Благодаря Своему
кресту и воскресению Христос может излечить наши раны и исцелить нас,
восстанавливая нашу целостность и духовное здоровье. К этим понятиям
принадлежит термин "спасение".
"Оправдание" является звеном этой цепи сотериологических терминов,
используемым для описания христианского опыта искупления через Христа.
Оно приобрело особое значение во времена Реформации, частично благодаря
новому интересу к писаниям Св. Павла, в которых оно занимает заметное
место (особенно в Посланиях к Римлянам и Галатам). Сам термин "оправда-
ние" перестал быть знакомым в религиозном контексте и поэтому требует
некоторого объяснения. Русское слово "оправдание" является попыткой пе-
редать сложную ветхозаветную идею о "праведности перед Богом". В центре
программы реформ Лютера лежал вопрос о том, как грешники могли быть оп-
равданы. Свое обсуждение этого вопроса мы начнем с рассмотрения значения
слова "благодать".

Концепция благодати

Как мы уже видели, слово "благодать" означает "незаслуженное Божест-
венное благоволение к человечеству". В Новом Завете идея о благодати
особенно связана с писаниями С в. Павла. В истории христианской Церкви
писателем, который внес наибольший вклад в развитие и отстаивание кон-
цепции благодати Божией, был Блаженный Августин. Действительно, его вни-
мание к этой концепции было столь велико, что он стал известен как
"doctor gratiae" ("доктор благодати"). Поскольку периоды позднего Воз-
рождения и Реформации были времена возрождения интереса к творениям как
Павла, так и Августина, то вполне понятен и возросший интерес к концеп-
ции благодати.
В средние века благодать понималась как сверхъестественная субстан-
ция, вводимая Богом в человеческие души, чтобы способствовать искупле-
нию. [2] Один из доводов в пользу такого подхода основывается на полном
и непреодолимом разрыве между Богом и человеческой природой. Из-за этого
разрыва люди не могут установить какие-либо значимые отношения с Богом.
Для того, чтобы Бог мог принять нас, что-то должно заполнить этот раз-
рыв. Этим "что-то" и является благодать.
Благодать поэтому понималась как нечто, сотворенное внутри нас Богом,
чтобы заполнить пропасть между чисто человеческой и Божественной приро-
дой, как своего рода промежуточная субстанция. Благодать была субстанци-
ей, а не отношением Божиим; как было указано выше (стр. 77), средневеко-
вая идея о Марии как резервуаре благодати была основана, частично, на
неправильном понимании важного библейского места и, частично", на предс-
тавлении о благодати как о каком-то материале. Такие гипотезы о благода-
ти подвергались суровой критике еще до Реформации; к началу шестнадцато-
го века они были, в основном, оставлены.
Именно идея о благодати как незаслуженном благоволении Божием лежит в
основе доктрины оправдания верой, которая общепризнанно является осново-
полагающей для лютеранской Реформации в Германии. Аналогичный интерес к
доктрине благодати лежит в основе и швейцарской Реформации, хотя этот
интерес выражен в совершенно другой форме. Цвингли и Кальвин делали ак-
цент на родственной идее о Божественном суверенитете, в частности, в ее
связи с доктриной предопределения. Свое рассмотрение мы начнем с откры-
тия Лютером доктрины оправдания только верой.

Богословское открытие Мартина Лютера

Мартин Лютер широко известен как наиболее значительная фигура евро-
пейской Реформации. Его значение велико не только для истории христианс-
кой церкви, но и в интеллектуальной, политической и социальной истории
Европы, особенно Германии. Во многом он представляется трагической фигу-
рой, для него были характерный величественная сила, и серьезные недос-
татки. Его оппозиция императору во время Вормского сейма демонстрирует
значительное личное мужество, хотя он вряд ли произносил приписываемые
ему слова: "На том стою - и не могу иначе". Но его осуждение германских
крестьян за их бунт против угнетателей многим показалось признаком его
политической наивности.
Лютер вступил на арену человеческой истории, защищая идею. Эта идея
убедила его в том, что Церковь его дней неправильно понимала Евангелие -
основу христианства. Необходимо было призвать ее к верности, вначале ре-
формировать ее идеологию, а затем - ее обряды. Идея Лютера может быть
кратко определена так: "оправдание одной верой". Необходимо объяснить, в
чем она состояла и почему она представляет такую важность. Богословские
достижения Лютера часто называемые "Turmerlebnis" ("Опыт, пережитый в
Башне"), касаются вопроса о том, как может грешник войти в общение с
праведным Богом. Ввиду огромной важности этого вопроса для развития Гер-
манской Реформации мы предлагаем подробно на нем остановиться.

Доктрина оправдания

Как мы уже указывали в настоящей главе, в сердце христианской веры
лежит идея о том, что люди, несмотря на их смертность и греховность, мо-
гут войти с общение с Живым Богом. Эта идея выражена в ряде образов, та-
ких, как "спасение" и "искупление" в Новом Завете (особенно в Посланиях
Св. Павла), а впоследствии - в христианских богословских размышлениях,
основанных на этом тексте. К концу средних веков одно понятие стало
рассматриваться как имеющий особое значение: понятие оправдание. Термин
"оправдание" и его глагольная форма "оправдывать" стали означать "уста-
новление правильных отношений с Богом", или, возможно, "приобретение
праведности в глазах Божиих". Доктрина оправдания стала рассматриваться
как решающая вопрос о том, что должен сделать отдельный человек, чтобы
спастись. Источники того времени указывают на то, что этот вопрос стал
все чаще и чаще задаваться на заре шестнадцатого века. Мы уже видели
(стр. 58), что представители возникшего гуманизма делали новый акцент на
индивидуальном сознании и по - новому осознавали человеческую индивиду-
альность. Накануне возникновения нового интереса к феномену индивиду-
ального сознания появился новый интерес к доктрине оправдания - вопросу
о том, как человеческие существа, как индивидуальности, могли войти в
отношения с Богом. Новый интерес появился к писаниям Павла и Августина,
отражающим их озабоченность индивидуальной субъективностью. [3] Этот ин-
терес особенно очевиден в произведениях Петрарки (1304 - 1374).
Каким же был ответ Церкви на решающий вопрос: "Что я должен делать,
чтобы спастись?" Ранее (стр. 48-50) мы обращали внимание на доктри-
нальную путаницу во времена позднего средневековья. Представляется, что
эта путаница касалась, в первую очередь, именно доктрины оправдания. Ряд
факторов способствовали этому смешению. Во - первых, более чем за тысячу
лет не было произнесено авторитетного суждения Церкви по этому вопросу.
В 418 г. Карфагенский собор рассматривал этот вопрос. Отдельные предло-
жения были внесены на Втором Оранжском соборе в 529 г. Однако по причи-
нам, которые не поддаются объяснению, этот собор и его решения были не-
известны средневековым богословам! Представляется, что собор был "открыт
заново" в 1546 г., когда идеи Реформации владели умами целого поклоне-
ния. Во-вторых, доктрина оправдания представляется излюбленной темой
споров между средневековыми богословами, в результате чего получило
распространение непропорционально большое число суждений по данному воп-
росу. Но были ли эти суждения правильными? Нежелание или неспособность
Церкви оценить эти мнения привело к еще большей путанице по этому, и без
того сложному, вопросу.
На основной вопрос, поставленный перед Церковью зарождающимся гума-
низмом - "Что я, как индивидуальность, могу сделать, чтобы спастись?" -
нельзя было ответить однозначно. Гуманизм поставил этот вопрос перед
Церковью, которая, как показали последующие события, была не в состоянии
ответить на него. Сцена была подготовлена для трагедии, в которой Лютеру
суждено было сыграть главную роль.

Ранние взгляды Лютера на доктрину оправдания

Лютер получил образование в Эрфуртском университете (15011505), в ко-
тором тогда преобладала система взглядов "Via moderna". Из его поздних
сочинений явствует, что за время пребывания там он впитал в себя и высо-
ко оценил многие идеи этого движения. Хотя первоначально после окончания
университета он собирался изучать право, это намерение было оставлено
после несчастного случая, случившегося с ним во время грозы, который
имеет любопытные параллели с опытом Моисея у неопалимой купины. Приве-
денный в ужас молнией, которая ударила в землю неподалеку от него, Лютер
поклялся стать монахом. Несмотря на усилия друзей отговорить его от это-
го шага, он поступил в эрфуртский августинский монастырь, где предпринял
изучение богословия под влиянием учителей, являвшихся сторонниками "Via
moderna".
В 1508 г. он был приглашен в течение преподавать нравственную филосо-
фию во вновь основанный Виттенбергский университет, который проявлял
тенденцию набирать преподавателей из Августинского ордена. После перио-
да, в течение которого он выполнял различные поручения для своего орде-
на, в 1511 г. Лютер был назначен на кафедру библейских исследований в
Виттенберге. В соответствии со своими обязанностями он читал лекции по
различным Книгам Библии: Псалтири (1513-1515), Посланиям к Римлянам
(1515-1516). Галатам (1516-1517), Евреям (1517-1518), затем он вернулся
к лекциям по Псалтири (1519 - 1521). Мы обладаем текстами лекций Лютера
(сохранившихся в различных вариантах), что позволяет нам проследить раз-
витие его идеи в течение всего периода, предшествовавшего Девяносто пяти
тезисам (1517 г.) и знаменитого Лейпцигского диспута (1519 г.).
Наш интерес особенно привлекает первый курс лекций по Псалтири, из-
вестный как "Dictata super Psalterion". В течение двух лет по два-три
часа в неделю Лютер объяснял собственное понимание значения каждого
псалма аудитории, которая, судя по сохранившимся свидетельствам, была в
восторге от стиля его лекций. В ходе этих лекций Лютер часто обсуждал
вопрос о доктрине оправдания, что позволяет нам установить, какими были
его ранние взгляды по этому вопросу. Оказывается, что вначале Лютер был
невероятно верным последователем "Via moderna" (см. стр. 77-81) [4]. Бог
заключил завет (pactum) с человечеством, по условиям которого Он обязу-
ется оправдать всякого, кто будет отвечать определенным минимальным
предварительным условиям ("quod in se est"). Лютер учил, что Бог оказы-
вает милость смиренным, так что все, кто смиряются перед Богом, могут в
итоге ожидать оправдания. Для пояснения этого принципа приведем две ци-
таты из "Dictata super Psalterium":
"Вот по какой причине мы спасаемся: Бог заключил с нами завет, сог-
ласно которому каждый, кто верит и крещен, будет спасен. В этом завете
Бог правдив и верен, и связан Своим обещанием."
"Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам.
Ибо всякий просящий получает..." (Мф. 7. 7-8) Поэтому правильно говорят
доктора богословия, что Бог неизменно оказывает милость всем, кто испол-
няет то, что внутри него ("Quod in se est")".
То, что грешник признает свою нужду в благодати и молит Бога о нис-
послании ее, накладывает на Бога, по условиям завета, обязательство сде-
лать это, оправдывая, таким образом, грешника. Другими словами, грешник
своей мольбой берет на себя инициативу: он в состоянии кое-что сделать
для обеспечения Божественного ответа в виде оправдания. Как мы видели в
предыдущей главе (стр. 75-78), завет между Богом и человечеством устано-
вил структуру, в рамках которой относительно небольшое человеческое уси-
лие приводит к непропорционально большой Божественной награде. Тем не
менее, для наложения на Бога обязательств по награждению грешника благо-
датью требуется определенное человеческое усилие.

Открытие Лютером "праведности Божией"

Разрабатывая идею об "iustitia Dei" ("праведности Божией"), Лютер
столкнулся с непреодолимыми трудностями. Идея о праведности Божией зани-
мает видное место в Псалтири и Послании к Римлянам, по которым Лютер чи-
тал лекции в период с 1513 по 1516 гг. Временами мы видим его подробно
рассматривающим эту идею в его лекциях. На этой стадии своего развития
он понял, что "праведность Божия" является беспристрастным Божественным
свойством. Бог судит отдельных людей с полной беспристрастностью. Если
отдельный человек удовлетворяет основному предварительному условию для
оправдания, то он или она оправдываются; если нет, то он или она осужда-
ются. Бог не проявляет ни снисходительности, ни предрасположенности: Он
судит исключительно на основании человеческих заслуг. Беспристрастность
и справедливость Божия заключаются в том, что Он дает каждому конкретно-
му человеку то, что он или она заслужили - ни больше и ни меньше. [5]
В конце 1514 или начале 1515 гг. сложность этой теории, похоже, ста-
новилась Лютеру все более и более понятной. Что происходит, если грешник
не в состоянии удовлетворить этому основному требованию? Что происходит,
если грешника так парализовал и засосал грех, что он не может исполнить
выдвигаемое ему требование? Пелагий и Гавриил Биль, которые работали над
идеей "праведности Божией", [6] предполагали, что люди могут без труда
удовлетворить этим условиям. Однако по этому вопросу Лютер, похоже, стал
принимать взгляды Августина, утверждая, что человечество настолько свя-
зано своей греховностью, что не в состоянии само освободиться без особо-
го Божественного вмешательства.
Собственные замечания Лютера по поводу его дилеммы показательны. Он
говорит о том, что пытался изо всех сих делать все, что необходимо для
достижения спасения, однако все более и более убеждался в том, что не
мог быть спасен.
"Я был хорошим монахом и соблюдал свой обет так строго, что мог бы
сказать, что если какому-либо монаху и дано было с помощью монашеской
дисциплины достичь небес, то этим монахом был я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48