«Наверное, потому, – решила Соня, – чтобы показать, как он бодр». – Такой чудесный день!
– Шикарный день! – согласился парикмахер. Соня оставила Кармен виться вокруг миссис Каресс, и к ним присоединились прочие шишки. Президент, разумеется, решил прогуляться вместе с Соней.
Маленькая торжественная процессия важно шествовала вверх по Мэдисон-авеню. Кармен почтительно поглядывала на миссис Каресс, резко оглядываясь на отстававших копуш. Зеваки провожали их любопытными взглядами, особенно увидев безупречный макияж Сониного лица. Кармен одобрительно подмигивала ей, словно давая понять, что контракт уже у них в кармане. Соня изо всех сил старалась поддерживать светскую беседу с президентом. Единственное, что ее мучило, это непрестанно усиливающееся желание в паху. Да, мускулы определенно перенапряглись прошлой ночью! И если он таков со связанными руками, то что же будет, когда…
– Я был вашим поклонником довольно длительное время. – Сообщил ей президент. – С вашей самой первой обложки «Вог», помните? Вы еще так забавно дразнились!
– И вам понравилось, правда? – засмеялась Соня. – Мне казалось, что я выгляжу очень мило.
– Я очень надеюсь, что мы придем сегодня к соглашению, – признался президент. – Лично я был бы просто счастлив, если бы вы стали очередной «девушкой Каресс».
Она ответила ему таинственной улыбкой. Лично она тоже была бы весьма счастлива.
– Только одно обстоятельство мне хотелось бы обсудить лично с вами, Соня. – Он слегка нахмурился. – Пожалуй, это даже чересчур интимно. – Он несмело коснулся ее локтя. Они были на Пятьдесят девятой улице, солнце ярко светило. Она надела солнечные очки, защищая свои фиалковые глаза, и выжидательно посмотрела на него. – Есть кое-что… ну, несколько, правда, обременительное. – Он придержал ее за руку, когда они переходили перекресток. – Но это составляет одну из традиций… образа Каресс. В наш контракт всегда включается этот маленький пункт о нравственности. Это скорее личное, и я буду говорить начистоту – признаюсь, некоторые девушки считают это, откровенно говоря, жестоким, нарушением того, что они называют правами человека. Надеюсь, вы не будете таким же политиком, Соня. Зачем нам политика?
Она быстро взглянула на него, и на мгновение он почувствовал холодок мелькнувшего в ее взгляде презрения. Выражение его лица изменилось, похоже, он ее почти испугался. «Что это с тобой, тупая вонючка?» – усмехнулась она медленно и сладко улыбнулась.
– Мне нужно будет носить пояс целомудренности или что-нибудь в этом роде? – спросила она.
Он облегченно рассмеялся деланным смехом, гораздо громче, чем то предполагала ее шутка.
– Ах, дорогая, ничего столь кардинального. Просто это, ну, предполагает, что наши «девушки Каресс» не могут допустить и малейшего скандала в своей жизни. Разумеется, то, чем вы занимаетесь у себя дома, это только ваше дело, но как только вы становитесь лицом нашей фирмы, нашей, так сказать, визитной карточкой, тогда не может быть даже малейшего намека на…
– Но что именно вы подразумеваете под «скандалом»? – спросила она с внезапно расширившимися глазами, по-настоящему заинтересованная. Ее так и подмывало спросить его, есть ли у него хотя бы малейшее представление о том, какой большой, какой толстый, какой сочный член был у Рэя Левэра прошлой ночью, и может ли он хотя бы понять, как ему было уютно и славно в маленькой белой девочке? Маленькая белая девушка, у которой так сильно зудел сейчас низ живота и которая еще до полудня, может быть, будет стоить восемь миллионов долларов? Она чуть не расхохоталась вслух, но восемь миллионов заставили ее сдержать смешки.
Он доверительно взял ее за руку, как будто они оба были два маленьких человечка, подавленные громадностью проблем общего дела.
– Нам уже здесь и сейчас не нужен скандал, Соня, – пробормотал он, проводя ее под тентом входа в «Ле Серк», остальные шли за ними. – Здесь не время и не место.
Она позволила себе глубоко вздохнуть, улыбаясь ему.
– Но я думаю, – и он крепче сжал ее руку, – вы прекрасно знаете, о чем я говорил.
Она посмотрела в его серые, улыбающиеся, ласковые глаза, и улыбка ее потухла. Если бы он только мог догадаться…
Он нагнулся к ней, все еще улыбаясь.
– Слухи непременно будут. Но за восемь миллионов долларов, мне кажется, мы вправе ожидать, что ваше имя станет безупречным.
В середине обеда Кармен вызвали к телефону. Соня поигрывала салатной ложкой, кипя негодованием. Президента она перестала замечать сразу после его предупреждения, хотя остальным представителям фирмы и рекламными агентами продолжала улыбаться по-прежнему ослепительно. Кармен вернулась к столу с немного нахмуренным лбом. Соня догадалась, что морщины вызваны плохими новостями.
Выйдя из ресторана, все обменялись нежными поцелуями, причем президент отечески приобнял ее за талию, но от предложений подвезти их по следующему их назначению они отказались.
– Мы сейчас отправимся ко мне в офис, Соня, – твердо заявила Кармен, хватая Соню за руку, как будто она могла исчезнуть. Президент со всей своей камарильей скрылся в ожидающем их лимузине. Очевидно, дойти до ресторана было все, на что хватило его энергии.
– Как думаешь, мы его получили? – спросила Соня одной половинкой рта, махая отъезжающим.
– Я это сообщу тебе через секунду. – Кармен отпустила ее руку в поисках кошелька и остановилась у газетного киоска, покупая «Пост». – Но сейчас… – продолжала она, открывая шестую страницу, – я начинаю думать, что ты самая непослушная, испорченная, да и попросту бестолковая модель, с какой я когда-либо имела дело!
Соня перешла в наступление:
– Ну что еще я должна сделать? Я позволила этой сопле из рекламы щупать под столом мои коленки. Я соврала, что у меня не бывает головокружения, чтобы они устроили свой поганый полет на вертолете. Что еще мне надо было сделать? Отдаться президенту прямо на скатерти?
Глаза Кармен быстро скользили по колонкам на шестой странице.
– Ну, это не такая уж плохая мысль, – пробормотала она. – Вот! – Она сунула газету Соне под нос. – Если ты сейчас же не объяснишься, боюсь, плакали наши денежки!
Соня сняла темные очки и обнаружила свою собственную маленькую фотографию. «Соня Уинтон, которая, по слухам, скоро станет новой «девушкой Каресс», – вслух прочитала она, – сидела в центре первого ряда на концерте Рэя Левэра в «Мэдисон-сквер-гардене» прошлой ночью, будучи явно его поклонницей. С единственной алой розой, Соня была на концерте без сопровождения», – она протянула газету Кармен.
– Вот черт!
– Есть все основания думать именно так, – мрачно сказала Кармен. – Но подожди, пока это прочтет крошечка миссис Каресс! Что она, возможно, сейчас и делает. Тебе нужно придумать очень убедительное объяснение!
– Что мне нравятся его песни? – подняла брови Соня.
– Гораздо получше, – посоветовала Кармен, шагая рядом по Мэдисон-авеню в свой офис.
Соня внезапно остановилась, заглянула ей в лицо:
– Послушай. У Джерри Холл есть Мик Джаггер, правда? У Кристи Бринкли есть Билли Джоел. Но почему же, черт возьми, я не могу заполучить Рэя?
Кармен бросила на нее уничтожающий взгляд, не переставая идти.
– Потому что Мик Джаггер и Билли Джоел не черномазые, дорогая.
Соня покачала головой:
– Нет, они только пытаются петь в этой манере! Господи, ну что за поганое общество! Какое лицемерие! За два цента я бы им порассказала…
– Объевшись их восемью миллионами долларов? – закончила за нее Кармен. – Восемь миллионов, Соня! Здесь ты никого не переблефуешь, дорогая. Ты так относишься к этим деньгам, как будто уже потратила их! На апартаменты в Сохо? Или тебе больше понравилось бы на западе Центрального парка? Двухэтажная квартирка с садом на крыше, может быть? Очнись, Соня!
Соня пожала плечами:
– А что, я не вправе приобрести особнячок? У всех они есть. И что мне делать, чтобы заслужить их одобрение? Стать паршивой монахиней? Это похуже моих паршивых родителей! Скажем, что я просто ходила в какой-то там дурацкий театр. Ну, а не поверят, как хотят; это не единственная на свете фирма, производящая косметику.
Кармен предостерегающе покачала головой.
– Знаешь, Соня, – сказала она угрожающим тоном, – не будь у тебя самое фотогеничное личико, я бы сейчас по нему залепила!
В своем чистеньком белом с черным кабинете Кармен плеснула им обеим крепкого коньяка. Соня залпом выпила свою рюмку.
– Хорошо. – Кармен медленно потягивала свой коньяк. – Мне что, опять нужно по буквам объяснять тебе, что значит контракт с Каресс? Несмотря на твою непоколебимую уверенность, уверяю тебя, что другой косметической фирмы нет. Не того калибра, во всяком случае. Эсти Лаудер счастлива со своей Паулиной, а Ланком без ума от Изабеллы. Так что остается только Каресс, черт возьми, и позволь мне тебе напомнить, что я пестую тебя с тех пор, как ты переступила через этот порог!
Соня вытащила сигарету, закурила и глубоко затянулась.
– Ну, а если они сейчас переменят свое решение, что мне-то делать, Кармен? – взорвалась она. – Покончить жизнь самоубийством? Стать «девушкой Каресс» – не единственная моя цель в жизни.
– Тогда позволь мне кое-что спросить у тебя. – Кармен присела на краешек своего стола, откинулась назад, глаза ее превратились в щелочки. – Я никогда не лезла в твою личную жизнь, но просвети, в чем же твои жизненные цели? Ты сама всегда твердила, что хочешь стать моделью экстра-класса. В «Карессе» действительно готовы рискнуть и поставить на тебя. Ну чего ты хочешь от жизни, Соня? Догадываюсь, что ты не горишь желанием обзавестись мужем и детьми. Ты когда-нибудь ставила перед собой какие-нибудь цели?
– Ну, давай разберемся… – Сонины фиалковые глаза холодно обвели комнату. – Думаю, что сейчас моя главная цель – это заставить тебя заткнуться. Ты неплохо навариваешь на каждом заработанном мной долларе, так тебе еще и мои цели понадобились! Мои «цели», как ты их называешь, – это заставить тебя сейчас описаться. А от испуга еще и наложить в свои трусы. Черт, Кармен, да не было у меня никаких целей! Это тебя удовлетворяет? – Она в ярости обвела взглядом комнату, словно собираясь расколошматить тут все вдребезги. – Просто посылай мне чеки, забирай свой навар и оставь меня, черт тебя подери, в покое! – завопила она.
Ее слова, как камни, падали в пустынном шикарном офисе. Соня мрачно уставилась на свои безукоризненные ноготки.
Кармен глубоко вздохнула и покровительственно взглянула на нее.
– Вот и отлично, что мы обе знаем наше место, Соня, – промолвила она. – А то уж я было думала, что нас обеих сейчас накроет цунами.
– Боже упаси! – подняв глаза, хихикнула Соня. Кармен решительно отставила рюмку, подошла к телефону и набрала номер, посматривая на Соню.
– Пожалуйста, миссис Каресс, – попросила она. – Кармен Францен.
Ожидая, она продолжала неотрывно смотреть на Соню, прижимая трубку к уху. Она закрыла микрофон рукой и шепнула Соне:
– Заставляет меня подождать.
Соня устроилась в кресле Мис Ван дер Рое и закурила новую сигарету.
– Миссис Каресс? – наконец произнесла Кармен. – Я знаю! Мы в совершенном замешательстве! Это так чудовищно, так невероятно и совершенная неправда! Да, ну вы-то знаете, как репортеры любят всякие сплетни? Сплетни! Именно так это и называется – сплетня чистейшей воды. Да, она там была, так вышло, и этого я не отрицаю, но она должна была быть совершенно в другом месте, на другом концерте, и это ее шофер перепутал театры. Она так ослепительна, что где бы она ни появилась, сразу начинается какое-то безумие. Но это и будет работать на «Каресс»!
– Ах, батюшки, – вздохнула Соня.
– Ведь это не бросит тени на нашу сегодняшнюю чудесную встречу, я надеюсь? – Она подмигнула Соне, сложив колечком большой и указательный пальцы. – Отлично, на пять мы и договаривались, и я буду все время здесь, ожидая вашего звонка. Сердцем я знаю, что вы сделаете правильный выбор, миссис Каресс, и вы ни за что не пожалеете. Соня заблистает, как бриллиант в короне «Каресс».
Она повесила трубку и тут же принялась набирать новый номер.
– Джек? Это Кармен. Я только хотела, чтобы ты знал, что я поговорила с миссис Каресс и прояснила, что эти безобразные слухи распространяют люди Рэя Левэра. Ты поверишь, но ее шофер отвез ее не в тот театр! Ей нужно было быть на открытии у Майкла Файнштейна! А ее спутником был… – Она закрыла трубку и прошипела: – С каким парнем из общества ты встречаешься? Соня пожала плечами.
Кармен широко шагнула и схватила Соню за волосы, откинув ее голову назад.
– Дэвид Ласалль, – процедила Соня сквозь сжатые зубы.
– Дэвид Ласалль, из бостонских конезаводчиков, Ласаллей, – сказала в трубку Кармен. – Но пойми, этой дурацкой «утке» нельзя придавать значения! Я не хочу, чтобы сегодняшняя прекрасная встреча была чем-нибудь омрачена! Я на тысячу процентов уверена, что вы примете правильное решение, и в пять я буду ждать известий о нем у телефона. Сегодня ты сам видел Соню. Ты видел, как много она обещает. Она станет бриллиантом в короне «Каресс», Джек. Я работаю с «Кумирами» двадцать лет, и у нас никогда не было ничего подобного ей.
Она повесила трубку и взглянула на часы.
– У нас полтора часа на баклуши, Соня, – заявила она. – Но, по-моему, все в порядке. Держись крепче, дорогая. Возможно, тебе уже никогда не придется быть манекенщицей. Ну, это к лучшему, судя по тому, что я слышу и знаю о тебе, я готова биться об заклад, что все твое тело покрыто сейчас синяками. Этот Рэй Левэр никогда не производил на меня впечатление изнеженного малого.
Соня хмыкнула:
– Им же нужно мое лицо и волосы, так?
– В основном.
– Так что нечего беспокоиться. Мне надо идти, Кармен. Я жду звонка. Позвони мне, когда узнаешь, ладно? Или оставь сообщение. – Она расцеловала Кармен в обе щеки. У двери она обернулась: – Прости, что я такая мерзкая шлюха, – сказала она.
Кармен пожала плечами:
– Послушай, Соня. Твое лицо – это твой успех, так? Никто не смог бы отказать тебе в очаровании, это правда. Он что, так хорош, Соня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88