У нее были абсолютно прямые каштановые волосы, которые развевались во время стремительной езды на лошади. Белоснежную кожу оттеняли веснушки, а ярко-голубые глаза, подведенные темно-синей тушью, ослепительно блестели, придавая ей неотразимое очарование.
Всякий раз, когда Соня заставала ее в конюшне, где, держа в руках маленькое зеркальце, она подкрашивала свои ресницы, Лаура обычно отвечала:
– Без этого я буду выглядеть, как альбинос…
После этого, в один прекрасный день, Соня пообещала сама себе, что тоже будет пользоваться синей тушью. С подобострастием глядя на Лауру, Соня спросила ее, сколько ей лет, на что она, смеясь, ответила:
– Девяносто!
Странно все-таки вели себя эти взрослые, когда речь заходила об их возрасте. Они так опасались казаться старше своих лет, в то время как Соня только и думала о том, как бы поскорее подрасти. По ее предположениям, Лауре было около тридцати.
– А почему вы не замужем? – спросила она Лауру во время чистки лошадей. Необходимую часть занятий составлял уход за лошадьми, что было для Сони любимейшим занятием.
– Я была замужем, дорогая, – ответила Лаура, не отрывая глаз от спины Рэд, которую она поглаживала широким движением руки. – За прекрасным человеком, которого убили во Вьетнаме.
Смущенная таким трагическим ответом, Соня задала Лауре еще один вопрос:
– А что это значит – прекрасный человек? Улыбнувшись, Лаура ответила:
– Видишь эту лошадь? Ведь она прекрасна, не правда ли? Так и человек может быть прекрасен… Он тоже очень любил лошадей. Мы мечтали о том, чтобы вместе управлять вот этим хозяйством. Благодаря деньгам, которые он получил за страхование жизни, мы и смогли открыть это предприятие. Он был бы очень рад увидеть все это здесь.
Соня упросила отца организовать в какой-нибудь воскресный день пикник с традиционным барбекю. Ей очень хотелось сделать что-нибудь приятное матери Джеммы за ее доброе отношение к себе. При этом она не забыла пригласить и Лауру. Отец согласился, и они, зайдя в магазин, запаслись бутербродами с горячими сосисками и мясом для жарки. От Сониного взгляда не ускользнуло то, что отец очень много разговаривал с Лаурой и что Лаура выглядела еще милее, чем всегда: сильнее подкрашена, чем во время занятий, и впервые за все время на ней было белое шелковое платье, которое развевалось при малейшем дуновении ветра.
Вскоре Лаура Касс стала частой гостьей в их доме. Иногда вечером она ужинала с ними вместе и даже жарила мясо для пикников, участниками которых были они трое. Однажды ранним воскресным утром Соня застала Лауру стоящей в махровом папином халате возле плиты, на которой она жарила омлет и варила кофе на завтрак. Увидев Соню, нерешительно остановившуюся на пороге кухни, Лаура радостно заулыбалась ей.
– Представляешь, вчера я засиделась у вас допоздна! – извиняющимся тоном сказала она.
В этот момент на кухню вошел уже одевшийся отец, который, хрипло проронив «Доброе утро!», подморгнул Соне так, будто бы не было ничего необычного в присутствии утренней гостьи.
Соня вдруг кинулась бегом из кухни в свою комнату, громко хлопнув при этом дверью спальни. Не в силах справиться с обуревавшими ее чувствами, она стояла, насупившись, возле своей постели. Она злилась, сама не зная на что. Она два раза сильно ударила ногой по кровати для того, чтобы дать выход своей озлобленности. Затем это чувство сменилось чувством огромного счастья, вызванного тем, что Лаура теперь станет таким же членом их семьи, и для начала осталась у них на завтрак.
– Они любовники! – едва дождавшись ухода отца и Лауры, сообщила Соня Джемме.
– Они могут считаться любовниками, если только они спали в одной постели. А уж если это действительно имело место, то она наверняка беременна!
Соня принялась отрицать:
– Когда я заглянула после завтрака в папину комнату, постель была заправлена. Отец никогда не уберет постель сам вплоть до самого вечера. Скорее всего, она убрала постель!
Удивившись внезапно осенившей ее мысли, Джемма вдруг вымолвила:
– Твой отец женится на Лауре, которая станет твоей мачехой! Здорово! Ведь ты тогда станешь кататься верхом на Рэд сколько захочешь!
Соня призадумалась над сказанным. Девочки сидели на переднем крыльца дома, потягивая шоколадный мусс.
– Папа не может жениться на ней, – сказала Соня, вспомнив, что он все еще женат.
– Почему не может? – спросила Джемма. – Лаура – вдова, и твой отец – вдовец.
Взглянув на свою подругу, Соня повторила произнесенную ранее фразу:
– Просто он не женится на ней, вот и все!
Вскоре после этого разговора отец, воспользовавшись отсутствием Лауры, позвал Соню в свой кабинет.
– Как ты смотришь на то, что Лаура переедет к нам жить? – спросил он, улыбаясь.
Ну что ей ответить на это? Это было бы замечательно! Наконец-то сбудется ее мечта. Вот Джемма-то позавидует! Она целый день будет проводить вместе с Лаурой, относиться к ней скорее как к старшей сестре, а не к матери.
– Ты что-нибудь рассказала Лауре? – спросил ее отец. – Например, о наших семейных делах или о чем-нибудь еще?
– Конечно же нет, папа! – обиженно ответила Соня. – Я никогда никому не рассказываю, даже Джемме!
– Хорошо… – Облокотившись на стол, он продолжал: – Если Лаура спросит тебя, скажи, что твоя мама умерла. Так же как и твой брат.
Соня, нахмурившись, спросила:
– А почему?
– Потому что, узнав, что я женат, она вряд ли захочет встречаться со мной, – смущенно улыбаясь, объяснил он. – Она очень порядочная женщина, а я…
– И ты хочешь жениться на ней? – спросила его Соня.
Он утвердительно покачал головой, а затем, протягивая ей руки навстречу, сказал:
– Конечно, я бы женился на ней, но сначала мне надо развестись с твоей матерью. Когда это случится, твоя мать заберет тебя к себе и тогда я потеряю тебя навсегда. Ты бы не хотела, чтобы мы с тобой расстались, принцесса?
Встав из-за стола, Соня кинулась к отцу, чтобы обнять его, отрицательно качая при этом головой.
– Итак, если бы я женился на Лауре, мне бы пришлось расстаться с тобой, а я ни за что не хотел бы тебя потерять, никогда! – пообещал отец.
Крепко прижавшись к отцу, Соня подумала, что она переживала самый счастливый момент в своей жизни.
В начале Нового года они переехали в большой дом, находившийся неподалеку от конюшен. Лаура тоже присоединилась к ним. Не будучи женатыми, папа и Лаура вели себя как супруги. Лаура сказала, что ей абсолютно все равно, что скажут люди. Это была еще одна немаловажная, понравившаяся Соне деталь ее характера. Соня решила перенять у Лауры наплевательское отношение к мнению окружающих ее людей, и, похоже, это ей в значительной степени удалось.
Вскоре обретение новой семьи с иным жизненным укладом стало реальной действительностью. Только много лет спустя, вспоминая про это с расстояния прожитых лет, Соня увидела всю иллюзорность этой новой жизни, которая при лучах вечно палящего огненно-красного калифорнийского солнца всем казалась прекрасной на манер захватывающих фильмов со счастливым концом.
Июнь 1985 года
– Это Джонни! – крикнул Эд Макмагон, и зрительный зал завизжал, зааплодировал и засвистел так же, как однажды уже видела Марчелла во время просмотра подобного шоу в Нью-Йорке, которое транслировали по телевидению поздно вечером в первый год ее супружества. Взглянув на монитор, находившийся в гостевой комнате калифорнийского отделения телекомпании Эн-Би-Си, Марчелла задрожала от струи холодного воздуха, который шел от кондиционера, и одновременно от страха.
Несмотря на то что датой выхода книги «Во имя любви» был назначен следующий день, книга уже разошлась по многим магазинам страны. Огромный покупательский спрос был во многом обусловлен тем, что редакция «Вольюмз» провела успешную рекламную кампанию, взбудоражив читательскую аудиторию, равно как и книготорговые предприятия, пообещав им что-то неповторимое и особенное.
Пресса, сгорая от нетерпения взять интервью у «писательницы-миллионерши», изображала Марчеллу интереснейшей личностью, которая, будучи домохозяйкой, умудрилась продать свою первую книгу за сумму, исчисляемую семизначной цифрой. Несмотря на ее рассказы всем журналистам о том, каким долгим был ее путь к писательской карьере и как много она получила отказов со стороны большого количества редакций, они все равно представляли дело так, будто бы Марчелле далось все очень легко. Даже теперь, когда книга уже появилась в продаже, ни на минуту не умолкала шумиха, поднятая с тем, чтобы еще выше поднять престиж «Вольюмза» как основного творца нового писательского имени Марчеллы Уинтон.
Марчелла с трудом стиснула стучащие от страха зубы.
– Никогда еще в жизни я не испытывала такой сильный страх, – призналась она.
Взглянув на нее, Эми с укором отметила:
– Как ты можешь бояться? Ведь я дала тебе такую дозу успокоительных лекарств, которой можно свалить быка! Мы уже сотни раз присутствовали на подобных мероприятиях. Выглядишь ты замечательно, знаешь, о чем нужно говорить. Расслабься! Через час все закончится, и мы отправимся в ресторан. Что ты на это скажешь?
Пристально посмотрев на Эми, Марчелла ответила:
– Сейчас я могу сказать только одно: я так нервничаю, что меня, наверное, сейчас стошнит.
Пожав руку Марчеллы, Эми успокоила ее:
– Все будет хорошо!
В этот момент они услышали ворчанье проходившей мимо них в сопровождении секретаря мастера по прическам и гримера одной знаменитой артистки, известной не только своим многогранным талантом, но и скандальным поведением.
Находясь в гримерной, еще до выхода на сцену, Джонни Карсон на ходу пожал Марчелле руку.
«Некоторые читатели отозвались о книге «Во имя любви» как о грязной, – стучало в голове у Марчеллы. – А мне кажется, что это весьма романтичная книга. Книги на сексуальные темы писали и до меня. Так вот я и подумала: «Почему бы мне не написать такую же?» Что плохого в том, что мужчина с женщиной занимаются любовью, Джонни?»
Вдруг все, что она планировала сказать на сцене, показалось ей ужасно глупым и банальным.
– Я не могу произнести ни одной строчки подготовленного вами для меня выступления, – выпалила она Эми. – Скажите собравшимся, что я заболела. – Беспомощно глядя на Эми, Марчелла повторила: – Я не смогу выступать…
– Марчелла, дорогая… – обняв молодую женщину за трясущиеся от страха плечи, успокаивала Эми. – Помнишь то время, когда тебе было четырнадцать лет и твоя мать мылом промывала твой рот только за то, что ты рассказывала друзьям сексуальные истории? Ты же сама говорила мне, что готова была убить ее за эту экзекуцию! Так вот, мне страшно хочется, чтобы ты с такой же злостью смогла выступить и рассказать всем присутствующим, почему тебе доставляет такое удовольствие писать эти рассказы сейчас! Стань той же прелестной Марчеллой, с которой я так рада была познакомиться в «Ле Серке» несколько лет тому назад. Завтра женщины зайдут в книжный магазин и, увидев на прилавке твою книгу, воскликнут: «О, да это та книга, о которой рассказывали вчера вечером в «Шоу Джонни Карсона»!» Ты должна сделать все, чтобы заставить их купить эту книгу. Поэтому сейчас ты обязана выступить для того, чтобы выгодно продать ее.
– Может быть, мне выпить немного? – простонала Марчелла.
– Нет, нельзя принимать спиртное после тех транквилизаторов, которые я в тебя впихнула, – ответила Эми. – В передаче у Джонни Карсона ты должна быть живой. Пофлиртуй с ним немножко! Зрители любят такие маневры. Говори ему какие-нибудь смелые, дерзкие высказывания так, чтобы он сам начал смущаться. Я всегда вела себя с ним именно таким образом.
– Помолчи немножко, Эми, – сердито проворчала Марчелла.
Онемев от страха, она наблюдала за тем, как выступавший перед ней певец собирался появиться на сцене с песней, которая стала хитом телепередач.
Затем к ней подошла ассистент режиссера.
– Марчелла? – улыбаясь, обратилась она к молодой писательнице, прислушиваясь к звучавшим в ее наушниках командам. – Вы хорошо меня видите? Когда они начнут ему аплодировать, мы пустим на экран рекламный ролик, а затем я подам вам сигнал готовности. Вы подойдете к краешку сцены и будете ждать, когда вам предоставят слово. Затем пойдет музыка, я подам вам еще один сигнал, и вот только после этого вы выйдете на сцену.
– А если меня все-таки стошнит? – спросила Марчелла.
Ассистент режиссера, подморгнув Эми, ответила:
– Тогда нам придется вырезать этот кусок из передачи, – ободряющим тоном сказала ассистент и зашагала прочь.
У Марчеллы пересохло в горле, когда она смотрела на монитор. Она старалась не думать о том, что скоро на экране появится ее лицо, потому что, вспоминая об этом, она снова начинала нервничать. Схватив Эми за руку, Марчелла стояла, крепко вцепившись в нее, как ребенок.
На ней было платье изумрудно-зеленого цвета, на воротнике которого была прикреплена крошечная бриллиантовая брошь, позаимствованная у Эми. Над ее каштановыми волосами потрудился стилист, а в гримерной телестудии Эн-Би-Си Марчелле наложили слегка приглушенных тонов макияж для того, чтобы она выглядела менее эффектной.
– Ты должна выглядеть как средняя американская домохозяйка, – напомнила ей Эми. – Но это вовсе не значит, что ты не можешь быть сексуальной женщиной, – шипела Эми, поправляя лиф платья Марчеллы так, чтобы вырез на груди казался побольше.
Глядя на проходившего мимо осветителя, Эми усмехнулась:
– Наверное, он подумал, что мы две лесбиянки. Певец пока что дошел лишь до середины песни. Тем временем Марчелла постаралась глубоко вдохнуть воздух всей грудью, чтобы хоть немного успокоиться.
Но время продолжало свой неумолимый бег. Услышав аплодисменты и почувствовав последний подбадривающий жест Эми, в тот момент, когда ассистент махнула ей рукой, Марчелла вдруг поняла, что неотвратимый момент все-таки настал. Стоя за занавесом, Марчелла слышала, как Джонни Карсон представлял зрителям новую писательницу. Он говорил о ней!
– Как вы уже знаете, мы всегда стараемся держать вас в курсе всех литературных новинок (в зале послышался смех).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88