— Через две секунды все было готово. Еще одна — и лук стал напоминать кучку мизерных кубиков. Не успели мы и глазом моргнуть, как эти кусочки превратились в ужасное луковое пюре. Острый запах распространился по всему дому. Мы потом целую неделю ходили с полными слез глазами.
Он и Линда рассмеялись вместе со всеми, было ясно, что их ссора улеглась. Сабрина разрезала торт, Долорес разлила всем кофе, и разговор переключился на борьбу, развернувшуюся среди жителей близлежащих районов за установку возле школы светофора.
Сабрина обвела взглядом всех присутствующих. Тихий вечер с простой едой; друзья не только делятся своими новостями, но и переживают и пытаются помочь в разрешении семейной ссоры. Ничего необычного. Ни у кого — ни у мужа, ни у четырех ближайших друзей — не возникает никаких подозрений в том, что перед ними не Стефания Андерсен. Как такое могло произойти? Она говорила нелепые вещи, сделала много оплошностей, не могла ответить на некоторые вопросы. Но почему никто не заметил неладного?
Потому что люди видят то, что они хотят видеть. Ни у кого нет причин думать, что я не Стефания. Что бы я ни сделала, они найдут этому объяснение или просто не обратят внимания на мои странные поступки. Иначе непонятно или бессмысленно. Когда люди уверены в том, что это, правда, они будут делать все, чтобы это действительно казалось правдой.
— Ты мало говорила за столом, — заметил Гарт, когда они возвращались домой, — что-то беспокоило тебя?
— О нет. Мне просто было хорошо. Замечательный вечер.
Он внимательно посмотрел на нее, но больше не произнес ни слова. У входной двери он взял ее за руку:
— Я хотел сказать тебе… Она вздрогнула, и он немедленно отпустил ее руку, но Сабрина успела почувствовать силу его желания, заключенную в еще не произнесенных словах.
— Извини, — сказала она, — я никак не освоюсь. Через несколько дней…
Он дотронулся до ее ожерелья:
— Для меня имело большое значение, что ты надела это ожерелье сегодня вечером. Стефания, я хочу понять тебя, понять, что ты пытаешься что-то изменить в нашей жизни. Если ты не хочешь говорить сейчас, я могу подождать до тех пор, пока ты сможешь. Не хочу торопить. Я не буду спать в нашей кровати только, сколько тебе нужно. Но нам все равно когда-нибудь придется поговорить о наших отношениях и о дальнейшей жизни. Слишком много вопросов и нерешенных проблем накопилось за это время… Что случилось? Почему ты плачешь?
— Я не плачу. — Но в ее глазах стояли слезы. — Извини, — сказала опять Сабрина, — пожалуйста, дай мне еще несколько дней…
Он поцеловал ее в лоб:
— Я постою здесь немного, подышу свежим воздухом. А ты иди ложись спать. Я запру дверь. Она кивнула.
— Спокойной ночи, Гарт. — Она слегка коснулась его руки. — Спасибо за прекрасный день рождения.
Следующим утром, в четверг, Сабрина поднялась на третий этаж. Там было три комнаты с куполообразными потолками. В одной была кладовая, в другой, просто обставленной, с двумя кроватями и туалетным столиком, могли оставаться на ночь знакомые или жить служанка. Но третья комната привлекла ее внимание, и Сабрина задержалась там.
Это было мрачноватое помещение, почти пустое, за исключением стола, стула, стоявших рядом, и нескольких картонных коробок, покрытых слоем пыли. Сабрина села за стол и открыла верхний ящик. Там лежали аккуратные стопки бумаг, каждая из которых была помечена названием округа Северного Побережья; дальше следовали детальные записи всех торговых сделок Стефании по делам о продаже поместий, которые она вела на протяжении двух последних лет. В них содержалась перечисленная по пунктам опись внутренней обстановки домов ее клиентов. Все, начиная от ножей и кончая кроватями. Возле каждого указанного предмета интерьера стояла его первоначальная цена, затем цена, которую дали на аукционе, и комиссионные, получаемые Стефанией.
В следующем ящике Сабрина обнаружила сделанные Стефанией цветные фотографии домов ее клиентов, их внутреннего и внешнего вида, снимки редких и очень драгоценных серебряных предметов, хрусталя, антиквариата — все, что выставлялось на аукционы. Рассматривая фотографии, Сабрина думала, что она наверняка могла бы найти покупателей практически на все эти вещи среди своих клиентов в Англии и в Европе. Как замечательно они могли бы работать вдвоем со Стефанией! Но когда однажды Сабрина предложила ей сотрудничество, Стефания уклонилась от прямого ответа и перевела разговор на другую тему. Возможно, она знала, что ее бизнес приходит в упадок.
Сабрина провела пальцами по бумагам. Она почувствовала ту нежность и любовь, с которой сестра разложила все бумаги по стопкам и поставила их в ряд.
А ведь в это же время период ее неудач уже подходил к концу. Почему Стефания ничего не сказала ей? Они бы могли работать вместе и спасли бы ее бизнес.
Кто-то позвонил в дверь. Сабрина вскочила со стула и вдруг осознала, что плакала. Она вытерла слезы и побежала вниз. Когда она открыла дверь, Долорес Голднер вошла в дом и сразу направилась на кухню. Сабрина последовала за ней, удивленная таким бесцеремонным вторжением. Но Долорес, должно быть, поступала так всегда, так же, как, видимо, и Стефания.
В Англии даже самые близкие друзья ждут, пока их пригласят войти в дом. В Америке, где даже незнакомые люди зовут друг друга по имени, друзья входят в дом без приглашений.
— Нам нужно поговорить о Линде, — сказала Долорес, присаживаясь к столу и внимательно оглядываясь.
— Я собиралась приготовить чай, — произнесла Сабрина.
— Китайцы приучили тебя к чаепитиям? Поэтому я и не вижу кофейника у тебя на кухне. Сабрина чуть не забыла об утреннем кофе. Она повернулась, чтобы налить в чайник воды, и ее губы искривились в легкой усмешке.
— Ты не можешь представить, каким непривычным кажется мне вкус кофе. Такое впечатление, будто в течение многих лет я не пила ничего, кроме чая.
— Ну, по крайней мере, хорошо, что ты не вернулась в синих штанах и куртке. Или в чем-нибудь подобном.
— Нет, но вся моя одежда кажется мне непривычной, как будто я надеваю ее в первый раз.
— Ты слишком впечатлительна. Если бы ты путешествовала больше, то преодолела бы это. Посмотри, что сделала с тобой одна поездка: пьешь по утрам чай, прячешь фотографии… И выглядишь как-то по-другому. Что ты делаешь со своими волосами?
— Ничего нового, а разве они выглядят по-иному? Мне кажется, ты подобрала очень точные слова: я чувствую, во мне что-то изменилось.
— Ну, хорошо, давай лучше поговорим о Линде. У них с Мартином большие проблемы. Мы должны что-нибудь предпринять. Сабрина налила кофе и села за стол.
— Что еще?
— Без сливок? Господи, Стефания, не кажется ли тебе, что это зашло слишком далеко?
— Извини, я задумалась о Линде. — Она немного помялась у холодильника, не зная, что выбрать. Наконец ее взгляд остановился на какой-то баночке со сливками, и она поставила ее на стол.
Пока Долорес говорила о Линде, Сабрина, словно холодный и равнодушный наблюдатель, смотрела, что происходит: две женщины, сидящие в заполненной солнечным светом комнате, пьют кофе, разговаривают о своей подруге, которая была несчастлива. Наблюдатель, присутствовавший в Сабрине, почувствовал стыд: Сабрина думала о своей игре, в то время как Долорес была очень обеспокоена судьбой Линды. Сабрина не любила людей, пытавшихся устроить жизнь других за их спинами. Она вспомнила об Антонио. Но Долорес действительно была небезразлична судьба ее друзей. Если она пыталась что-то устроить для них, то только потому, что хотела им счастья.
— Стефания! Ты слушаешь меня? У тебя такой отсутствующий вид…
— Слушаю, слушаю. Я просто думала, как хорошо, что люди заботятся друг о друге. Долорес удивилась:
— Я тоже так думаю. Ну, как мое предложение? Насчет ленча на следующей неделе с Линдой. А потом все вместе пойдем на выставку хрусталя в Палмер-хаус. Линде нужно излить кому-то душу. Ты можешь не ходить на работу в какой-нибудь день?
— Я думаю, да. Уточним в понедельник, хорошо?
— Хорошо. Мы никуда не пойдем без тебя.
Она поднялась со стула и пошла к входной двери так же бесцеремонно, как вошла в нее.
— Мы увидимся на футболе сегодня днем? — спросила она уже на пороге.
— Да, — ответила Сабрина.
Сабрина пообещала Клиффу, что придет на игру. Она нашла школьное футбольное поле всего за несколько минут до начала игры. Клифф с безразличным выражением на лице разминался вместе со своей командой, но когда он увидел Сабрину, весело улыбнулся и подбежал к ней.
— Мы играем с «Лейксайдом». Они занимают третье место. Но мы выиграем. Некоторую опасность представляет только вот тот высокий парень. Он лучший нападающий. Около сорока женщин и несколько мужчин сидели на трибунах и наблюдали за игрой: женщины — спокойно и молчаливо, мужчины — выкрикивая советы своим сыновьям. Долорес села рядом с Сабриной, но Сабрина почти не замечала ее. Она и Стефания выросли на европейском футболе, а Сабрина до сих пор интересовалась им; некоторые мужчины ее круга были игроками высшего класса в любительском футболе. Она знала правила этой игры так же хорошо, как большинство американцев знает правила бейсбола; и уже с первой минуты она была поглощена игрой.
Клифф играл хорошо, она видела это. Он был подвижен и быстр, члены его команды доверяли ему.
— Давай, — прошептала она, когда другой нападающий передал Клиффу мяч, и он повел его к воротам «Лейксайда», умело, обходя защитников. Сабрина вскочила со своего места, как будто бежала вместе с ним, ощущая радость я возбуждение. Через секунду Клифф мощным ударом забил первый гол за свою кричащую и прыгающую от счастья команду.
— Невозможно найти родительницу, которая бы гордилась своим сыном больше, чем ты, — услышала она голос Гарта рядом с собой.
Сабрина обернулась:
— Я не думала, что ты придешь.
— И я не думал, но потом вспомнил твой справедливый упрек, что не был на прошлой игре. Какой счет?
— Один ноль. Клифф забил гол.
— Это видно по твоему счастливому виду.
— Я рада, что ты пришел, — сказала она Гарту. — И Клиффу будет приятно.
Клифф действительно был очень обрадован, Сабрина видела, как радостно он улыбался, когда через все поле бежал к ним в перерыве. К тому времени он уже забил второй гол.
— В следующем тайме я буду играть еще лучше, — возбужденно произнес Клифф. — Вы видели Пата Раяна? Высокого парня? Ну не ненормальный? Он поспорил со своей командой, что забьет больше голов, чем я.
Пат Раян забил три мяча в следующем тайме. Один из игроков команды Клиффа сравнял счет, но Клиффу никак не удавалось завладеть мячом. К концу игры, когда счет все еще оставался ничейным, он был очень зол и разочарован. Видя отчаяние на его лице, Сабрина покачала головой:
— Он уже больше не ориентируется в игре. Гарт начал что-то говорить, как вдруг пронзительный крик послышался с поля.
— Клифф! Мне! — заорал снова форвард их команды, но Клифф, не обращая на него внимания, сам повел мяч вдоль боковой кромки поля.
Форвард сумел оторваться от всех защитников «Лейксайда» показался перед пустыми воротами соперника.
— Пас! Пас! — орал он, что было сил.
Между ним и Клиффом не было никого из «Лейксайда», и комбинация вырисовывалась блестящая. Клифф на секунду поднял голову и понял, что от него справедливо требуют передачи. Но одновременно он увидел проход, по которому сам мог пробраться к воротам соперника.
— Пас!
На этот раз крикнул уже тренер. Это был приказ. Клифф сердито мотнул головой. После недолгого колебания, продолжая удерживать у себя мяч, он повернул влево. К своему проходу. К своему голу…
— Вот это финт! — возбужденно воскликнула Сабрина. — Смотрите, как он здорово ведет мяч. Но… у него не получится! Его сейчас остановят!
Защитники «Лейксайда» полностью переключились на продвижение Клиффа. Они загородили его вожделенный проход, а один из них в четко выполненном подкате лишил Клиффа мяча.
— Я взял! — крикнул за спиной Клиффа игрок другой команды, которому удалось перехватить мяч. Он наконец перебросил его заждавшемуся Пату Раяну. Тот помчался с ним по пустому сектору поля, не так изящно, как Клифф, но с решимостью одиннадцатилетнего мальчишки, который всерьез вознамерился выиграть спор.
На последних секундах матча ему удалось-таки протолкнуть мяч в ворота с радостным воплем. Тем самым их команда одержала победу. После игры Клифф не желал говорить ни слова на эту тему.
— Тренер чуть не убил меня, — бросил он только сквозь зубы, когда они вернулись домой.
Пока Пенни накрывала на стол, он сидел и дулся в своей комнате. Сабрина приготовила салат и выставила тушеное мясо из духовки, с которым пришлось возиться весь день. Гарт хотел, было спросить, с каких это пор ей стал нравиться футбол, но сдержался, вовремя угадав ее резкую реакцию. Несомненно, она снова завела бы свою давнишнюю песню, что если бы он проводил с семьей больше времени, то не задавал бы глупых вопросов.
Клифф и за столом продолжал дуться. Его мрачное настроение давило на всех членов семьи.
— Наказали или просто предупредили? — спросил Гарт, желая проявить сочувствие.
— Не твое дело, — глухо ответил Клифф, упершись взглядом в свою тарелку.
— Клиффорд! — гневно воскликнула Сабрина. — Как ты смеешь?! Посмотри на меня! Я сказала: посмотри на меня! Клифф удивленно поднял на нее взгляд.
Как ты смеешь разговаривать с отцом в таком тоне?! Я думала, что мы все вместе обсудим игру, попросим тебя больше не забывать о том, что ты играешь не сам по себе, а в команде… Но мы ни о чем не будем говорить, пока ты не извинишься! Ну!
— Я и так знаю, что играю в команде! — горячо возразил Клифф. — Просто…
— Мы ждем твоих извинений.
— Слушай, мам, передо мной был открытый проход…
— Клифф!
Сабрина устремила на него рассерженный взгляд. Боковым зрением она уловила, что на нее смотрит Гарт. Видимо, она зашла слишком далеко и уже ведет себя не так, как вела бы Стефания. Но Сабрина была возбуждена, и ей было все равно. Гарт вздрогнул от грубости Клиффа, и она просто не могла не вмешаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78