Соответственно, надо было худо-бедно знать перечисленные языки. Несмотря на то, что мой итальянский неуклонно прогрессировал, я был вынужден прибегать к помощи переводчиков. Благодарю миссис Сильвию Джорджини (переводчицу с итальянского), профессора Мичиганского университета Мартина Уэлша (переводчика с немецкого) и моего друга еще со студенческих лет профессора Джона Лобера за помощь в переводах с латыни.
Кроме того, мне помогали и ныне здравствующие веронцы. Антонелла Леонардо из министерства культуры проявила нездешнюю доброту и любезность, отвечая на мои вопросы и устраивая для нас с женой встречи с удивительными людьми, каковых людей было не меньше полудюжины. Именно благодаря Антонелле прямой потомок Данте, граф Середжо-Алигьери, и пригласил нас в свое поместье. Граф немало поведал нам об истории своей знаменитой семьи и показал дом, купленный Пьетро еще в 1353 году.
Антонелла также познакомила нас с профессором Ритой Севери. Рита преподает в Веронском университете. Она, ее муж Паоло и их прелестная дочь Джулия устроили для нас вечер, пожалуй, самый восхитительный за все время нашего путешествия по Европе, которое, кстати, длилось три месяца. За один этот вечер я узнал о Вероне больше, чем за два года, проведенных за чтением. Рита отвела меня в университетскую библиотеку, где главный библиотекарь буквально задарил меня книгами. Рита также переводила для меня стихи Мануэлло Гвидо. Я в огромном долгу перед этой чудесной женщиной.
Через два дня еще одна чудесная женщина, Даниэла Цумьяни, показала нам останки римских строений, сохранившиеся в Вероне в виде фундаментов магазинов и винных погребков. Даниэла прямо-таки прониклась моим замыслом. За добро платят добром, поэтому возьму на себя смелость порекомендовать книгу Даниэлы «Шекспир и Верона: дворцы и дворики средневекового города». Книга уже переведена на английский язык.
Несмотря на все старания моих друзей, в «Королях Вероны» могут быть ошибки. Они целиком и полностью на совести вашего покорного слуги.
Стоит ли говорить, что без остроумия, мудрости и бессмертных строк самого Уильяма Шекспира никаких «Королей Вероны» просто не было бы?
Подозреваю, что как шекспирологи, так и дантологи проявят к моему труду самое пристальное и отнюдь не дружелюбное внимание. Специалисты по Данте наверняка поставят под сомнение некоторые мои пассажи. Например, перемещения поэта в изгнании до приезда в Верону всегда вызывали жаркие споры, я же подлил масла в огонь, заставив Данте отправиться в Париж, чтобы преподавать в университете. Оправданием моей смелости, возможно, послужит простое желание сделать Пьетро свидетелем последнего унижения тамплиеров. Впрочем, такой пассаж вполне правдоподобен, если не сказать вероятен. Также я наделил Данте длинной бородой – по свидетельствам современников, он действительно носил бороду, хотя некоторые ученые яростно отрицают этот факт (хотя какое отношение борода имеет к творчеству?). Еще я изменил написание его фамилии. Алигьери – флорентийский вариант. После изгнания Данте, пожалуй, желал хотя бы с помощью одной буквы выразить свое презрение к соотечественникам. Я заставил своего Данте взять более ранний вариант собственной фамилии, Пьетро же, как послушный сын, скрупулезно следует примеру отца. Я всегда любил эффект обманутого ожидания; выяснилось, что я в этом не одинок. Сам Данте использует первоначальный вариант написания своей фамилии в письме к Кангранде – «Dantes Alagherii». Разумеется, идут споры о том, действительно ли письмо написано великим поэтом, и так далее и тому подобное.
Пьетро как историческая личность представляет собой ту еще загадку. В распоряжении ученых лишь несколько фактов, однако все они касаются зрелости сына Данте, а никак не его юности. Вот почему я придумал для Пьетро жизнь, которую специалисты сочтут нелепой. В свою защиту я могу сказать одно – сам Данте поступил бы примерно так же. И Шекспир. Они оба питали слабость к хорошей фабуле.
Я неплохо поиздевался над братией, считающей себя истиной в последней инстанции во всем, что касается жизни Данте; впрочем, с Шекспиром я обошелся еще хуже. Я не стал путать даты, события и людей в жизни самого поэта – шекспирологов этим уже не проймешь. Нет, я сделал выжимки из его бессмертных творений. Специально для любителей Шекспира признаюсь – все мои идеи зарождались при чтении шекспировских пьес, в том числе и причина кровной вражды. Я никогда не пытался исправить Шекспира, как делали многие (причем по временам весьма неплохо). В отличие от исторических личностей вроде Макбета или Ричарда III, Ромео и Джульетта никогда не существовали в действительности, а значит, не нуждаются в защите.
Кроме того, Шекспир и сам был не прочь стащить сюжетец-другой. Чего уж там – он воровал сюжеты где только мог; история веронских влюбленных тоже украдена. Дар Шекспира состоял в том, чтобы, взяв старую историю, вдохнуть в героев и события новую жизнь. Я льщу себя мыслью, что, следуя примеру великого поэта в способах добычи сюжетов, я воздаю ему свою толику хвалы.
Чтобы узнать больше о конкретных моих озарениях, а также прочитать сокращенные сцены в первозданном виде и получить сведения о дебатах, которые я вел с издателями, милости прошу на вебсайт книги,
* * *
Несколько слов об именах. «Марьотто» и «Джаноцца» взяты мною у Мазуччо Салернитано. Герои с такими именами фигурировали в 33-й новелле его сборника «Il Novellino». Разумеется, то была ранняя версия истории Ромео и Джульетты, в которой не обошлось без тайных браков, смерти ближайших родственников, а также новобрачного, бежавшего в Александрию. Юную новобрачную неволят выйти замуж, однако священник дает девушке снадобье, от которого она впадает в забытье, похожее на смерть. К несчастью, письмо священника с подробностями хитроумного плана похищено пиратами (привет «Влюбленному Шекспиру»!). Заканчивается все так же печально, как в «Ромео и Джульетте», разве что Джаноцца бежит в Сиенну, надеясь скрыться в монастыре, где и умирает, причем беременная, если мне не изменяет память.
Любовная сцена в церкви – дань уважения Луиджи да Порто, также не обошедшему вниманием историю несчастных влюбленных. По его версии, молодые люди тайно встречались в церкви у брата Лоренцо целую долгую зиму, пока не осознали, что больше не могут противиться своей страсти.
Имя Антонио я также позаимствовал у да Порто, уроженца Виченцы. По его версии (кстати, именно да Порто первым дал юным влюбленным имена, под которыми их знает весь мир), Антонио звали отца девушки. Мать Джульетты звали Джованной, но это имя у меня уже было задействовано. Вдобавок имена Джаноцца и Джованна несколько схожи, так что я счел за лучшее просто не упоминать о матери Джаноццы.
Большинство остальных персонажей я взял из пьес Шекспира, или из истории, или из семейных хроник.
Что касается Кэт и Петруччо – это просто шутка, которая, однако, дала мне возможность вставить в роман парочку шекспировских цитат. Уважаемые любители «Укрощения строптивой», эта параллель между двумя пьесами специально для вас.
* * *
Теперь я должен вас предостеречь, дорогие читатели. За исключением нескольких случаев, я строго придерживался хронологии; Шекспир, кстати, на эту тему никогда не заморачивался. Хроники же свидетельствуют, что Баилардино да Ногарола в 1306 году женился вторично и имел от второй жены двоих сыновей. Полагаю, первая жена, Катерина делла Скала, была к тому времени мертва, хотя и не уверен – от этих средневековых итальянцев всего можно ожидать. Однако я решил продлить Катерине жизнь, а вторую жену Баилардино сделать женой его брата, Антонио да Ногаролы. Исключительно из практических соображений (расчетливость, Гораций!) я задействовал и двоих сыновей Баилардино, причем сделал их поздними детьми Катерины.
Была и еще одна проблема, и касалась она названий построек в Вероне, точнее, прежних и нынешних названий. Пьяцца дель Синьория сегодня практически такая же, как в XIV веке, за маленьким исключением – ни одно из окружающих площадь зданий не сохранило первозданный вид. Мысленно я создал некий микс из «тогда» и «сейчас», и в голове моей кое-что прояснилось. Надеюсь, с вами произошло то же самое.
Что касается самого Скалигера, спешу подчеркнуть: все великие подвиги, которые я приписал этому человеку, он действительно совершил. Правда, я долго не мог решить, со сколькими же врагами одновременно Скалигер сражался – в легендах фигурируют разные цифры, причем количество врагов растет прямо пропорционально году обнаружения легенды. Однако Скалигер действительно разбил падуанскую армию в 1314 году, имея меньше сотни солдат; действительно, переодетый испанцем, в 1317 году вдохновлял падуанцев на наступление, лишь для того, чтобы его люди через несколько минут атаковали врага с тыла. Короче говоря, Кангранде – один из тех персонажей, жизнь которых больше чем все легенды, вместе взятые.
Чтобы получить полное представление о мече Кангранде, зайдите на сайт компании «Del Tin Armories». Это итальянская компания, создающая удивительно точные копии древнего оружия; в том числе ею воссоздан меч, найденный в 20-х годах XX века в могиле Кангранде.
В приступе безумия я спрятал в тексте две анаграммы, имеющие отношение к произведениям Шекспира – специально, чтобы вы поломали головы.
Читатели, изучавшие источники, из которых Шекспир черпал свои сюжеты, наверняка не одобрят моего выбора времени действия. Как я уже говорил, Луиджи да Порто, написавший о веронских влюбленных в начале XVI века, со всей определенностью заявляет, что события имели место с 1301 по 1304 год, во время правления Бартоломео делла Скала, старшего брата Кангранде. При таком раскладе события моей книги должны были происходить приблизительно в 1276 году. Хоть это и увлекательнейший период истории Вероны, известный по таким личностям, как Мастино делла Скала (Первый) и Эццелино да Романо (Третий), на мой взгляд, ему (периоду) недостает драматизма падения Вероны. Верона достигла небывалых высот при Кангранде. Мне хотелось, чтобы в романе чувствовался привкус близящейся трагедии.
Заявляю, что да Порто был неправильно информирован. Вражда между Монтекки и Капеллетти прекратилась в 1302 году, когда Гаргано Монтекки и его дядья убили на Арене последних представителей семейства Капеллетти. Однако вражда вспыхнула вновь в 1315 году и продолжалась еще двадцать пять лет – за это время Верона потеряла все самое дорогое. Трагедия состоит не только в гибели юных влюбленных, но и в гибели всех молодых рыцарей Вероны. Цвет веронской молодежи был уничтожен за одну неделю. Для Мари и Антонио это действительно чума на оба дома, однако кара обрушилась и на другие дома. Кангранде возвеличил Верону до небывалых высот, но Верона пала, чтобы никогда больше не подняться.
Я в неоплатном долгу перед моим редактором, Майклом Деннени. Его напутствие оказало на меня огромное влияние; такие слова писатель проносит через всю свою жизнь. Майкл сказал, что я перепутал два понятия – «то, что должен знать писатель, чтобы написать книгу» и «то, что должен знать читатель, чтобы прочитать книгу»; по мнению Майкла, читателю требуется гораздо меньше знаний. Майкл буквально загорелся моей идеей; его энтузиазм вкупе с профессионализмом подгоняли меня всякий раз, когда дело не шло на лад. Спасибо, Майкл.
Другому моему редактору, Киту Каала из университета Святого Мартина, я готов без конца повторять слова благодарности. Через полтора года после завершения работы он связался с моим агентом и сказал: «Слушай, а эта книжка по шекспировским мотивам все еще доступна? А то она у меня из головы не выходит». С неизменной жизнерадостной улыбкой Кит провел меня по всем кругам процесса продажи и публикации рукописи, причем проделал все честно, да еще и на кураже. Кит буквально заставил меня написать новые главы, не отклоняясь от основной темы, и после двух редактур мои записки превратились в книгу, которую вы держите в руках. Я понимаю, насколько мне повезло. Найти редактора, который в тебя верит, – уже огромная удача, у меня же таких редакторов было целых два.
Первые мои читатели отличались особой дотошностью. Одаренный драматург и потрясающая актриса Кристина Тэтчер прочитала «Королей Вероны» второй по счету, и именно на волне ее восторга мне удалось пережить первый год. В том же году я имел счастье делить подмостки с Майком Нуссбаумом, сущим дьяволом, когда дело касается попкорна, и неподражаемым актером. Он просто вынудил меня закончить второй черновик, и слава богу (и ему) за это. Благодарю также Джереми Андерсона, актера и писателя, задействованного в постановке «Ромео и Джульетты», – именно на этом спектакле у меня и началось… Джереми поклялся, что «не упустит такой чертовски занимательный сюжет».
Вообще я стольких друзей должен поблагодарить за поддержку, просто не счесть. Например, в Мичигане, где была задумана книга, мне помогали Джефф, Нона, Джейсон, Гейб, Пат и Поли. В Чикаго, где я написал большую часть «Королей Вероны» и где мне особенно долго пришлось ждать, я нашел Тару, Гвен, Бена, Бреона, Пейдж и многих других.
Выражаю благодарность всем составам «Р&Дж», с которыми я когда-либо работал. В частности, Гринхиллской средней школе, компании «Театр теней», «Гражданскому театру Энн Арбор», устроителям Мичиганского шекспировского фестиваля, Артс Лейн, Первому закрытому шекспировскому фестивалю, Чикагскому театру Шекспира и Лоскутной Команде.
Огромное спасибо Дейву (Попсу) Дорчу за то, что он ввел меня в безумный мир сцены, не говоря о режиссуре «Р&Дж». Дейву поставить пьесу по моей книге, конечно, как делать нечего.
Со своих родителей, Эла и Джилл, я не только писал некоторых персонажей. Именно родителям я обязан своими литературными способностями, именно они воспитали меня так, как воспитали, и я преисполнен благодарности. Мой брат Эндрю научил меня быть открытым всему миру.
Мой сын Дэшиэлл появился в проекте в апреле 2006 года, когда рукопись «Королей Вероны» была уже сдана в печать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93