Впрочем, серое лицо его свидетельствовало об обратном.
– Ты права, любовь моя, – проговорил Кангранде. – Пьетро, на сегодня ты сделал более чем достаточно. Тебя должен осмотреть Морсикато. Но Виченца ближе, чем Верона. Туда-то я тебя и отправлю. – Он стал искать глазами коня.
– Мне кажется, сиру Алагьери верхом будет не очень удобно. – Джованна указала на свою карету. – Там свободно помещаются четверо. Если ты решил отправить сира Алагьери в Виченцу, можно прихватить и твою сестру с ребенком, и отца нашего рыцаря. А я поеду с тобой, любимый, если позволишь.
Кангранде раздумывал несколько мгновений, затем поцеловал жену.
– Ты мой ангел.
Он отстранился. Видно было, что Кангранде ведет сам с собою жестокий спор. Наконец он провозгласил:
– Да будет так. Аминь.
Пьетро попросил Джакопо взять Каниса и помочь Нико в поисках Фердинандо. А вокруг веселились вовсю. Из деревни пришли женщины, и солдаты из кожи вон лезли, чтобы произвести на них впечатление. В их россказнях последние события едва можно было узнать. Пьетро сам не заметил, как оказался в карете подле отца, который хлопотал над ним, как курица над цыпленком. Напротив устроились Катерина и Ческо.
Кангранде проследил, чтобы всем было удобно, проверил подушки на мягкость, лично закрыл дверцу и кивнул груму. Грум в ответ осклабился, махнул рукой на прощание и щелкнул кнутом. Лошади пустились рысью.
Морсикато прибыл как раз в тот момент, когда карета тронулась. Он спешился, немало удивив Кангранде своим появлением.
– Как дела в городе? – спросил Кангранде. – Все под контролем?
– Да, насколько возможно, – отвечал доктор, не сводя глаз с удаляющейся кареты. – Я подумал, здесь понадобится моя помощь.
– Счастлив сообщить, что не понадобится. Я только что отправил Пьетро в Виченцу. Вон в той карете. У него несколько царапин, которые, пожалуй, стоило бы осмотреть, а больше тебе негде разгуляться. Не хочешь ли вина, прежде чем отправиться домой? Похоже, главный праздник только начинается.
Морсикато взял флягу и жадно выпил.
– Кажется, я узнал грумов на карете.
– Это грумы моей жены, – пояснил Скалигер, указывая на Джованну, которая, глядя на Нико да Лоццо, смеялась веселее и переливчатее, чем когда-либо. – Она сама предложила свою карету, чтобы отвезти Ческо и нашего героя в Виченцу.
Явился Баилардино с Детто на руках. Мальчик, зажатый в медвежьих объятиях отца, сладко спал, посасывая большой палец. Кангранде улыбнулся и хлопнул зятя по плечу.
– А я думал, ты уехал.
– У меня такое чувство, будто я в ловушке. Это ты мою жену отправил в той карете?
– Ну да.
– А почему я не вижу вооруженной охраны?
Кангранде прищурился.
– Я велел следовать за ними двадцати всадникам. По-моему, достаточно.
– Всадники отменяются. Я только что говорил с их командиром. Командиру сказали, что в услугах его людей не нуждаются.
Голос Кангранде стал ледяным.
– Кто сказал?
– Говорят, приказ поступил от тебя.
– От меня?
Баилардино рассердился.
– Я рассчитывал на твое благоразумие хоть на этот раз. Кэт рассказала мне о тайном сообщнике графа. Он до сих пор на свободе, если ты забыл.
– Баилардино, не волнуйся. Я прямо сейчас пошлю эскорт. Он догонит карету в считаные минуты.
– Ну-ну, давай, павлин ты наш. Я пока побуду здесь пусть Детто немного поспит. Домой успею.
Баилардино неуклюже отошел, крепче прижимая сына к груди.
– Выпьем еще, доктор? – спросил Кангранде. Или предпочитаете уехать с эскортом?
– В Виченце и без меня врачей хватает. Если у Пьетро одни царапины, я, пожалуй, еще выпью.
Скалигер кивнул.
– Кстати о царапинах. Как себя чувствует Теодоро?
– Мавр? Уже в сознании и пытался двигаться. Я как раз хотел поговорить о нем. Он снова смотрел в гороскоп. Не успел в себя прийти, как взялся за свое гадание. А потом все порывался встать, говорил, что должен спешить. Пришлось привязать его к кровати.
– И что же он накаркал?
– Опасность для Пьетро и Ческо.
Кангранде рассмеялся.
– Мавр немножко опоздал! Ничего, мы скоро приедем, и он сам убедится, что все в порядке.
Но доктор не унимался.
– Что известно о тайном сообщнике графа?
– У меня в доме, оказывается, орудовал шпион. Он – один из тех…
Доктор внезапно подскочил и схватил Кангранде за руку.
– Я вспомнил! Я вспомнил, где видел этих грумов!
– Каких грумов?
– Грумов вашей жены! Они были в Виченце в прошлом году, они были в палаццо! Да, те самые, с акцентом!
– О чем ты говоришь?
– Это они пытались убить Ческо!
Морсикато следил за выражением лица Кангранде, переваривающего информацию.
– Ты уверен, что это именно они?
– Уверен. Богом клянусь.
Морсикато ожидал, что Скалигер вскочит на коня и бросит клич: дескать, все следуйте за мной, наследник снова в опасности. Однако Скалигер будто оцепенел.
– Кангранде! – воскликнул доктор. – Ческо в руках убийц! Его жизнь в опасности! Скорее, едем!
Глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом, Кангранде кивнул.
– Едем, только тихо. Вдвоем. Никаких солдат. Никому ни слова.
В следующую секунду они уже скакали вслед за каретой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
– Что-то мы долго едем, – заметил Данте.
Ческо вертел в руках какую-то штучку. В свете фонаря Пьетро разглядел, что это монета.
– Ческо, откуда она у тебя?
Мальчик молча передал Пьетро монету. Пьетро узнал ее.
– Можешь оставить себе. Меркурио сам бы тебе ее подарил.
Ческо не улыбнулся, но вздохнул с облегчением и продолжал свою непонятную игру.
Карету сильно трясло, им приходилось держаться за сиденья.
– Наверно, дорогу размыло, – молвила Катерина. – Но зачем так гнать?
– Да, скорость приличная. – Пьетро старался усесться так, чтобы его разбитое, измученное тело трясло как можно меньше.
– Это потому, что на козлах плохие дядьки, – зевнул Ческо.
– Какие еще дядьки? – опешил Пьетро.
– Те самые, которые хотели меня зарезать. В прошлом году. Они порвали мою подушку, – доверительно добавил мальчик, обращаясь к Данте.
– Ческо, о чем ты?
Мальчик отвернулся к окну.
– Ческо, Пьетро задал тебе вопрос, – сказала Катерина. – Ты должен ответить.
– Я ответил! Дядьки на козлах – те самые, что порвали мою подушку.
Катерина привлекла к себе мальчика и взглянула на Пьетро и Данте.
– Это он придумал? – с надеждой спросил поэт.
Ческо презрительно скривился и снова занялся монетой.
– Но как же… – начал Пьетро. Катерина побелела как полотно. – Что с вами, мадонна?
– Это все Джованна! – вскричала Катерина. – Джованна – сообщница графа!
Пьетро похолодел.
– Супруга Кангранде?
– Не может быть. Вы ошибаетесь, мадонна, – произнес Данте.
– Не ошибаюсь. Все сходится. У нее были ключи – это она выпустила Патино с лоджии. Когда у Патино ничего не вышло в первый раз, она послала своих людей, потому что устала ждать.
– Но зачем ей?.. – Впрочем, Пьетро знал ответ. Он только не решался облечь его в слова. Неужели жена Кангранде пытается убить его единственного сына?
– Видимо, чтобы защитить своих будущих наследников. Франческо просто болван. – (Мальчик поднял голову.) – Не ты, Ческо, не ты. Кстати, почему ты нам ничего не сказал, когда мы садились в карету? Почему?
– Я думал, вы сами знаете, – ответил мальчик. Он снова закрыл глаза. – Вдобавок с нами Пьетро. – И он пожал плечами, досадуя на необходимость объяснять взрослым элементарные вещи.
Попытаться выпрыгнуть из кареты на такой скорости нечего было и думать – даже если бы пассажирами были не хромой измученный рыцарь, старый согбенный поэт, беременная женщина и трехлетний ребенок.
– Ты прав, малыш, – сказал Данте. – С нами Пьетро. Он что-нибудь придумает.
* * *
Нико да Лоццо не был пьян. Он хотел бы напиться, но хмель не брал его – голову занимали отданные Скалигером поручения.
– Поверить не могу! Патино до сих пор на свободе! За два часа он не мог далеко уйти! Мы быстро его поймаем!
На Бонавентуру вино подействовало куда сильнее; впрочем, решимостью он мог соперничать с Нико.
– Поймать мерзавца! Это надо же – мучить детей! Отвезем его к моей Кэт – она задаст ему жару!
Угуччоне выжимал воду из своих длинных волос.
– Вместо того чтобы ловить Патино, все твои люди ищут этого болвана, твоего кузена.
– Он и сам объявится, – икнул Бонавентура. – Это у него привычка такая – исчезать. Ик. С детства.
– Я назначил Монтекки ответственным за поиски, – проговорил Нико. – Монтекки сегодня везет.
Вдруг вперед выступил седой солдат.
– Синьоры, мы тут кое-кого нашли. Извольте сами посмотреть.
– Кого еще вы там нашли? Фердинандо? – зевнул Бонавентура.
– Нет, синьор, не его.
Старый солдат говорил таким тоном, что за ним, помимо Нико, Бонавентуры и Угуччоне, двинулось еще несколько человек. Пройдя по извилистой лесной тропе, они наткнулись на мертвое тело. Молодой Монтекки склонился над телом, покрытым точно таким же плащом, как у него, только с кровавым пятном.
Нико бросился к юноше.
– Господи, Мари, неужели это?..
Марьотто осторожно повернул тело за плечи, снял с покойного позолоченный шлем и бережно закрыл его лицо от дождя. Повисло долгое молчание.
На тропе появился еще один человек в голубом плаще. Бенвенито придержал коня и спрыгнул на землю.
– Марьотто! Мне сказали…
Марьотто все так же стоял на коленях в грязи, неотрывно глядя в лицо, которое всю жизнь, за исключением одного вечера, хранило сосредоточенное выражение. Теперь напряжение ушло, черты смягчились. Видно, так выглядит каждый, когда оказывается у ног Всевышнего, думали собравшиеся.
– Наверняка на него напали из засады, – проговорил Бонавентура.
– Кто? Падуанцы? – вскипел Бенвенито.
– Нет, падуанцы здесь ни при чем. – Марьотто осторожно опустил голову отца на землю и вытащил из раны серебряный кинжал. Это было нелегко – убийца ударил с огромной силой. Марьотто вытер кинжал о собственный плащ. На клинке красовалось его имя.
В отдалении послышались голоса, и на опушку вышли Луиджи и Антонио Капуллетто. Антонио произнес:
– Мы увидели свет. Что случилось? Детей нашли?
– Капуллетто, – мягко проговорил Нико, – зря ты оказался здесь в такой момент.
– Почему? – удивился Антонио. – А кого это убили?
Марьотто поднял голову. На скулах его играли желваки, что не укрылось от внимания Угуччоне и Нико. Они успели схватить Марьотто, когда он попытался броситься на Антонио. Марьотто вырывался как бешеный.
– Ублюдок! Трус! – вопил он. – Со мной лицом к лицу встретиться кишка тонка, так ты сзади, со спины!.. Да только ты не того убил, не того!
Антонио побагровел.
– Мари, если бы я хотел тебя убить, я бы убил.
– Капуллетто, замолчи, Христа ради, – пробормотал Бонавентура.
– Замолчу, только сначала скажите, кто покойник.
– Отец Аурелии, – отвечал Бенвенито. – Его отец. – Он указал пальцем на Марьотто.
Из багрового Антонио стал серым.
– Только не это!
Марьотто плакал, не стыдясь слез.
– Ты подлый трус! Ты ее никогда не получишь! Даже если убьешь меня, она не будет твоей!
Антонио заметил, что все смотрят на него.
– Нет, я не убивал. Синьор Монтекки был добр ко мне – он даже заступился за меня, пошел против родного сына! Зачем мне было его убивать?
Марьотто взмахнул серебряным кинжалом.
– Затем, что ты принял его за меня! Ты думал, это я!
– Откуда у тебя кинжал? – похолодел Антонио.
– Отсюда! Из тела моего отца! Старика от молодого ты не отличил, а вот спину от груди хорошо отличаешь! Подлый трус!
– Марьотто, – шепнул Угуччоне на ухо Монтекки, – успокойся. Я сейчас велю его арестовать.
– Нет уж! Отпустите меня! – Марьотто задергался в железных руках Нико и Угуччоне. – Капуллетто, ты хотел дуэли? Хотел? Отлично! Здесь, сейчас. На кинжалах. Можешь взять кинжал, которым зарезал моего отца.
Антонио вытянул вперед руки.
– Клянусь, я выбросил свой кинжал! Я выбросил его сегодня днем! – Молодой человек оглядел собравшихся и понял, что ему никто не верит.
– Все слышали твои слова, Антонио. – Мари дико взглянул на Бонавентуру. – Ты его слышал, Петруччо?
– Я? Ну да…
– Я собирался… – начал Антонио.
– Что? Что ты собирался? Заключить меня в дружеские объятия? А потом воткнуть мне кинжал в спину, как моему отцу? – Марьотто наконец вырвался и встал в боевую стойку. – Давай! Вперед! Смелее!
Антонио снова побагровел.
– Послушай, ты, кусок дерьма! Я не убивал твоего отца!
– Ты с удовольствием убил бы меня или кого другого, кто на меня похож!
– Нет!
– Так докажи! Докажи! Спаси свою шкуру и гуляй дальше с моей кровью на кинжале! А если не докажешь, Капуллетто, клянусь… Клянусь всем, что мне дорого, клянусь своим браком, клянусь жизнью моей жены – я не успокоюсь, пока не уничтожу весь ваш род, как ты уничтожил моего отца!
Антонио наконец взорвался.
– Давай, нападай! Щенок! Только языком чесать и умеешь!
– Арестуйте их! – вскричал Угуччоне. – Обоих! Они нарушают закон и должны понести наказание. Капитан запретил дуэли на своих землях! Заберите у них оружие! Делайте что хотите, можете их связать, только уведите отсюда!
Приказ Угуччоне немедленно исполнили. Антонио, когда его волокли с места преступления, выплевывал проклятия в адрес Марьотто; Марьотто не оставался в долгу.
– Бонавентура, – со вздохом распорядился Угуччоне, – найди Баилардино, расскажи, что произошло. Кто-нибудь, найдите жену Монтекки. А ты, Бенвенито, позаботься о его сестре. Она должна обо всем узнать, а Марьотто сейчас не в состоянии ни с кем говорить. Луиджи, ты вряд ли можешь сказать наверняка, что твой брат убил синьора Монтекки?
– Я не могу сказать, что он его не убивал, – потупил взор Луиджи. – Мы расстались на дороге, а встретились несколько минут назад.
– Допустим. Поезжай, сообщи отцу, что мне пришлось арестовать Антонио и дела его плохи. Кинжал – серьезная улика.
– Очень серьезная, – подтвердил Луиджи. – Я поеду немедленно.
– Буду тебе признателен. – Тут Угуччоне заметил кривую улыбку Луиджи, и улыбка эта его насторожила.
Угуччоне отдал распоряжения, чтобы тело синьора Монтекки доставили в замок. Марьотто решили отпустить часа через два – необходимо было готовиться к похоронам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93