Меркурио отслеживал каждое движение занавесей, словно надеясь, что из-под них выскочит заяц. У Пьетро от волнения покалывало шею и затылок. Он никого не видел, но не сомневался: за ним наблюдают.
В луче света внезапно что-то сверкнуло. Пьетро заметил в кустах яркие влажные глаза.
– Привет, Ческо, – улыбнулся он.
Мальчик выбрался из засады. Ростом он оказался ровно по колено Пьетро.
– Привет, – отвечал Ческо. Одежда на нем была чистая, но латаная-перелатаная, особенно на локтях и коленях. Волосы у мальчика вились сильнее, чем у Кангранде, но были много светлее. Его давно не стригли – белокурые локоны спадали на глаза. Ческо переводил взгляд с Пьетро на собаку.
– Как его зовут?
– Меркурио.
– Мр…курио! – Ческо хлопнул в ладоши, приглашая пса поиграть. К удивлению Пьетро, Меркурио тут же подскочил к мальчику и улегся у его ног.
Ческо немедленно запустил ручонки в шерсть собаки.
– Тебе повезло, – сказал Пьетро. – Обычно он ложится только у моих ног. – Пьетро приблизился к двери, ведущей в сад. – Ты, Ческо, этого не помнишь. А ведь мы с тобой старые знакомые. Меня зовут Пьетро. Я ищу твою маму.
– Донны нет дома, – отвечал мальчик, продолжая гладить собаку. Пальцы его коснулись римской монеты, болтавшейся на ошейнике Меркурио. Ческо перевел взгляд на Пьетро. – А у тебя нет шляпы.
Это прозвучало довольно странно.
– Верно, нет. – И тут Пьетро осенило. – Ческо, ты меня помнишь?
– У тебя нет шляпы, – повторил Ческо.
– Когда-то ты пытался поиграть с моей шляпой, – сказал Пьетро. – Ты тогда был совсем маленький. Помнишь?
– А у меня есть игрушка. – Ческо протянул Пьетро что-то вроде перекрученной металлической цепи. Звенья сцеплялись замысловатым образом – не поймешь, где начало, где конец.
– Это тебе отец подарил? – поинтересовался Пьетро.
– Наш отец – Господь.
Пьетро опешил, затем предпринял вторую попытку:
– Кто тебе это подарил?
– Ческо.
– Ческо – это ты.
Мальчик скорчил рожицу, удивляясь непонятливости взрослого:
– Другой Ческо.
– Ясно, – рассмеялся Пьетро.
Мальчик настойчиво протягивал ему головоломку.
– Попробуй, разбери.
Пьетро подошел поближе, и взгляд Ческо остановился на его хромой ноге и трости.
– У тебя нога болеет.
Пьетро хлопнул себя по бедру.
– Это было давно. Уже не больно.
– Никому ее не показывай, – посоветовал мальчик. – Никто не поможет. – Ярко-зелеными глазами он уставился в карие глаза Пьетро и насильно сунул головоломку ему в руки.
По правде говоря, малыш интересовал Пьетро куда больше, чем перекрученная металлическая цепь. Ческо тем не менее ждал. Пьетро внимательно рассмотрел головоломку, попытался расцепить звенья. Ничего не получилось. Пьетро старался разобраться в хитросплетениях звеньев, найти слабое место.
Наконец он не выдержал и вернул головоломку Ческо.
– Может, покажешь, как надо?
Ческо расплылся в улыбке. Взяв головоломку, он принялся вертеть ее в обеих руках. Казалось, малышу ни за что не справиться с таким огромными звеньями. Однако он потянул раз, другой, третий – и внезапно звенья распались. Ческо в каждой руке держал по одному звену. Он победоносно взглянул на Пьетро.
– Постой, как тебе это удалось? – Пьетро наклонился к мальчику.
Прежде чем довольный Ческо успел объяснить, ему пришлось отреагировать на другой голос, послышавшийся из обнесенного стеною сада.
– Ческо, не приставай к Пьетро. Он проделал долгий путь.
При звуках Катерининого голоса свет, исходящий от Ческо, померк. Только глаза мерцали, словно глубоко внутри еще дрожало слабое пламя. Ческо уронил головоломку и, неестественно выпрямившись, подошел к донне Катерине. Он не взял ее за руку, а замер у ее юбки, глаз не сводя с Пьетро. Меркурио последовал за мальчиком и остановился у его ног.
Катерина была, как всегда, прекрасна. Она причесывалась теперь проще, чем два года назад, однако ее безупречные скулы и рот от этого только выигрывали. Животик еще только начал намечаться – его почти скрывали складки платья. На висках пробивалась седина – и терялась в темных прядях.
Пьетро поклонился так низко, что едва не прошелся краями рукавов по полу.
– Домина.
– Кавальери. – Катерина, в соответствии с официальным тоном, который взял Пьетро, протянула ему руку для поцелуя. Пьетро с благоговением коснулся губами узкого запястья. – Вы очень возмужали. Вы ведь поужинаете со мной и Баилардино? Мне не терпится поговорить со взрослым человеком. – При последних словах Ческо навострил ушки. Катерина сделала вид, что не заметила. – У нас, правда, сейчас гость, но он через прислугу передал, что нездоров. Вы помните Морсикато? Он просил позволения осмотреть вашу ногу, но я подозреваю, что он просто хочет послушать новости из Болоньи. Я пригласила Морсикато на обед – думаю, так вам удастся избежать простукиваний и ощупываний.
– Морсикато сохранил мне ногу и имеет полное право на простукивания и ощупывания. Наверно, его интересует аутопсия. А кто этот ваш захворавший гость?
Катерина нахмурилась.
– Ничего особенного – какой-то безродный тип, правда, очень богатый. Он банкир из Тревизо, зовут его Патино. Хочет и в Виченце основать отделение своего банка и на эту тему постоянно докучает Баилардино.
– Наверно, у вас он нашел бы больше участия, – произнес Пьетро.
– Вы очень любезны. – Катерина высвободила руку из ладоней юноши. – Давайте до ужина отдохнем в гостиной. Вы должны мне все рассказать о Равенне, а потом мы вместе подумаем, как вернуть вам расположение моего брата. – Катерина придвинулась и прошептала Пьетро на ухо: – Я так рада, что он выбрал тебя для защиты Виченцы. Значит, твое изгнание скоро закончится.
Катерина и Пьетро проследовали через сад. Не успели они скрыться, как Ческо и Меркурио принялись играть в догонялки вокруг фонтана. Вдруг Меркурио залаял. Ческо сначала посмотрел на землю, затем проследил глазами за взглядом пса. Оказалось, что высоко на выступе стены, изогнувшись и вытянув лапы в послеобеденной неге, устроилась бело-рыжая кошка.
Ческо передернуло. Он поднял камень и бросил в кошку. Обычно Ческо не промахивался, но сейчас он спешил, и камень пролетел в пяди от усатой нахальной морды. Кошка вскочила. Второй камень тоже не попал в цель – кошка успела выпрыгнуть в окно и скрыться. Меркурио отчаянно лаял.
– Ческо, в чем дело? – раздался сзади голос донны Катерины.
Мальчик похолодел. Он знал, что обижать кошек нельзя. Тем не менее он произнес:
– Там кошка.
– Оставь кошек в покое. Ты и так уже всех их распугал. – И Катерина скрылась за занавесью, где ее ждал хромой рыцарь.
– Что, Ческо не любит кошек?
– Не любит – это мягко сказано. Он их на дух не переносит. Злится, выходит из себя. Мы стараемся не пускать кошек в дом, но им здесь нравится – сами приходят. Ческо думает, кошки нарочно его дразнят.
За занавесью Ческо терпеливо ждал, пока донна Катерина и Пьетро уйдут. Послышался скрипучий голос – Ческо знал, что это черный человек здоровается с матерью и рыцарем. Ческо побаивался черного человека, и сам не понимал почему. Он старался проводить с черным человеком как можно больше времени, чтобы выяснить причину своего страха.
Убедившись, что взрослые ушли, Ческо снова собрал головоломку. Отряхнув с нее пыль, мальчик направился к фонтану. Месяц назад он обнаружил в чаше фонтана небольшой выступ, за которым открывалась щель. Маленькие пальцы осторожно спрятали в щель головоломку и, прежде чем оторваться от металлических звеньев, убедились, что они надежно закреплены и не упадут. В тайнике, помимо головоломки, хранились и другие не менее ценные вещи. Ческо не хотел, чтобы его сокровища обнаружили, – мальчик берег их до тех времен, когда братец Детто подрастет и они смогут играть вместе.
Пес снова залаял. Ческо огляделся. Сад был пуст – никто не видел тайника. Однако Меркурио не унимался. Ческо последовал за собакой и под кустом обнаружил дощечку с какими-то цифрами, процарапанными на воске. Мальчик наморщил лобик и принялся разглядывать находку.
– Это головоломка, – шепнул он Меркурио. Тот тщательно обнюхал дощечку. – Да не для тебя, дурашка, а для меня. – Ческо стал мысленно тасовать ряды цифр. И откуда она здесь взялась? Мальчик решил спрятать дощечку и вплотную заняться ею после ужина. Потом, когда он разгадает головоломку, он покажет ее Детто. Пожалуй, пора уже учить брата этой забаве.
Морсикато выглядел вполне здоровым, хотя у него заметно прибавилось морщин и борода начала седеть. Он тепло приветствовал Пьетро. Первые слова, сорвавшиеся с его языка, были:
– Я слыхал, в Болонском университете преподает женщина-профессор! Ты должен все о ней рассказать.
– Так я и знал! – рассмеялся Пьетро. – Да, у нас действительно преподает загадочная Новелла Д’Андреа. Она читает лекции из-за ширмы, чтобы у нас, бедняг, ум за разум не зашел.
– Так ее никто не видел?
– Никто, насколько я знаю. Во всяком случае, мне не приходилось. Правда, многие утверждают, что видели.
– Великолепно! Почему, о, почему, когда я учился, не было женщин-профессоров? – Морсикато взял Пьетро за руку. – Пойдем, за ужином расскажешь все новости скандального университетского мира.
По пути в обеденную залу Пьетро показали маленького Баилардетто – его только что уложили спать. Детто не исполнилось еще и двух лет; он научился бегать и лопотать и очень походил на своего отца – такой же светловолосый, с резкими чертами лица. Детто был самым обыкновенным ребенком, не отмеченным, в отличие от Ческо, судьбой. К своему удивлению, Пьетро обнаружил, что любит детей. Раньше он об этом не задумывался.
Ужин прошел отлично. Пьетро никак не ожидал, что Ческо позволено есть вместе со взрослыми. Впрочем, мальчик вел себя тихо, аккуратно ел и смотрел прямо перед собой. Пьетро начал рассказывать Морсикато о вскрытиях трупов, при которых присутствовал, и Ческо навострил ушки, однако, когда разговор перекинулся на политику, мальчик снова погрузился в свои мысли.
Пьетро переменил тему вопросом:
– Как вы думаете, Фридриха объявят императором?
– Неизвестно, – пожал плечами Баилардино.
Пока Пьетро отсутствовал, в Вероне произошло важное событие. Два месяца назад Скалигер, после долгих раздумий, кого из претендентов на престол, Людовика Баварского или Фридриха Красивого, поддержать, принял решение. Скалигер счел, что у Фридриха Красивого прав больше. Таким образом, шестнадцатого марта Кангранде делла Скала официально объявил о своей преданности – и преданности своей армии – Фридриху.
– Есть и еще один кандидат, о котором пока никто не упоминал, – вкрадчиво начал Морсикато.
– Не хотите же вы сказать, что это Кангранде? – опешил Пьетро.
Баилардино расхохотался.
– Нет, нет и еще раз нет. Морсикато имеет в виду венского герцога Винченцо Ленивого.
– Вот как!
– Не понимаю, почему его называют ленивым, – произнесла Катерина. – Я слышала, он мудрый правитель, что нехарактерно для человека столь молодого. Просто он не любит помпезности, которая обычно царит при дворе.
Баилардино передернул плечами.
– Несмотря на итальянское прозвище, Винченцо вполне себе кандидат, тем более что он родня императору. Пусть попытается – глядишь, и вскарабкается на трон.
Заговорили о войне, которую вел Кангранде, обсудили новости из Франции и перешли к возвращению Марьотто.
– Я слышал, Аурелия выходит замуж, – произнес Пьетро, – но не знаю, за кого.
Баилардино нахмурился.
– Сказать по правде, не нравится мне эта свадьба.
– Жениха зовут сир Бенвенито Леноти, и он столь же красив, сколь и храбр.
– Он так красив, что храбрость его должна быть просто нечеловеческой, чтобы сравниться с его красотой. Погоди-ка! Уж не тот ли это Леноти, что покрыл себя неувядаемой славой на турнирах? На него ставки делают, как на лошадь.
– Можно выйти из-за стола? – спросил Ческо, отодвигая тарелку с недоеденными яблочными дольками.
– Сначала доешь яблоки, – сказала Катерина. Ческо сгреб дольки, запихал их в рот, спрыгнул со стула и бросился вон из залы. – Доешь яблоки! – крикнула ему вслед Катерина. – Ох, не дай бог я найду на полу хоть один разжеванный кусочек!
Мужчины разразились хохотом.
– Очень смешно! – воскликнула Катерина. – В один прекрасный день на нас рухнет крыша, вот тогда посмеетесь! Он опять что-то задумал. – И Катерина поднялась, чтобы вместе с нянькой идти за Ческо.
– Оставь его, Кэт, – вздохнул Баилардино.
– Посмотрю я, что ты запоешь, когда он дом подожжет.
– Как вообще проявляет себя тезка Кангранде? – спросил Пьетро.
Катерина поджала губы.
– Если я скажу, что он необыкновенно одаренный ребенок, это будет всего лишь мнение матери. Если я скажу, что с ним с ума можно сойти, это опять же будет мнение матери. Возможно, доктор выдаст более объективное заключение.
У Морсикато от неожиданности бороду перекосило.
– Ческо очень подвижный. Я не успеваю перевязывать ему ссадины да вправлять вывихи. Он любит выскакивать на меня из засады со своим деревянным мечом.
– И на меня. – Баилардино мрачно потер бок.
– Он сидит в седле так, будто в нем и родился. Плавает как рыба. Полагаю, он уже научился читать. Но, по-моему, больше всего ему нравится возиться с механизмами, узнавать, почему они работают. У донны Катерины есть ножной ткацкий станок – так Ческо его разобрал, когда никто не видел, а потом смотрел, как его чинят, – радовался, что удачно пошутил.
– И не он один радовался. – Катерина мрачно взглянула на мужа.
– А что, разве шутка была неудачная? – возразил Баилардино. – Зато с тех пор Кангранде посылает Ческо головоломки, вроде соединенных колец. И мы ему благодарны – в смысле, Кангранде благодарны, а не этому дьяволенку. Над головоломками Ческо может сидеть часами.
– Я видел одну головоломку, – возразил Пьетро. – Мне показалось, Ческо их очень быстро разгадывает.
– Верно, – кивнул Баилардино. – У него прямо-таки талант. Но знаешь, когда Ческо разгадает головоломку, он ее исследует. Ему интересно, каким образом соединяются детали. А еще Ческо любит показывать головоломки своему младшему брату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93