А вот новое здание театра Бээн так и не построил.
Хотя он и считал себя чем-то вроде мецената.
В Москве, куда он то и дело приезжал по разным делам, Бээн обзванивал тех артистов и писателей, которые побывали в Лунинске с творческими командировками.
И кое-кто даже встречался с Бээном.
Имеется в виду, уже в Москве.
Сиживал с ним за столиком.
В том числе и Гей.
И Бээн в последнее время совсем ничего не пил.
Похоже, что теперь он следил за своим здоровьем, точнее, кто-то следил за тем, следит ли он за своим здоровьем.
Да, но при чем здесь Бээн?..
Ах да, театр.
Гей и Алина были в театре. "Сказка о царе Горохе".
Как Алина смеялась!
Гей любил ее, казалось, еще сильнее.
Ему хотелось увезти ее куда-то далеко-далеко...
1964-1967 годы
Один бог ведает, ну, может, еще ЦРУ, сколько за эти четыре года накоплено в мире ядерных устройств.
Адам и Ева живут в нищете.
Хотя Адам и стал автором отмеченного на конкурсе опуса.
Увы, опус не был бестселлером!
Может быть, потому, что Адам переписывал его девять раз, все время рабски следуя указаниям той или иной редакции, которые, по сути дела, и не собирались печатать его опус, ибо, с одной стороны, опус был острый, проблемный, и эта острота проблем, говорили ортодоксы, может нанести ущерб тем или иным фирмам, о каковых шла речь в опусе, а с другой стороны, автор был совершенно неизвестным да еще и молодым!
Так что обе эти стороны были неприемлемы, о чем Адам не знал ни сном ни духом, принимая за чистую монету какие-то отписочные замечания редакторов.
И когда наконец девятый вариант его опуса был отмечен конкурсным жюри, а потом и напечатан весьма скромным тиражом с выплатой гонорара по низшей ставке, так как автор не являлся членом Клуба социологов, Адам с ужасом увидел, что прокрустово ложе, под которое все время его примеряли, изуродовало замысел, не говоря уже об исполнении.
Отчаянию Адама не было предела.
Тем более что все предыдущие варианты он сжег.
Такие дела.
1967 год, март
Их спас обмен жилплощади.
Именно так это называется.
Кстати, этому обмену предшествовал родственный обмен, то есть выхаживание, выпрашивание, вымаливание бумаг, по которым Адама, Еву и Адамчика прописали на жилплощадь престарелого родственника.
Три года опекали Адам и Ева одинокого человека, и он благодарен им был за помощь и добрые чувства и умер без ощущения одиночества, и Адам и Ева решили обменять теперь уже как бы свою жилплощадь на другой город, именно так это называется.
Честно признать, Гея подмывало представить себе, как у Адама и Евы происходил обмен жилплощади.
Как он происходит порой у нас, Гей уже знал по великолепной повести Юрия Трифонова "Обмен".
Судя по материалам зарубежных социологических исследований, Адам тоже хлебнул лиха...
Сначала он добивался разрешения на обмен жилплощади.
Сколько инстанций пришлось ему пройти!
Вплоть до мэра.
Кстати, он оказался коммунистом, и Адам во время аудиенции как бы невольно... пардон, господа, пардон!.. извратил свою автобиографию, сказав мэру, что является сыном потомственного рабочего, то есть выходцем из рабочей, пролетарской среды, как всегда говорил о себе мэр во время предвыборной кампании. Хотя, как мы знаем, Адам был сыном потомственного военного.
Впрочем, Адаму так и не ясно было, помогло ему вранье или, напротив, навредило.
Недаром же один из клерков муниципалитета как бы из любезности посоветовал Адаму после его визита к мэру дать взятку одному из чиновников депутатской комиссии, которая была якобы последней инстанцией, решавшей судьбу Адама.
Ах эта гордость наследственная!
Взятку дать Адам отказался.
Хотя дать ему, в сущности, было нечего.
Уж как Адам возмутился!
Он будто и не знал, что мздоимство давно расцвело в так называемом свободном мире.
Распустилось махровым цветом, что называется.
Какую страну ни возьми.
Даже премьер-министр Японии господин Танака не удержался, нагрел руки на взятках американской фирмы "Локхид".
Ох уж эти американцы...
У самих скандал за скандалом, так еще и самурая впутали!
Кстати, в Америке только что разгорелся новый сыр-бор. На сей раз отличился один из дружков Рейгана, министр труда сэр Донаван. Полтыщи лет причитается ему от Фемиды за его художества - крупные хищения, подделка деловой документации, ну и так далее, как обычно, - то есть пять веков лишения свободы! Вот это и есть, наверно, система частного предпринимательства в действии.
Бээн сказал бы по этому поводу только одно слово.
Ну да вы уже знаете какое.
Через бардак пришлось пройти и Адаму.
Но, повторяю, бедолаге повезло!
Правда, когда все бумаги у него уже были в руках, его обобрал до нитки клиент. То есть партнер по обмену.
Этот клиент выкрутил даже лампочки и снял душевое ситечко. Как на грех, лампочек не было в продаже - временные перебои, именно так это называется, - и новоселы, то есть Адам, Ева и Адамчик, несколько дней жили без света, будто в пещере.
Это называется обменять жилплощадь по договоренности.
Собственно, брать с Адама и в самом деле было нечего, так этот клиент оговорил, что Адам и Ева оставят им всю недвижимость в том приморском городке, где у Адама и Евы была как бы наследственная квартира.
Конечно, все в этой квартире принадлежало тому родственнику, который скончался, не ахти какая недвижимость, не капитал, конечно, однако за долгие годы своей жизни родственник умудрился купить и необходимую приличную мебель, и холодильник, и телевизор, ну и так далее и тому подобное.
И вот все это - отдать!
Клиенту по обмену.
Да еще и расходы по переезду ему оплатить.
Тут уж Адаму и Еве пришлось отнести в комиссионку все свои личные вещи, остались почти при фиговых листках, как библейские Адам и Ева.
Даже курточку Адамчика продали.
Уж так им хотелось поскорее перебраться поближе к столице!
Чтобы в Клуб социологов попасть.
И выпустить новый опус.
Который, возможно, окажется бестселлером...
Мечты, мечты! Где ваша сладость?
Эту строчку российского пиита Адам и Ева конечно же не знали - хотя бы по той причине, что нашу отечественную литературу западные издатели почти не печатают, специализируясь в основном на выпуске диссидентской стряпни, именно так это называется.
Кстати, сам Гей любил иногда с доброй иронией процитировать не одну, а две строки, вторая из которых, как думал он, присочинена уже не пиитом, а безвестным умельцем российского народа.
МЕЧТЫ, МЕЧТЫ! ГДЕ ВАША СЛАДОСТЬ?
ПРОШЛИ МЕЧТЫ... ОСТАЛАСЬ ГАДОСТЬ.
Увы, такие дела!
И Адам, разумеется, тоже пройдет через это разочарование.
Хотя и на своей национальной, как говорят, почве.
Но пока он сладко мечтал, оставшись после обмена и бос и наг, как говорится.
С тремя расчетными единицами в кармане.
1967-1977 годы
Столько лет Адама, по сути дела, в Клуб не пускали.
И как он выжить умудрился, бедолага?
Но это же время отмечено бурным развитием военной техники. Ах, какие самолеты, ракеты и прочие устройства были созданы в это время лучшими умами человечества, а если не лучшими, то какими же еще?!
Ева работала в частном детском саду. В баночке детский суп носила Адаму. То есть остатки от детей. И пол-литровую баночку надо было спрятать в ридикюль, чтобы главная смотрительница миссис Жлобко, из украинских эмигрантов, каналья, не накапала на Еву главному администратору.
И вместо того чтобы пойти на работу, скажем, дворником - эта вакансия была всегда, при любом уровне безработицы, - Адам сидел с утра до ночи за самодельным столом и кропал свои социологические опусы.
На шее у Евы он сидел.
Вдохновение на него нашло, видишь ли...
Он искал социальный рецепт для спасения общества, а может, и всего мира.
Чудак!
А Ева, значит, вкалывала в детском саду, пока он искал свой рецепт.
За шестьдесят расчетных единиц вкалывала.
Курам на смех.
Да, если бы не эти супы в баночке...
Где бы он сейчас был, социолог Адам, со своим замечательным рецептом?
Правда, иногда ему удавалось заработать десятку расчетных единиц в каких-нибудь молодежных журнальчиках, где орудовали вампир Бякинари, сытый, жестокий коротышка, который только потому и давал Адаму работу, как правило, жалкую, низкооплачиваемую, чтобы видеть его унижение, или алкоголик Мучителян, забиравший на виски половину гонорара Адама.
Такие дела.
1971 год, май
Умирает отец Адама...
Потомственный военный, который в знак протеста против атомной бомбежки Хиросимы и Нагасаки вышел в отставку и уехал в Европу, в растерзанную войной Францию, и устроился на один из металлургических заводов простым рабочим и стал делать для простых же рабочих самые обычные железные кровати...
Весь ужас в том, как считал Адам, что к 1971 году отец уже уехал из Европы, на сей раз в одну из слаборазвитых стран, где лечение не только рака, но даже удаление слепой кишки было делом почти невозможным.
Отца Адама погубили местные эскулапы.
Факт достаточно очевидный.
Возможно, его бы и спасли врачи более-менее приличной квалификации, но требовалась взятка, точнее, немыслимо высокая плата за операцию. А денег у отца Адама, собственно говоря, не было. Он вообще считал, что врачи должны лечить людей бесплатно.
Чудак...
Смерть отца потрясла Адама.
Он похоронил его, можно сказать, заживо.
1971-1974 годы
Новый скачок в гонке вооружений.
Соединенные Штаты провели испытания крылатых ракет в аэродинамических трубах.
Новинка сезона...
К этим скачкам, похоже, привыкли, словно к рекордам прыгуна в высоту, Брумеля там или кого другого.
Эти годы как бы выпадают из памяти Адама, потому что в его жизни как будто ничего из ряда вон выходящего, кажется, не произошло.
Может быть, вспомнить наконец о родителях Евы?
Они, безусловно, хорошие люди.
Но Адаму пока не хватало, казалось, дефицитных атомов и молекул на воссоздание в будущем из прошлого еще и родителей Евы.
Хотя это было бы, конечно, делом благородным.
Кажется, мать Адама еще жива.
До него время от времени доходят слухи, что видели ее там-то и там-то.
Непонятно, на что еще живет человек...
Одно слово, отверженная.
Живы еще и родители Алины.
Но они уже старые больные люди.
Они теперь на пенсии.
Отец Алины всю жизнь работал металлургом.
Мать Алины всю жизнь работала в конторе.
У них большая семья.
Но у них и большая трехкомнатная квартира в Лунинске.
Правда, большая квартира теперь им не нужна.
Пока эта квартира мало-помалу становилась как бы их собственной, образуясь из трех коммунальных комнат, в которых жили разные квартиросъемщики, именно так это называется, большая семья родителей Алины распалась.
Живут кто где, кто как.
Алина любит их всех, скучает, но письма им пишет редко. Нет времени! Суета сует, как говорила бабушка Анисья.
Правда, Алина звонит своим старикам по телефону. Это уж Бээн расстарался ради Гея, который однажды останавливался в Лунинске у родителей Алины, давно дело было, но телефон с тех пор так и остался у стариков, пусть разговаривают, одна радость в жизни.
Какие инициативы в создании той или иной атмосферы молодоженов - именно так это называется - были проявлены родителями Алины?
Сказать сейчас трудно.
Во всяком случае, Гей часто вспоминает, как мать и отец Алины принесли им на улицу Урицкого дощатый крашеный стол для кухни и два самодельных табурета.
Впрочем, справедливости ради надо отметить, что они : принесли еще и постель, и китайский тазик с нарисованными птичками.
Возможно, райскими.
Хорошее было время!
1974 год
Знакомство с Бээном!
Знакомство вторичное, почти тридцать лет спустя...
И Гею казалось, что и теперь Бээн как-то мешает воссозданию из атомов и молекул всех обстоятельств жизни и смерти отца.
Более того, Гей вдруг подумал, что вообще после знакомства с Бээном изменилось многое принципиально.
До знакомства с Бээном он считал, что вся его жизнь как бы разделяется на два периода.
Первый - это время до появления Алины.
Второй - это время уже после появления Алины.
Как летосчисление в истории.
До новой эры.
И собственно новая эра.
Теперь же он понял, что на самом деле эта привязка была сделана отнюдь не к Алине, а к Бээну.
Разве там, на Гонной Дороге, осью шеренги был кто-то другой, не Бээн?..
1977 год. Весна
Два события одно за другим.
Адаму дали жилплощадь в столице.
В этом пресловутом престижном доме.
И Ева родила второго сына!
Адам бегал по городу, цветы покупал, фрукты. Персиков, правда, не было, но яблок он раздобыл. На рынке.
Но это - мелочи жизни, считал Адам.
Он почувствовал прилив сил.
Ему казалось, что теперь он горы свернет.
1977 год. Зима
Вот когда все и началось...
Адама в Клуб стали пускать.
Более того, сразу же кем-то избрали, потом еще кем-то, еще...
И вскоре он понял, что чем чаще его куда-то избирали, тем он реже садился за свои социологические опусы.
О душе стал подумывать.
В том смысле, во что она со временем превращается, в какого цвета атомы и молекулы.
И как раз тут одна чертова Ева сказала его Еве, что Адам не только не любит ее, но и не любил никогда!
Адам сжег бы ее на костре, эту чертову Еву.
Но она и без того испугалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56