ОТЧЕГО РАСПАДАЮТСЯ БРАКИ? Так вот товарищ Сысенко совершенно справедливо замечает, что - цитирую по памяти "современные женщины приобретают мужские черты и шаблоны поведения: властность, настойчивость, упорство, резкость, прямоту. Увы, часто это самым отрицательным образом влияет на брак. Женщины, привыкшие командовать на производстве, переносят те же приемы и методы на собственную семью".
Алина со вздохом откинулась на спинку сиденья.
- А вы, оказывается, зануда, - сказала она Гею. - Я всегда говорила мужу: НЕ ЗАНИМАЙСЯ ТЫ ЭТОЙ ТЕМОЙ! Советовала оставить ее современным философам, которые, может быть, разберутся в ней лучше, чем в своих философских проблемах...
Гей пожал плечами, глядя перед собой на дорогу, освещенную фарами.
И какое-то время они молчали.
Потом Алина сказала:
- Вот мой Гей и занялся теперь темой Ленина.
Гей усмехнулся:
- Позвольте заметить, но и я как социолог прошел точно такой же путь...
И он включил транзистор.
Ave Maria Моцарта!..
После того как умолкла музыка, Гей и Алина, взявшись за руки, тихо, почти шепотом произнесли в два голоса слова торжественной клятвы.
...БЫТЬ ДРУГ С ДРУГОМ И В ЗДРАВИИ, И В ХВОРОБЕ, И В БЛАГОДЕНСТВИИ, И В НЕСЧАСТЬЕ.
И только тут, произнеся последние слова клятвы, Гей обратил внимание на то, что один из подсвечников напоминает гильзу от снаряда.
Золотистая такая, изящная гильза...
Гей замер, не спуская с нее взгляда.
...В день рождения он получил неожиданный подарок, ни с чем не сравнимый.
Казалось бы, ну что тебе может подарить сын, если он служит в армии?
Ничего не может, естественно.
Все - казенное.
А трех рублей - солдатской зарплаты - ему и самому не хватало даже на курево. Правда, сейчас давать стали по семь рублей.
Как Гошка умудрялся делать подарки всей семье?
Юрику он приносил за КПП разные желтенькие эмблемы с погон. Тут и пушки, и танки, и ружья...
Юрик, пожалуй, мог подумать, что у старшего брата за высокой оградой был свой собственный ДЕТСКИЙ МИР.
Алине, маме, Гошка приносил за КПП какой-нибудь цветочек, летом - живой, одуванчик хотя бы, а зимой - сухой, предусмотрительно сохраненный с лета в записной книжке.
Мама, следовательно, могла подумать, что у старшего сына за бетонной оградой нечто вроде ЦВЕТОЧНОГО МАГАЗИНА.
А Гею, папе, Гошка принес за КПП сначала гвардейский значок - в память об отце Гея, который вернулся с войны гвардейцем, хотя у этого гвардейца здоровья совсем не осталось и он скончался. Потом Гошка принес автоматный патрон с мини-пулькой, хитроумное такое изобретение, изящное средство поражения человека человеком: пулька очень маленькая, просто игрушечная, маленькая и миленькая, с виду как бы даже безобидная, но какая коварная!.. Она зигзагами по толу идет, меняя свой маршрут всякий раз, как только встречает на своем пути кость или даже косточку, до чего же чуткая такая пулька, прошивает вдоль и поперек лишь мякоть и разные там внутренности, решето из них делает, чтобы никакой хирург не смог залатать бедолагу!
Гошка сказал, что американцы первыми применили такую пульку.
Везде они первые...
Что ж, пусть пеняют на себя.
А потом, в день рождения Гея, сын-солдат приволок в газетном свертке гильзу от снаряда, всего-навсего.
Гей глазам своим не поверил.
Огромная гильза!..
Тяжелая гильза.
Золотая гильза.
То есть, конечно, не из чистого золота гильза, но как бы золотая.
Золотистая.
Словом, из цветного металла.
Гей не знал, из какого именно, это и знать ему не положено.
Он понял самое главное, когда гильзу увидел, что между нею и Бээном существует прямая связь.
Гильза и Бээн.
Бээн и гильза...
Связь была настолько очевидной, что Гей даже подумал: вот эту связь и следовало сделать композиционным началом той антивоенной книги, над которой работал теперь Гей.
И он так увлекся гильзой, что даже поблагодарить Гошку толком не успел.
Стало быть, гильза и Бээн, размышлял Гей, сидя на траве, поодаль от КПП.
А вся семья сидела рядом вокруг скатерти с едой. Начинали всегда с еды, когда приезжали к Гошке. Незаметно и сами наедались, пока Гошку кормили в шесть рук. Впрочем, иной раз так долго приходилось его ждать из-за КПП, что и сами становились голодными.
И вот Гей, получив такой необычный подарок, даже про еду забыл.
Да и Гошка ел вяло, на отца с тревогой поглядывал.
А отец сидел и вертел в руках гильзу.
Свет клином на этой гильзе сошелся.
Бээн и гильза, думал Гей...
О том, что каждая девятая пуля, выпущенная в фашистов во время Великой Отечественной войны, была отлита из лунинского свинца, то есть из свинца, добытого на рудниках Лупинска и выплавленного на стареньком, еще добээновском заводе в Лунинске, говорить и писать можно теперь открыто.
Никакого секрета в этом нет.
Война была выиграна СССР.
Все секретные данные стали достоянием истории.
Но Гей, хотя и не знал точно, вполне допускал, что в нынешнее время нельзя говорить и писать о том, сколько сейчас Лунинский комбинат Бээна дает цветных металлов, например, для снарядных гильз, точнее, сколько снарядных гильз можно сделать из цветного металла, выпускаемого ежегодно, ежемесячно, ежедневно на Лунинском комбинате Бээна.
И Гей, разумеется, не говорил и не писал об этом.
Да у него конечно же и не было таких данных.
У Бээна, возможно, они и были, и Бээн, вполне возможно, назвал бы эти данные и Гею, но сам Гей решительно - как бы на всякий случай - был против того, чтобы подобная информация разглашалась, просачивалась, утекала - именно так это называется.
Его волновало теперь другое.
План по выпуску цветных металлов на Комбинате Бээна то и дело не выполнялся.
Гей помнил наизусть строчки из письма Мээна, которое он получил еще в тысяча девятьсот семьдесят девятом году.
"Комбинат неплохо закончил тысяча девятьсот семьдесят восьмой год. Впервые за последние пять лет мы выполнили план по выпуску в концентратах всех пяти планируемых металлов (золото, серебро, свинец, медь и цинк). Выполнены все технико-экономические показатели (вал, реализация, прибыль, себестоимость, производительность труда). Из-за недопоставки стороннего (привозного) сырья не выполнен план по цинку металлическому..."
А позже, как знал Гей, недопоставки эти самые приняли хронический характер.
Недопоставки - недовыполнение.
Точнее, невыполнение.
Именно так это называется.
Но хуже всего, что это самое невыполнение было связано уже не с недопоставками стороннего (привозного) сырья, а с недобычей сырья собственного, то есть из рудников Лунинска.
Такие дела.
Гей стоял теперь возле алтаря, перед горящими свечами, стоял в обнимку с гильзой и думал о том, какая связь между этой гильзой и Бээном.
Гей вспомнил, как однажды в Лунинске играл в шахматы с Мээном.
Собственно, Гей был шахматист никудышный.
Как и бильярдист.
Но там, в Лунинске, ему порой ничего другого не оставалось, как играть в шахматы.
Или в бильярд.
С Бээном или с Мээном.
В особняке за глухим забором. В так называемой резиденции.
И вот когда Бээн куда-то отлучился, Мээн быстренько расставил фигуры, торопясь сыграть партию до прихода Бээна.
И сразу же, едва лишь сделав первый ход, Мээн вдруг начал жаловаться Гею на Бээна!..
Случай неслыханный.
Собственно, Мээн говорил Гею о том, что Гей уже знал - от самого же Мээна.
Просто теперь в интонации Мээна появились нотки сарказма.
Мээн обличал Бээна!
Правда, не принародно.
А заглазно.
Небольшой нюанс.
Впрочем, не исключено, что Мээн считал Гея как социолога если и не представителем народа, то добровольным выразителем его надежд и чаяний.
Словом, сначала пошел монолог Мээна, а затем уже и Гей подключился, чтобы драма была как драма.
- Вы же знаете, - начал Мээн, лихорадочно двигая пешку с а2 на а4, - что Бээн забрал у меня сто тонн цемента на партизанскую стройку птичника в Смородинке, в результате чего я не сумел ввести в строй действующих десятый, глубинный горизонт на руднике, и плавильный завод по этой самой причине, естественно, недополучил энное количество руды, следовательно, не было выплавлено энное количество самых разных цветных металлов, на небольшую долю которых - совсем на маленькую долю! - поспешно воскликнул Мээн, - можно было бы купить всю годовую продукцию смородинского птичника!..
- У кого? - наивно спросил Гей, делая ход пешкой с d7 на d5.
- Что - у кого? - не понял Мээн, двигая пешку с поля с2 на поле с4.
- Купить, говорю, у кого, - и Гей переставил свою пешку с е7 на е6.
Мээн желчно рассмеялся:
- У кого купить!.. - Он резко пошел с b1 на с3. - У дяди Коли, а может, у тети Мани!..
- Так в том-то и дело, что купить не у кого, - заметил Гей, вынужденно отвечая ходом коня с g8 на f6.
- Это не аргумент! - взорвался Мээн. - Дело надо так делать, чтобы всегда было и на что купить и у кого купить!
И Мээн сделал решительный ход слоном с поля с1 на поле g5.
Гей задумался...
Вырисовывалась так называемая ортодоксальная защита закрытого дебюта.
Мээн был не дурак.
Впрочем, Гей никогда и не считал его дураком.
Толковый, думающий специалист.
Слава богу, что такие еще не перевелись.
И Гей сделал ответный ход слоном с поля f8 на поле е7.
Но Мээн уже вошел в игру и ходил как бы машинально.
- Так мало того, что по вине Бээна я недополучил, то есть недодал государству, энное количество цветных металлов, по сути дела валюты, так я еще из казны государства эту самую валюту брать вынужден, чтобы купить - что бы вы думали? - руду, самую обыкновенную руду, которой у нас тьма-тьмущая, и где бы, вы думали, купить? Аж за морем-окияном!.. - И он злобно стукнул пешкой, переставляя ее с поля е2 на поле е3. - И эту руду мы вынуждены покупать на валюту даже у стран, с которыми у нас отнюдь не дружеские отношения, покупать через подставные страны, с которыми у нас отношения как бы дружеские, покупать за чистое золото! Это же безумие - золотом платить за руду, из которой потом добудем то же самое золото, но в меньшем, возможно, количестве!
- Ничего не понимаю... - Гей тоже машинально сделал короткую рокировку. Зачем руду-то покупать, если у нас есть своя собственная?
Мээн саркастически рассмеялся:
- Я тоже долго не мог ничего понять. А потом уразумел, что к чему. И даже как бы научное название дал этому явлению.
- Какое название? - насторожился Гей.
- ЭФФЕКТ ВЕЛИКОЙ ГЛУПОСТИ.
О господи! Час от часу не легче. Именно это словосочетание Гей считал своим собственным изобретением. А выходит, что он всего-навсего плагиатор.
Такие дела.
А Мээн опять перешел на монолог, но уже с нотками трагика:
- Все перепуталось, как в плохой игре в шахматы! Рудники и металлургические предприятия вместо добычи металлов косят сено совхозам! Впору новый цех открывать - сельскохозяйственный, скажем, цех полиметаллического завода, не слыхивали про такой? Любой капиталист ополоумеет от подобной технической новости! Свой собственный сельскохозяйственный инвентарь содержим! А сколько специалистов завод отдает каждое лето на сеноуборку, на хлебоуборку, на картофелеуборку, на уборку помидоров, огурцов, черт знает чего!.. А на овощную базу кто посылает своих работников почти каждый день? Завод!..
Кажется, он бы еще долго перечислял все виды непроизводительных, с его точки зрения, посторонних работ, на которые посылались специалисты полиметаллического завода, и надо бы послушать, пожалуй, из вежливости, да все это Гей знал не хуже Мээна, давно уже знал, и писал про это, и жаль ему стало нервную систему хорошего шахматиста, а также и свою нервную систему пожалеть не мешало бы, и он сказал Мээну вроде бы веско, со значением, пытаясь сбить с него запал:
- Все не перепуталось, Матвей Николаевич, как вы изволили выразиться, а все пришло в то естественное состояние, в какое все должно было прийти рано или поздно. Мы - хозяева своей земли, это общеизвестно, вы не хотите, я полагаю, оспорить эту аксиому? Ага, нет! - быстро сказал Гей, не давая Мээну рта раскрыть. - Очень хорошо! Итак, все вокруг - общенародное достояние. Следовательно, мы всё должны делать сами. Хлеб косить, металл плавить, книги писать, капусту перебирать, коров доить!..
Гей ненавидел себя в эту минуту, но он спасал, как ему казалось, человека.
До того разволновался несчастный Мээн!
Этак можно инфаркт схлопотать.
- А вы!.. - задыхаясь от гнева, воскликнул Мээн. - Вы тоже гнилую капусту на базе перебираете?!
- Конечно! - счастливой улыбкой просиял Гей. - А как же!
Мээн посмотрел на него как на умалишенного:
- Значит, по-вашему, это и есть естественное состояние?
- Конечно!..
Мээн долго молчал, уставясь в одну точку на шахматной доске и все ниже склоняя голову, будто в нем отказывала какая-то пружина.
И Гею жалко стало Мээна.
И Гей сказал:
- Возможно, в чем-то вы и правы, но только отчасти... - Гей поморщился, злясь на себя. - Вы как будто не учитываете, что ваши горняки и металлурги, не говоря о их женах и детях, каждый день должны что-то есть. Уже сегодня. Сейчас. Вот сию минуту!.. - Гей понимал, что говорит с Мээном как с больным, но тон изменить уже не мог, да и говорить ему, в сущности, было нечего. - И Бээн решает этот вопрос разумно и гуманно. В вашем городе всегда есть в магазинах и яйца, и куры, и овощи из парников при Комбинате, и даже шампиньоны, говорят, скоро появятся!..
- И тем не менее все это жуткая партизанщина! - перебил его Мээн. - И рано или поздно такой стихийный метод будет осужден и решительно отвергнут! Экономика должна развиваться по своим естественным законам, которые нельзя нарушать волюнтаристски! И рано или поздно, - повторил Мээн уже в ярости, Бээн будет сброшен со своего конька!..
- Напротив, - без выражения сказал Гей, понимая умом всю правоту убеждения Мээна, - очень скоро Бээн окажется на коне. То есть я не хочу сказать, что такой метод, каким пользуется Бээн, получит открытое одобрение, но тем не менее очень скоро, судя по всему, Бээн окажется на коне...
И как раз тут вернулся Бээн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56