Затем откинул голову и сделал шаг к башенке, чтобы опереться на нее. Лишь тогда лунный свет заиграл на его великолепных зубах, и Пьетро узнал улыбку Скалигера.
– Кэт, ты просто сокровище! Соглашайся! Мануила я в момент выгоню. Все для меня? А не для себя ли?
– Ты сам признался. Ты хочешь быть Борзым Псом.
Скалигер поднял палец.
– Мое желание стать Борзым Псом не сильнее, чем твое – сделать меня таковым.
– Я хотела для тебя только самого лучшего, – возразила Катерина.
Скалигер медленно проехался спиной по каменной башенке и сел, вытянув ноги.
– Лучше всего было бы оставить меня в покое! Я же не любви прошу, а равнодушия! Неужели быть равнодушной так трудно? – Скалигер овладел собой и понизил голос, чтобы не привлекать внимания караульных. – Пьетро, ты когда-нибудь слышал о шотландском тане по имени Донвальд? Так вот, этот Донвальд верой и правдой служил своему законному королю. Однажды какая-то старая ведьма напророчила Донвальду, что он сам станет королем. В ту же ночь Донвальд и его жена убили честного короля Дуффа во сне. Вопрос: убил бы Донвальд короля, если бы не пророчество? Убил бы Донвальд короля в любом случае? Почему люди не хотят просто подождать, пока судьба сама все за них сделает? – Кангранде подмигнул Пьетро, и юноша похолодел. – Если человек не властен над своей судьбой, он по крайней мере властен над своими поступками. Видишь, Пьетро, эти слова уже стали моим девизом. Скоро о нем все узнают. – Кангранде перевел глаза на сестру. Взгляд его стал холоднее. – Ты бы убила спящего короля, лишь бы приблизить будущее. Я бы служил королю верой и правдой и ждал бы, пока рок сам всем распорядится.
– Значит, ты глупее, чем я думала.
Кангранде поднял палец.
– Вот оно! Теперь я точно знаю, что в глубине души ты не веришь в пророчества. Ты слишком стараешься воплотить их в жизнь.
– Может, моя вера недостаточно сильна; зато ты во всем полагаешься на судьбу.
– Пожалуй. – Скалигер встал и принялся мерить шагами крышу. – Пьетро, тебя удивило выражение моего лица? Ты думал, я себя не помню от радости, что Ческо погиб. Ничего подобного! Я радовался тому, что судьба проиграла. Пророчество оказалось ложным. Я думал, Ческо не Борзой Пес.
Даже звезды не без греха. Все, на что ставила Катерина, развеялось по ветру, как пыль. Вот это-то ты и видел. Ты видел, как я на один-единственный миг почувствовал себя свободным. Да, я мог наконец сделать шаг навстречу судьбе. Судьбе, которой я желал для себя, судьбе, которую я успел попробовать на вкус, едва научился думать, слышать и ходить. – Скалигер воздел руки к небесам. Пьетро видел, что его сильные пальцы готовы вырвать пару-тройку звезд из созвездий. – Мне внушили, что я Борзой Пес. С самого рождения и до тех пор, как я вошел в возраст, окружающие твердили, что мне предстоит свершить нечто великое. Я не радовался смерти Ческо – я просто увидел, что будущее снова будет для меня открыто.
– Ческо ведь жив, – возразил Пьетро.
Скалигер уронил руки.
– Да – и вокруг вновь смыкаются стены. Я не Борзой Пес. Я никогда не буду Борзым Псом. Но, Пьетро, знал бы ты, как я хочу им стать! А все потому, что я попробовал величие на вкус. Вот что сделала моя сестра. Моя любящая сестра так боялась не выполнить собственного предназначения, не сыграть своей роли в древней легенде, что попыталась сделать из меня великого человека, а я таковым никогда не был и быть не мог. Она позволила мне жить чужой жизнью, чтобы умерить ее тоску по власти.
Слезы катились по Катерининым щекам, однако дышала она ровно.
– Не я внушила тебе, что ты Борзой Пес.
– Верно. Я обвиняю тебя в том, что ты подпитывала во мне эту веру.
– А что мне оставалось делать? То была моя судьба! Судьба воспитать Il Veltro! Мое предназначение…
– Еще бы! – В голосе Кангранде слышалось презрение. – И ты получила, что хотела! Если Ческо и есть Борзой Пес, именно ты взрастила его, ты внушила ему соответствующий образ мыслей, честолюбивые мечты! Он никогда от них не избавится! Думаешь, Ческо тебя забудет? Думаешь, сумеет тебя забыть? Или ты жаждешь признания, когда он вырастет и покроет себя неувядаемой славой? В этом, по-твоему, заключается твоя роль? Мать Цезаря? Мать Христа? Что ж, мадонна Аурелия Мария, вы свою роль сыграли. Пришло время отдать Ческо людям, которые будут любить его.
– Я люблю его! – выдохнула Катерина.
– О да, конечно, любишь. – Кангранде снова положил руку на рукоять меча. – Ты любишь Ческо так же, как я люблю свой меч. Меч – только оружие, средство. Однако в отличие от тебя я и без меча сам себе хозяин. Я не отождествляю себя с мечом. Ты же, Катерина, любишь все свои орудия лишь постольку, поскольку они тебе пригождаются. Ни одно из орудий не в силах изменить твою женскую природу. Если бы ты сию минуту узнала наверняка, что Ческо – обычный мальчик, ты бы забыла о нем так же легко, как забыла обо мне.
– Я никогда о тебе не забывала, – прошептала Катерина.
– Что ж, еще не поздно. С этой минуты я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Кангранде взмахнул мечом и рассек ночной воздух. Жестом этим он давал понять, что и в его доспехах имеется прореха. Но Катерина не поняла. Она слишком устала, последние события вымотали ее, жестокость брата опустошила ее сердце. В отличие от Пьетро, она не заметила, что брат готов выслушать ее возражения, причитания, плач, мольбы снова впустить ее в свою жизнь. Катерина упустила возможность опровергнуть все сказанное Скалигером.
– Можно мне навещать Ческо? – спросила Катерина. – Можно мне хотя бы навещать его?
И в этот момент она окончательно проиграла. Пьетро увидел, как захлопнулась дверь – чтобы никогда больше не открыться. Скалигер снова вышел победителем. Но как же горька победа, за которую заплачено самым дорогим!
– Можно, – сказал Кангранде. – Продолжай верить в свое предназначение. Твои визиты должны быть тайными и короткими. Нельзя допустить, чтобы тебя выследили. Никто не должен знать, где находится Ческо. Мы пустим слух, что он умер, или сошел с ума, или одержим демонами. Или все вместе.
Катерина несколько овладела собой.
– Понимаю.
– Не расстраивайся, сестрица. У тебя есть и родные дети. Они никогда не причинят тебе столько хлопот – они ведь простые смертные. Как и все мы. Можешь внушить им глубокую и непоколебимую веру в Церковь, или в судьбу, или в языческих богов – тебе выбирать. Если же ты боишься, как бы наш маленький Ческо не стал со временем слишком походить на своего отца, не сомневайся: с Пьетро Борзой Пес вырастет именно таким, каким ты хочешь его видеть, – ведь ни ты, ни я не будем вмешиваться в процесс воспитания.
– Не будем.
Брат и сестра одновременно посмотрели на Пьетро. Юноша стоял на самом краю крыши. Половину его лица скрывала тень, половину ярко освещала луна. Пьетро не сводил глаз с двоих Скалигеров, которых он уважал, почитал и любил так долго. Теперь он нашел в себе силы сказать им:
– Этого не будет.
Кангранде склонил голову.
– Ах, Пьетро! Мы забыли о нашем судье. Покоримся же его мудрости. Кто победил? Кто виноват? Что делать с мальчиком? Последнее слово за тобой.
Иллюзии Пьетро улетучивались одна за другой; теперь он чувствовал себя более уязвимым и одиноким, чем в пещере.
– Послушайте оба! Вы заняты только своей враждой, а также своей ролью в истории! Мальчик вас не волнует!
Катерина приблизилась к юноше.
– Пьетро, подумай обо всем, что слышал сегодня ночью. Если ты откажешься, Франческо просто-напросто найдет кого-нибудь другого, и, уж поверь мне, этот другой будет далеко не таким храбрым и честным, как ты.
– Я не согласен, – упорствовал Пьетро.
Кангранде тоже сделал шаг вперед.
– Ты прав, наши чувства к мальчику отчасти продиктованы нашими собственными демонами. А ты бескорыстный, ты самоотверженный. Сколько раз ты рисковал жизнью ради спасения Ческо? Ты хоть раз о себе подумал? Ческо должен уехать именно с тобой.
– Насчет демонов вы верно заметили, – холодно произнес Пьетро. – Никто мне не поверит, если я расскажу, какие чудовища таятся под личинами Скалигеров. Нет. Я больше не буду пешкой в ваших играх. Вы пытались… вы бы убили моего отца и глазом не моргнули. И Морсикато, и мавра! И Ческо тоже? Вам не удастся сплавить мне мальчика и объявить об очередной победе. Я не согласен.
Пьетро развернулся и похромал вниз по лестнице. Через несколько секунд брат и сестра остались одни.
Кангранде и Катерина смотрели вслед Пьетро. Кангранде глубоко вздохнул.
– Сработало.
Катерина вскинула ресницы.
– Так ты знал, что Пьетро все время был на крыше?
– Конечно.
– Ты также знал, что я приму твои слова за чистую монету, и разыграл целый спектакль?
– Alterius non sit, qui suus esse potest. Он прав. Мы с тобой настоящие чудовища.
– Мы – то, чем нас сделали звезды.
– Мы – то, чем нам суждено было стать.
– Теперь он возненавидит тебя.
Кангранде пожал плечами.
– Новая жизнь всегда рождается в муках.
Катерина приблизилась к брату. Рука ее была забинтована – она не могла обнять Кангранде и потому поцеловала его в щеку.
– Значит, нашей войне конец?
Кангранде положил руки сестре на плечи.
– Разве ты умерла? Или, может, я умер?
Катерина отступила на шаг и кивнула.
– Ты до сих пор меня иногда удивляешь. Ты так расчетлив, так подвержен вспышкам гнева, что я нередко забываю о твоем великодушии.
– Милая, давай не будем увлекаться. Как думаешь, Пьетро согласится?
– По-моему, ты не оставил ему выбора. Интересно, сам он это понимает?
– Теперь глаза Пьетро открыты. Открыты на многое.
– Могу я спросить… когда ты выбрал Пьетро?
Кангранде прищурился.
– В самый первый день, здесь, в палаццо. Он разговаривал во сне. Наверное, бредил. Не очень-то внятно получалось. Но когда ты сказала мне, что у меня родился сын, я понял: мальчику понадобится защитник.
Катерина склонила голову набок.
– Пьетро разговаривал во сне? Может, унаследовал от отца сверхъестественные способности?
Капитан Вероны только руками развел.
– Не знаю, как насчет колдовства, но я видел Данте за работой – он словно в другом мире пребывает. Его произведения – не просто правильный выбор слов. Мне кажется, Господь время от времени дает определенным людям некую энергию, таинственную силу. Впрочем, не могу сказать наверняка. Пьетро снятся сны. Ческо – тоже. Это что-нибудь да значит.
– Сны снятся и тебе, Франческо.
– И тебе. – Скалигер направился к лестнице. – Пойдем. Нам обоим нужно как следует отдохнуть.
– Я еще посижу. Небо сегодня просто великолепное.
Кангранде посмотрел вверх.
– Великолепное? А по-моему, оно сегодня гнетущее. Впрочем, как хочешь.
Катерина еще некоторое время сидела на крыше, не в силах пошевелиться. Конфликт оказался куда более тяжелым, чем она предполагала. Ее сердце было разбито… и все-таки она чувствовала гордость. Ее брат постепенно учится. Однажды он может стать поистине великим человеком.
Но не Il Veltro. Это не его удел.

ЭПИЛОГ
Пьетро свернул за угол и услышал скрипучий голос.
– Ну вот, теперь ты все знаешь.
Прошло немало времени, пока Пьетро ответил:
– Да, теперь знаю.
На голове аль-Даамина красовалась плотная повязка.
– Я обязан тебе жизнью.
Пьетро вспомнил кривой меч, который отразил смертельный удар. Пьетро тогда спешил на помощь Кангранде.
– Считай, квиты.
– Жаль, что я не мог быть с тобой, когда ты особенно во мне нуждался.
– Когда же? В пещере? Или в карете? А может, несколько минут назад? Знаешь, ни одно из сегодняшних событий ни в какое сравнение не идет с тем, что я только что слышал. Впрочем, я забыл: тебе ведь уже все известно. – Пьетро невесело рассмеялся. – Они хотят, чтобы я увез Ческо в Равенну. Но если Ческо – Борзой Пес, мои действия никак на него не повлияют. Если я не возьму с собой Ческо, все равно все будет так, как предначертано судьбой. Правда ведь?
– Ты сам знаешь, что это не так. Твоя вера отрицает предопределенность. Я, пожалуй, с этим согласен. Все только и говорят, что о влиянии судьбы на человека; никто почему-то не говорит о влиянии человека на судьбу. Нет ни одного создания Всевышнего, в которое бы Он, наряду с зависимостью от судьбы, не вложил способности эту судьбу менять. Может быть, Ческо – Борзой Пес, а может, и нет – тут мы не властны. Зато от нас зависит, каким человеком Борзой Пес вырастет.
Они смотрели друг другу в глаза.
– Ты тоже участник их игры, – произнес Пьетро. – Это твоим попустительством… нет, с твоего одобрения они играют чужими судьбами. Это ты их стравливаешь. Зачем тебе это надо, Тарват аль-Даамин? Чего ты добиваешься?
Огромный, покрытый шрамами мавр придавил юношу взглядом.
– Боюсь, что, наблюдая за сражением между братом и сестрой, ты не заметил настоящей войны. Борьба между Скалигерами, вражда с Падуей, козни против Венеции, затаенная злоба на Флоренцию, надежды Папы, мечты претендентов на императорский трон – все это никак не повлияет на судьбу Ческо. Если он и есть Борзой Пес, он преобразит мир до неузнаваемости. Кто же не хочет получить хоть маленькую роль в этой эпической драме? Надежда слабая, знаю – не обещание судьбы, а только намек на обещание. Но разве кто-нибудь станет думать два раза, прежде чем отдать жизнь за наступление нового золотого века?
– Это не ответ. Чего тебе надо?
Аль-Даамин сжал губы.
– Спроси себя: если я составил гороскоп Ческо, и Катерины, и Кангранде, почему бы не предположить, что другой астролог составил мой гороскоп, показал мне всю мою несчастную жизнь как на ладони? Почему бы не предположить, что моя судьба также связана с судьбой мальчика? Более того: что я умру в том самом месте, в которое судьба забросит Ческо?
– Ты знаешь, когда и где умрешь?
– Знаю. Причем узнал не без твоей помощи. Не скажи ты тогда, что падающих звезд было две, я бы не составил гороскоп, который открыл мне связь между моей смертью и жизнью мальчика.
От этой мысли кровь стыла в жилах, но Пьетро уже был сыт по горло пророчествами и гороскопами.
– А ты можешь отсрочить свою смерть, Тарват?
Мавр рассмеялся. Смех его прозвучал жутко, словно гром, предвещающий наказание свыше.
– Нет, мой юный друг, это никому не под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93