— Похоже, все ушло. Гарт посмотрел на них с терпеливым любопытством.
— Код? — догадался он.
Стефания замерла, она забыла о его присутствии. Целую минуту здесь были только она и Сабрина. Как и раньше, они обменивались мыслями и словами одновременно. Она повернулась к мужу:
— Однажды я сказала Сабрине, что ее блеск отодвигает меня в тень, где никто не замечает меня.
— А потом она уехала в Америку, — добавила Сабрина. — Оставила меня блистать одну.
Стефания посмотрела в окно на гостей, ходивших по саду, угощавшихся шампанским, которое официанты разносили на серебряных подносах. Четыре года назад, стоя перед судьей Ферфаксом в другом саду, она поняла, что Сабрина может нуждаться в ней. Но в действительности она не хотела об этом думать.
Но сейчас ее поразил голос Сабрины.
— Оставила меня блистать одну, — повторила сестра. Стало быть, она была нужна Сабрине. Сабрине ее не хватало. Может быть, как и ей не хватало Сабрины, даже, несмотря на то, что она была счастлива с Гартом. Понадобилось немало времени, чтобы понять это. На лужайке гости начали собираться у навеса. Сабрина вздохнула.
— Если я не вернусь, мама Дентона скажет, что меня за это осудят. — Со стоном она надела туфли. — Бракосочетание нужно проводить в кровати. Там, где они большей частью начинаются, так или иначе.
Гарт усмехнулся. Стефания повернулась к окну.
— Сабрина, когда вы с Дентоном приедете к нам? Мы должны о многом поговорить. Что-то шевельнулось в душе Сабрины. Глаза Стефании, чистые и сияющие, встретились с ее глазами без зависти.
— Я скажу завтра, если смогу. Посмотрю, что собирается делать Дентон. У него полно планов показать мне все свои любимые места. Но как только я смогу…
Она протянула руки. Стефания взяла их в свои, и они долго стояли рядом, как в те далекие дни, когда жили одной семьей.
— Как только я смогу, — прошептала Сабрина. — Я буду. Обещаю.
Дентон Лонгворт работал в своей семейной корабельной компании, где он был вице-президентом по финансам и членом коллегии директоров. Он делал то, что отец ожидал от него. Закончив университет, Дентон немедленно вступил в руководство компании. Но он не собирался посвящать все десятилетие между двадцатью пятью и тридцатью пятью годами работе за письменным столом. Позднее он займется этим, но сейчас перед ним был огромный мир. Поэтому Дентон посвятил один год работе в офисе, сколотил штат знающих сотрудников, способных вести дела в его отсутствие, а потом отстранился от дел, чтобы развлекаться.
Он работал, когда чувствовал к этому желание. Перешагнув через тридцатилетний рубеж, Дентон обнаружил в себе талант в организации маленьких, боровшихся за жизнь компаний, которые его отец приобретал по сходной цене. И поскольку это доставляло ему удовольствие, он тратил на такое занятие несколько дней в месяц.
Теперь же он посвятил себя более приятному делу — он решил показать своей жене все удовольствия мира. И с соответствующей энергией Дентон разрабатывал план поездки на несколько месяцев: Биарриц и Канны, Уимблдон и Буэнос-Айрес, Майорка и Церматт. Светские люди из многих стран стремились разбиться в доску, лишь бы быть представленными Сабрине Лонгворт и беседовать с такой красивой, умной, приятной во всех отношениях дамой. Кто последний раз в их кругах излучал столько обаяния? Никто не мог вспомнить.
Куда бы они ни приезжали, их ждали приглашения, отсылаемые секретарем Дентона в Лондоне. Дентон забавлялся ими, позволяя некоторым падать на пол, когда он передавал остальные Сабрине.
— Выбери любое, которое тебе нравится, и выброси остальные. — Но он смотрел за ней. — Ты не отложила приглашение Коры? Прекрасная хозяйка, никто не пропускает ее вечеров. А почему ты…
Так постепенно в мае они приехали в Монако, почти через год после свадьбы. Сабрина просто взглянула на приглашения и передала их обратно Дентону:
— Решай сам, я никого не знаю.
Он разложил карточки на кофейном столике в их номере, как игрок в покер, заполняющий дни и вечера, когда он не играет в казино и не смотрит Гран-при.
— Отлично, — сказал он сам себе, распределив все приглашения. — У нас даже есть время для Макса.
— Кого?
— Макса Стуйвезанта. Удивительно, что тебе пока что не приходилось с ним встречаться. Приятный парень, в нем есть какая-то тайна, тебе понравится. Он хочет, чтобы мы поплавали на его яхте четыре дня, как раз после гонок. Прекрасная идея, новые впечатления.
— А почему с ним связана какая-то тайна?
— Потому что никто не знает, каким образом он делает деньги. Не то чтобы кто-либо пытался это выяснить. Но никого не устраивает ответ Макса Стуйвезанта. Он якобы зарабатывает на искусстве. Это может означать все, что угодно. Одни предполагали, что он владеет магазинами-галереями в Европе, другие — что он снабжает произведениями искусства богатых клиентов. Ходили слухи, что Макс помогает молодым художникам тем, что нанимает специальных людей, которые вздувают цены на аукционах, а потом он кладет себе в карман большую часть тех денег, которые коллекционеры платят за произведения искусства. Циники уверяют, что он грабит гробницы египетских фараонов.
Как бы там ни было, Макс был очень богат и красиво проматывал свое состояние. Он катал гостей на своем собственном самолете над Монте-Карло, брал с собой тридцать друзей на недельное сафари в Африку, перевозил двести человек поездом через всю Европу в Югославию на фестиваль танцев.
Сабрина облачилась в свой вечерний наряд из сине-черного шелка с открытыми плечами и спиной.
— Я думаю, подходящее платье. Коктейль в восемь. Если мы опоздаем, он посмотрит на нас своими ужасными глазами и превратит в статуи. Вот каким искусством он занимается! Он превращает людей в статуи, а потом продает скорбящим родственникам в качестве памятников.
— Сабрина! Мы его гости.
— Ах, прости, виновата, Дентон.
— Я надеюсь. Где мои запонки?
В их каюте над огромной кроватью висел французский гобелен. Ковер с большим ворсом, светлая мебель из ясеня с ручками черного дерева, голубая с серебром ванна. На яхте «Лафит», 104 фута длиной, было шесть таких кают и пять отсеков для команды. Палубы — из тикового дерева. В салоне Макса тридцать человек могли удобно передвигаться под хрустальной люстрой. На яхте был великолепный повар и прекрасный выбор вин. Сабрина никогда не спрашивала о том, что сколько стоит. Но Дентон, планировавший купить подобную яхту, сказал, что все это, вместе с обстановкой и оборудованием, стоит два миллиона долларов.
Гостями Стуйвезантов на «Лафите» были пять пар. За коктейлями Бетси Стуйвезант, третья жена Макса, маленькая и мягкая, одетая в кашемир и шелк кудрявая блондинка, сказала им, что ей не позволено вмешиваться в какие-либо дела. Если гостям что-нибудь нужно, то к их услугам Кирст, старший слуга. Макс уже сделал все распоряжения относительно отдыха на берегу. Она замолчала и больше ничего не говорила весь вечер.
Они ели рыбный суп с шафраном и апельсиновыми дольками, за которым последовал осьминог в шампанском соусе. К нему подали охлажденное белое вино «Палетт» с холмов под Марселем. Макс предложил тост за хороший отдых. Он лениво улыбнулся своей соседке за столом, блондинке, которую он представил как княгиню Александру из страны, о которой никто не слышал. Через стол сидел ее муж, князь Мартов, сосредоточенно смотревший в свою тарелку.
Сидевшая рядом с князем загорелая женщина с заспанными глазами спросила:
— А куда мы поплывем завтра?
— На восток, — сказал Макс, все еще глядя на Александру. — Вдоль итальянской Ривьеры ди Поненте в Алассио и Геную. А потом обратно. Четыре дня, целая жизнь. Александра улыбнулась.
Сабрина взглянула на Дентона и увидела, что он ухмыляется, глядя на Бетси Стуйвезант. Наутро им подали фрукты, круассаны и кофе в маленькую столовую. Макс сделал объявление: солнечные ванны на палубе для тех, кто хочет. Водные лыжи в четыре часа.
Игры и спиртные напитки в салоне в любое время. Кинофильмы в маленьком зале. Кирст покажет вам, если захотите. Ленч у нас в час. Развлекайтесь, mes amis! Дентон предложил:
— Сначала пойдем в салон, я думаю. Потом солнечные ванны. Хорошо, моя радость?
В салоне, было, пять человек, набиравших кокаин, гашиш и разноцветные капсулы из шкафа в углу.
— Макс — замечательный хозяин, — сказала женщина с заспанными глазами. И спросила Сабрину: — Вам чего дать?
Дентон шагнул вперед.
— Спасибо, но я сам позабочусь о своей жене. — Он насыпал солидную порцию белого порошка в пустой пузырек и сунул его в карман. Глядя на него, Сабрина пыталась отделить этого Дентона от того, который жил с ней в Лондоне. Тот едва прикасался к выпивке, никогда не курил и не употреблял наркотики, никогда не поглядывал на женщин так, как он смотрел на Бетси Стуйвезант вчера вечером. А во время путешествий она видела другого Дентона. Теперь же он раскрылся полностью. Озабоченная, Сабрина последовала за ним из салона на палубу, туда, где загорали днем, выпивали и закусывали вечером. Александра была там с мужем и другими парами. Все подставляли свои красивые, загорелые тела средиземноморскому солнцу. Дентон едва взглянул на них.
— Давай, моя радость. — Он сбросил с себя одежду, Сабрина почувствовала себя глупо и неуклюже в своем нежелании делать то же самое. Здесь был Дентон, ее муж, и он показывал ей, как, по его мнению, должна вести себя приличная женщина. Он говорил о совершенно новых впечатлениях, когда они получили приглашение Макса. А когда она боялась новых впечатлений? Сабрина посмотрела на прекрасные женские тела. Ее тело было лучше. Она сбросила платье и легла возле Дентона, позволив его большой руке намазать маслом ей спину.
Но она отрицательно замотала головой, когда он взял немного белого порошка на палец и предложил ей. Он не стал настаивать, а понюхал порошок. Другие тоже нюхали и курили гашиш. Солнце грело тихую палубу, а Сабрина отдыхала, пока ей на глаза не упала тень. Она открыла их и увидела стоявшего над ней Макса. Ее мускулы инстинктивно напряглись, но он смотрел не на нее, а на Александру.
И медленными, вялыми движениями Александра встала и пошла за ним по направлению к каютам.
И, как бы ожидая этого, место Александры заняла Бетси. Дентон посмотрел на нее и похлопал рукой с маслом по ее белой спине. Она погладила себя по бюсту, мурлыкая что-то под нос, потом легла снова и через минуту уснула, сложив ладошки, как в молитве. Он повернулся и встретил взгляд Сабрины.
— Ты была права. — Он улыбнулся, как бы извинясь — Она котенок. Милый, ласковый, но не ценной породы. Сабрина называла Бетси щенком, а не котенком, но не стала спорить.
За ленчем в порту Алассио Александра подошла и села рядом с Сабриной.
— Душенька, — промурлыкала она. — Успокойся. Ты слишком расстраиваешься. Они устанавливают свои правила, а мы следуем им. Все становится легко, когда ты понимаешь это. — Сабрина поигрывала тарелочкой с закуской, наклонив голову. — Если видишь, что твой Дентон думает о том, как бы раздвинуть ножки малышке Бетси, или уже делает это, то просто закрой глазки, загорай на солнышке, поспи или уйди с хорошей книжкой.
— Откуда ты знаешь?..
— Видишь ли, есть еще кое-что, что тебе лучше выслушать. Ничего не остается в секрете на этом маленьком суденышке. Ты можешь делать все, что угодно, никаких ограничений нет, но что бы ты ни задумала, Макс узнает почти тут же, как только ты начнешь что-то предпринимать.
Сабрина обернула пластину розовой ветчины вокруг кусочка бледно-зеленой медовой дыни.
— А ты действительно княгиня?
Александра от души рассмеялась:
— Еще один урок, душенька. Все, что происходит вокруг, реально лишь частично. Ты это вспомни, когда увидишь, что твой муж поглядывает на другую женщину.
Днем, когда «Лафит» плыла на восток, они катались на водных лыжах за мощным, скоростным катером, который обычно был подвешен к борту яхты вместо одной из спасательных шлюпок. Сабрина и Александра катались рядом в золотисто-голубом тумане водяных брызг. Сабрина ощущала себя молодой, сильной и красивой. «Я могу делать все, что угодно», — подумала она.
На яхте, завернувшись в купальную простыню и потягивая вино на палубе, Александра сказала:
— Ты, черт возьми, отличная лыжница. Где ты научилась этому?
— В школе, в Швейцарии.
— В пансионе?
— Да.
— Жизнь привилегированных людей. А я ходила в обычную среднюю школу в Буэнос-Айресе. — Она засмеялась, видя удивленный взгляд Сабрины. — Моя мама была актрисой. Она научила меня, как жить в этом мире. Она сделала меня еще лучшей актрисой, чем была сама.
— Разговаривая, ты немного задираешь нос. Это что, игра?
— Не знаю. Я только решила, что смогла бы сделать все, что хочу. Даже жить, как вы.
— Душенька, ты говоришь так, будто хочешь принять порцию мышьяка. Если считаешь нас ядовитыми, что ты делаешь здесь?
Сабрина вздрогнула от ветерка и плотнее укуталась в купальную простыню.
— Я не имела в виду тебя. Ты мне нравишься. Но мне не нравится смотреть на Дентона… Ожидать то, что я увижу… Проклятье, я говорю глупо, правда?
— Видно, что ты просто не готова к этому впечатлению. Разве Дентон не предупредил тебя? Все знают о круизах Макса.
— Я не знала. И Дентон никогда не рассказывал мне.
— А в Лондоне он другой? Уютненький у огонька, зевающий часам к десяти?
Сабрина заколебалась, посмотрела на итальянский берег, появившийся вдали.
— Нет. Но я всегда знаю, где он, когда он не рядом со мной.
— Да ну? Сабрина проигнорировала ее недоверие.
— Проблема в том, что для Дентона не имеет никакого значения, нравится ли мне что-то или нет.
— Это не имеет никакого значения для всех, лапочка.
— Это — первое правило. Теперь второе. Я не знаю, где можно выбирать, а где нет. Александра кивнула.
— Ты поняла. Что бы они ни делали, у тебя нет ни малейшего выбора. А теперь сделай себя красивой и шикарной. Обед в Генуе вечером. Прекрасная еда!
И, как будто слыша их беседу, Макс организовал вечер так чтобы продемонстрировать, на что способны он и Дентон. Лимузины повезли их по шоссе далеко от Генуи в ресторан с прекрасным видом на морской берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78