– Где отец? – всхлипнула она. Лаура вернулась, держа в руках одежду.
– Что с тобой? – Она пристально взглянула на Соню. – Разве ты не знаешь, что тут произошло? Он ушел! Твой бесценный отец ушел! Его забрала полиция! Охота закончилась, Соня. Все кончено!
– Какая охота? Не понимаю…
Соня почувствовала, как внутри поднимается леденящий холод. Неужели сегодня мир решил полностью сойти с ума?
– Хорошо! – Лаура присела рядом с ней. – Что ж, я произнесу это вслух, коль тебе нравится изображать из себя непонимающую. Этот сумасшедший египтянин так расстроился из-за своей лошади, что обратился в полицию и выдвинул обвинение против Гарри. Они проверили твоего отца и выяснили, что он находится в розыске. Ты понимаешь это, маленькая принцесса? Твой отец мошенник! Преступник! Этот дом, эти конюшни, все, ради чего я работала, будет конфисковано в пользу государства, это наверняка! Полиция разыскивала вас два года, как тебе хорошо известно, поэтому кончай сидеть здесь словно маленькая невинная девочка!
– Нет!
Соня затрясла головой, сознание у нее помутилось. Она выставила перед собой руки, словно защищаясь от нападения.
– Нет, Лаура, – проговорила она детским голосом. – Мы скрывались от моей матери! Она хотела лишить его родительских прав и забрать меня от него.
– Вздор! – воскликнула Лаура. – Ты же не дура! Откуда у твоего отца все эти деньги – манна небесная? Он и его сообщники в результате своих махинаций получили три миллиона. Твой отец не кто иной, как обыкновенный вор! А я-то любила его!
– Где он сейчас? – прошептала Соня.
– Я же сказала тебе, – Лаура вздохнула. – Его арестовала полиция. Ему не собрать сумму, необходимую для залога. Я не собираюсь продавать свои старые конюшни, чтобы собрать нужные ему деньги. Благодарю Бога, что оставила их себе, а то с чем бы я осталась теперь?
Она подняла Соню на ноги:
– Теперь помоги мне собрать вещи. Лучше нам убраться отсюда, прежде чем полиция вернется с постановлением прокурора и наложит арест на все имущество. Эдди погрузит лошадей в фургон, и мы переправим их сегодня в мои конюшни. Если хочешь поехать с Эдди, то можешь…
Подушка! Внезапно она подумала о подушке. «Эта подушка – гарантия твоей безопасности, принцесса, – бывало, говорил ей отец. – На случай, если со мной что-либо случится». Соня вскочила с места и бросилась вниз по лестнице.
– Что, черт подери, ты собираешься делать? – крикнула ей вслед Лаура.
Если подушки не окажется на месте, она будет зависеть от Лауры – новой, переменившейся Лауры, которая, очевидно, обвиняет их за то, что они обманули ее. Ее мозг, не останавливаясь, работал, пока она бежала к дивану. Подушка лежала на своем месте. Расстегнув «молнию», она быстро сунула руку внутрь. Банкноты находились на месте, пачки банкнотов. Она выбежала из дома, прижимая подушку к себе. Эдди в конюшне складывал седла и другие принадлежности для верховой езды в ящики.
Соня заставила его взглянуть ей в глаза.
– Где Рэд? – спросила она.
– Слышала новости? – в свою очередь, спросил он.
– Где она? – с нетерпением повторила она.
– На выгоне, тебя ищет Лаура!
Вынув из ящика свое седло, Соня побежала на выгон. Ее ноги не ощущали веса тела, сознание, казалось, покинуло голову и парило где-то вне ее, глядя со стороны и подсказывая, что нужно делать.
Рэд, наслаждаясь свободой, радостно бегала. Увидев Соню, она подбежала к ограждению. Перегнувшись через перила, Соня погладила ровный лоб лошади.
– Ах ты моя девочка, моя малышка, – ласково проговорила она.
Перемахнув через ограждение, Соня положила седло на спину Рэд. Рэд не шевелилась, и когда она надела на нее узду, лишь время от времени тихонько всхрапывала.
– Теперь мы остались вдвоем: только ты и я, малышка, – прошептала Соня в остроконечные уши лошади, поглаживая их пальцами. Не обращая внимания на все еще ощутимую саднящую боль между ног, она легко вскочила в седло и направила Рэд к выходу с выгона.
– Лаура сказала, что к восьми часам нам нужно уехать отсюда! – прокричал ей Эдди, когда она проезжала мимо конюшни. Соня отпустила повод, и Рэд пустилась вскачь.
– Соня! – крикнул вдогонку Эдди. – Не выгуливай ее сейчас! Мне нужна твоя помощь!
В ответ она молча склонилась к самой шее лошади, сливаясь с ней. Движение приносило замечательное облегчение, оно было освобождением. В нем присутствовало нечто такое, что людям не дано понять, но Соня чувствовала это. Ей было это необходимо.
– Прощай, Эдди! – крикнула Соня, так как знала, что больше его не увидит. Он проводил ее странным взглядом, когда она верхом направилась в сторону дома.
Проезжая легкой рысью мимо дома, Соня увидела Лауру, высунувшуюся из окна верхнего этажа. У нее было предчувствие, что все произойдет именно так, словно она уже все это видела в незавершенном сне. «Ты куда?» – всплыли слова у нее в голове.
– Ты куда? – донесся голос Лауры. – Иди сюда, помоги мне собрать вещи. Ты же знаешь, что это и твои вещи.
Когда они выехали на дорогу, проходившую за домом, Рэд заколебалась.
– Пошла, пошла, малышка, – подгоняла ее Соня. Она прижала подушку к себе и взялась за поводья. – Увези меня отсюда. Просто увези меня отсюда!
Рэд пошла размашистой рысью, затем перешла в намет, а потом в галоп. Они неслись мимо аккуратных лужаек, мимо великолепных усадеб, мимо бензозаправочной станции, пока не выбрались на шоссе. Соня направила Рэд по полосе, выделенной для движения велосипедистов, набирая темп, ловя на себе удивленные взгляды усмехающихся автомобилистов. Рэд отвезет ее куда-нибудь! В мечтах они обе возносились в небо, пролетая над городами, но ее окружала реальная жизнь, и приходилось двигаться вдоль автострады. Соне хотелось мчаться как можно быстрее, прочь от неопределенного детства, от лжи и иллюзий. «Когда мы приедем, – подумала она о лошади, – я позабочусь о тебе. Когда мы достигнем убежища». Она понимала, что вела себя безумно, но по мере движения на нее нисходило внутреннее спокойствие и умиротворение, хотя и оставалось предчувствие, что полицейские в машинах, звуки сирен которых послышались вдалеке, разыскивали ее.
«Бедная моя малышка, – пригибаясь от ветра и прижимаясь щекой к гриве лошади, подумала она. – Сегодня нас с тобой основательно поимели!»
Соня посмотрела на холмы, покрытые легкой мглой, или смогом, лежавшие по левую руку от нее, на полоску океана, блестевшую справа, отдавая серым и зеленоватым тонами. Ей нравился миролюбивый вид этого мира. Рэд также наслаждалась побегом, легко и непринужденно скользя в галопе. Что будет, если они никогда не доберутся до спасительного пристанища?
Рэд неслась по обочине автомагистрали, параллельно железнодорожному полотну, параллельно берегу океана. «Только ты тоже не подведи меня», – молила Соня Рэд.
Спустя полчаса они добрались до местечка, именовавшегося Ла Джолла. Рэд – вся мокрая от пота, а Соня – избавившаяся от присутствовавшей в ее натуре двойственности. Теперь это была новая, иная Соня, но о том, какой именно была эта новая Соня, она не имела ни малейшего представления. Одно ясно: эта новая Соня впредь не поверит ни одному мужчине, она-то уже будет знать, как использовать в своих интересах этих мужчин.
В городок она въезжала в сопровождении патрульной полицейской машины, в которой сидели два офицера. Прижимая подушку, она чувствовала себя очень спокойной, способной справиться с любой ситуацией. Теперь она разыграет из себя ребенка. Улыбаясь самой обворожительной улыбкой, она грациозно спустилась с лошади. Они находились около небольшого зеленого сквера, одним концом выходившего на берег океана, другим – примыкавшего к задней части главного отеля городка. Восьмичасовое вечернее солнце приобрело оранжевый оттенок, окрашивая сцену в неописуемую гамму тонов.
– Слава Богу, что вы рядом! – радостно крикнула она полицейским. – Лошадь понесла, и я не могла с ней справиться. Сегодня у нее был трудный день, и похоже, она сошла с ума, я думаю…
– Вам повезло, мисс, что вы не пострадали, – сказал один из полицейских, оглядывая измученное животное. – Что произошло? Она выбилась из сил?
– Думаю, да… – Соня взяла поводья. – Я привяжу ее к перилам на минуточку и схожу позвоню на конюшню. За ней вышлют фургон…
– Из каких она конюшен? Адрес? – спросил более высокий полицейский. – Вы произвели переполох на автостраде…
Соня повернулась к нему, на глазах навернулись слезы.
– Но я не виновата! – воскликнула она. – Лошадь понесла вместе со мной! Что я могла поделать? Целых полчаса я пыталась остановить ее! Вы сами сказали, что я чуть не погибла…
Полицейские переглянулись.
– Итак, – произнес высокий полицейский, – вы не можете просто привязать ее к перилам в этом месте.
– Почему нет? – взмолилась она. – Лошадь слишком устала, чтобы что-то сделать, а мне нужно позвонить в конюшню.
Первый полицейский кивнул высокому.
– Хорошо, позвони. Мы вернемся сюда через двадцать минут. Если эта лошадь все еще будет здесь, нам придется принять кое-какие меры…
Кучка ребят, игравших в мяч, собралась вокруг лошади, уставившись на нее и на Соню. Соня обратилась к старшему мальчугану.
– Ты присмотришь за ней, да? – спросила она. – Мне нужно позвонить по телефону.
Она нашла телефон недалеко от общественного туалета и набрала номер.
– Соня, где ты? С тобой все в порядке?
Голос Лауры звучал встревоженно, словно Лаура стала прежней.
– Ты едешь с нами, не так ли? – спросила она. Соня колебалась, держа трубку телефона. Голос Лауры был таким заботливым и встревоженным, что на мгновение у нее появилась мысль отказаться от своего нового плана и вернуться. Остаться с Лаурой и расти, живя вместе с ней.
– Я позвонила, чтобы сказать, что Рэд привязана к перилам на пляже в Ла Джолле, – коротко сказала Соня. – Пошли сюда Эдди с фургоном. Она не сможет добраться до дома самостоятельно.
– Но что ты делаешь в Ла Джолле? – воскликнула Лаура.
– Прощай, Лаура, – сказала Соня. – Извини, что так вышло, я действительно любила тебя.
Она быстро повесила трубку. На улице в этот субботний вечер одни прохожие разглядывали витрины, другие решали, где бы им перекусить. Бедная Рэд тихонько ржала и пофыркивала, нуждаясь в воде и пище. Полицейские, испытывая неудобство, топтались около лошади, понимая, что следовало бы заниматься делами. Соня вернулась к ним.
– Через минут двадцать сюда приедут, – пообещала она.
Как только они отъехали, она повернулась к мальчишке, с которым уже говорила, и спросила:
– Можешь где-нибудь достать ведро воды? Он пожал плечами:
– Постараюсь.
Когда он отправился за водой, она обратилась к высокой, похожей на мальчишку, девчонке.
– Присмотришь за ней минуточку? – проговорила Соня. – Мне нужно сходить в туалет.
Девчонка гордо взяла в руки поводья, а Соня прислонилась к Рэд.
– Спасибо тебе, малышка, – прошептала она ей в ухо. – Спасибо и теперь следи за собой, хорошо? Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех на свете, правда? Я буду очень скучать без тебя. Очень-очень, малышка…
Она еще раз погладила нежные бархатные уши, еще раз провела рукой между глаз по широкому шелковистому лбу. В глазах у Рэд было такое выражение, что, казалось, она понимает. Соня припала к гриве Рэд, по лицу у нее катились слезы. Девочка смотрела на Соню. С усилием она оторвала себя от лошади. Рэд тихонько заржала, когда Соня сделала первые шаги прочь, словно понимала, что это было прощание. В настоящий момент в жизни Сони не было места для лошади, но она была единственным существом, которое Соня любила всей душой. Не оборачиваясь, Соня пошла прочь.
Не чувствуя собственного веса, под порывами несильного ветра, Соня пересекла сквер. Отыскав общественный туалет, она вошла в него, крепко прижимая к себе подушку. Сидя на унитазе в закрытой кабинке, она расстегнула «молнию» и вынула из подушки всего лишь один стодолларовый банкнот. Выйдя, она привела себя в порядок, умылась холодной водой.
Затем она направилась по главной улице, стараясь убедить себя, что на самом деле это не она, что это новая, бесстрашная Соня. Прохожие разглядывали ее, и она чувствовала, как в голове бесконтрольно роились мысли. На нее всегда обращали внимание; отец говорил, что они просто завидовали ее красоте. Он даже не попрощался с нею. Она налетела на пожилую женщину, которая взглянула на нее сначала сердито, затем встревоженно и спросила:
– С тобой все в порядке, дорогая? Ничего не ответив, Соня двинулась дальше.
В магазинчике Соня купила небольшую кожаную сумку и затолкала в нее подушку. Выйдя на улицу, она посмотрела под ноги, не зная, в какую сторону направиться. Внезапно ее охватила паника. Проходя мимо книжного магазина, она почувствовала, что что-то бросилось ей в глаза. Она остановилась, непонятная сила заставила ее вернуться назад. Она вновь внимательно посмотрела на витрину. В центре огромного плаката с изображением обложки книги «Во имя любви» был помещен черно-белый портрет красивой женщины. Соня смотрела в знакомые глаза этой женщины, в которых таилась боль, и прочитала имя: Марчелла Балдуччи-Уинтон.
Она прислонилась лбом к холодному стеклу витрины, и губы ее беззвучно произнесли слово: мама. Устремленные на нее глаза были такими понимающими, такими печальными. Слезы, наконец, нашли выход и заструились по щекам Сони.
– Мам!
Она опустилась на колени на тротуар.
– О Господи, мама!
Пожилая женщина, с которой она столкнулась, наблюдала за ней с некоторого расстояния. Она поспешила к Соне, присела рядом с ней на корточки, положив руку на плечо.
– Ну, ну, дорогая, – успокаивала она. – Не плачь. Найдем мы твою маму!..
ГЛАВА 10
В темноте кинозала Марчелла наблюдала, как Кэри Грант закурил дамскую сигарету. Кинозал жил собственной жизнью шорохов и шепота.
– Все туда ходят, – говорила ей Эми, – брокеры с Уолл-стрит, спортсмены, студенты, журналисты, парни из мафии, туристы…
Марчелла вглядывалась в силуэты, проступавшие в темноте, стараясь определить, кто сидел рядом с ней. Может ли произойти нечто подобное, если она приведет в порядок свое сознание и надежды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88