Пророков!
Человек, который то и дело шел на риск, воюя со сторонниками затопления, утверждавшими, что добывать нефть и газ в крайнем случае можно из-под воды.
Этот человек настоял на своем. И был переведен вскоре в другое место. В область, где находился и город Лунинск. Назначен первым секретарем обкома партии. Случилось это в начале шестидесятых годов. Там Пророкову предстояло вместо поисков нефти и газа развивать цветную металлургию. Он был, естественно, коммунистом и поехал туда, куда послала его партия. Так он сам сказал позднее Гею. Сказал, как потом признался сам же, полуправду. Развивать цветную металлургию ему и впрямь вменили в обязанность, это факт, но истинная причина перевода из нефтяного края была в том, что Пророков позволил себе высказать свою особую точку зрения на характер экономических взаимоотношений нашей страны с другими странами, в том числе не совсем дружескими. Он имел в виду газ и нефть Западной Сибири как обменный эквивалент в торговле.
Георгий сказал однажды Гею, с глазу на глаз конечно, что сама жизнь и международная обстановка расставили в этом споро свои акценты.
Гей не знал, что и ответить.
Позже он знал, что ответить, но его уже никто не спрашивал.
Следовательно, строго сказал себе Гей, ни в коем случае нельзя забывать, что его знакомству с Бээном предшествовало знакомство с Пророковым.
То есть знакомство с Пророковым уже очное. Которое состоялось в середине семидесятых годов, когда у Пророкова в области проходило Всесоюзное совещание, посвященное проблемам развития цветной металлургии.
Пророков сам заговорил с Геем, когда их смешанную бригаду научных и творческих работников, которые были как бы гостями совещания, прямо из аэропорта привезли в музей города Лунинска, где был специальный раздел, посвященный вождю. Именно там, в музее, кто-то шепнул Пророкову, что Гей родом из Лунинска, и тогда-то Пророков спросил Гея напрямик: "Так ты, значит, наш земляк, лунинец?" - показывая, во-первых, что он и сам считает себя земляком лунинцев, хотя был москвичом по рождению, а во-вторых, как бы привечая особо Гея, самого молодого в бригаде научных работников.
И тогда Гей, смутившись, сказал: "Да, я родом из Лунинска ".
И Пророков тут же подозвал Бээна и вроде как рекомендовал ему Гея: "Твой земляк..." - после чего сказал донельзя смущенному Гею, кивая на Бээна: "Сделай о нем очерк. Это наш старый кадр. Наш современник..."
А когда к их разговору, происходившему, значит, прямо в музее, стали прислушиваться другие, Пророков сказал:
- Так и озаглавь. НАШ СОВРЕМЕННИК.
Потом, помолчав, сказал:
- Нет. Лучше так. Современник. Чтобы коротко и ясно.
Вот как, значит, было дело.
Как же он мог забыть о Пророкове?
Кстати, если продолжать этот ряд, то можно сказать, что знакомству с Алиной, у которой он сейчас находился в ее номере "Гранд-отеля", предшествовало знакомство Гея с музеем в Ломнице, где хотя и не было ленинского раздела, но был живой человек, Иван Богуш, фанатик, энтузиаст, который много лет помимо основной работы занимался исследованием деятельности Ленина в Татрах.
Но Богуш - это не Бээн.
Богуш тут ни при чем.
Коли уж Гей вспомнил опять про Ленина, то нелишне было бы вспомнить и о том, что он писал в своей заявке на эту зарубежную поездку.
"Работой над образом Ленина, - писал Гей, - я обязан самому факту своего рождения в городе, где есть музей с отделом, посвященным Ленину, именно там, в Лунинске, у меня возникла мысль написать антивоенную книгу..."
Без этой заявки, естественно, не было бы и командировки за границу.
Следовательно, знакомством с Пророковым он был обязан тому, что родился в Лунинске, то есть обязан был, как ни крути, самому Ленину.
Хотя, может быть, это нескромно сказано...
Но ведь кое-кто мог бы подумать, что он приехал сюда, в "Гранд-отель", чтобы разводить шуры-муры с незнакомой шатенкой в розовом.
Алина застряла в ванной.
Поглядывая на телефон, Гей достал из Красной Папки журнал.
Он почти сразу нашел нужные страницы.
Физик на ранчо президента во время уик-энда...
Но сначала этот физик, атомный маньяк, как его называют даже коллеги, нанес визит в Белый дом, встретился там с Джорджем Кенуорси, помощником Рейгана, затем напечатал статью в журнале "Ридерс дайджест".
Атомного маньяка преследовала идея нового атомного трюка.
Маленькая ядерная бомбочка выстреливает в космос, там она, естественно, взрывается и с помощью особых зеркал посылает во все стороны лазерные лучи, которые, тоже естественно, сжигают на своем пути не только спутники и ракеты противника, но и все, что находится на Земле.
Ах, какой сногсшибательный трюк!
Лучший номер сезона!
И президент, натура артистическая, трюк этот оценил, и атомный маньяк получил от президента личное приглашение провести с ним уик-энд.
Такие дела.
И тут появилась из ванной Алина.
- Так зачем вы подошли в ресторане ко мне? - повторил Гей, держа в руках журнал.
Алина открыла холодильник и достала бутылку. Ему пришлось взять ее и открыть, а затем и разлить по бокалам.
Алина села в кресло и взяла свой бокал.
Гей смотрел на нее почти враждебно.
Алина сделала глоток.
И улыбнулась.
Он чуть не сорвался - так и подмывало сказать ей что-то хлесткое.
Вдруг посерьезнев, она тихо промолвила:
- Я увидела вас и подумала, что вот с вами бы, наверно, я смогла начать все сначала, заранее зная, чем это кончится...
Глядя на нее, он взял свой бокал и тоже сделал глоток.
Потом выпил залпом.
Зубы лязгнули о стекло.
Он почувствовал, что не может сказать ей сейчас ни единого слова.
На него нашло редкое, чудовищное волнение.
Не было голоса.
Он знал, что голоса не было.
Язык присох к нёбу.
И не было сил глянуть ей в лицо.
Когда же это было с ним такое?
Он помнил только одно.
Тогда перед ним был почти полный зал народа.
Незнакомые чужие люди.
Незнакомые чужие лица.
Сытые.
Одетые с иголочки.
Отчужденные.
Хотя и соотечественники.
Словно он был им не друг, товарищ и брат, а вроде как западный буржуа.
Напряженное до презрительности любопытство к человеку, соотечественнику, который осмелился сыграть с ними, почти западными людьми, партию, комбинация один к иксу... сколько же их тогда было, игроков во все мыслимые и немыслимые игры?
Господи, и о чем он хотел им тогда сказать?
Безумец.
Ему нечего было сказать ей.
И она смотрела на него уже почти точно так же, как смотрели потом на него те незнакомые чужие люди из первых, вторых, третьих... десятых рядов.
Это был ужасный конфуз людей, которым не от его конфуза нужно было конфузиться, потому что они сидели как попки и смотрели как попки на конфуз человека, страдающего от того, что он не знал, как им сказать о том, что они напыщенные, надменные, ничтожные, одетые в импортное барахло молчаливые попки, слепые и глухие ко всему тому, что больно ранит его душу, что делает его самого больным и сконфуженным, он страдал от того, что щадил их, а они, конечно, видели такой небывалый конфуз, но добивали его своей нескрываемой сконфуженностью, они будто смотрели на сцене половой акт, и у него, выходит, ничего но получалось, впрочем, это был совсем другой конфуз толпы - как если бы толпа сама хотела полового акта, но у толпы ничего не получалось.
Гей судорожно вздохнул и молча протянул Алине журнал, раскрытый на той странице, где было описание уик-энда на вилле Президента.
Журнал жег ему кожу рук.
Будто глянцевая бумага распадалась на атомы и молекулы.
Алина с опаской взяла журнал.
Судя по всему, уик-энд удался на славу.
Президент, в голубом джинсовом костюме, слегка поношенном, и ковбойских сапогах из желтой кожи с бронзовыми заклепками на голенищах, напоминавшими лошадиную сбрую с медными насечками, которую Гей впервые увидел еще во время войны в одной сибирской деревне, не то чтобы казался моложе своих лет, но был весьма подвижен, изящен, будто настоящий ковбои, при этом ироничен как никогда, и даже Первая Леди государства, супруга Президента, знавшая лучше других веселый нрав мужа, отметила про себя, что он сегодня в ударе.
- Хорошие новости? - спросила она, улучив минутку, когда гости. Физик и Кинозвезда, приотстали на своих лошадях.
- О да! - улыбнулся Президент.
У него была замечательная улыбка, которую любили телезрители.
Впрочем, одному из них улыбка Президента не понравилась.
И однажды он взял да и выстрелил в Президента.
Но даже в такой чрезвычайной ситуации, когда все его окружение, в том числе и видавшие виды агенты охраны, оказалось в шоке. Президент как ни в чем не бывало улыбнулся жене, Первой Леди одного из первых государств мира.
Он улыбнулся ей и сказал как бы даже слегка кокетливо: "Ты знаешь, я не успел пригнуться".
Стало быть, может кто-то подумать, что главное, как считал Президент, успеть пригнуться.
Очень хорошее правило.
На все случаи жизни.
Первая Леди оглянулась на Физика и, будто не замечая, что тот флиртует с Кинозвездой, с улыбкой спросила у мужа:
- А мы успеем пригнуться?
Она правильно рассчитала: хорошее настроение Президента конечно же связано с каким-то приватным сообщением Физика, а не с голливудскими сплетнями, которые привезла Кинозвезда. И теперь Первая Леди хотела бы знать подробности этого тайного доклада, по домогалась их деликатно.
- Я надеюсь! - Президент улыбнулся и соскочил с коня, как заправский наездник, и помог Первой Леди сойти на землю.
- Новая ракета? - не выдержала она.
- О нет! - Он посмотрел на Физика, который надолго застрял возле Кинозвезды. - Это будет нечто новенькое...
Президент оглядел подстриженную большую лужайку, обнесенную ровным забором в. две толстые жерди, одноэтажный беленый домик с низкой черепичной крышей и большими, почти во всю стену, окнами, перевел взгляд на кустистые холмы вокруг, сиренево-розовые в свете заката.
Нигде ни души.
Не считая Физика и Кинозвезды.
Три черные, с белыми подпалинами, лохматые собаки, молчаливые, ласковые, и караковые лошади как бы являлись частью идиллического пейзажа без людей.
Не считая агентов охраны за кустами.
Райский уголок во вселенной.
Которая там, за холмами, может, давно уже провалилась в тартарары.
Правда, там, в городах, были дети...
Президент вздрогнул.
Он слыл хорошим семьянином, отец четверых детей, которые, как считалось, вышли в люди, и вышли весьма удачно. Кстати, без всякой протекции с его стороны, как любил Президент говорить не только в узком кругу, используя это в качестве едва ли не самого убедительного, наглядного примера исключительных преимуществ образа жизни страны, руководить которой выпала ему честь, ну и так далее. Президент был превосходный оратор, может, не хуже Демосфена, хотя и не имел привычки, сомнительной с точки зрения гигиены, репетировать с камешками во рту.
Впрочем, Президент сейчас думал не о новой своей речи, с которой после уик-энда он выступит, как обычно, перед законодателями. Точнее, сначала выступит перед телезрителями, то есть перед народом, как бы заручившись его поддержкой, а потом уже перед конгрессом, где было немало твердолобых, как говорил Президент, и тоже не только в узком кругу, которые так и норовили сунуть ему палку в колеса, особенно когда речь шла о новом проекте бюджета военного ведомства.
Президент размышлял сейчас не о том, как будет проходить голосование в бюджетной комиссии сената, он думал о своих детях.
Стало быть, как обобщил бы он, окажись перед камерой телевизора, он думал о детях вообще.
Президент очень любил детей и полагал, что достаточно много времени уделяет поискам реальных путей, которые спасли бы детей всего мира от гибели в ядерной войне.
Президент считал себя гуманистом.
Судя по всему, очень большим гуманистом.
И поэтому он пригласил сегодня Физика на этот уик-энд, который прошел просто замечательно.
Физик поведал Президенту об ударной программе создания рентгеновского лазерного оружия космического базирования. Именно так это называлось.
Сто миллиардов долларов.
Стоимость этого "космического пирога", как сострил Президент.
Да уж и в самом деле пирог!
Слоеный.
Система космических зеркал способна сфокусировать лазерный луч на любую цель.
И цели нет.
Она сгорает почти бесшумно.
И никакой радиации!
Можно оплавить самолет или ракетную установку.
Надвое разрезать корабль, подводную лодку.
Чтобы противнику нечем было доставить свои бомбы на эту зеленую лужайку и кусты тамариска.
А Президент нисколько не сомневался, что противник спит и видит, как бы стереть с лица земли эту зеленую лужайку и дивные розово-сиреневые кусты, уютный домик и лошадок, превратить милых, чудных собачек в прах.
- Ты не хочешь мне сказать, что это будет? - напомнила ему о себе Первая Леди. - Или не можешь?
Она была слегка уязвлена.
Президент улыбнулся.
- Ты знаешь, - мягко сказал он жене, - как ни странно, все больше становится тех, кому не по душе мои начинания... Даже его ближайший друг, Президент кивнул в сторону Физика, - заявил, что лазерное оружие подводит нас к войне в космосе, но не в качестве альтернативы войны на земле, а в качестве прелюдии к войне на земле. Довольно остроумно, ты не находишь?
- Да, пожалуй, - с улыбкой сказала Первая Леди и посмотрела в сторону дома, где появился слуга, выкативший столик с напитками и сандвичами.
А Президент между тем тоже заметил слугу со столиком, сглотнул слюну и продолжил свою прерванную мысль.
Они, сказал себе Президент, имея в виду своих идеологических противников, спят и видят, как бы сжить со света и этого слугу в белом пиджаке. Такой славный слуга... Хотя и негр. Преданно служит семье Президента вот уже тридцать лет.
- Уже нынче, - сказал Президент, - будут заключены контракты на производство компонентов лазерной системы космического базирования...
- Ах вот оно что! - просияла Первая Леди. Она сделала вид, будто понимала суть не хуже самого Физика, не говоря уже о Президенте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56