Марчелла вновь пристально посмотрела на нее, выводя в коридор.
– Конечно! За ней ухаживает сестра милосердия, у нее собственная ванная комната, и она полностью за собой ухаживает. Она так удивится!
Дверь в комнату бабушки открыла сестра-сиделка.
– О, как замечательно! – воскликнула сестра, поворачиваясь в сторону Иды. – У вас гости!
Ида не подняла глаз.
– Мам? – Марчелла опустилась около матери на колени и поцеловала ее. – У нас для тебя сюрприз, дорогая! Соня вернулась.
Марчелла обернулась, ища глазами Соню, которая боязливо держалась позади, вцепившись в Марка, прячась за его спиной и выглядывая из-за плеча. Она была напугана, словно Ида была опасным лунатиком.
– Подойди и поцелуй ее, Соня! – попросила Марчелла. Нерешительно выйдя вперед, Соня опустилась на колени и торопливо чмокнула бабушкину щеку.
Ида посмотрела на нее.
– Она два года прожила с отцом, – воскликнула Марчелла. – Теперь она здесь, с нами! Разве это не замечательно!
Ида молча отвернулась к экрану телевизора. Соня рассмеялась.
– Она даже понятия не имеет, кто я такая! – воскликнула она.
– Нет! Не говори так!
Марчелла, защищая, положила руку на плечо матери.
– Временами она немного забывчива. Помоги ей вспомнить тебя!
Соня состроила гримасу, присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с лицом бабушки.
– Привет, ба, помнишь меня?
Соня выпрямилась, глядя на старуху. Внезапно Ида протянула руку и попыталась оттолкнуть Соню.
– Ты видишь?
Соня направилась к двери:
– Она не хочет, чтобы я здесь находилась.
Она улыбнулась ослепительной улыбкой сестре. Марчелла последовала за ней прочь из комнаты. В коридоре Соня закрыла рот рукой, сдерживая смех.
– Побудь немного с ней, Соня, – умоляюще попросила Марчелла. – И ты тоже, Марк. Может быть, мы поможем ей вспомнить забытое, если постараемся?
В гостиной Марчелла положила руки на плечи своих детей.
– Вот мы и вновь одна семья! – сказала она. – Не могу дождаться момента, чтобы познакомить тебя с Эми. Эми Джаггер – мой агент и великая писательница. Она живет в этом же доме. Многое нужно восстановить. Когда я узнала об аресте твоего отца, то подумала, что скоро услышу о тебе. Я надеялась…
Соня тряхнула головой.
– Нет, мама, мы не семья, – сказала она, – и не будем ею, пока не освободят отца.
Марчелла зажгла сигарету и села на софу. Соня устроилась на ковре перед нею.
– Тебе известно, Соня, что я развожусь с отцом? – спросила она.
Соня холодно взглянула на нее:
– Представляю. На что он тебе нужен, когда твоя книга раскупается в таком количестве, да?
Марчелла бросила взгляд на Марка.
– Принеси нам что-нибудь выпить, Марк, будь добр, дорогой.
– Разумеется, – он направился на кухню. Марчелла вновь посмотрела на Соню:
– Думаешь, ради этого я вышла замуж за твоего отца?
Соня пожала плечами:
– Многие женщины выходят замуж, потому что не могут самостоятельно заработать себе на хлеб. Я хочу зарабатывать себе на жизнь сама и так скоро, как только смогу!
– Замечательно, – Марчелла улыбнулась, – если сможешь, пожалуйста.
– О, я смогу, – сказала Соня. – Парни постоянно останавливают меня на улице и говорят: «Ты могла бы быть моделью!». Теперь я последую этому совету.
– У тебя для этого много времени, дорогая, – сказала Марчелла, гася сигарету. – Прежде всего тебе необходимо получить приличное образование. Где и чему ты училась?
Они обсуждали учебные дела Сони, ее верховую езду, уроки танцев. Марчелла инстинктивно чувствовала, что говорить о Гарри равносильно хождению по тонкому льду.
Вечером они отправились во французский ресторан, расположенный неподалеку, и продолжили разговоры о том, что произошло с ними за эти два года. В основном о двух годах, прожитых Соней, поскольку она мало интересовалась их жизнью. Марчелла с интересом наблюдала, как ее дети пытались восстановить прежние отношения.
– Вы представить себе не можете, во скольких различных местах нам пришлось жить, – рассказывала Соня. – Отец вел себя, как параноик! Постоянные переезды! Наконец мы осели в Калифорнии, и там у меня была своя лошадь, меня не волновало, где я жила. Там было здорово, надо признаться! Я скучаю по своей подруге Джемме!
– А твой отец жил с кем-либо, когда его арестовали? – осторожно спросила Марчелла.
– Да. С Лаурой. По ней я тоже скучаю, – сказала Соня, затем пожала плечами. – Но думаю, я лучше буду ладить с настоящей матерью.
– Надеюсь, дорогая.
Вновь Марчелла попыталась разговорить ее, но не добилась ответа.
– Где она ляжет спать? – спросил Марк, когда они вернулись домой, а Соня, завалившись на софу, сразу же уснула. – Она может воспользоваться моей постелью. – Марчелла зажгла ночник над Соней – А где в таком случае ляжешь ты? – она бросила на него взгляд.
– С тобой! – ответил он.
Она погасила свет в гостиной. Марк последовал за ней в ее спальню.
– Я думаю, не следует, чтобы Соня видела, что мы спим вместе, Марк, – сказала она ему. – Тебе уже шестнадцать и пора это прекратить. Соня может прямо сейчас начать жить нормальной жизнью. У нее есть старший брат, на которого можно равняться. Последние два года у нее была сумасшедшая жизнь, поэтому постарайся не обижать ее. Помни, она всего лишь ребенок.
– Да, ее четырнадцать что сорок! – рассмеялся Марк. – Она самый вздорный ребенок, которого я когда-либо встречал!
– Марк! – Она поцеловала его в лоб. – Будь терпеливым с ней. Ради меня.
Той ночью она не могла уснуть. Ворочаясь на горячих простынях, Марчелла думала о том, как Соня сможет вновь войти в их жизнь. Мысленно она переоборудовала свою небольшую гардеробную комнату в рабочий кабинет, чтобы в ее нынешнем рабочем кабинете устроить комнату для Сони. К четырем утра в голове звенело, она зажгла настольную лампу и начала делать наброски планировки новой комнаты. В дверях спальни Марчеллы появился Марк.
– Завтра у меня экзамен. Если не засну – провалюсь! – взмолился он.
Марк забрался к ней постель, и Марчелле пришлось выключить свет. Почти мгновенно оба заснули.
Следующим утром в восемь часов их разбудили раскаты хохота Сони. Стоя около кровати, глядя на спящих мать и брата, она смеялась.
– Бог ты мой, что за парочка! – воскликнула Соня. Марк, открыв один глаз, что-то буркнул и повернулся на другой бок.
– Ты все еще кормишь его грудью? – спросила дочь у матери.
Обеспокоенная Марчелла присела на кровати.
– Мне нужно соснуть еще часок, Соня. Марк решил, что тебе может понадобиться его постель, если бы ты вдруг проснулась среди ночи. А сейчас закрой, пожалуйста, дверь. В этом доме принято стучать, прежде чем входить в чью-либо спальню.
– Да! – выходя из комнаты, Соня засунула руки в карманы джинсов и, повернувшись, добавила: – Могу поспорить, что вы так и делаете!
Марчелла слышала, как, уходя из квартиры, Соня хлопнула дверью. Она была слишком рассержена, чтобы снова уснуть. Сев на кровати, она принялась расталкивать Марка.
– Видишь, что ты наделал? – проворчала она. – Я же знала, что не следовало разрешать тебе спать здесь! Очень важно, чтобы Соня чувствовала, что здесь ее любят, рады ее возвращению и не отгораживаются от нее!
Направляясь в ванную комнату, он заспанно посмотрел на мать.
После того как Марк сходил за почтой и ушел в школу, Марчелла решила съездить в «Блумингдейл» и купить Соне кое-что из одежды, надеясь, что обновки помогут ей забыть об утренней сцене.
Марчелла не знала, что теперь в моде у нынешних четырнадцатилетних. Однако в магазине она нашла массу утепленных костюмов, брюк, блейзеров, несколько блузок и свитеров любимых Сониных расцветок: различных оттенков лаванды и пурпура. Домой она приехала на такси, нагруженная коробками, и разложила подарки в гостиной на софе в качестве сюрприза.
Соня вернулась домой перед ленчем в сопровождении вахтера, сгибавшегося под тяжестью двух чемоданов. Марчелла помогла затащить их в комнату Марка и освободить в гардеробе место для Сониных вещей. Открыв чемоданы фирмы «Луис Уиттон», Соня продемонстрировала обилие дорогих платьев французского и итальянского производства. Большинство из них были для взрослых, плотно облегали тело и предназначались для роковой женщины.
– Я прошлась с утра по магазинам купить тебе кое-что, дорогая…
Марчелла провела Соню в гостиную, чтобы показать разложенные на софе подарки. После содержимого ее чемоданов эти наряды выглядели просто детскими.
– Надеюсь, тебе понравится то, что я выбрала. В Нью-Йорке ребята для улиц должны быть одеты соответствующим образом. Одевшись, как большинство из них, ты будешь чувствовать себя здесь увереннее.
Соня наклонилась над софой, слегка коснувшись одежды пальцами, стараясь не рассмеяться в лицо Марчелле.
– Извини, мама, дорогая, но я никогда не слышала ни об одном из создателей этих моделей, – проговорила она, отказываясь от подарков, – во всяком случае, это не мой стиль!
– Мне казалось, что ты без ума от пурпурного? – спросила Марчелла, явно разочарованная.
– Когда мне было десять лет, – рассмеялась Соня. – Теперь мой цвет – черный. Разве ты не видишь?
И она указала на надетые облегающие джинсы и полосатую хлопчатобумажную рубашку.
– О, – проговорила Марчелла, почувствовав, как внутри больно кольнуло. – Извини. Давай перекусим сандвичами, а потом пойдем обменяем.
Прогулка по улицам в обществе дочери оказалась целым событием. Туго обтянутая фигура Сони привлекала внимание мужчин. Когда они проходили мимо бригады строителей, те не могли удержаться от двусмысленных намеков и одобрительного свиста, встречные мужчины буквально пожирали ее глазами. Провоцирующая походка Сони, высокая, устремленная вперед грудь, длинные грациозные шаги, полуоткрытый рот – весь ее облик, казалось, говорил, что она позировала фотографу. В магазине «Блумингдейл» она умудрилась отыскать дорогое, облегающее тело, черное платье, стоившее больше всей одежды, купленной Марчеллой. Крутясь перед зеркалом, прикладывая платье к себе, Соня заявила:
– Вот это круто!
Марчелла взглянула на других покупателей, наблюдавших за поведением Сони.
– И когда же ты думаешь носить это? – спросила она.
– Есть много мест, куда можно отправиться, – пожав плечами, ответила дочь, – прошвырнуться…
Марчелла вздохнула:
– Поищи что-нибудь более подходящее. Подростковое.
Вешая платье на вешалку, Соня посмотрела на мать разочарованным взглядом.
– Забудь про него! Я одна зайду сюда как-нибудь и куплю его.
Всю дорогу домой Соня сидела в такси надувшись.
Лето они провели преимущественно в саутхемптонском доме Эми, где прошли практически все уик-энды. Там они плескались в бассейне и наблюдали за писателями-мужчинами, влюбленно взирающими на облаченное в бикини тело Сони. Эми была околдована Соней.
– Она гораздо прекраснее и безрассуднее любой из героинь моих романов, – нередко говаривала она, усаживая Соню на своих субботних обедах рядом со старыми сварливыми мужчинами и наслаждаясь одолевающими их страданиями.
В сентябре Марчелла записала Соню в одну из частных школ, где основной упор делался на изучение изящных искусств. Преподавание велось преимущественно на французском языке. Соня потребовала дополнительно уроков пения, танцев и гимнастики, записавшись на них в несколько различных школ, расположенных недалеко от Бродвея. Когда учебный год начался, она почти постоянно отсутствовала дома. Ее оправданием была работа, курсы, уроки, а также случайные конкурсы. Иногда она так уставала, что по утрам спала часов до одиннадцати, когда приходила прислуга, наводившая порядок в квартире. По выходным она либо исчезала, либо беспрерывно ела на кухне, словно не могла утолить напавший на нее голод. Соня взорвала их привычный домашний распорядок, как шар для боулинга, брошенный в спокойную воду бассейна. Иногда по ночам она плакала во сне, но когда Марчелла прибегала к ней в спальню, неизменно отвечала, что все в порядке. Мечта Марчеллы, чтобы иметь дочь, с которой можно было бы жить общими интересами: ходить по магазинам, гулять в парках – испарялась всякий раз, когда эта прекрасная, холодная незнакомка входила в комнату.
– Мое братское покровительство также не действует, – признался Марчелле Марк. Очевидно, Соня страдала от беспокоивших ее ран. Когда в ней вскипал гнев, зрелище было ужасным. Иногда от случайного замечания, брошенного Марком, она готова была выцарапать ему глаза. Позднее она извинялась перед ним, говоря, что в момент ярости ей хотелось причинить ему боль.
Бывало, после нескольких дней молчания и полного игнорирования Марка, она неожиданно заходила к нему в комнату и как ни в чем не бывало начинала рассказывать ему об отце кого-нибудь из школьных друзей, с которым у нее роман.
– Если я ему прикажу, то завтра же ради меня он бросит жену, – бывало, говорила ему Соня.
– Ты явно ненормальная, знаешь? – обычно говорил Марк.
В ответ она улыбалась и ехидно говорила:
– По крайней мере, я не сплю с мамочкой! Вот что я называю ненормальным! Знаешь, иногда я сбегаю из школы, чтобы поискать работу в качестве модели. Мир моды переполнен умными парнями вроде тебя, Марк. Все они с ума сходят по мне – им нравится мое лицо, мои груди, мои волосы, все такое, но они для меня как братья. Я знаю, полно симпатичных парней, кто хотел бы познакомиться с тобой, Марк. Что ты на это скажешь? Пойдем со мной как-нибудь, я познакомлю тебя…
После этого она ускользала из комнаты, улыбаясь сама себе тайком, оставляя его охваченным чувством странной неудовлетворенности, словно ей удавалось заглянуть в какую-то часть его души, в существование которой он никогда не признавался даже самому себе.
Когда на ее имя пришло письмо от адвоката, представлявшего интересы Гарри, Соня с подозрением взглянула на конверт.
– Как он узнал, что я здесь? – спросила она. Марчелла, готовившая кофе на кухне, повернувшись, посмотрела на нее.
– Официально тебя объявили пропавшей, дорогая. Естественно, что всех уведомили, что ты отыскалась, включая полицию и адвоката твоего отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88