Поздравительная корзина с цветами прибыла из издательства «Вольюмз» и от Эми. В свою очередь, Марчелла послала цветы с поздравлениями в адрес Эми. Марк тоже поздравил мать букетом цветов. Было выпито много шампанского за успех книги. Теперь всех будоражил единственный вопрос: будет ли возрастать интерес к книге? На следующей неделе книга заняла уже одиннадцатое место, затем девятое, восьмое, а к концу августа – уже четвертое.
– Ну-ка, давай посмотрим, – сказала Эми, барабаня пальцами по обложке трех лежащих на столе книг, занявших три первых места в этом сезоне. – Детектив, историческая сага и эта меланхолическая ерунда под названием «Голливудское отродье», написанное бывшей кинозвездой. Я думаю, что ты, Марчелла, сделала все возможное. И поэтому твоя книга все равно одна из лучших в сезоне.
ГЛАВА 8
Накануне своего тринадцатилетия организм Сони начал перестраиваться. По мнению Лауры, это должно было произойти раньше; но тем не менее, успокоив Соню и объяснив суть происходивших с ней перемен, они отправились в магазин, чтобы купить девочке бюстгальтер.
– Пару дней в месяц тебе нужно будет воздерживаться от верховой езды, – предупредила ее Лаура.
После душа Соня обычно подолгу задерживалась около висевшего в ванной комнате зеркала, внимательно рассматривая свое тело и не находя в нем никаких изменений. И хотя девчонки в школе, постоянно хихикая, все время вели разговоры о мальчиках и сексе, Соня все равно чувствовала себя гораздо взрослее их, потому что ей разрешали присутствовать при появлении на свет жеребят. Работавший в конюшне черномазый парень Эдди тоже присутствовал при родах.
– Мужчина может быть не менее красивым, чем конь, – говорила Лаура.
Они вместе наблюдали за тем, как из чрева кобылы сначала появлялась головка, а затем уже тело новорожденного жеребенка, который, трясясь и извиваясь, пробирался вперед, пока наконец весь лоснящийся от слизи не падал на пол, где, едва удерживаясь на трясущихся ногах, спотыкался, пока мать старательно вылизывала его языком.
Став девушкой, Соня вытянулась, как ее отец, а под выцветшей майкой с разрезом выделялась маленькая вздернутая грудь, спрятанная в купленный Лаурой бюстгальтер.
– В свой переходный возраст тебе не пришлось испытать каких-либо связанных с этим моментом неудобств, – изумляясь, говорила Лаура. – Ни прыщиков, ни пухлых щечек, ни отчужденности.
Мало-помалу Соня научилась пользоваться косметикой, красясь аккуратно, чтобы не сразу заметил отец, явно испытывавший недовольство по поводу такого раннего взросления дочери. Всякий раз, собираясь за очередным торжественным обедом, Гарри, заметив накрашенные Лауриной помадой и тушью губы и глаза дочери, заставлял Соню немедленно смыть краску, как будто бы этим можно было остановить взросление. Скрупулезно, как будто проводя исследование под микроскопом, Гарри внимательнейшим образом наблюдал за тем, что делала, надевала и говорила его дочь.
На время, не очень торопясь оставить свои мальчишеские привычки, Соня подчинялась строгим правилам отца, не пользуясь косметикой, не надевая туфли на высоких каблуках, оставаясь все в тех же одеждах, на которые она никогда не обращала никакого внимания, продолжая разыгрывать перед отцом ребенка.
Не обращая внимания на происходившие в организме изменения, это было чертовски простой задачей. Соне нравилось, что грудь ее по-прежнему оставалась маленькой, не мешая верховой езде. Соня с Джеммой часто подсмеивались над взрослыми девушками, у которых была огромная грудь, мешавшая при езде галопом.
В июне Соне исполнилось тринадцать. Теперь уже было невозможно остановить процесс взросления. С подведенными глазами, с подкрашенными губами, на высоких каблуках, одетая по-взрослому, Соня выглядела лет на семнадцать-восемнадцать. Она и сама иногда поражалась тому, какой роскошной девушкой становилась, стоило ей подобрать волосы и подкрасить глаза и губы.
Однажды вечером, оставшись ночевать у Джеммы, девочки, дождавшись ухода миссис Хэйли, нарядились в платья Джемминой матери, накрасив глаза и губы ее косметикой. В восемь часов вечера накрашенные и наряженные во взрослые платья девочки направились в ближайший бар, одергивая друг друга, давясь от смеха. Им почти уже принесли заказанное блюдо, как бармен, приглядевшись к гостьям повнимательнее, потребовал у них удостоверения личности. В ответ две девчонки пустились из бара наутек, умирая от смеха всю дорогу домой. Здесь они, сняв с себя платья и смыв макияж, вновь стали девочками-подростками, которые с серьезным видом поглядывали друг на друга, время от времени посмеиваясь. Для Сони этот поход стал пробным камнем ее взрослой жизни. По тем заинтересованным лицам молодых людей, пожиравших ее глазами в момент, когда она появилась в баре, Соня поняла, какую непреодолимую власть она может иметь над мужчинами.
Отец, проявлявший все больший интерес к проблемам школы верховой езды, часами обсуждал их вместе с Лаурой. Соня, часто присутствовавшая при этих беседах, слышала разговоры старших, касающиеся вопросов расширения школы, увеличения капиталовложений в строительство дополнительных конюшен, набора новых учеников, покупки новой партии лошадей, повышения прибыльности предприятия. Когда разговор заходил о проблемах коневодства, глаза Лауры зажигались. Она говорила о том, что эту мечту трудно воплотить в жизнь, не имея достаточно крупной суммы денег. Разговор шел о приобретении арабских скакунов и чистокровных породистых жеребцов стоимостью свыше миллиона долларов. Целый миллион долларов всего за одну лошадь! Когда Соня рассказала Джемме, что, оказывается, существуют такие дорогостоящие лошади, обеим девочкам страшно захотелось посмотреть на то, как они ухожены, как гарцуют, словом, попытаться понять, почему они стоят таких огромных денег.
Основательно осмотрев конюшню, Гарри вложил кое-какие деньги в ее расширение. Несмотря на то что школа верховой езды по-прежнему называлась школой Лауры Касс, Гарри стал ежедневно появляться в офисе Лауры. Он следил за строительством нового здания конюшни, давал советы по покупке новых лошадей и составлял рекламные объявления с целью привлечения в школу новых учеников. Вместе с Лаурой они также позаботились о том, чтобы принять на работу дополнительный штат инструкторов.
– Должно быть, у твоего отца много денег! – восхищенным тоном заметила Джемма.
Соня оставила это замечание без внимания. Несколько дней назад отец, позвав ее в свой рабочий кабинет, указал на несколько лежавших на софе больших подушек. Расстегнув «молнию» одной подушки и расчехлив ее внутреннюю часть, отец показал Соне содержимое: запрятанные между двумя слоями прорезиненной материи бесчисленные пачки со стодолларовыми банкнотами.
– Если со мной вдруг что-нибудь случится, – предупредил он Соню, – ты можешь воспользоваться этими деньгами.
С тревогой глядя на деньги, Соня вдруг спросила:
– А почему ты не положишь их в банк?
– Это место надежнее любого банка, – ответил отец. – Они обеспечат твою безопасность и возможность получить хорошее образование. И кроме того, таким образом мы сможем сохранить в тайне наши сбережения.
Иногда, оставаясь одна, Соня, расстегнув «молнию» на подушке, залезала туда рукой, чтобы еще раз убедиться, что деньги находятся на месте.
Соня слышала много разговоров и слухов на тему секса. Но ясного представления о том, чем занимались мужчины, оставшись наедине с женщинами, она все-таки не имела. Оказавшаяся более подкованная в этом вопросе, Джемма проинформировала свою подругу о сущности интимных отношений полов.
– Он засовывает ей свою штуку, и тогда у них получается ребенок, – объясняла Джемма. – Ты можешь себе представить, что она при этом чувствует?
– Наверное, это очень больно, – предположила Соня.
– А ты как думала! – ответила Джемма. – Иногда женщины даже кричат от боли. Но заниматься такими делами можно только женатым людям.
«Но ведь отец и Лаура не были женаты, поэтому, скорее всего, они не занимаются такими делами, – думала про себя Соня. – Может быть, они просто прижимаются друг к другу, так, как это часто бывало с Соней, когда она раньше залезала в постель к отцу».
Единственным парнем, к которому Соня испытывала самые теплые и дружеские чувства, был Эдди, который был на несколько лет старше ее. Однажды, катаясь на расположенных вдоль побережья беговых дорожках ипподрома, Лаура заметила этого паренька и пригласила его к себе на работу. С тех пор Эдди стал любимцем Лауры. С довольно миловидным овалом лица, коренастый и плотный, Эдди отличался особой общительностью и хорошими манерами. Он всегда радовал Соню приятными мелочами.
Не успевала она появиться где-нибудь поблизости, как он тут же вручал ей широкую щетку с щетинистыми зубьями для ухода за Рэд. Соня пропускала мимо ушей замечания Джеммы, что Эдди якобы влюбился в нее, потому что она никогда не смотрела на него как на ухажера. Эдди был ее другом, человеком, который постоянно разрывался между ухаживаниями за лошадьми и Соней. Стоя по пояс голым с приготовленным для мытья лошадей ведром воды, он сзади ничем не отличался своей блестящей черной кожей от мокрой, лоснящейся черной шкуры лошадей. Соне нравилось помогать Эдди по конюшне, постоянно расспрашивая его о животных и наездниках, вдыхая этот божественный запах лошадей и сена.
Отец, однако, попросил ее поменьше находиться рядом с Эдди.
– Но почему? – спрашивала Соня, скиснув от непомерно длинного списка запретов, выданных ей отцом.
– Лучше держаться на расстоянии от своих работников, – пояснил он. – Эдди всего лишь Нанятый на работу субъект, поэтому для твоей же репутации будет лучше, если…
– О какой репутации идет речь? – перебила отца Соня.
– Репутация – это то, что о тебе думают другие люди, – объяснил ей отец.
– Но мне наплевать на то, что обо мне думают люди, – возразила отцу Соня. – И Лауру тоже вовсе не беспокоит чужое мнение. Она даже не скрывает этого.
– Послушай, Соня, прекрати мне перечить! – неожиданно крикнул Гарри. – Я твой отец и знаю, что говорю. По крайней мере, я имею на это право сейчас, когда ты только начинаешь свой жизненный путь.
Губы Сони затряслись, потому что она не выносила, когда отец называл ее по имени, хорошо зная, что он не любит ее в такие минуты. Ее сразу же охватывало знакомое с недавних пор, навеваемое поступками отца чувство страха.
Поискав Лауру, Соня нашла ее на кухне за приготовлением обеда. С минуту постояв в дверях, Соня затем бросилась к Лауре, заливаясь слезами.
– Что случилось, дорогая? – побросав в раковину недочищенные овощи, спросила Лаура, притянув к себе Соню.
– Отец говорит, что я должна поменьше находиться рядом с Эдди, – всхлипывая, объясняла Соня. – Но ведь Эдди – мой друг, и я…
– Крошка моя, не стоит так сильно расстраиваться, – успокаивала ее Лаура, вытирая слезы девочки с трудом найденным носовым платком. – Давай я лучше расскажу тебе кое-что о взаимоотношениях, которые складываются между отцами и их дочерьми. Всю свою жизнь твой папа видел тебя маленькой девочкой, а сейчас он увидел тебя повзрослевшей, не правда ли? Наверное, он чувствует, что начинает тебя терять, и именно поэтому испытывает ревность к любому понравившемуся тебе парню.
– Джемма говорит, что Эдди влюбился в меня, – посапывая носом, жаловалась Соня. – Неужели это правда, Лаура? У меня есть… – начала было Соня, остановившись на полуслове. – У меня был брат, – сказала она.
– Я знаю, детка, – ответила Лаура, уткнувшись подбородком в Сонину голову. – Твой отец мне уже рассказал об этом. Я очень сожалею о случившемся…
Находясь в теплых объятиях Лауры, Соня почувствовала себя такой лживой. Вернув носовой платок, она вырвалась из рук Лауры и побежала прочь.
– Ты действительно любишь моего отца, Лаура? – спросила Соня.
– Я люблю вас обоих, – просто ответила Лаура. – Иначе как бы я смогла поладить с вами двоими?
– А отец любит тебя? – настойчиво продолжала задавать свои вопросы Соня.
– Спроси его об этом сама, – с улыбкой ответила Лаура. – А вообще-то не надо, – отрицательно покачав головой, возразила Лаура. – Если здраво рассудить, мужчины терпеть не могут говорить о любви!
Соня не стала больше разговаривать на эту тему, инстинктивно чувствуя, что Лаура, должно быть, абсолютно права. Она сказала, что мужчины терпеть не могут говорить о любви. Лаура всегда говорила такие вещи, которые заставляли Соню задуматься над сказанным. Ведь это же она сказала, что мужчина может быть таким же красивым, как конь.
В то же лето Гарри вывез их отдохнуть на побережье. Они остановились в прекрасной деревушке под названием Ла Джолла, откуда открывался прекраснейший вид на океан. Ежедневно они следили за лошадиными бегами. По совету Лауры Гарри поставил на одну из лошадок и выиграл большую сумму денег. Обрадовавшись, он, не переставая, смеялся, обнимая по очереди то Лауру, то дочь. Оказавшись вечером в городе, Гарри позволил обеим дамам выбрать для себя подарки. И хотя Соне очень хотелось купить косметический набор в ярком виниловом чемоданчике, она догадывалась, что отец вряд ли одобрит ее выбор. Не желая портить себе настроение спорами с отцом, она остановила свой выбор на переносном плеере с кассетами.
Находясь на отдыхе, они пошли взглянуть на дома, расположенные в окрестностях тихой деревеньки под названием ранчо Санта-Фе. Стоимость одного такого дома равнялась приблизительно миллиону долларов.
– Ну как, нравится вам такой домик? – спросил их Гарри.
Соня с Лаурой быстро переглянулись. Никогда раньше Соне не приходилось видеть более прекрасного места с раскинувшимися на гектары полями, двумя прекрасными конюшнями, теннисным кортом и бассейном. Пейзаж был настолько красочным, что создавалось впечатление, что все это было не живой натурой, а цветной картинкой из журнала. Домики окружали фруктовые деревья, а сама деревня состояла из нескольких хорошо ухоженных тихих улочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88