Влияние Кальвина в Женеве, в конечном итоге, было основано не на
официальной должности (которая была незначительной), а на его большом
личном авторитете проповедника и пастора.

Для дальнейшего чтения:
Heinrich Bomkamm (Генрих Борнкамм), "Luther's World of Thought" (Мир
мысли Лютера) (St Louis, 1958), рр. 218-72.
"Luther's Doctrine of the Two Kingdoms" (Доктрина Лютера о Двух
Царствах) (Philadelphia, 1966).
Нагго Hoepfl (Xappo Хепфль), "The Christian Polity of John Calvin"
(Христианское государство Иоанна Кальвина) (Cambridge, 1985). - (ed.),
"Luther and Calvin on Secular Authority" (Лютер и Кальвин о светской
власти) (Cambridge, 1991).
David С. Steinmetz (Давид С. Стайнметз), "Luther and the Two
Kingdoms" (Лютер и Два Царства), in "Luther in Context" (Bloomington,
Ind., 1986), pp. 112-25.
W. P. Stephens (У. П. Стефанс), "The Theology of Huldrych Zwingli"
(Богословие Ульриха Цвингли) (Oxford, 1986), pp. 282-310.
T. F. Ton-ance (Т. Ф. Торранс), "Kingdom an Church: A Study in the
Theology of the Reformation" (Царство и Церковь: Исследование по богос-
ловию Реформации) (Edinburgh, 1956).


11
ВЛИЯНИЕ РЕФОРМАЦИОННОЙ МЫСЛИ НА ИСТОРИЮ

Всем, кто изучает какой-либо предмет, хочется быть уверенным, что его
влияние выходит за рамки узких ограничений. Целью настоящей заключи-
тельной главы является исследование некоторых путей, посредством которых
религиозные идей Реформации изменили историю либо положив начало новым
взглядам, либо устранив препятствия на пути их развития. Мы проследим
развитие некоторых идей, зародившихся в это время, и рассмотрим их влия-
ние на западную культуру. Как мы увидим ниже, можно сказать, что Рефор-
мация придала истории творческий импульс, оказавший большое влияние на
формирование нашего мира.
Неспособность осознать степень доктринальной обусловленности ценнос-
тей, настроений и действий, несомненно, внесла свой вклад в поверхност-
ность некоторых современных исторических работ. Новые взгляды и настрое-
ния, связанные с Реформацией, не были ни произвольными, ни реакцией на
чисто социальные или экономические силы. Позитивное и преданное отноше-
ние к светскому порядку, столь характерное для Реформации и представляю-
щее такое значение для формирования современной западной культуры, осно-
вывается на ряде богословских представлений.
Начнем мы, однако, с рассмотрения двух неприемлемых понимании взаимо-
отношений теории и практики, мысли и социального существования. Некото-
рые исследователи Реформации, особенно в девятнадцатом веке, увлекались
тем, что можно назвать "романтическим идеализмом", предполагавшим, что
религиозные идеи были единственной движущей силой западной истории в
шестнадцатом столетии. Понятие о "чисто религиозной обусловленности" ос-
новывается на недоказуемом предположении, что религиозные идеи существу-
ют в полной абстракции и оторванности от социальных и материальных фак-
торов.
На самом деле, религиозные идеи часто находятся под глубоким влиянием
социального контекста, в котором они развиваются. Для иллюстрации этого
можно привести пример. Одной из характерных черт взглядов Иоанна Кальви-
на на христианское служение в городе Женеве, как это было изложено в
1541 г., являются четыре степени служения - докторская, старейшинская,
пасторская и диаконская. Особый интерес представляют четвертая степень -
диаконы, или, если быть точнее, диаконат. К концу средневекового периода
диаконат стал рассматриваться не более как ученичество, предшествующее
священству, что позволяло пройти значительному сроку перед тем, как че-
ловек, наконец, рукополагался в священники. Кальвин настаивал на том,
что диаконат должен быть отдельным мирским институтом с определенным на-
бором функций и обязанностей. Частично этот акцент на отчетливости роли
диаконата основан на Новом Завете: комментируя Деян. 6. 1-6, Кальвин
связал диаконат с апостольской обязанностью заботиться о бедных.
Идея могла быть вполне библейской, однако способ ее осуществления был
глубоко "женевский". Здесь, как и в других местах, кальвиновская струк-
тура женевской Церкви, изложенная в 1541 г. в "Ordonnances
ecclesiastiques", представляет собой попытку приспособления к существо-
вавшим в Женеве гражданским структурам. Кальвин установил, что должно
быть пять диаконов, четыре из которых назывались "procureurs", а один -
"hospitallier". Откуда же он взял эти конкретные идеи? [1]
Перед Реформацией в Женеве было основано учреждение, известное как
"Hopital - General" ("общая больница"), которое занималось программой
социального обеспечения в городе. Город назначал в это учреждение шесть
человек, в обязанности которых входила помощь неимущим в городе; пять из
них назывались "procuruers" и отвечали за общее выполнение программы со-
циального обеспечения, шестой назывался "hospitallier" и отвечал за саму
больницу. Не считая незначительного изменения в количестве "procureurs",
Кальвин просто заимствовал существующую светскую практику в свое религи-
озное учение. Это является примером того, как Женева влияла на Кальвина
точно так же, как Кальвин влиял на Женеву и как социальные структуры
оказывали влияние на его идеи.
Некоторые ученые в недавнем прошлом предприняли квазимарксистский
анализ, предполагая (с различной степенью убежденности и энтузиазма),
что идеи являются лишь надстройкой на социально-экономическом базисе.
Последний определяет первые. В более радикальных версиях высказывается
предположение, что коренное преобразование общества исключит религиозные
идеи вообще, поскольку их социально-экономический базис будет уничтожен.
Хотя такой подход встречает все больше скептицизма, он продолжает оказы-
вать косвенное влияние, проявляющееся, по словам Франциска Конрада, в
"социологизме, который не отдает должное духовным и религиозным компо-
нентам эпохи Реформации". [2]
Отвергать исключительно богословский или религиозный подход к Рефор-
мации не означает предполагать, что богословие или религия не играли ни-
какой роли в этом движении; это значит признавать сложность взаимовлияю-
щих идей и обычаев внутри социальной ситуации того времени. История вли-
яет на идеи; идеи влияют на историю. Именно сложность этого переплетения
идей и истории так раздражает тех, кто по тем или иным причинам хотел бы
игнорировать либо религиозные идеи, либо исторический контекст этих
идей. В этой главе мы рассмотрим некоторые культурные последствия рели-
гиозных идей, зародившихся в период Реформации.

Положительное отношение к миру

Известный исследователь Реформации Роланд Х. Байнтон однажды заметил,
что когда христианство воспринимает себя серьезно, оно должно либо от-
вергнуть мир, либо властвовать над ним. Если первое было характерно для
средневекового христианства, последнее преобладало в мыслях реформато-
ров. Реформация стала свидетельницей удивительного изменения отношения к
светскому порядку. Монашеское христианство, бывшее источником практичес-
ки всего лучшего в христианском богословии и духовных сочинениях средне-
вековья, относилось к миру с определенной степенью презрения. Истинные
христиане должны были уйти от мира и войти в духовное пристанище монас-
тыря. Однако для реформаторов истинное призвание христианина заключалось
в служении Богу в миру. Монастыри не соответствовали этой задаче. Истин-
ное дело христианской жизни находилось в городах, рынках и палатах сове-
тов светского мира, а не в изоляции монашеской кельи.
Важность изменения этого взгляда нельзя переоценить. Можно предполо-
жить, что монашеское христианство было лишь одним, возможно, не самым
существенным компонентом средневекового христианства. Однако Эрнст Кур-
тиус является одним из многих ученых, которые подчеркивали, что то, что
мы называем "средневековым христианством", является, по существу, мона-
шеским по своему характеру и происхождению. В результате средневековое
христианство характеризовалось сильным антисветским акцентом. Жизнь в
повседневном мире была второсортным выбором; ценность повседневного мира
была абсурдной и могла привести к духовному вырождению.
В средние века монастыри все более изолировались от обычных людей.
Тесно связанные с отмирающим средневековым миром, монастыри оказались не
в состоянии приспособиться к новому интересу к религии со стороны мирян
и техническому достижению книгопечатания. Вне монастырей влияние мона-
шеского подхода к жизни оказалось минимальным, даже среди духовенства.
То, что происходило за монастырскими стенами, никак не затрагивало пов-
седневной жизни мирян. Монашеское отношение к христианской жизни предус-
матривало образ жизни и мировоззрение, достаточно чуждое мирянам.
Для иллюстрации этого приведем пример. Наиболее знаменитым сочинением
движения, известного как "Devotio Moderna", является "О подражании Хрис-
ту" Фомы Кемпийского. Полным английским названием работы является "О
подражании Христу и презрении к миру". Положительное отношение к Иисусу
Христу связано с отрицательным отношением к миру. Для Фомы Кемпийского
мир является не более чем неприятностью. Он отвлекает монахов от религи-
озного созерцания. Если монах хочет познать мир, ему нужно лишь огля-
нуться вокруг своей кельи. На земле мы являемся паломниками, находящими-
ся на пути к небесам; обязательства по отношению к миру или даже интерес
к нему может поставить под вопрос цель всей монашеской жизни - святость
в этом мире и спасение в следующем.
Это - не единственный пример, однако он иллюстрирует глубоко укоре-
нившееся отношение к миру в большинстве монашеских орденов. Монах должен
был искать уединения не только от мира, но и от других людей. Он должен
был оставаться в своей кельи всегда, когда это возможно. Уильям Сенте-
рийский был одним из многих средневековых духовных писателей, которые
строили каламбуры на основе латинского слова "cella" ("келья"). Келья
прячет (лат. "сеlаге") монаха от мира и открывает ("coelum") ему небеса.
Гирт Груте, широко известный как основатель "Devotio Moderna", отвергал
любую материальную собственность и академические занятия, чтобы пол-
ностью отстраниться от мира и искать Бога.
С приходом Реформации формирующие центры христианской жизни перемес-
тились из монастырей на рыночные площади в процессе превращения великих
городов Европы в колыбели и горнила новых образов христианского мышления
и поведения. В этом переходе отражаются политические, социальные, эконо-
мические и церковные перемены, лежащие в основе формирования современной
западной культуры. Основное течение Реформации отвергало монашеский уход
от мира, однако Hd основании, в первую очередь, богословских, а не соци-
альных соображений.
Можно кратко остановиться на двух богословских соображениях.
1. Новый акцент на доктринах творения и искупления. Можно сказать,
что кальвиновское жизнеутверждающее богословие основано на проведении
полного онтологического разграничения между Богом и миром, в то же время
отрицая возможность их разделения. Тема "distinctio sed non separatio"
(см. стр. 224), лежащая в основе многих аспектов кальвиновского богосло-
вия, появляется и в его понимании христианского отношения к обществу.
Познание Бога как Творца нельзя отделить от познания творения, христиане
должны проявлять уважение, заботу и приверженность к миру ввиду своей
верности, покорности и любви к Богу, его Творцу. Мир не имеет прямого
отношения к христианской верности; это отношение косвенное, основанное
на признании уникальных отношений причинности, существующих между Богом
и Его творением. Почитая природу как 1ворение Божие, мы поклоняемся Бо-
гу, а не природе. Быть христианином не означаем и не может означать от-
каза от мира, ибо отказ от мира означает отказ от Бога, Который чудесно
сотворил его. Мир, хоть и падший, не является злым. Христианин призван
работать в миру, чтобы искупить его. Приверженность к миру является жиз-
ненно важным аспектом осуществления христианской доктрины искупления.
Отказ посвятить себя миру и трудиться в нем равносилен признанию, что
мир не может и не должен быть искуплен.
2. Возрождение идеи призвания христианина. Поскольку монашеская идея
о призвании влекла за собой оставление мира, реформаторы решительно от-
вергли ее. Бог призывает Свой народ не просто к вере, но к выражению
этой веры в определенных областях жизни. Человек призван, в первую оче-
редь, быть христианином, а, во вторую, - проявить свою веру в конкретной
сфере деятельности в миру. В этом отношении о влиянии реформационной
мысли можно судить по тому, что термин "vocatio" ("призвание") стал оз-
начать "мирскую деятельность или карьеру". За этим современным значением
лежит идея, принятая в шестнадцатом веке, о том, что христианин призван
служить Богу в миру.
Эта идея, связанная с центральной доктриной священства всех верующих
(стр. 249-252), придала новый импульс приверженности к повседневному ми-
ру. Как мы видели, реформаторы отрицали средневековое разграничение меж-
ду "священным" и "светским". Не существовало коренных различий в статусе
между "духовным" и "мирским" порядком (см. стр. 250). Все христиане
призваны быть священниками, и это призвание распространяется на повсед-
невный мир. Они призваны очистить и освятить повседневный мир изнутри.
Лютер кратко излагает эту мысль следующим образом: "То, что кажется
светскими трудами, является на самом деле восхвалением Бога и представ-
ляет собой покорность, которая приятна Ему". Это понятие призвания не
имеет ограничений. Лютер восхвалял даже религиозную ценность работы по
дому, объявляя, что "хотя в ней нет явной святости, домашние обязанности
следует ценить больше, чем все труды монахов и монахинь". "Бог не обра-
щает внимание на незначительность делаемой работы, но смотрит в сердце
того, кто служит Ему этой работой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48