Подожди! — Голос Сабрины отдалился от телефонной трубки. — Клифф, разумеется, ты тоже поедешь со мной в аэропорт. И ты, Пенни. Мы все поедем. — Ее голос вернулся к Стефании. Она спросила с оттенком раздражения: — Ты когда-нибудь бываешь одна в своей семье?
— Не часто, — подумав, с улыбкой ответила Стефания. — Кого ты встречаешь в аэропорту?
— Гарта. Он всю неделю был в Беркли. Стефания, я должна заканчивать. Там внизу дети опять что-то не поделили. Я просто хотела предупредить тебя заранее об изменившейся дате. Значит, двадцать второе октября. Позвони мне попозже, и мы уже спокойно поговорим.
Стефания, положив трубку, вдруг поняла, что машинально повторяет про себя слова сестры:
«Значит, двадцать второе октября… Двадцать второе октября… Еще десять дней. Сабрина говорила как-то… как-то без эмоций. Ни с радостью, ни с грустью. Как она там? А как я? Интересный вопрос…»
Впрочем, у нее не было сейчас времени думать об этом. В утешении нуждалась Габриэль. Бедняжка. Они проговорили до пяти часов.
Стефания настолько встревожилась за состояние подруги, настолько сильно была возмущена той низостью, которую совершил по отношению к ней Брукс, что позвонила ему и сказала, чтобы он встретился с ней и Александрой за чашечкой кофе и десертом в «Иль коччио орт».
Не дожидаясь ответа Брукса, который мог и отказать, Стефания положила трубку.
— Не возражаешь? — спросила она у Александры, когда они сидели в ресторане и ели телятину с миндалем и изюмом, запеченное «мозарелли», «скампа», едва успевая отмахиваться от назойливых официантов, которые должны были обеспечить «двум леди незабываемый вечер».
— Что ты, сердечко! После всего, что ты мне рассказала, мне просто не терпится посмотреть ему в глаза! Что мы с ним сделаем? Обойдемся плеткой или подвесим вниз головой?
— Дадим ему последний шанс. Ради Габи. Они улыбнулись друг другу. Зеркальные стены отразили их прекрасные лица по всему бело-золотому залу ресторану. Две очаровательные женщины, роскошно одетые и многочисленным персоналом, словно особы королевской крови.
В десять часов появился Брукс. Ему не нужно было выискивать их глазами: они сверкали на весь зал, как две ослепительные жемчужины.
— Три бисквита и три кофе, — сказала Стефания суетившемуся официанту. Затем она перевела строгий взгляд на Брукса. — Габи остается пока у меня. Завтра я заеду за ее вещами. Позаботься, пожалуйста, о том, что бы все было упаковано и готово к транспортировке. Он кивнул:
— Я и сам не рад этому, ты же знаешь…
— Да ну? — воскликнула Александра. — Мне так жаль тебя! Брукс не обратил внимания на колкость.
— Не думай, — продолжал он, обращаясь к Стефании, — что это было поспешное решение. Я получил доказательства, что она продавала информацию «Раймер косметикс» по тарифу в четверть миллиона фунтов.
— Просто смешно, — тут же заявила Стефания. — Габи никогда не предавала тебя. А деньги ей не нужны.
— Ага, не нужны. Она вся обросла долгами. Портному должна, обувщику должна, в салонах красоты должна, в гимнастическом зале должна! Кроме того, на прошлой неделе я узнал, что она подписывала какие-то векселя в Монте Карло.
— Каждый что-то кому-то должен, — сказала Александра. — Возьми хоть себя самого.
— У меня нет долгов.
— Значит, ты исключение из правил, — тут же парировала она.
— Какие у тебя доказательства? — спросила Стефания, прерывая перебранку, не имеющую отношения к делу.
— Мне об этом сообщил тот самый человек, который купил информацию. В результате две недели назад «Раймер» выпустил новую партию косметики, опередив нас на целый месяц. Состав косметики идентичен нашему. Цвета и упаковки одинаковые. Не похожие, а точно такие же! И все своровано! Ты хоть понимаешь, чего нам будет стоить создать новую партию? Ты представляешь себе, во что обойдется месячное отставание от «Раймера», «Ревлона» и других?!
— Так этот человек рассказал тебе, что Габи заработала на продаже…
— Свыше миллиона фунтов! Четыре раза к ней обращались, и четыре раза Габриэль делала для них «небольшую работенку»! Если бы я раньше знал, что она так легко продается, я сам перекупил бы ее. К тому же подешевле…
— Ты негодяй, Брукс! — выпалила Александра. Стефания молчала, пока официант подавал кофе. Подхватив кружочек лимона с блюдца, она опустила его в свою чашку.
— Если бы я была на твоем месте, — сказала она Бруксу, когда официант ушел, — я бы присмотрелась к своим подчиненным. Я уверена, что, свалив все на Габи, твой словоохотливый доброжелатель тем самым спас от провала настоящего информатора-предателя.
— Господи, что ты говоришь?! Не надо запутанных шпионских историй! Тут все банально, как арбуз! Весь последний месяц на лице Габи было выражение большой вины. Она сразу опускала глаза, как только я к ней подходил. Она секретничала со своими письмами и телефонными звонками. Все было до ужаса примитивно и выдавало ее с головой. Если бы ты была на моем месте, потерпела убытки и узнала, кто всему виной… Я ведь люблю Габи и сейчас…
— Трахаться ты с ней любишь, вот и все, — презрительно скривив губы, произнесла Александра. — А вот моя старомодная мамочка всегда говорила, что любовь вначале предполагает взаимное доверие, а потом постель.
— Я люблю Габи, — уже не так твердо повторил Брукс. — Но ведь нам всем известно, какой она ребенок. А детей легко соблазнить…
— Но, насколько я знаю, тебе именно этого и хотелось? — спросила Стефания. — Чтобы она была маленькой девочкой, ребенком? Брукс изумленно посмотрел ей в глаза.
— Я никогда не требовал от нее этого, — возразил он. Но Стефания поняла, что он тоже сейчас вспомнил тот вечер, когда Габи просила не «всыпать» ей дома.
— Она хочет доставить тебе радость, — сказала Стефания. — В этом смысл ее жизни. По крайней мере, сейчас.
— Хорошее веселье, когда тебе сообщают о диких долгах! Стефания пожала плечами:
— А ты хотел, чтобы она каждый раз спрашивала у тебя разрешения потратить фунт?
— При чем здесь разрешение? Но я же должен быть в курсе того, что она делает, чем занимается. В конце концов…
— В конце концов, я поняла тебя, — перебила его Стефания. — Ты сидишь перед нами злой и раздраженный, потому что до сих пор еще не уверен в вине Габи, а между тем уже выгнал ее.
— Мне сказали… — Он запнулся. — Может быть, мне стоит поговорить с ней?
— Но это же ниже твоего достоинства, — опять едко проговорила Александра, — разговаривать с подлым предателем, который причинил тебе такие убытки!
— Она не предатель, — холодно возразил он. — Возможно, она просто попала в беду. А если я поторопился, то…
— Поторопился? Какая малость! Ты так поторопился, что она едва не икает от страха! И заметь: все это время ты не обмолвился с ней ни словом. Что же будет с бедняжкой, если ты вдруг заговоришь? Как насчет того, чтобы вначале отыскать действительного виновника, чтобы потом можно было уже без колебаний встать перед ней на колени и извиниться? Пока ей лучше пожить у Сабрины. Безопаснее.
— Сабрина, — вдруг раздался за спиной Стефании знакомый голос.
Она повернулась и увидела, что рядом стоит Антонио.
— Как у тебя дела? — спросил он. — Я не звонил тебе…
Она улыбнулась.
— Я знаю. — И после некоторого раздумья добавила: — Ты не присоединишься к нам? Он тут же взял стул от соседнего столика и сел рядом со Стефанией, наскоро поприветствовав Александру и Брукса и заказав коньяк.
— Если я помешал личному разговору… И снова наступила недолгая пауза.
— Вмешался в раскрытие тайны, — сказала Александра.
— Прошу прощения, — смущенно проговорил Антонио, глядя на Стефанию.
Та сумела-таки подавить смех.
— Мы обсуждаем проблему утечки секретной информации и внедрения вражеских резидентов для ее организации. Тебе что-нибудь известно о таких вещах?
— Ровным счетом ничего. У меня работают люди, которые несут за такие дела персональную ответственность. Они присутствуют на всех совещаниях, которые я провожу по вопросам продвижения строительства моего города — Как это понимать: строительство города?
— Так и понимать. Разве тебе что-то не ясно?
— Ты хочешь сказать, что начинаешь на пустом месте и возводишь там целый город? С домами, улицами, магазинами, со всем?!
— Со всем. Со школами и больницами.
— А где ты возьмешь жителей?
— Их не надо ниоткуда брать. Они уже есть и живут там в бараках. Я строю им новую жизнь. В глазах Александры сверкнули живые огоньки.
— А я почему-то думала, что города… существовали всегда, что они Богом сотворены…
— Эту работу Бог доверил мне.
Стефания неожиданно для самой себя стала наблюдать за взглядами, которыми обменивались Антонио и Александра, за тем, как они говорили между собой, слушали друг друга, присматривались друг к другу, ожидая чего-то долгожданного… Впрочем, возможно, Стефании это только показалось.
Но она подумала и еще об одной вещи, касающейся Антонио и Александры. Дело в том, что они были очень похожими. Оба поднялись «из грязи в князи» благодаря природному уму и решимости, используя на пути своего возвышения все, что могло помочь им в этом. И оба мечтали найти спутника жизни, который оценил бы их по-настоящему и в то же время не сковывал личную свободу.
— Александра, — сказала Стефания. — Я должна сегодня пораньше прийти домой. Нужно позвонить в Америку. Ты, надеюсь, извинишь меня?
Александра подмигнула ей так быстро, что никто, кроме Стефании, ничего не заметил.
— Позвони мне в любое время, когда захочешь. Поболтаем.
— Я пойду с тобой, — вызвался Брукс. — Я хотел спросить…
Их взгляды встретились, и губы Стефании изогнулись в неохотной улыбке. Он нравился ей. Видимо, им одновременно пришла в голову мысль оставить Антонио наедине с Александрой. А он проницателен… Если бы только он не обидел Габи накануне столь сильно, он мог бы стать Стефании очень хорошим другом.
Дома она подробно рассказала Габриэль о прошедшем вечере. Бедняжка свернулась клубочком в огромном мягком кресле у камина. Одета она была в один из халатов Стефании, а вернее, Сабрины. Глаза у нее были покрасневшие. Видимо, снова плакала. Однако она оживлялась по мере того, как Стефания продолжала свой рассказ.
— Я должна позвонить ему! — наконец вскричала Габриэль. — Он больше всего ненавидит признавать свои ошибки. В конце концов, тут есть и моя вина: я давно должна была спросить его, что происходит, поговорить с ним спокойно…
— Габи, ты не права, — твердо сказала Стефания и присела на подлокотник кресла. — Не упрекай себя ни в чем. Конечно, тебе следовало вывести его на откровенный разговор, но основная вина лежит на нем: он поверил какой-то грязной истории и обвинил тебя, даже не поговорив. Габриэль печально вздохнула:
— Да… Сабрина, ты так хорошо разбираешься в людях. «Как же, знаю», — с горькой усмешкой подумала Стефания, отправив Габриэль спать.
Надо же! Давать практические жизненные советы женщине, которая поменяла столько любовников, сколько у Стефании не было платьев! Она подумала о Гарте, сидящем на их кухне, читающем газету… А она обычно стояла у разделочного стола к нему спиной и молча готовила ужин. "Я давно должна была начать серьезный разговор о том, что между нами происходит! Я не должна была верить грязной анонимке. А я поверила. Точно так же, как и Брукс поверил сфабрикованной истории о виновности Габи. Я виновата еще и в том, что мы отдалились друг от друга. Я виновата не меньше, поэтому мы черт знает, когда последний раз занимались любовью. Я хотела наказать его… За что? За то, что он Гарт Андерсен? За то, что у него карьера и призвание ученого, а у меня только прогоревший бизнес? И семья? Впрочем, это и его семья тоже. У него все было… И семья, и признание, и карьера.
И вот теперь я отыгралась за все, не так ли? Обвела его вокруг пальца по высшему разряду! Ушла так, что он этого даже не заметил. И обнаружила, что могу жить и сама по себе, между прочим.
Неправда, тут же оборвала себя в мыслях Стефания. — Мне нужна семья. Просто сейчас у меня не хватает времени как следует подумать о ней и о нас с Гартом".
Дела в «Амбассадоре» шли своим чередом. Стефания получила уже, три новых заказа на ноябрь и декабрь. «Я уже не смогу этим заняться, — с сожалением подумала она. — Эта будет делать Сабрина». Она еще раз сходила на аукцион с Николсом, где он снова поднял вопрос о партнерстве.
— Я еще думаю над этим, — ответила ему Стефания. — Скоро дам тебе знать о своем решении.
В пятницу она проверяла, так ли, как она просила, была расставлена мебель на двух верхних этажах нового дома Макса. Перед уходом из дома миссис Тиркелл собрала ей в корзинку обед, но Стефания в последний момент забыла о ней и пришла в дом Макса с пустыми руками. Когда все рабочие, получив от нее похвалы, ушли и она осталась одна, Стефания вдруг поняла, что страшно проголодалась. На счастье, в машине лежала корзина с остатками еды, которую она брала с собой на последний аукцион.
«Первая трапеза в моем новом доме?» — подумала она, сев прямо на щит в кабинете и приступив к еде. Она как раз доставала из полупустой корзины десерт, когда в дверях появился Макс.
— Обед в честь новоселья? — весело проговорил он. — А меня не пригласили, вот досада! Она удивленно подняла на него глаза:
— Как ты вошел?
— При помощи ключа. Сегодня у тебя неприемный день?
Она засмеялась:
— Ну что ты все издеваешься? Поймал на слове и рад? Он хитро взглянул на нее.
— Похоже, ты забыла, что я в этом доме вообще-то собираюсь жить.
— Похоже, забыла, — улыбнулась Стефания. — Позволила себе задуматься и унестись мыслями в заоблачные выси. Я тут и вправду распоряжаюсь, как хозяйка, но не беспокойся: до того, чтобы въехать сюда, дело не дойдет.
— Если бы и въехала сюда, дом от этого стал бы только краше. Я присяду?
— Разумеется.
Она показала ему на местечко рядом с собой и тут же стала наполнять ему тарелку печеньем, паштетом и десертом.
— Это твое новоселье и твой торжественный обед. Прости, что нет вина.
— Минуточку. Он куда-то ушел и через пару минут вернулся с бутылкой и штопором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78