Ниже мы рассмотрим
два способа, с помощью которых Реформация пыталась преодолеть эту труд-
ность.
Первый способ можно определить как "катехизический" подход. Протес-
тантские читатели Писания получали фильтр, с помощью которого они могли
толковать Писание. Одним из примеров такого фильтра является "Малый Ка-
техизис" Лютера (1529 г.), который давал читателям рамки, в которых они
могли разобрать Писание. Однако наиболее известным руководством по Писа-
нию являются "Наставления" Кальвина, особенно окончательный вариант 1559
г. Известно, что Кальвин построил свой труд по модели катехизиса Лютера.
В предисловии к французскому изданию 1541 г. Кальвин утверждает, что
"Наставления" "... могут служить ключом, открывающим всем чадам Божиим
доступ к пониманию Священного Писания". Иными словами, читатель должен
был пользоваться "Наставлениями" Кальвина как средством толкования Писа-
ния. Как указывает история развития Реформатской Церкви во Франции и
Голландии, подход Кальвина увенчался успехом. Для полного доступа к ре-
форматской вере читателю нужны были всего две книги - Библия и "Настав-
ления" Кальвина. Использование Писания в "Наставлениях" было столь убе-
дительным, что многим казалось, что эта книга была ключом к правильному
толкованию Писания. Сложные герменевтические схемы средневековья можно
было отбросить, получив эту изящно написанную и понятную книгу.
Второй способ решения проблемы толкования Писания можно определить
как "политическая герменевтика". Он был особенно связан с реформацией
Цвингли в Цюрихе. Этот метод имеет особое значение в связи с политичес-
кой историей Реформации. В 1520 г. городской совет Цюриха потребовал,
чтобы все священники города проповедовали согласно Писанию, избегая "че-
ловеческих нововведений и объяснений". В итоге волевым решением Цюрих
стал приверженцем принципа "sola Scripture". Однако к 1522 г. стало яс-
но, что этот указ имел мало ценности: как должно было толковаться Писа-
ние? Небольшой кризис разразился в великий пост 1522 г., когда некоторые
сторонники Цвингли нарушили пост, традиционно соблюдаемый в это время
года. [15] В течение периода, когда традиционно ели лишь рыбу и овощи,
оказалось, что некоторые сторонники Цвингли позволили себе употреблять
мясную пищу. Спустя несколько недель, 9 апреля, городской совет подтвер-
дил свою приверженность соблюдению поста и оштрафовал Фрошауера на нез-
начительную сумму за нарушение поста в его доме. На этом бы дело и за-
кончилось, если бы спустя семь дней Цвингли не опубликовал (в типографии
Фрошауера) трактат, в котором утверждалось, что нигде в Новом Завете не
сказано, что верующие должны воздерживаться от мяса в великий пост. В
этом же году возник аналогичный спор о браках духовенства. По мере того,
как напряженность в Цюрихе возрастала, стало ясно, что требовалось ка-
което средство для решения подобных спорных вопросов.
Однако, основная трудность по-прежнему заключалась в том, как толко-
вать Писание. 3 января 1523 г. городской совет объявил, что как орган,
наделенный властью контролировать общественную проповедь, он назначает
общественный диспут, который должен был состояться позже в том же меся-
це, для выяснения того, соответствуют ли Писанию 67 Schlussreden, или
"ключевых тезиса", Цвингли. Эти дебаты стали известны как "Первый Цю-
рихский Диспут".
Построенный по модели академических диспутов, он состоялся в цюрихс-
кой ратуше 29 января. Это была личная победа Цвингли. Большее значение,
однако, этот диспут имел для городского совета, который после диспута
получил полномочия решать, что соответствовало Писанию, а что - нет.
[16]
Для Цвингли город и Церковь Цюриха были одним и тем же. Как мы увидим
в следующей главе, этот момент имеет особое значение в связи с его бо-
гословскими идеями о Церкви и таинствах. Таким образом, городской совет
имел право участвовать в обсуждении богословских и религиозных вопросов.
Цюрихская Реформация не сдерживалась более вопросами о правильном толко-
вании Писания: городской совет объявил, что он обладает правом толкова-
ния Писания для граждан Цюриха, и заявил, что намерен воспользоваться
этим правом. Писания мог быть не до конца проясненным, однако политичес-
кий успех Реформации в Цюрихе был фактически гарантирован односторонним
решением городского совета выступать в роли толкователя. Аналогичные ре-
шения, принятые в Базеле и Берне на основании цюрихского примера, консо-
лидировали швейцарскую Реформацию и, обеспечивая политическую ста-
бильность в Женеве в середине 1530-х гг. и косвенно способствовали успе-
ху Реформации Кальвина.
Вполне очевидно, что политическая борьба в раннем протестантизме ка-
салась вопроса о том, кто обладал авторитетом толковать Писание. Тот,
кто обладал этим правом, фактически контролировал идеологию - а, следо-
вательно, социальные и политические взгляды различных фракций в Реформа-
ции. Для римо-католиков светская власть папы была подобным образом свя-
зана с его ролью авторитетного толкователя Писания. Это наблюдение поз-
воляет нам сделать несколько важных выводов о социальных и политических
сторонах Реформации. Например, аксиома радикальной Реформации о том, что
просвещенный человек имел полное право толковать для себя Писание, свя-
зана с утопическим коммунизмом, часто ассоциируемым с этим движением.
Аналогичным образом, неспособность радикальной Реформации произвести
первоклассных богословов - важный фактор, связанный с быстрым вырождени-
ем движения в идеологический хаос - отражает нежелание предоставить од-
ному человеку право разрабатывать те идеи, над которыми могут размышлять
другие, и по-своему толковать Писание.
Первоначально магистерская Реформация соглашалась с тем, что каждый
человек обладал правом толковать Писание, однако впоследствии ее идеоло-
гов стали волновать социальные и политические последствия этой идеи.
Крестьянское восстание 1525 г., похоже, убедило некоторых, (например,
Лютера) в том, что отдельные верующие (особенно германские крестьяне)
были просто не в состоянии толковать Писание. По иронии судьбы движение,
которое придавало такое значение Писанию, впоследствии стало отказывать
своим менее образованным членам в доступе к этому Писанию из опасения,
что они могут неправильно его истолковать (иными словами, истолковать
его не так, как магистерские реформаторы). Например, школьные правила
Вюртембергского герцогства гласили, что лишь наиболее способные ученики
получали право изучать Новый Завет в выпускном классе при условии, что
обучение будет вестись на греческом и латинском языках. Остальная масса
должна была вместо этого читать "Малый катехизис" Лютера. Таким образом,
прямое толкование Писания становилось уделом небольшой привилегированной
группы людей. Иными словами, речь шла о том, придерживались ли вы в воп-
росе толкования Писания точки зрения папы, Лютера, или Кальвина. Принцип
"ясности Писания" был, похоже, вынесен за поля в свете использования
Библии более радикальными кругами в Реформации. Аналогичным образом
мысль о том, что каждый человек обладал правом верно толковать Писание,
стала исключительным достоянием радикалов.

Католический ответ: Тридентский собор о Писании

Тридентский собор мощно отреагировал на то, что он посчитал протес-
тантской безответственностью в отношении вопросов авторитета и толкова-
ния Писания. Четвертая сессия собора, закончившая свои заседания 8 апре-
ля 1546 г., изложила следующие возражения против протестантской позиции:
1. Писание не может рассматриваться как единственный источник откро-
вения; Предание является жизненным его приложением, которое протестанты
безответственно отвергают. "Все спасительные истины и правила поведе-
ния... содержатся в письменных книгах и устных преданиях, полученных из
уст Самого Христа или Его апостолов".
2. Тридентский собор постановил, что протестантские списки каноничес-
ких Книг являются ущербными и опубликовал полный список Книг, которые он
признавал авторитетными. Этот список включал все Книги, отвергнутые про-
тестантскими авторами как апокрифические.
3. Перевод Писания Вульгата был признан надежным и авторитетным. Со-
бор объявил, что "старая латинская Вульгата, которой пользовались в те-
чение многих веков, утверждена Церковью, и ее следует отстаивать как
подлинную во время общественных лекций, диспутов, проповедей и речей.
Никто ни при каких обстоятельствах не может посметь отрицать ее".
4. Авторитет Церкви в толковании Писания следует защищать от того,
что Тридентский собор назвал "буйным индивидуализмом протестантских тол-
кователей", поэтому: "Для противодействия безрассудным настроениям нас-
тоящий Собор объявляет, что никто, полагаясь на свое собственное сужде-
ние в вопросах веры и нравственности и искажая Священное Писание в соот-
ветствии со своими собственными идеями, не может толковать Писание воп-
реки значению, которое Святая Матерь Церковь, придавала и придает ему".
Только Церкви принадлежит право истинно судить о Писании и толковать
его".
5. Ни одному римо-католику не позволяется публикация какихлибо работ,
связанных с толкованием Писания, если они вначале не будут проверены его
пастырями и не одобрена к печати. В частности, написание, прочтение,
распространение и хранение анонимных книг (таких, как невероятно попу-
лярная и влиятельная "Beneficio di Cristo", которая пропагандировала ре-
формационные взгляды в начале 1540-х годов) было полностью запрещено.
"Не является законным для кого бы то ни было печатать или отдавать в
печать любые книги, рассматривающие священные доктринальные вопросы, без
имени автора, или в будущем продавать их, или даже владеть ими, если они
не были предварительно исследованы и утверждены... Утверждение таких
книг должно даваться в письменном виде и указание на это должно поме-
щаться в начале книги".
После принятия этих пяти мер Тридентский собор смог восстановить по-
рядок в своих рядах. Католическая Церковь вновь была в состоянии едино-
душно говорить о вопросах доктрины и библейского толкования. Однако за
это была заплачена дорогая цена. В течение веков библейская наука римс-
ко-католической Церкви не смогла оправиться от последствий этого запре-
та. Одна из основных причин превосходства протестантской библейской нау-
ки в девятнадцатом и начале двадцатого веков заключалась в том, что их
римокатолическим коллегам - было, по существу, запрещено выражать свои
взгляды на Писание без одобрения церковных властей. К счастью, положение
сейчас изменилось к лучшему, не без мудрого вмешательства Второго вати-
канского собора.
На основании материала, представленного в настоящей главе, становится
ясно, что программа Реформации по возвращению к Писанию была, на самом
деле, значительно сложнее чем можно было ожидать. Значение лозунга "sola
Scriptura" оказалось несколько отличающимся от ожидаемого, причем ради-
кальная Реформация оказалась единственным истинным выразителем народного
стереотипа в данном вопросе. Некоторые вопросы, поднятые в ходе этого
обсуждения, будут рассмотрены в ходе дискуссии о Церкви и таинствах, к
которой мы сейчас обращаемся.

Для дальнейшего чтения:
Общее введение к вопросу о месте Библии в христианстве и особенно его
западноевропейской мысли, см.:
"The Cambridge History of the Bible" (Кембриджская история Библии),
eds. P. R. Ackroyd et al. (3 vols: Cambridge, 1963-9).
Отличные исследования роли Писания в средневековый период:
Gillian R. Evens (Жильян Р. Эванс), "The Language and Logic of the
Bible: The Earlier Middle Ages" (Язык и Логика Библии: Раннее Средневе-
ковье) (Cambridge, 1984)
Beryl Smalley (Верил Смолли), "The Study of the Bible in the Middle
Ages" (Исследование Библии в Средние века), 3rd edn, (Oxford, 1983).
Роль Писания в Реформации см. в:
Roland H. Bainton (Роланд Х. Байнтон), "The Bible in the Reformation"
(Библия в Реформации), in "The Cambridge History of the Bible", vol. 2,
pp. 1 - 37.
GiUian R. Evens (Жильян Р. Эванс), "The Language and Logic of the
Bible: The Road to Reformation" (Язык и Логика Библии: Путь к Реформа-
ции) (Cambridge, 1985).
Н Jackson Forstmann (Х-Джексон Форстманн), "Word and Spirit: Calvin's
Doctrine of Biblical Authority" (Слово и Дух: Кальвинская доктрина биб-
лейского авторитета) (Stanford, 1962).
Alister E. McGrath (Элисте? Е. Мак-Грат), "The Intellectual Origins
of the European Reformation" (Интеллектуальные истоки европейской Рефор-
мации) (Oxford, 1987), pp. 122-74 (с подробным обсуждением экзегетичес-
ких и критических методов).
Jaroslav Pelikan (Ярослав Пеликан). "The Christian Tradition: A
History of the Development of Doctrine. 4" (Христианское предание: исто-
рия развития доктрины. 4) "Reformation of Church and Dogma (1300 - 1700)
(Chicago/London, 1984), pp. 203 - 17.
Интерес представляет также роль, приписываемая Писанию в протес-
тантских Исповеданиях (т.е. статьях веры) шестнадцатого века. Эти Испо-
ведания собраны воедино в английском переводе "Reformed Confessions of
the Sixteenth Century" ("Реформатские Исповедания шестнадцатого века"),
ed. Arthur Cochrane (Philadelphia, 1966).
Важно отметить, что ранние протестантские Исповедания помещают ут-
верждение веры в Писание раньше веры в Бога, отражая мнение, что истин-
ная вера в Бога возможна лишь через Писание. По поводу канона Писания,
см.
Французское Исповедание (1559), статьи 3, 4 (Cochrane, pp. 144-5);
Бельгийское Исповедание (1561), статьи 4, 6 (pp. 190-1);
Второе Швейцарское Исповедание, статья 1 (р. 226).
Об авторитете Писания, см.
Первое Швейцарское Исповедание (1536), статьи 1, 2 (Cochrane, pp. 100
- 1);
Женевское Исповедание (1536), статья 1 (р. 120);
Французское Исповедание (1559), статья 5 (pp. 145-6);
Бельгийское Исповедание (1561), статьи 3, 5, 7 (р. 190 - 2);
Второе Швейцарское Исповедание (1566), статьи 1, 2 (pp. 224-7).


8
ДОКТРИНА ТАИНСТВ

Настоящая глава может представлять трудность для некоторых читателей
ввиду того, что термин "таинство" является малознакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48