Почему не тревожится о них, не рвется домой?
— Потому что мне нельзя сейчас этого делать, — сказала она вслух, обращаясь к ночным сумеркам, проникшим с улицы в кабинет. — Я не могу вернуться. Если это произойдет, семья будет разрушена.
«Да, ты не можешь сейчас вернуться. Но, похоже, и не жалеешь особенно об этом», — раздался у нее в голове коварный внутренний голос. «Да, не жалею! — дерзко ответила ему Стефания. — Я скучаю по детям, но знаю, что они в надежных руках. О них по-матерински заботится Сабрина. До возвращения домой у меня есть немного времени, и я собираюсь использовать его как можно лучше. У меня больше не будет в жизни такого шанса. Разве это преступление — использовать такую редкую возможность? Скоро я вернусь домой, к хозяйству, к семье, к мужу и буду всем, чем я должна быть. Но пока… Пока у меня другие планы».
Во вторник она передала Брайану список вещей, купленных Сабриной в Китае.
— Эти предметы нужно будет выставить в демонстрационном зале. А эти необходимо как можно скорее переслать покупателям. Имена указаны на обратной стороне. Там все знакомые. У вас ведь есть их адреса?
— Да, миледи. Я позабочусь.
— И еще, Брайан. Никак не могу отыскать вклады за сентябрь…
— О, миледи, прошу прощения, гроссбух на моем столе. Леди Верной на прошлой неделе прислала нам свой чек… — Он сделал паузу, не договорив.
Почему? Очевидно, он ждал какого-то комментария от нее или удивления. Видимо, леди Верной слыла неаккуратной плательщицей…
— В самом деле?
— Да-с, прислала. И на этот раз прошло всего полгода.
— О! Она становится более оперативной.
— Значительное улучшение, миледи! В прошлый раз нам ведь пришлось ждать целых восемь месяцев…
— Если мы проживем с вами долго, Брайан, возможно, дождемся того знаменательного момента, когда леди Вернон уплатит за покупку вовремя.
Он улыбнулся:
— Послезавтра я представлю вам чеки на подпись, миледи.
А затем пришла леди Рэддисон, чтобы заказать что-нибудь эпохи Регентства на Чилтонском аукционе.
Когда она, Стефания, сидела рука об руку с Максом Стуйвезантом в павильоне, где проходили торги, ей пришла в голову мысль разузнать у него, что он слышал о ее ссоре с Рэддисонами. Судя по его репликам, он уже познакомился с этой светской историей после своего возвращения из Нью-Йорка. Но она сдержалась. Его пронзительные глаза и снисходительная улыбка краем губ смущали Стефанию, делали ее в собственных глазах юной и простодушной. Она понимала, что он обхитрит ее и выудит из нее больше информации, чем предоставит сам.
Торги продвигались быстро, и вскоре уже было продано несколько лотов. Стефания внимательно изучала участников аукциона, особенно Александру, которая в последнюю минуту согласилась поехать с ними. Она торговалась изящно и смело, избегая лихорадочной жестикуляции и мимики, характерных для большинства участников. Стефания вскоре поняла, что главное в этом деле — быть ненавязчивым и тихим, что помогало держать конкурентов в неведении относительно того, кто против них выступает. Не зная возможностей соперников, они не могли понять, насколько следует поднимать цены, и в результате часто проигрывали. Она вспомнила беседы Гарта и Ната Голднера о покере и улыбнулась. Чилтонский аукцион был похож на игру в покер. Только ставки здесь были неизмеримо выше.
Когда на всеобщее обозрение было выставлено бюро времен Людовика Шестнадцатого, продавец вкратце рассказал историю его происхождения и открыл торги с цены в тысячу восемьсот фунтов. Над павильоном зависла тишина. Продавец напряженным взглядом стал обводить ряды участников торгов. Когда его глаза на секунду остановились на Стефании, oнa чуть вздернула подбородок.
— Две тысячи! — крикнул продавец. Радостное волнение мурашками пробежало по спине. Продавец понял ее жест, он понял ее! Значит, она тоже может!
— Кто больше? Предложено две тысячи фунтов. Жду предложений! — воскликнул продавец аукциона, и участников торгов словно прорвало…
Продавец едва успевал регистрировать сигналы с мест и выкрикивать все более крупные суммы. Наконец его взгляд снова деликатно задержался на лице Стефании. Она коснулась булавки на отвороте своего платья.
— Шесть тысяч! — торжественно провозгласил продавец и тут же добавил еще более торжественно, заметив, как Стефания вновь коснулась своей булавки: — Прошу прощения, семь тысяч!
Среди участников торгов прокатилась легкая волга смущения. После небольшой паузы вызов Стефании приняли два смельчака, назвав свои цены. Продавец монотонным голосом регистрировал увеличение:
— Восемь тысяч, господа!.. Восемь тысяч пятьсот!.. Ею овладело раздражение. Она не могла себе позволить проиграть при первой же попытке.
И снова взгляд продавца стал блуждать по лицам собравшихся. Когда он дошел до Стефании, та чуть повернула голову вправо и тут же вернула в прежнее положение.
— Девять тысяч! — воскликнул продавец. После секундного промедления Стефания повернула голову уже налево и снова вернула в прежнее положение.
— Десять тысяч! В ушах Стефании поднялся колокольный звон. Она со страхом следила за губами продавца.
— Продано! — возвестил тот, наконец. — Продано леди Лонгворт за десять тысяч фунтов! Толпа зааплодировала.
Стефания продолжала смотреть на вежливое лицо продавца и не могла пошевелиться. Десять тысяч фунтов… Это свыше двадцати тысяч долларов. Вдвое больше, чем она зарабатывает в год в университете. Сабрина не простит ей.
— Фантастично, леди Лонгворт! — воскликнул Макс. В его серых глазах сквозило восхищение. — Как мастерски! Как тонко! Как расчетливо! Надеюсь, мне никогда не придется быть твоим конкурентом на аукционах.
Она внимательно взглянула на него. Если он, таким образом, насмехается над ней, скоро об этом будет известно всем.
— Я должен был сразу догадаться, что игру вела леди Лонгворт! — сказал кто-то сзади. — Я видел, как она проворачивала такой трюк и раньше: назовет цену, а потом, не дав никому опомниться, тут же сама и повысит. Великолепно! Верный способ отщелкать соперников… «Откуда мне это было известно? — удивилась про себя Стефания. У нее задрожали руки. — Откуда?!» Макс поднялся со своего места: — Ты пообедаешь со мной? Она машинально обернулась в сторону Николса и Александры, которые тоже встали и уже начали продвигаться к выходу из павильона. Наступил перерыв.
— Мы можем поесть вместе, — обернувшись, предложил Николс. — Амелия положила столько, что можно накормить весь Уилтшир!
Он принес из своей машины корзинку с крышкой и разложил еду на одном из десятков столиков, расставленных на лужайке. Стол был покрыт белой бумажной скатертью, и на нем лежали зеленые бумажные салфетки. Макс сходил в бар, за стойкой которого стоял владелец местного трактира, и принес пива. Они опустились на складные стулья и приступили к копченой индейке во фруктовом соусе — рецепт был оригинален и принадлежал Амелии Блакфорд.
— Амелия и сама хотела приехать, — с аппетитом поглощая большие куски, заметил Николс. — Но слишком занята в магазине. Вы не поверите, как она там славно командует! Как будто ее с самого детства только для этого и готовили. Настоящий профессионал! Никогда не думал, что в ней живут такие таланты. — Он поднялся и стал слегка пританцовывать на своих коротеньких ножках. — Милая моя Сабрина, я вот все думаю в последнее время… Как ты посмотришь на партнерство между нами? У меня остается свободное время. Особенно с тех пор, как моя Амелия сорвалась с цепи… Прошу прощения за грубое слово, но я действительно никак не ожидал от нее такой прыти. Дело в том, что у меня сейчас недостаточная нагрузка. Начать новый бизнес? Ну, уж нет! Я для этого слишком стар. А вернее, слишком хорошо устроился. Но я подумал, что мы могли бы скооперироваться в некотором смысле. Ты бы продолжала заниматься интерьерами, а я вел бы всю административную работу в «Блакфорде» и «Амбассадоре», а?
"Никому не отнять у меня «Амбассадора», — подумала Стефания и тут же выпалила вслух:
— Нет!
Лицо Николса сразу сморщилось и съежилось, как у ребенка, которому дали пощечину, когда он ожидал похвалы. На лице Александры появилось выражение искреннего удивления. Увидев это, Стефания пала духом. Сабрина, конечно, не позволила бы себе такой грубости: она отклонила бы предложение Николса изящно, тонко и дружелюбно. Так, что он еще остался бы доволен этим.
Она почувствовала руку Макса под своим локтем.
— Позволь уточнить, Николс, что бы ты не понял Сабрину превратно, — мягко начал он. — Она хотела всего лишь…
— Я была невежлива, — прервала его Сабрина и освободила свою руку. В данном случае она не нуждалась в защите Макса Стуйвезанта. — Николс, прошу у тебя прощения. Я думала о другом, слушала тебя рассеянно, поэтому и ответила так резко. Позволь мне подумать над этим предложением пару дней? Мы могли бы об этом поговорить с тобой позже, если, конечно, ты еще сохранил ко мне доброе расположение…
— Доброе распо… Да ты что, Сабрина! Я просто обожаю тебя! Подождем столько, сколько захочешь. У меня нет никого, кроме тебя, кому я мог бы сделать такое предложение, так что ни в коем случае не торопись. Ну что, может, вернемся? Похоже, торги вот-вот возобновятся.
— Боюсь, наши места уже заняты, — сказала Александра. — Давайте сделаем так. Мы с Сабриной пойдем прогуляемся, а джентльмены поищут нам стулья в павильоне. «Спасибо тебе», — подумала Стефания.
Взявшись за руки, они пошли по зеленой лужайке, плавно огибая группы отдыхающих, которые закрывали свои обеденные корзины и запирали своих собак обратно в машины, где тем предстояло томиться до конца аукциона под присмотром обслуживающего персонала, одетого исключительно в смокинги. Сами участники аукциона почти все были наряжены в твид, который хорошо гармонировал с бледно-зелеными газонами и старым красным кирпичом дома, окруженного роскошными дубами. Стефании казалось, что она попала на полотно какого-нибудь знаменитого живописца прошлого.. Это было красивое и совершенное место. Дамы были сама вежливость, а сопровождавшие их кавалеры — все истинные джентльмены. Гуляя здесь, невозможно было испытывать какую-либо тревогу или чувствовать себя несчастным. Непонятно, зачем Сабрине понадобилось бежать от всего этого?
— С тобой все в порядке, сердечко? — участливо спросила Александра.
— Немного нервозна. Сама не знаю почему.
— Запоздавшее проявление последствий твоей поездки. Возможно, тебе потребуется еще одна, чтобы окончательно прийти в норму.
Стефания рассмеялась:
— Нет, пока хватит с меня путешествий.
— А где сейчас бразильский любовник?
— В Бразилии, насколько мне известно.
— А Макс?
— А что Макс?
— Мне интересно, что ты скажешь о его новом имидже? Макс. Сила его обаяния ощущалась даже на таком приличном удалении.
— Ты давно его знаешь? — рассеянно спросила она, пытаясь уйти от ответа на прямой вопрос.
— Здравствуйте! — удивленно улыбнулась Александра. — Спустись на землю, сердечко. Неужели ты забыла о нашем знаменитом круизе? Ведь и мы с тобой там познакомились!
— Значит, забыла на минуту. Как ты думаешь, почему?
— Надеюсь, что не из-за меня. Лично я не прочь иной раз вспомнить о нем. У Макса много врагов, и, возможно, — это моя догадка, — он их заслуживает. Но я этого не знаю, и знать не хочу. Мы с ним развлекались. Нам было хорошо вместе и, как видишь, мы до сих пор остались друзьями. Так или иначе, но это было очень давно, и с тех пор все мы изменились, так что я даже люблю иной раз вспомнить тот круиз, хотя и тебя понимаю.
Они миновали невысокую кирпичную мастерскую, где творил последний владелец поместья, затем целый ряд гаражей.
— Леди Лонгворт! — вдруг раздался в стороне радостный голос.
Стефания повернулась и увидела безупречно одетого мужчину с сединой в волосах и заметными мешками под глазами. Он поклонился и припал на секунду к ее руке.
— Я надеялся поймать вас здесь. Насколько я понял, вы были в Китае…
Стефания ждала, пока он проговорится о своей персоне и тем самым даст ей возможность представить его княгине.
— Вы делали там покупки для своего очаровательного магазина?
Он дважды скосил глаза на Александру. Стефанией овладело смущение. Она была раздражена, этот человек не давал ей никакого ключа к разгадке.
Она холодно посмотрела на него и сказала:
— Отчасти.
— И, надеюсь, удачно, — тут же подхватил он. — Но позволю себе предположить, что вы не нашли там всего фарфора, который вам был нужен, а?.. Через несколько дней у меня появится несколько вещей, которые, я уверен, произведут на вас благоприятное впечатление. Можно ли будет занести их к вам показать? Продавец.
— Разумеется, — ответила она, почувствовав облегчение. Она не обязана была знакомить Александру с каким-то продавцом.
— С удовольствием взгляну на них. Они попрощались. Продавец отвесил миледи еще один полупоклон. Стефания вновь взяла Александру за руку, и они продолжили прогулку.
— Скажи: все ли знакомые тебе продавцы одеваются, как французские бароны? — с улыбкой спросила Александра.
— Да, но только в Англии. Во Франции они одеваются как английские лорды.
— А в Германии?
— Как итальянские герцоги. Александра весело рассмеялась:
— Ты хочешь сказать, что все они плуты?
— Возможно, — легко ответила Стефания. Она чувствовала воодушевление и дерзость. Все, что она успела сказать и сделать сегодня, никак ее не выдало. Даже наоборот, придало уверенности и укрепило в силах. — Ты серьезно полагаешь, что Макс изменился? — спросила она небрежно.
— Смягчился. Как груша. Стал нежнее, сочнее, может быть, слаще. Только сердцевина у груш всегда твердая, так что… сама понимаешь. Если бы я не знала его так долго и хорошо, то могла бы подумать, что он — именно то, что я ищу всю свою жизнь.
— А что ты ищешь всю свою жизнь?
— Ну, ты же знаешь. Того человека, который бы построил для меня замок, но позволил бы оставаться внутри него самой собой. Это не значит, что я бы тут же стала спать со всей округой. Я умею быть верной одному мужчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78